высшая степень доверия
17 августа 2023 г. в 15:22
Построить базу на самом дне моря кажется как никогда хорошей идеей. Сокрытая от глаз за толщей воды, чернеющая и неприметная, внутри она создаёт ощущение покоя, безопасности. Несмотря на то, что внутри залы пугающе просторны и каждый шаг гулким эхом разносится по помещению, отскакивает от стен, всё равно чувствуешь себя комфортно. Хоть внутри не слышится привычного пения птиц и шума ветра, а за иллюминаторами почти всегда непроглядная тьма морских глубин, на Главнокомандующего атмосфера совсем не давит. Командиру нравится несвойственная его обычному ритму жизни тишина и чувство изоляции. А ещё ему нравится Хинджокчеби. И, возможно, белый хорёк и есть та причина, по которой на базе так хорошо. Взаимное доверие, глубокая привязанность, исключительная близость. Дружба.
Ночь накрывает базу совсем незаметно. Заката не видно, он угадывается по времени на круглых, монотонно тикающих часах. Главнокомандующий с самого утра ощущает в теле ноющую усталость, но продолжает беспокойно елозить по кровати, мнёт пальцами ткань одеяла и тут же ударяет хвостом по постели. Пахнущее цветами и стиральным порошком бельё скомкано под худощавым телом нетерпеливого командира, неспособного усесться спокойно хоть ну минуту. Его зелёные глаза блестят в жёлтом свете ламп, усы дрожат в предвкушении. Совсем небольшая спальня погружена в тишину, которую нарушают лишь шаги инженера по мягкому паласу.
— Хин, почитай мне, — звонкий голос звучит задорно, игриво и его обладатель растягивается в улыбке.
Хинджокчеби садится на край двухместной кровати, совсем рядом с командиром, кладёт хвост возле своей левой ноги. Главнокомандующий наклоняется голову вперёд и вопросительно заглядывает в морду, что сокрыта в тени от козырька старой, потрёпанной годами верной службы кепки.
— Что за игры, Джокчеби? — голос хорька звучит хрипло и устало, но в глубине красных глаз не читается упрёка, — ты уже взрослый.
Комната кажется Хинджокчеби такой уютной, что рассматривать её хочется долго. От мягких обоев, что тянутся от белого потолка к полу, укрытого ковром с незамысловатыми узорами. Внутри тихо, слышно лишь тиканье часов. Где-то за стеной гудят приборы, но звук настолько приглушён, что кажется фантомным. А может и вправду галлюцинации инженера, привыкшего к постоянному монотонному шуму работающих механизмов. Небольшой круглый иллюминатор в стене скрыт за тёмными шторами, и иногда хочется думать, будто за стеклом маячат кроны деревьев в ночи, а не расплываются неясными тенями до тошноты знакомые морские глубины. Воздух тёплый, в меру сухой. Хинджокчеби бегло проходится взглядом от стен к полу и разглядывает палас. Ворс мягкий, короткий. Симметричные узоры тусклые, от них не рябит в глазах. Взор скользит от светлых обоев стены к кровати. Хорёк смотрит на собственные тёмно-серые носки, прижимает ступни друг к другу так стеснительно. Главнокомандующий болтает босыми ногами и без тени смущения беспокойно ощупывает пальцами ворс, никак не желая застыть в одной позе хоть на минуту.
— Тогда хотя бы поспи со мной, — бледная рыжая рука ложится на бедро инженера, но в жесте не читается злых намерений. Кисть лишь сжимает в ладони грубые тонкие пальцы, заставляет Хинджокчеби поднять взгляд с пола на морду Главнокомандующего. И зелёные глаза оживлённо блестят.
— Я работаю допоздна, ты знаешь, — белый хорёк вздыхает, чувствует тепло чужой руки, — я не хочу разбудить тебя, когда буду ложиться спать.
— Ложись раньше, — Главнокомандующий хихикает и детская наивность ему несвойственна. Не идёт, не к лицу. Так не сочетается с хитрыми, прищуренными глазами, острыми торчащими клыками, злорадной улыбкой. И это выражение морды Хинджокчеби знает, верно, лучше всех. Это значит «я получу то, что хочу».
— Я не могу, — инженер с трудом сдерживает зевок и даже не пытается вырваться из хватки болезненно худых пальцев.
