Один седой волос

Все началось с седого волоса. Он ослепительно ярко сверкал в угольной шевелюре Национального героя, Золотого мальчика, самого молодого главы Аврората за последние полвека и просто шикарного мужчины Гарри Поттера. Притягивал взгляд. Драко не мог перестать смотреть на него. Не на Поттера, конечно. На волос. Ну и на Поттера тоже. Он отворачивался, пытался сосредоточиться на чем-то другом, но проходило несколько секунд — и Драко обнаруживал, что снова пялится на этот единственный белоснежный волос в растрепанных черных поттеровских лохмах. Хотелось осторожно подцепить его пальцами и выдернуть. Астория иногда так делала. Ласково перебирала волосы Драко, устроившего голову у нее на коленях, а потом неожиданно дергала, заставляя его по-девчоночьи вскрикивать. И объясняла с милой улыбкой: «Прости, дорогой, но с твоим оттенком волос седина — это моветон». Но Астории уже полгода не было в Англии. Порой Драко казалось, что у него уже половина головы седая, и когда Астория вернется, она повыдергивает все седые волоски по одному и оставит его почти лысым. Если, конечно, вернется. Если не пришлет документы на развод, потому что туго соображающий Филипп-Мари Россар догадается наконец-то к ней подкатить. Поттер стоял на пороге своего дома на Гриммо и изучал Драко с веселым любопытством. Пауза затягивалась. Скорпиус, которого Драко отпустил пожить на недельку у его лучшего друга, давно умчался. С лестничной площадки уже доносилась возня и возгласы: «Давай через окно!» — Эй! Никаких «через окно» в этом доме! — крикнул Поттер, оборачиваясь. — Выйдите через заднюю дверь! И высоко не подниматься! Возня затихла, а потом Скорпиус и Альбус выскользнули на задний двор с гоночной метлой, и Поттер снова повернулся к Драко. Седой волос в его лохмах вызывающе блеснул. — Что ты на меня так смотришь? — Я? Я задумался… — Драко моргнул и в очередной раз отвел глаза. — Я пойду, пиши, если что. И скажи им, что гоночные метлы лучше испытывать в мэноре, там более подходящие условия для полетов, чем на заднем дворе городского дома. Поттер хмыкнул, посторонился и сделал приглашающий жест. — Вечно ты убегаешь. Заходи, чаю выпьем. — Нет, спасибо, у меня дела, — промямлил Драко, не глядя на него. Седой волос нахально сверкал на самой поттеровской макушке, и становилось просто невыносимо удерживаться от того, чтобы не протянуть руку… …не зарыться пальцами, не ощутить ими упругую гладкость прядей, их жесткость, а может, мягкость… не спуститься ладонью к основанию шеи, не притянуть к себе и не поцеловать. Салазар великий. Драко и без приглашений на чай трудно было привыкнуть к тому, что он снова, как в школе, мог видеть Поттера так близко, разговаривать с ним и даже пожимать руку при встрече. За годы, прошедшие после школы, эта лохматая и зеленоглазая несбыточная мечта превратилась в нечто очень далекое, почти нереальное и столь же недостижимое, как звезды в небе. Когда Скорпиус объявил, что у него появился лучший друг по имени Альбус Поттер, Драко хотелось рыдать и смеяться одновременно. Лучшие друзья не желали надолго расставаться даже на каникулах, и их родителям приходилось поддерживать связь и иногда видеться. Раньше Астория брала это на себя. Она была в курсе недостижимой мечты Драко и связанных с этим трудностей. Но никогда не обижалась, не упрекала и не ревновала. Ну, может, чуточку завидовала белой завистью. Потому что Поттер был жив и счастлив, а ее любимый, аврор Дэвид Шейфик, погиб на задании. Астория, как никто, понимала, что невозможно жить одними лишь несбыточными мечтами. Поэтому они с Драко были друг у друга. Как же ее сейчас не хватало! Поттер недовольно сложил руки на груди. — У тебя нет никаких дел, — заявил он. — Иначе ты бы не привел Скорпиуса сюда лично, а отправил камином. Он уже не маленький, в конце концов. Драко стало смешно. — Ну все, ты разоблачил меня меньше чем за минуту. Отличная работа, аврор, — фыркнул он и переступил порог, не успев задуматься о том, что делает. Это же