Дом, в котором... Шолох.

Глава первая. Новый закон. Огниво. Мимолётный взгляд на человека.

Есть же люди – чуешь за версту, что у них любимые духи – «Пахнет Керосином». Антонина Крейн. "Шолох. Тень разрастается"

В девчачьей утро никогда не начинается с кофе. Обычно день берёт своё начало из вина или истерики. А в особых случаях из истерики с вином. И сегодня как раз и был тот самый «особый» случай. С сегодняшнего утра в силу вступает Новый Закон. Это означало, что мы, прекрасные дамы, имеем полное право разгуливать не только на своей и общих территориях, но и заходить в крыло к парням. И мои соседки раздули из этого массовую истерию. Не то, чтобы мне было совсем плевать на то, что теперь с парнями мы будем не только пересекаться в случайных местах вроде библиотеки, а сможем полноценно общаться и по разному контактировать, прямо как во времена Черепа и Мавра, но было слишком рано для полного осознания ситуации. Я смутно помню времена до выпуска старших. А если честно, то помню только несколько фрагментов. То, что меня прозвали "Неженка", что я очень грустила из-за потери руки, хотя грусть тут будет преуменьшением. И помню свой первый прыжок туда. Это произошло из-за… - Огненная, моя! – Выдернула меня из размышлений моя лучшая подруга, а так же по совместительству соседка по комнате. – Доброе утро! Ты вообще меня слушала? Каюсь в том, что не слушала, после чего получаю разгневанный взгляд от неё. Нервно улыбаюсь в ответ и прошу повторить. Валькирия была девушкой с говорящей кличкой. Мы попали в Дом вместе, кажется, даже дружили и до того, как оказались тут. Но тех времён я не помню совсем. Только взрыв, который лишил меня руки, а в добавок и слуха на одно ухо. Моя златовласая подруга вздыхает и делает глоток вина начиная заново свой рассказ о том, что наконец сможет нормально поговорить с тем самым колясочником Сонником из Птиц, и что ужасно волнуется. На столько, что готова прямо тут упасть в обморок. Я перемещаюсь ближе к ней чтобы положить руку на плечо и аккуратно поглаживать, успокаивая. Всё это длится ровно до звонка на завтрак. Звонки всё время ассоциируются у меня с каким-нибудь толстым звонарём, но в этом меня поддерживают только Валькирия и ещё несколько девушек. После завтрака, собственно как и во время его же, я уже не вижу большей части девчонок. Я точно знаю где их искать, но у меня есть дела по важнее. Кое как я цепляю протез, хоть и всей душой ненавижу его, но тащить вещи двумя руками куда проще, чем одной, и беру рюкзак, заготовленный ещё с вечера прошлого дня. Меняльник. Для меня это всегда было и есть что-то захватывающее и интересное. Люди Дома они на то и люди Дома, чтобы у каждого была своя история, о которой интересно послушать во время обмена всякими вещами. На меняльнике меня уже встречает Керри вместе с Осадком и Ветром. Кажется, где-то там ещё стоят Струна, Василёк и Лис. Прекрасные девушки, с которыми я также дружу. Я вообще по натуре дружелюбная. Спустя некоторое время блужданий я выглядываю Ещё знакомых девушек, но уже из моей комнаты. Валькирия мечется в коридоре возле какой-то из дверей, я думаю, что это комната Птиц, и выжидает. На самом деле сегодня везде очень оживлённо. Вон Русалка, где-то в дали, вон, Рыжая. Но взглядом я цепляюсь за одного колясочника. Лопоухий, лупоглазый, похожий на лемура, с причёской словно его током ударило. Однако он весь был блестящим. В каких-то цацках, колец не меньше 5 на каждой руке, амулеты и бусы на шее, серьги в ушах, перья в голове и много яркой одежды. В руках держит пластинки и странный фонарик. Однако, несмотря на скудный ассортимент, я, как под гипнозом, подхожу к нему, возможно чтобы рассмотреть поближе. Странный лемур замечает это и хитро мне улыбается. - Шакал Табаки! Приятно познакомиться с вами, мисс. – Он говорит это с той же ухмылкой, явно разглядывая меня в ответ. - Огниво. – Отвечаю я. – Я знаю одну девушку, которая тоже без ума от украшений, но с тобой она не посоревнуется. Шакал победно усмехается и облокачивается на свою коляску. Не могу оторвать взгляд от амулетов. Что-то смутно знакомое и пугающее в них мне видится слишком