Последняя ночь?

      Лунный свет озаряет комнату. Саша не может заснуть уже четвёртый час, глупо рассматривая узоры на стенах. Ярик уехал ещё вчера вечером, оставив место рядом обжигающе холодным. Гастроли, концерты, выступления, шоу — всё давило на Казьмина, не оставляя ему возможности провести время с любимым. И вот, в свой первый за долгое время выходной, он опять засыпает и просыпается один, не чувствуя родного тепла под боком, без возможности перебирать прядки любимых волос…       Уже давно парень хочет просто спокойно провести время с Яром, но у того постоянные поездки в Питер и обратно, мюзиклы, репетиции. Он так же, как и Саша, погрузился с головой в работу, не имея ни единого шанса вырваться из серой рутины дней. Именно поэтому очень хочется провести больше времени вместе, выцепляя каждое движение, шорох, звук, запах… но, конечно, такой возможности пока не предвидится.       Однако уже четыре утра, и Казьмин не может не думать о возможной скорой встрече. Он пишет Ярику, хотя понимает, что тот уже, скорее всего, спит, и не ответит.       Вместо ответного сообщения телефон начинает звонить, а на экране появляется родное «‎Яся».       — Алло, Яся, как ты? — радостно спрашивает Саша. Он хочет услышать голос Ярика, который разбавит тоску этого вечера.       — Здравствуйте, вы знаете владельца этого телефона? — спрашивает женский, совершенно незнакомый голос на том конце.       — Да, а где Ярик? — Саша резко поднимается с кровати.       — Я вынуждена сообщить неприятную новость, — дыхание сбивается, — этот смартфон был найден в машине, которая попала в аварию. Таксист не справился с управлением. Умерли и он, и пассажир — владелец телефона. Мне жаль.       Чёрная пелена заполоняет взгляд парня, а телефон падает из рук. Он не верит. Не хочет верить. Ему хочется кричать, но ком застревает в горле. Ему хочется рвать и бросать вещи вокруг, но он просто сидит без сил и возможности сделать хоть что-то. Саша полностью опустошён. Часть его души, огромная часть, покидает его, больно отрываясь, словно отдираешь пластырь от ещё не зажившего пореза. Он молит судьбу, чтобы это был просто сон, ужасный, плохой сон… но проснуться нельзя. Это реальность.       Из последних сил Казьмин набирает Герасименко — друга и режиссёра. Слушая долгие, тянущиеся как противная карамель гудки, Саша впивается ногтями в колени.       — Время видел? — доносится недовольный голос разбуженного Руслана.       — Ярик, он… он… — начинает запинаться Саша, глотая воздух — его сейчас абсолютно не хватает.       — Что случилось? — настороженно спрашивает Герасименко, начиная понимать состояние своего собеседника.       — Ярик умер! — срывается на крик Казьмин, впиваясь в колени ногтями до крови. — Он мертв, понимаешь?! Ёбанный таксист не справился с управлением… и… всё…       Саша говорит с каждой фразой всё тише, ища ответ, надежду, хоть что-то. Он не верит, что говорит всё это. Он не хочет верить, но говорит.       — Так, я сейчас приеду, и ты всё расскажешь. Сможешь подождать минут сорок?       — Угу, только прошу, быстрее…       Гудки сброшенного звонка кажутся Саше такими противными, пугающими, острыми. «А вдруг и Руслан… Тоже сейчас…» — мысли как коршуны кружат в голове Казьмина, поедая всё, что только может сейчас умереть внутри. Телефон тоже подает последние признаки жизни — разрядился. И теперь парень, брошенный всеми — не специально, просто так сложились обстоятельства — остаётся совсем один в пустой, обжигающе холодной квартире, где каждый предмет, шорох, запах напоминают ему о Ярике. Родном, тёплом… живом.       