чертов Поттер! Все инстинкты вопили об опасности. Во имя сохранения душевного равновесия нельзя было надолго задерживаться за разговорами с Поттером, лишний раз смотреть на Поттера и приближаться к Поттеру. Иначе Драко снова начинал тосковать о несбыточном, цепляться к Поттеру на ровном месте и беситься. До сих пор он как-то держался. Но сейчас он шагал вслед за Поттером в самые глубины его логова, и с каждым шагом рвались и осыпались цепи, которыми Драко сковал свои чувства. Это грозило неминуемой катастрофой, но он уже не мог вспомнить о каком-нибудь важном деле и сбежать. Логово — дом семейства Поттеров на Гриммо — было пустынно и тихо. По полу ажурно рассыпались солнечные зайчики, проникающие сквозь кроны деревьев за окном. Летний зной здесь не ощущался, внутри царила приятная прохлада. Древние стены дарили уверенность и спокойствие. В последний раз Драко был здесь в другой жизни, когда еще жива была Вальбурга Блэк. Астория пару раз оставалась на чай и очень хорошо отзывалась о Джиневре Поттер. А Драко всегда казалось, что Джиневра неизбежно должна была превратить старинное блэковское гнездо в мещанское подобие «Норы» Уизли, как на фото из репортажей о рыжем семействе, — с разнокалиберной мебелью и салфеточками на всех более-менее горизонтальных поверхностях. Однако логово оказалось вполне пристойно обставлено. Оно блестело отполированными поверхностями, лишенными каких бы то ни было салфеточек, и щеголяло маггловской кухней — с электрической плитой, холодильником, тостером, микроволновкой и еще какими-то неизвестными Малфою пыточными орудиями. Поттер щелкнул кнопкой пластмассового чайника (Мерлин всемогущий!) и плюхнулся на стул. — Сядь уже, он тебя не укусит, — кивнул на другой стул. — Да, я им говорил, чтобы шли испытывать метлу над мэнором. Но они хотят еще порыться на чердаке. Сам понимаешь, там миллион вещей, которые могут стать настоящим сокровищем, когда тебе двенадцать. Пластмассовое чудовище зашумело. Поттер залил кипятком чайные листья. — Что? — встрепенулся Драко, усилием воли отводя взгляд от его рук с длинными сильными пальцами, широкой ладонью, слегка выступающими венами на тыльной стороне и поджившими ссадинами на костяшках правой кисти. — Ты разрешаешь детям рыться на чердаке в доме Блэков? Где полно темномагической дряни? — Кричер клянется, что все вычистил, я ему верю, — беззаботно отозвался Поттер. — Он в лепешку расшибиться готов ради «молодых хозяев». — Нет уж, я не позволю! — Драко по-настоящему возмутился. — Я должен проверить все сам, прежде чем туда попадет мой сын. Можешь разрешать своим что угодно, Поттер, но у меня нет желания рисковать единственным наследником, полагаясь только на слово старого эльфа. — Так говоришь, будто я детей не считаю, одним больше, одним меньше, — заметил Поттер. — Не могу утверждать наверняка, — дипломатично сказал Драко. Поттер захохотал почему-то. — Ладно, чай выпьем и пойдем, проверяй сколько влезет. Они сидели и ждали, пока чай настоится и остынет. Драко чувствовал себя полным идиотом. С каждой минутой все больше. Он не был уверен, что Поттер не расценит попытку остудить злосчастный чай магией как нападение или еще какое-нибудь проявление невоспитанности. Он вообще не знал, чего ждать от этого нового, излучающего спокойную силу и притягательную безмятежность Поттера. Это была слишком большая доза Поттера за один раз. Драко уже получил интоксикацию, но не мог перестать смотреть. Рассматривать сверхъестественно яркие зеленые глаза, мужественное лицо с брутальной щетиной… и, конечно, треклятый седой волос. Один-единственный. На угольно-черном фоне. Где-то тикали часы. — Почему у тебя так тихо? — не выдержал Драко. — Где остальные Поттеры? Поттер усмехнулся так, точно читал его мысли. — Джеймс в магазине у Джорджа, как обычно. Джордж от него в восторге и уже сделал своим напарником в работе. У Рона ведь не очень-то получалось изобретать новые вредилки. А Джинни взяла Лили с собой в Манчестер знакомиться с джинниным новым