чётко чтобы игнорировать. И Табаки это замечает. Приличный человек бы промолчал, но он явно не из тех, кто славится приличием и умением промолчать, и если я поняла это за пару секунд знакомства, то мне страшно за уши его состайников. - Ох, дорогуша! Неужели ты засматриваешься на амулеты изготовленные рукой самого Табаки? Ну и ну, какая смелая девица! Но знаешь, скажу по секрету, - Как я успела понять, секреты он хранит так себе. – Я не главный мастер амулетов. Мне стыдно признавать, что я! Сторожила! Тот, кто провёл в Доме чуть ли не всю свою жизнь, не самый первый в изготовлении амулетов и прочих украшений. Я на втором месте. Вот Полынь, он самый главный мастер в этом. Знаешь, он ведь учился у самого Седого когда был мелким! Да-да, я сам был тому свидетель, ведь знаешь, следить за состайниками… Дальше я уже не слушала. Полынь? Эта кличка оседала на языке, оставляя за собой вкус мяты и сиропа от кашля. Но я совсем не помню, откуда я могу его знать. Да и кличка Седой говорит мне не то чтобы совсем много. Кажется, он был на стороне Черепа. Помню что-то очень белое и бледное. И помню слухи о великом мастере амулетов. Если это и есть Седой, значит этот самый Полынь точно был объектом восхищения среди мальчишек. А также это объясняет то, как вообще кто-то может умудриться обойти Шакала в создании украшений. Табаки вдруг встрепенулся. Указал пальцем в сторону и выкрикнул что-то. Я инстинктивно повернулась туда, куда он тыкал и замерла. Его женские черты, вплетённые бусины и колокольчики в волосах, такая же странная одежда, что и у Табаки и глаза. Чернильные, практически чёрные, глаза. Болезненно белая кожа. Анемия ли у него я не знаю, да и знать не хочется. Хочется поскорее сбежать, но тело не поддавалось желаниям и оставалось на месте. Это страх. Это интерес. Это воспоминание. Слишком резкое, чтобы оставить это незамеченным. Дом. Интермедия. Затерявшаяся в коридорных лабиринтах девочка горько плакала, хотя и старалась вести себя тише. Несмотря на то, что привезли её в Серый дом только несколько дней назад, она уже успела получить кличку и услышать слишком много историй. Она боялась дома. Боялась старших. Боялась всего что может произойти, если она вдруг забредёт куда-то не туда. Она чувствовала дом, хотя и только приехала. Она точно знала, что он благосклонен к ней. Словно дикий зверь вдруг превратился в щенка и ластится ей о ноги прося о ласке. Но она была слишком юна и пуглива после инцидента, чтобы принять этот подарок. Она скучала по своей руке. Это была самая большая потеря в её жизни, ей казалось, что дальше жизни просто нет, ведь теперь она практически беспомощна. Она знала, что никто не захочет брать её на работу, что теперь она не станет космонавтом или лётчиком, и что все её мечты рухнули как только она перешагнула порог старой двери. Она шла вперёд не представляя где сейчас находится. Ей сложно ориентироваться в незнакомом месте, которое, к тому же, менялось почти каждый день. Никогда она ещё не могла найти ту же надпись на стене, которую видела вчера утром. Сейчас вокруг неё были только незнакомый коридор и незнакомые двери. Отличить их от женского корпуса было легко, но это совсем не помогало. Внезапно она слышит громкие звуки за одной из дверей и отходит подальше, так как чувствует, что кто-то или что-то сейчас может вылететь из комнаты. И оказывается права. Худой бледный парнишка в буквальном смысле вылетает из одной из комнат, ему что-то кричат и закрывают дверь прямо перед носом. Она замирает, но слёзы продолжают течь. Парень встаёт и отряхивается от пыли. Он слишком ухоженный по сравнению со всеми парнями, которых она видела до этого. Он был бледный и выглядел уставшим от всего. На его шее висели несколько бус и два амулета. Черты его лица были скорее женскими, хотя если увидеть его издалека, то сразу поймёшь что это парень. Он носил коричневые шорты и длинную красную рубашку. Его волосы были длинные и заплетены в странную, скорее женскую, причёску с небольшим пучком на затылке. В волосах были нитки, бусины и перья. Парень что-то пробормотал и быстро повернулся в сторону с явным желанием