Sadness, sorrow and loneliness (again).

Холодно. Деревья покрылись белым, вода в прудах и реках замёрзла. Зима прошлась по земле и оставила за собой доказательство своего прихода. Везде белый цвет, кроме места, куда устремлён взгляд медовых, испуганных, измученных от такого количества горького опыта в столь юном возрасте, глаз молодого детектива. Круги под глазами, вызванные долгими, мучительными, холодными ночами, только добавляют ужас этой картине. В глазах его отражается красным цветом лужа, растущая и постепенно, безжалостно, поглощая ещё никем не тронутый, сияющий под лучами закатного солнца и именно по вине этих лучей обманчиво кажушись розоватым, белый снег. Кажется, если всё так оставить, если не трогать этот, уже местами пропитанный красным снег, когда он растает, на его месте, как-будто так и должно быть, появятся красные, как кровь, за которым сейчас наблюдает молодой человек, цветы. Он стоит на коленях. стоит прямо перед бледной, хрупкой фигуркой, что, к сожалению, не выдержала удара об землю и разбилась. Из её замерзающих рук течёт красная жидкость, как и из всего остального тела. Осаму ведь детектив и бывший мафиози, сколько раз он наблюдал похожие и намного хуже картины, не сосчитать. Но почему-то ему так противна именно эта, именно её кровь, именно её кровоточащие руки, именно её волосы пропытавшиеся этой жидкостью и прилипающие к её щеке, именно её разбитое тело и именно её закрытие глаза, обречённые остаться такими навсегда. Его так сильно тошнит. он так сильно хочет, чтобы это была лишь очередная безумная сцена в его голове, подобно остальным, которые появлялись в разуме от слишком частых раздумий, что было вызвано слишком сильной привязанностью к этой молодой леди, опытом прошлого и страхом. Страх потери, страх нового начала его страданий, страх собственного бессилия. Он так сильно хочет кричать, во весь голос, чтобы после этого остаться немым навсегда. Он так хочет выколоть глаза, чтобы перестать видеть эту кровь, это тело, эти руки, эти волосы. Он так хочет уничтожить этот город, этот мир, в котором постепенно остаётся всё меньше и меньше дорогих ему людей. Но вместо всего этого, не в состоянии что-либо сделать из-за переизбытка мыслей, чувств, эмоций, он стоит на коленях, неотрывно смотрит на кровь, тело и.. улыбку, что была предназначена ему. Последнее, что она сделала - улыбнулась ему и оставила эту улыбку на лице навсегда. Осаму буквально не может оставаться в своём теле, его сердце колотится так, что ничего не слышно, кроме его биения. Даже собственные мысли с трудом удаётся расслышать. нормально соображающий человек уже давно бы умер, хотя бы от страха, поняв, что его сердце бьётся в таком бешеном темпе. Он так себя ненавидит, не может ничего сделать, никого защитить, никого спасти. Лишь он, в итоге остаётся спасённым и живым. В глазах его всё тот же страх, печаль, гнев, сожаление и отражение красной жидкости, всё в том же темпе растекающаяся на белой поверхности. Он всё так же не замечает невысокий силуэт за его спиной, который всё это время терпеливо смотрит на его страдания, игнорируя рыжие пряди волос, что нагло лезут в глаза при порыве ветра. и понимая, что все придуманные человечеством слова сейчас бесполезны, без слов разворачивается и покидает своего бывшего напарника, позволяя остаться со своей печалью наедине. Он проверит его.. позже, когда он успокоится, хотя он полностью осознаёт, что теперь этого не случится никогда. Он навестит его, когда пройдёт немного времени, если, конечно, Дазаю не удастся исполнить свою мечту. А ведь у Осаму теперь появилась ещё одна, самая значимая и важная причина, чтобы сдохнуть - он позволил ей умереть. Чуя уже разобрался с тем, кто толкнул её с крыши здания, жестоко отплатил ему за это. Для него Т/И, конечно ничего не значила, но то, как Осаму изменился и смог хоть ненадолго, хоть рядом с ней отказаться от своих масок и от своего одиночества, заставило его прийти сегодня бывшему напарнику на помощь. Конечно он никогда этого не признает, но Дазай, как человек, с которым он провёл не мало времени и которого называл напарником, что-то для него да значит. Он - его друг. Чуя разворачивается и уходит. А Дазай так и остаётся стоять на коленях, плакать, смотреть на поглощённый красной кровью снег и всё так же надеятся, что это лишь очередная сцена в его голове. Лишь через некоторое время, он подползёт к ней ближе, снимет свой плащ и накроет ею её ледяное тело, усадит её к себе на колени, прижмёт её ближе, уберёт мокрые волосы с её лица, возьмёт её руки в свои, уже не боясь, что её кровь коснётся его кожи, и начнёт греть их. - какая ты холодная, солнце, как так можно? Я тебя согрею, а потом пойдём спать вместе, хорошо? Я тебя так люблю.