ухажером. Кстати, это он прислал Алу гоночную метлу. Пользуется служебным положением, подкупает моих детей. — Интересная… семья, — прокомментировал Драко. Интоксикация усиливалась, он уже не мог как следует удивиться, потому что все эмоции исчезали при взгляде на чертова Поттера. А с ними и способность соображать. — Твоя жена всех домочадцев знакомит со своими ухажерами? — Да мы же развелись еще в прошлом году, — спокойно сказал Поттер. — Почему в газетах ничего не писали? — сощурился Драко. О, он не сомневался, что не пропустил бы такое. Потому что за эти годы он натренировался в выхватывании ненавистной фамилии из любого полотна текста. А если что-то пропускал, заметки находила Астория. — Потому что я не хотел, чтобы писали, — Поттер чуть приподнял брови, словно это было очевидно. — И он еще говорит, что кто-то пользуется служебным положением, — пробормотал Драко, принимаясь глотать чай. Интоксикация усиливалась. Даже ни одной подходящей случаю остроты не приходило в голову. Поттер обхватил свою чашку ладонями и с удовольствием пил чай мелкими глотками, а Драко смотрел и представлял, как эти ладони должны ощущаться на лице. Если бы он вместо чашки обхватил Драко за щеки и… Это было абсолютным идиотизмом. Даже оскорбительным. Поттер вел себя как радушный хозяин дома, а гость, пользуясь его расположением, рисовал в голове картинки с ним и своей собственной одиозной персоной. Узнай об этом Поттер, сразу выгнал бы его и был бы прав. Это тянуло на надругательство над гостеприимством в особо циничной форме. Как хорошо, что Поттер не освоил легилименцию даже ради карьеры. Ну, во всяком случае, Драко надеялся, что не освоил. Даже самый хреновый легилимент смог бы уличить в чем-нибудь гостя, который так громко думал. — Ну пошли, что ли, — сказал Поттер, ставя чашку на стол. — О Мерлин, я там в последний раз был, наверное, курсе на пятом, когда дом чистили. Не лень же тебе, Малфой. Он кивком велел Драко идти следом и зашагал к лестнице. Драко отлично знал дорогу, да и сам чердак, наверное, знал не хуже Поттера, но послушно шагал следом. Потому что домашние джинсы Поттеру преступно шли, подчеркивая упругий подтянутый зад. Хотелось стянуть с Поттера эти джинсы и оставить россыпь поцелуев прямо на ягодицах. Интересно, Поттер сильно охренеет, если сейчас взять и так сделать? — Тем более, как ты можешь верить, что там не опасно, если сам там не был? — Драко еще умудрялся что-то говорить, пусть и несколько бессвязно. Поттер все равно не мог заметить разницу, он сам изъяснялся исключительно бессвязно еще со школы. — Я учился у инструкторов, которые тренировали еще Муди в свое время! Я накладываю на дом проверочные чары каждый вечер! — Поттер картинно поиграл палочкой, изображая аврора при исполнении. Драко на миг отвлекся от своих желаний. Поттер вел себя так, будто флиртовал. Совпадение, конечно же. Он бы даже перед Лонгботтомом изобразил этот танец с палочкой. Но как волнующе было на мгновение поверить! — Любуйся, — Поттер распахнул дверь, выпуская наружу облако пыли. — Накладывай любые проверочные чары. Ни в чем себе не отказывай. А я пока покурю. Он прислонился к косяку и задымил сигаретой, сексуальный как грех в своих облегающих джинсах и с сигаретой, конец которой то и дело исчезал у него во рту и снова появлялся. Драко застыл, не отводя взгляд от этой картины на целых полминуты. Потом он вспомнил, зачем сюда пришел, и полностью сосредоточился на проверочной магии. Ведь если и была в целом свете вещь, способная отвлечь его от Поттера, то только беспокойство о сыне. И больше ничего. Ни репутация, ни деньги, ни несбыточность мечты… Чердак был большой, просторный и светлый. Вожделенный для двенадцатилетних мальчишек хлам хранился в массивных сундуках или возвышался невнятными горами у стен под покатыми потолками. Все это казалось безобидным в ярких солнечных лучах, проникавших сквозь окна в скошенной крыше. Рой пылинок танцевал в потоках света. Драко использовал все известные ему проверочные