уйти, но встречается с ней глазами и застывает на месте. Чёрные. Нет, тёмно-тёмно синие. Его глаза заглядывают в её голубые ища ответ на вопрос о том, кто она такая. Молчание с гляделками длится ещё несколько секунд, как вдруг он протягивает свою руку вперёд. На руке четыре разных браслета. - Привет. Ты потерялась? Я редко вижу девчонок тут, особенно заплаканных. – Говорит он стараясь быть дружелюбнее. Она дёрнулась назад. Другие девочки говорили, что парни будут издеваться над ней, если увидят как она плачет. Но почему-то от него не веяло опасностью. Только искренним желанием помочь. А ещё мятой и сиропом от кашля. Она медленно кивает и, вытерев рукавом слёзы, протягивает свою дрожащую руку. Парень видит, что ей страшно, поэтому аккуратно берёт её за руку и начинает вести куда-то. Девочка не понимает куда он её ведёт, но не сопротивляется. Даже наоборот, его присутствие успокаивает её и хоть на пару секунд, но она забыла о своём большом горе. - Почему ты плакала? – Вдруг спрашивает мальчик. - Потому что… У меня больше нет руки… - Она хотела солгать, но почему-то ему это сделать казалось куда сложнее, чем другим. – И я не понимаю где я… И я хочу домой… - Но ты Дома. – Перебивает он посмотрев на неё и подняв левую бровь. – Просто ты пока что этого не понимаешь. Мне тоже сначала так говорили, а я не верил. И зря. Он останавливается возле выхода к лестницам и отпускает её руку. Он рассказывает о том, как ей стоит идти дальше, чтобы попасть в женское крыло. Она послушно кивала, честно пытаясь запомнить каждое его слово, а не смотреть в его глаза, которые почему-то гипнотизировали на столько сильно, что оторвать взгляд даже не являлось одной из опций. Спустя время парень наконец закончил свою тираду и замолчал. Она поблагодарила его и уже собиралась уйти, но вдруг вспомнила кое-что, что в приличном обществе стоит делать в самом начале знакомства. Она обернулась к нему и опять совершила ошибку, заглянув в глаза. - Я… Меня назвали Неженкой. – Она ещё не совсем понимала, как правильно представляться другим. - Я Полынь. – Он вдруг словно опомнился и потянулся в карман, затем вытащил что-то, подошёл к Неженке и вложил это что-то в руку. – Он будет оберегать тебя. Возможно, он не сможет до конца заменить твою руку, но точно поможет. Поверь мне, я будущий мастер! Полынь горделиво поднял голову, но потом почему-то засмущался, сказал что ему пора и убежал. Неженка разжала кулак, чтобы взглянуть на то, что именно он ей отдал. Это был странный маленький мешочек с ниткой. Он выглядел так, словно его надевают на шею. Неужели это амулет? Неженка улыбнулась и побежала в свою комнату, стараясь вспомнить маршрут. Ближе к ночи она решилась надеть этот амулет. Она ещё не понимала, чем обоснован этот трепет и страх перед обычным на вид мешочком с неизвестным содержимым. Ведь она ещё не знает, что Дому она слишком понравилась. Он хочет научить, забрать, воспитать, сделать сильнее. Просто его способы в большинстве своём непонятны для людей. А в особенности для наружних новичков. Неженка неумело натягивает на себя амулет одной рукой, закрывает глаза и… Открывает их уже в совсем другом месте. Вместо стен и кровати вокруг высокие деревья и мокрая трава. Небо, затянутое тучами вместо потолка и она сама. Она горела тёмно красным пламенем. Это ощущалось жаром, и было видно по ногам и рукам. Она снова замерла. Только сейчас Неженка поняла, что вторая рука магическим образом появилась вновь. Да, она пылала огнём, так же как и всё тело, но она была. - Значит вот о чём говорил Полынь, когда отдавал амулет? – Подумала Неженка, поджигая траву под ногами. Как позже она выяснила, это место называлось Изнанкой дома. А она стала называться Ходоком. Благодаря изнанке она стала забывать. Не только плохое, но и хорошее. За всё надо платить, и только когда её начали называть Огнивом, она поняла, что плата воспоминаниями слишком велика, и она не готова её платить. Поэтому старый мешочек остался лежать где-то на дальних полках. А воспоминания о Полыни Дом забрал себе и отказывался отдавать. Но забытые воспоминания волнуют только тогда, когда они возвращаются.