Матрас прогибается под движениями, мятое светлое одеяло тихо шуршит. Главнокомандующий поднимает ноги на кровать, садится на колени. Отпускает чужую кисть. Пальцы смело касаются тела Хинджокчеби. Командир прижимается грудью к правовому плечу хорька, закидывает руки на шею. Положение безвыходно, цепкая хватка не ослабнет и всё, что может инженер, — лишь пойти на поводу у Главнокомандующего.
— Ложись со мной, Хин, — звучит над самым ухом и командира самого смешит наигранная властность.
— Меня ждут чертежи, — инженер со вздохом осознаёт, как много работы у него сейчас. И как же сильно ему хочется остаться с Главнокомандующим.
— Не заставляй меня отдавать приказы.
И командир выглядит чертовски смешно. Щуплый, болезненно худой хорёк в бледно-зелёной майке, вырез который бесстыдно открывает вид на выступающие ключицы, очертания груди. На ногах лишь короткие чёрные шорты, едва достающие до колен. Главнокомандующий не наряжен официально, пафосно. И лишь потому его слова в сочетании с образом абсурдны. Инженер хочет рассмеяться с этой несуразности внешнего вида друга, но лишь шире улыбается. Голое колено толкается в бедро Хинджокчеби, так нетерпеливо и обиженно намекает, что тот должен либо немедленно сдаться, либо продолжить искать отговорки. Главное — не молчать.
— А как же проекты? — белый хорёк зевает.
— Ты невозможно упрям, — пальцы отчаянно пытаются прощупать под тканью халата инженера сухую бледную кожу, но безрезультатно. Грудь, прижатая к плечу, отдаёт приятным живым теплом. Пахнет не успевшими выветрится любимыми духами командира. Хорёк несколько секунд молчит, — но я упрямее.
Главнокомандующего не так и сильно смущает осознание того, что он перед инженером почти обнажён. Забавно, он привык быть одетым в закрытые, тёплые наряды. Без них обыкновенно мёрзнет. И Хинджокчеби, и командир не ищут подтекста во внешнем виде рыжего хорька, важен лишь факт того, что один из них хоть и выглядит беззащитно без нескольких слоёв одежды на теле, но при этом обладает большей властью. И будет пользоваться ею.
Хинджокчеби хмыкает, вздыхает. Он действительно так устал за сегодня. Уснуть в объятиях командира? Редкое удовольствие, которое не выпадает практически никому, кроме инженера. Исключительное. У Главнокомандующего не так много близких друзей и предложение спать вместе — высшая степень доверия. Когда на теле нет практически никакой одежды, руки не сжимают оружие, а разум пуст от изнеможения, быть лёгкой добычей в руках инженера — решительно безумно. Потому что доверять кому-то настолько сильно со стороны верховного главнокомандующего — безрассудно. Но это трогает. И Хинджокчеби окончательно расслабляет тело. С наслаждением чувствует, как рыжий хвост ласкает его спину. Ненавязчиво скользит по складкам халата, касается боков, приобнимает за поясницу. И это действительно снимает тревогу. Клонит в сон.
— Я… — Хинджокчеби молчит. Дрожащие от волнения усы командира щекочат правое ухо и хочется растянуть момент нетерпеливого ожидания ответа как можно дольше, — я согласен спать с тобой сегодня.
— Вот и хорошо, — Главнокомандующий обнимает инженера и вздыхает с упоением. Руки дотрагиваются до тела с нежностью, греют. И пусть тепло от прикосновений притупляется слоями одежды Хинджокчеби, этого всё равно достаточно, чтобы тот почувствовал себя внезапно хорошо.
— Но я забыл пижаму в своей спальне. Я должен сходить за ней.
— Если через десять минут не вернёшься, я сам к тебе наведаюсь.
— Прямо в таком виде? — Хинджокчеби усмехается.
— Почему бы и нет? Я даже не буду обуваться.
Главнокомандующий забавно ласково мурлыкает, льнёт к телу инженера. И тот чувствует спокойствие и радость, когда видит командира таким. Довольным, расслабленным. Хоть и до ряби в глазах неугомонным и подвижным. Но это ничего. Хинджокчеби позаботится о том, чтобы Главнокомандующий спал спокойно. Будет очень внимателен к тому, чтобы командир не ворочался в кровати часами, снова поглощённый чередой мрачных, тревожных мыслей. Проследит за тем, чтобы в комнате не было слишком холодно или жарко, потому что рыжий хорёк удивительно чувствителен к таким вещам. Будет ответственен за то, чтобы Главнокомандующий почувствовал себя безопасно в объятиях Хинджокчеби. Ощутил момент собственной неприкосновенности всем дрожащим от волнения телом. Хотя бы сегодня.