заклинания, но хлам оставался таким же безобидным. В арсенале Малфоя хватало самых разных заклинаний для определения сущности вещей. Он уже выдохся, но, похоже, Поттер был прав. В этом хламе не было ничего действительно опасного. — А я говорил, — вдруг произнес этот самый Поттер над самым ухом. — Хотя парочку заклятий я бы у тебя подсмотрел. Не научишь? — Гм… Драко обернулся. Поттер уже докурил, от него пахло дымом, но даже это ему до отвращения шло. Он слегка улыбался. И седой волос снова бессовестно сверкал совсем близко в черных лохмах… Драко не выдержал. Он протянул руку и… — Ты чего? — удивился Поттер. Стоило коснуться упругой пряди, как волос исчез, словно его и не было. Просто затерялся под другими прядями, благо на этой лохматой голове без труда скрылось бы и стадо фестралов. И Драко остался стоять, как дурак, с вытянутой рукой, касаясь пальцами волос Поттера и ощущая их гладкость и его тепло. — Ничего, — пробормотал он, убирая руку. — Показалось. Прости. — Знаешь что, — тихо выдохнул Поттер. — Мне тоже кое-что показалось. Он бесцеремонно взял Драко за плечи и развернул к себе. И поцеловал. Это было так неожиданно, что Малфой целых несколько секунд не мог сориентироваться. Показалось, что это очередной сон с типичными сюрреалистическими событиями, которые ни при каких обстоятельствах не могут произойти в реальности. Но примет реальности было слишком много, и они постепенно перевешивали. Жесткие и горячие губы Поттера. Его дыхание с запахом сигарет. Его руки, все еще сжимающие плечи Драко. Солнечные зайчики на периферии. Малфой не выдержал и ответил на поцелуй. Сон или реальность, он бы ни там, ни там не смог упустить такой шанс. Стоило приоткрыть губы, как язык Поттера скользнул к нему в рот. Драко подался навстречу и запустил руку в поттеровские лохмы. Из осторожного поцелуй превращался во все более требовательный и нетерпеливый. С осознанием своего неизбежного падения Драко ощутил, как член начинает твердеть. Поттер одним своим присутствием творил что-то невероятное. Он будто задался целью превратить Малфоя в безвольное желе. И хотя ему это отлично удавалось — Драко заметил, как начинают подрагивать пальцы, а ноги слегка подгибаются, так что для устойчивости приходилось тесно прижиматься к Поттеру, — он не спешил сдаваться этому напору. И вот уже Поттер отдал инициативу, и Малфой с тягучим наслаждением исследовал его рот, встречая дразнящий и увлеченный ответ. Но потом, конечно, ворвалась суровая реальность, которая всегда врывалась в любой сладкий сон. Реальность громыхнула входной дверью и завопила на два восторженных мальчишеских голоса. Драко вспомнил, где он и при каких обстоятельствах здесь оказался, и поспешно отстранился. — Ты такой смешной, когда взъерошенный и растерянный, — фыркнул Поттер, который ни на миг не терял самообладания. И пригладил Драко волосы, которые перед этим сам же и растрепал. — Зачем ты это сделал? — пробормотал Драко, моргая и пытаясь прийти в себя. — Ты так смотрел, что просто напрашивался на поцелуй, — ответил Поттер. С этой своей неизвестно откуда взявшейся безмятежностью. Вот же Мерлиновы кальсоны. А еще утверждает, что не легилимент. — Тебе померещилось, — буркнул Драко. — На самом деле я хотел… Он снова протянул руку и на этот раз безошибочно подцепил и выдернул пресловутый седой волос. — Ауч! — сказал Поттер. — Ладно, сделаю вид, что поверил. Он насмешливо покосился на выпуклость в штанах Драко, которая так и не прошла до конца. Дверь чердака распахнулась. — Сейчас сам увидишь, там их… Ой. А что вы здесь делаете? Альбус и Скорпиус остановились на пороге. Лица горели азартом. Их появление окончательно вернуло Драко в реальность. — Уже уходим, — сказал он. — До свиданья, Поттер, отсюда можно аппарировать? Старший Поттер взмахнул палочкой. — Теперь можно. Ну, значит, договорились, Драко, до вечера! И он нагло подмигнул. Драко точно помнил, что они ни о чем подобном не договаривались, но счел за лучшее молча кивнуть и аппарировать. *** И Поттер