Хён сказал

У меня есть чувство, будто ты, хён, мелькаешь вспышкой в моих мыслях, когда я говорю. Иногда, когда я даю совет моим друзьям, ты, Юнги, ВЖУХ, проносишься в моей голове вот так! Чон Чонгук Второй человек, который получил длинное сообщение от Шуги – это я. Он написал в конце, что любит меня. Чон Чонгук

      Юнги смотрит на текст лирики и не знает, смеяться ему, плакать или хлопнуть пару стопок соджу. Возможно, за упокой. И помолиться, что запись в сети – полная и единственная. И никто никогда не услышит эту песню целиком. Чонгук, конечно, везучий засранец, но в любой удаче случаются сбои. Иначе как ещё объяснить, что в руки Юнги вообще попали эти листы, исписанные скачущим, экспрессивным хангылем с редкими вкраплениями корявого английского. Исчерканные исправлениями и вставками в летящих, размашистых галочках. В нижнем правом углу коричневый круг от кофе, прошедший насквозь через бумагу так, что отпечатки остались на каждом. И колонки слов-ассоциаций вокруг текста, нацарапанные в попытке собрать вместе мысли и подобрать нужную рифму.       Листы, вместе с холодным американо в высоком пластиковом стакане и запахом свежего осеннего ветра, в студию Юнги принес Чимин. Аккуратно достал из кармана расшитого стразами бомбера с шелковыми лентами на рукавах, и положил на стол, подсунув под угол пульта и ничего не объясняя. Посмотрел на хёна хитро и нежно, поцеловал в ответ на благодарность, и был таков. А Юнги потянулся, было, к трубочке, воткнутой в стакан с кофе, но так и не сделал ни глотка, впившись взглядом в текст. Снизошедшее озарение немилосердно треснуло по голове похлеще злосчастных яблок.       Месяц назад Чонгук выложил в твиттер полторы минуты нового трека. Трек был довольно нетипичным, потому что рэп Чонгук не читал и не писал. Но талантливый макне талантлив во всем, и получилось хорошо. Текст даже паршивое качество записи не испортило, хотя зачитывал Чонгук негромко, едва слышно задавая стуком бит. Написал он про Юнги, это угадывалось с первых строк и безошибочно, немного с юмором, немного с восхищением. Всем понравилось. А так как опубликовал Чонгук запись в свой День рождения, то фанаты расплылись от умиления и быстро ударились в ностальгию по эре Юности, клепая бесконечные эдиты по юнгукам и поднимая хэштег #hyyh со дна твиттера обратно в топ. Через неделю Чонгук пост удалил, без объяснений, как и опубликовал. Но всё, что однажды попало в интернет, остается там навсегда. Юнги не сомневается, что у каждого второго фаната эта запись сохранена на телефоне, компьютере, жестком диске и облачном хранилище. Или даже двух. Чтобы передавать по наследству будущим поколениям.       Юнги нажимает “плей” на ноутбуке, в который раз воспроизводя те самые полторы минуты записи. Сейчас, помимо легкой смешинки и мягкости, он явственно слышит в голосе Чонгука и другие оттенки эмоций. Серьезность. Нежность. Грусть.       мой хён самый крутой на районе во всей Галактике.       когда злой как чёрт, то шипит как кот, такая тактика.       хён любит свою работу, семью, ананасы в пицце,       холодный кофе, подольше поспать. хёну снится       дождь без конца и колесо у лица       крутится, не может остановиться.       но даже несмотря на ушибленное плечо,       моему хёну вся жизненная херня нипочем.       хён говорит: не важно, насколько ты мал       dream big, do not play small. я ведь тоже мечтал       стать лучшим, крутым и классным. и стал.       у меня все прекрасно. взобрался на пьедестал,       пусть и немного опасно, и я немного устал.       не кипишуй понапрасну. твой хён так сказал       Запись обрывается на фоновом шуме. Чонгук, похоже, задел телефон рукой, когда потянулся нажать на “стоп”.       Юнги смотрит на листы, где эти же слова окружены кучей других, сбившихся в странные группы, не объединенные ни логикой, ни смыслом, ни рифмой.       Зажигалка. Небо. Потеря. Терпение. Хейт. Лотос. Дикий. Нежно. Юность. Y.K. Мята. Не делай этого. Улыбка. Сон. Молчание. Маркер. Пианино. Дорога. Соленый. Конфета. Клетка. Огонь. Пляж. Ханахаки. Кофе. Текст.       Слов много, они наползают друг на друга, цепляясь краями и целыми знаками, местами смешиваясь в чернильные пятна, создавая странный узор. Юнги интересно просто побыть в этом потоке сознания. Для Чонгука там, определенно есть и логика, и смысл, и, наверняка, ещё куча всего, чего Юнги себе даже не может представить. Ему с трудом удается понять, что происходит в голове у макне. Тот живет на своей собственной сверхзвуковой, в разы быстрее остальных. У Юнги с ним не то, что трассы разные, они вообще из разных вселенных. Но как-то сошлись. Чудом, не иначе.       Юнги переводит взгляд обратно на текст. Чонгук зачитал только один куплет, первый. Всего их три. Они не укладываются в стандартные размеры 4х4, но золотому макне каноны не писаны. Даже в таких священных вещах, как рэп. Юнги облизывает губы и читает дальше, автоматически отбивая ритм пальцами на колене.       хён говорит: идолов не существует без рёва толпы;       можно быть глупым и слабым, только не будь слепым;       одиночество – сволочь. не вздумай ему сдаться.       