действительно пришел к полуночи, когда Драко потягивал коньяк, сидя на диване в своем кабинете. После всего сегодняшнего почему-то нестерпимо хотелось выпить. Может, потому, что, проснувшись, легче было бы смириться, что все это было только ярким сном наяву, порожденным пьяным сознанием. Но Поттер, стоящий перед ним, был явно не сном. Он отнял у Драко стакан, осушил его и взмахом палочки захлопнул дверь. — Хочу тебе отсосать, — заявил он. — Там и сиди. И не двигайся. Не двигаться оказалось сложно. Руки сами тянулись к поттеровским лохмам, когда он склонил голову над пахом Драко, обдавая горячим дыханием ноющий от нетерпения член. Хотелось схватить Поттера за волосы, когда он вобрал в рот головку и принялся пошло посасывать. Именно тогда у Драко вырвался первый стон. Поттер поднял голову и заинтересованно хмыкнул. И потом… потом тоже сложно было не подаваться бедрами навстречу и не выгибаться под руками и языком чертова Поттера, который нашел новый способ его мучить. И, кажется, Драко все-таки не выдержал и схватил Поттера за голову, направляя, а тот послушно заглотил член по самые яйца. И все это было так сказочно, что Драко снова уверился в том, что он оказался во сне наяву. И что в реальности он допивает вторую бутылку, а все происходящее ему просто мерещится. И что это не из-за горячего языка Поттера, проходящегося по всей длине члена, точно это мороженое, Драко сейчас мечется в каком-то полубреду, раскинувшись на диване и едва не сползая на пол. И не поттеровские наглые руки гладят его бедра и живот. Это только порождение пьяного разума. Потом разум начал отдаляться и таять, и Драко сорвался в ослепительный оргазм. По законам сна, сейчас ему полагалось проснуться в пустой смятой постели. Но когда он открыл глаза, тяжело дыша и все еще содрогаясь, то увидел ухмыляющуюся физиономию Поттера. Тот медленно провел языком по губам, слизывая последние капли спермы. Драко чуть не кончил еще раз от одного этого зрелища. — Я велел тебе не двигаться, — низким бархатным голосом произнес Поттер. — Ты не послушался. Теперь я обязан тебя наказать. Он приспустил штаны, высвобождая налитый член, который тут же прижался к животу. Все это так сильно напоминало вышедшую из-под контроля эротическую фантазию, что Драко даже не спросил, есть ли у Поттера смазка и откуда этот примерный семьянин вообще знает, что делать. Ясно было одно — он знал, что делает, и знал отлично. Смазка согрелась в руках. Драко выгнуло дугой, когда он почувствовал в себе первый палец. — Поттер… — прохрипел он. — Зачем тебе это? Идиотский вопрос, чтобы задавать своей главной эротической фантазии, если честно. Любая фантазия могла обидеться и уйти. А вот реальный Поттер снова ухмыльнулся, небрежно прошелся языком по соску Драко, пуская по телу новую волну дрожи и желания, и сказал: — Знаешь, когда Джин решила, что больше нет смысла держаться за наш брак? — Не уверен… что хочу обсуждать твою жену… когда твои пальцы в моей заднице… а-ах, — выговорил Драко. Второй палец по-хозяйски проник в него и надавил на простату, безошибочно находя ее и заставляя мозг снова постепенно выключаться и гаснуть. — Хочешь, — прошептал Поттер. — Так вот… это было после того, как она пообщалась с Макгонагалл. Макгонагалл звала ее в Хогвартс преподавать полеты. Джин рассказывала, как было бы здорово снова туда вернуться… Поттер сделал паузу, чтобы оставить на бедре Драко дорожку поцелуев, а потом невыносимо медленно ввести третий палец. — Я слушал, слушал, а потом ответил: «И все-таки, как ты думаешь, почему Малфой никогда не остается на чай?» — Что? — Драко даже открыл глаза, отвлекаясь от ощущений. Напрасно: горящий зеленью взгляд Поттера оказался прямо напротив вместе с его искусанными от нетерпения губами, и Драко чуть не забыл, что собирался спросить. — А при чем тут я? Усмешка зазмеилась по этим красным, припухшим, зацелованным губам. Поттер толкнулся в него пальцами и поймал ртом стон Драко. — И Джин сказала: «Ты опять все разговоры сводишь к своему Малфою, я думала, у тебя это давно прошло, не пойти ли нам на все четыре стороны, и ебитесь как хотите…» Я подумал и решил, что это… дельный совет. Пальцы исчезли. Драко недовольно выдохнул. — Что значит «опять»? Что значит «это у тебя давно прошло»? Было чему проходить, По-оттер?.. Но ответа он не получил. Поттер вошел в него нестерпимо медленно, так, что Драко подался вперед, насаживаясь на него, чтобы он не осторожничал, и разговор сам собой сошел на нет. Сложно вести расспросы, когда твоя эротическая фантазия мучительно неспешно и с расстановкой вытрахивает из тебя душу. Двигается внутри, заполняя до отказа. Еще труднее — когда склоняется к тебе и целует, толкаясь языком в такт движениям. И еще тихо шепчет тебе: — Ты на вкус, как коньяк, Малфой… Недурной, кстати, был коньяк, нальешь еще? — Ага… — простонал Драко. Член Поттера как-то особенно чувствительно прошелся по простате, Драко дернулся и не стал больше ничего отвечать. Отчаянно хотелось сжать свой член и урвать еще кусочек удовольствия, но охочая до власти эротическая фантазия прижала его запястья к дивану. Или все-таки не совсем фантазия… В конце концов, фантазиям не полагалось во время секса столько болтать. Да еще и о коньяке. И оставалось только растекаться по дивану безвольной лужицей, подмахивать и мечтать, чтобы этот вечер не заканчивался никогда. *** Если бы Астория застала его в постели с Гарри Поттером, это было бы в чем-то даже стильно. Но она застала их без постели. Она привычно ворвалась в кабинет Драко, как всегда делала, когда возвращалась из поездок, тараторя на ходу: — Ты не поверишь, мы открыли всего три магазина вместо четырех, потому что эта тупица мадам Рош в последний момент… О. Она остановилась посреди кабинета и окинула взглядом вопиющую картину адюльтера. Драко был уверен, что это вопиющая картина: они с Поттером так и уснули на диване, он чувствовал, как лохматые черные волосы щекочут подбородок, а на бедре покоится согнутая поттеровская нога; а вчера они вообще не думали, куда бросают свои вещи и как все это будет выглядеть наутро. Астория посмотрела на часы и бодро заявила: — Драко Малфой, я подаю на развод! Постарайся одеться к приходу адвоката, а то твой вид будет его отвлекать. Бумаги уже готовы. Когда подпишешь их, зайди в малую гостиную, я все-таки собираюсь рассказать тебе, как мадам Рош не дала мне открыть четвертый магазин. Доброе утро, мистер Поттер, как поживаете? — Доброе утро, мэм. Благодарю, прекрасно, а вы? — ответил Поттер ей в тон хрипловатым со сна голосом, звук которого у самого уха заставил Драко страстно желать, чтобы Астория поскорее оказалась за дверью. — Прошу прощения за мой неподобающий для визитов вид. — Ничего страшного, — снисходительно ответила Астория. — Буду рада, если вы присоединитесь ко мне за чаем. И она наконец вышла, плотно прикрыв за собой дверь. — И ты еще что-то говорил о том, что у меня интересная семья, — прокомментировал Поттер. — Черт бы тебя побрал, — прошипел Драко, притягивая его к себе и целуя. Утренний Поттер растерял свою властность, теперь уже его хотелось вдавливать в диван, сминать губами его рот и делать с ним все, что в голову придет. Судя по тому, с каким энтузиазмом он откликался, он готов был позволить Драко все это хоть сейчас, так что пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы вспомнить, что их ждет Астория. Драко оторвался от губ Поттера, лизнув нижнюю напоследок, и сел. Поттер сел тоже, нашаривая свою палочку и призывая разбросанную одежду. Они одевались в молчании, обходясь чарами вместо гигиенических процедур. Но это было не холодное или неловкое молчание, а просто спокойная тишина. Пауза. До следующего раза, который должен был обязательно состояться. А потом Драко повернулся к Поттеру, чтобы окинуть его критическим взглядом и убедиться, что его вид годится для присутствия на завтраке. И почувствовал острое дежавю. В угольной шевелюре Поттера ослепительно ярко и невыносимо нагло сверкал еще один седой волос.