плакать – нормально. так же, как и бояться.       быть рукой Мидаса – все обращать в золото,       но если зажраться – можно и сдохнуть с голоду.       всем не понравишься. будут травить – и похуй,       будут любить – слава богу. в плюс к некрологу.       по пустякам собой не корми тревогу       и не играй в недотрогу со мной.       взгляд у тебя говорящий, а я не стальной.       если сыграю в ящик – будешь тому виной, чертов герой       Он буквально слышит в голове насмешливые интонации, с которыми внутренний голос воспроизводит его собственную прямую речь. Юнги Чонгуку в жизни такого не говорил, но отчасти подразумевал.       Взгляд у макне и правда крайне говорящий. Моментами даже орущий, так оглушительно, что хоть уши затыкай. Юнги до сих пор не очень понимает, как умудрялся не замечать этих аллегорических воплей, причем довольно долго. Чонгуку пришлось наорать на него буквально, чтобы до хёна дошло. Словами Юнги понял с первого раза. Проблемы у него в основном с выражением собственных чувств, а не с пониманием чужих. Правда, при всей своей прямолинейности и влюбленности, Чонгук умудряется быть моментами чудовищно наивен и невинен. Юнги думал, что сам макне этого не улавливает – как доводит хёна до белого каления, дразня на грани приличий, а потом делает большие глаза и сливается, будто он тут вообще ни при чем. А он все улавливает, засранец.       Чонгук Юнги послан в наказание за грехи, не иначе. Видимо, в прошлой жизни он знатно кутил. У кармы своеобразное чувство юмора.       хён говорит: быть добрым к любимым – ценность и радость;       если решил отпустить – собирай в кулак всю свою храбрость;       лотосы расцветут все равно, выйдем из грязи в князи;       мир – это просто кино, не будь в нём последней мразью.       хён говорит… хён знает, что говорит.       хёну кошмары снятся, у хёна плечо болит, сердце горит       так ярко, сложно не поддаваться. пусть даже испепелит,       и если уж оставаться жить, то только у хёна внутри.       хён любит Гонконг, поспать и свою работу.       хёну есть, что сказать, у хёна богатый опыт.       и пока в легких от лотосов воздуху будет место,       я сочиню про хёна пару нескладных текстов       Юнги издает низкий, протяжный стон, запрокидывает голову и упирается взглядом в потолок. Он этот текст уже раз десять перечитал, а все равно накрывает, как впервые.       Чонгук неправ. Нет в этом ничего нескладного. Получилось максимально честно, пронзительно, просто и рубяще прямолинейно. Очень по-чонгуковски. И очень как у Юнги. А что размер нестандартный, так это скорее плюс, чем минус. Нескучно. Юнги сам редко в стандартные размеры укладывается. Видимо, у него этот ход Чонгук и подсмотрел, где ему ещё учиться рэп писать, как не по текстам Юнги или Намджуна. А они оба каноны на хую вертели. Наперегонки.       Разглядывая разводы от постоянной влажности на потолке, Юнги думает, что делать со всем этим внезапным знанием. Вряд ли Чонгук планировал показывать ему свои записи. По крайней мере, точно не в ближайшие пару лет. Наверняка забыл где-то на видном месте, вымотанный и невнимательный после очередной напряженной недели. А Чимин вовремя увидел и припрятал. Пусть и по-своему. Чимин Чонгука любит и очень о нём заботится. Макне может быть громким, шумным, наглым, дерзким, почти диким, и развязным, но вот это вообще о другом. Юнги хорошо умеет читать между строк, иногда даже слишком хорошо. Потому у него самого ничего не бывает просто так. Во всем есть смысл. Смысл текста Чонгука понятен Юнги от и до, потому что, несмотря на все различия, они на одной волне. И на этой волне Чонгук ему вполне прямолинейно признался в любви самым откровенным образом. Чего раньше не делал. Есть большая разница между “Хён, ты лучший, я тебя очень люблю” и вот этим. И пусть Юнги явно не должен был это видеть, но он увидел и ему очень хочется сделать в ответ что-то подобное. Чтобы оставаться с Чонгуком на одной волне и дальше       Юнги сложно говорить о своих чувствах, все в курсе и не докапываются. Знают, что он выражает любовь по-другому, и всем с этим окей. Должно случиться что-то совсем уж из ряда вон выходящее, чтобы Юнги сказал “я тебя люблю” кому-то, кроме Чимина. Чимину он вообще что угодно скажет в любое время дня и ночи, столько раз, сколько тот захочет. Остальные такими привилегиями не наделены, но не жалуются. Привыкли.       Юнги откладывает, наконец, контрабандное признание в любви от Чонгука на пульт, отпивает кофе и достает из кармана телефон. Остается надеяться, что макне не перепугается до полусмерти за хёна и не надумает себе ничего чересчур фаталистичного, получив сообщение, которых Юнги никому никогда не шлет. Кроме одного раза. Теперь, вот, двух.       Пальцы, на удивление, не дрожат, когда он добавляет в конце длинного текста ещё более непривычное, но такое важное “я очень люблю тебя, Чонгук-и”, и не раздумывая нажимает "отправить".       не кипишуй понапрасну. твой хён так сказал.