Стихает всë вокруг: гул машин за окном, писк комаров, тиканье часов, будто отсчитывающее оставшееся время жизни. Звук впивающихся в нежную кожу ногтей — единственный звук в полной тишине комнаты. Саша даже не плачет — он не может, ему не хватает сил. Он лишь хочет перекрыть душевную боль от разбившегося на осколки сердца физической, постепенно окрашивая покрывала в алый цвет, но в кромешной темноте этого не видно. Не видно и слëз, стекающих по щекам. Он не хочет, чтобы его видели таким. Он позволяет… позволял делать это лишь Ясе, но сейчас его рядом нет. И не будет больше…       Саша наклоняет голову, сворачиваясь в клубочек на кровати, вспоминая все моменты их длинной, но бесконечно короткой совместной жизни.       Вот молодой, наивный, странный Ярик стоит, волнуется, перечитывает текст, постоянно поднимает глаза и, повторив очередную строфу, опускает их. Конечно, сцены под ними никакой не было, и тем более световиков, которые могли бы подсветить эти две родственные души в толпе, однако именно здесь они нашли друг друга — их тянуло, манило, приковывало.       Бессонные ночи, проведенные у Саши в коммуналке за игрой в приставку. Они не были парой, нет, но им было так хорошо, спокойно, комфортно вместе, будто они стали друг для друга теми самыми потерявшимися деталями пазла, который они так долго собирали. Пицца, мортал комбат, остывшая чашка чая на полу и лучший друг — что может быть лучше?       Лучше может быть лишь момент, когда они признались друг другу. Все эти шутки коллег и фанатов, бесчисленные фанфики и арты привели их к серьёзному разговору на одной из питерских крыш с чашками горячего шоколада в руках.       — А знаешь, я люблю тебя, Саш, — совершенно неожиданно прервал тишину ночного города Ярик. – И нет, не как друга, а по-настоящему люблю и хочу быть рядом всегда.       Казьмин тогда не понимал, что делать, что говорить, что отвечать. Он погрузился в свои мысли о Ярике, как хочет его защищать, быть рядом. Как ему хочется постоянно касаться Яра, как ему нравится чувствовать его тепло при объятьях. Чувствовать, как Баярунас мимолетно неосознанно касается его, и наслаждаться этими мгновениями…       «‎Помню, как он мне одолжил мне свою толстовку на вечер, и я, как дурак, начал её нюхать, ныряя в этот запах с головой, ведь я был окружён им, его запахом» — мысли кружили в его голове, и, смотря в такие честные, наивные, любимые глаза, Саша не смог бы соврать.       — Я понимаю, что это неправильно, и я смогу погасить в себе это, — испугавшись долгой тишины, начал тараторить Ярик. – Я... не должен был… забудь, прошу.       От этих слов у Саши заболело сердце. Он не мог отпустить своё счастье так просто, даже не попытавшись его поймать.       — Я тебя тоже, Яся, — наконец ответил Саша, разворачивая к себе Ярика. — И, я надеюсь, ты не забудешь эти слова. Никогда, — шепчет он, нежно целуя своего любимого в лоб. — Я люблю тебя, слышишь?       Звук капающей воды прерывает приятные воспоминания, возвращая парня в реальность. В холодную, ужасную реальность. Подтекающий кран напоминает Саше об их первой совместной ночи в этой квартире, как пары. И вновь, убегая от реального колючего мира, он погружается в себя, в те воспоминания, чувства, мысли...       — Саааш, — протянул с кухни Ярик, наливая чай в зеленую и фиолетовую кружки, — тебе сахар добавлять?       — Нет, спасибо, — донеслось из комнаты. Саша уже минут двадцать старался подключить второй джойстик к приставке, а тот, как назло, совсем не хотел этого делать.       Ярик поставил на стол чашки с чаем, а после обошëл Сашу со спины и, нежно коснувшись его плеч, начал их аккуратно массировать. В ответ на эти действия Казьмин издал сдавленный стон, расслабляясь под руками возлюбленного.       — Ты прямо котик, — усмехнулся Яр, нежно смотря на тщетные попытки подключить геймпад.       — Хочешь, ещë помурчу, — лениво выдохнул Саша, откинув голову назад, уперевшись в живот Ярику.       — Хочу! — шальные огоньки пробежали в глазах Баярунаса.       «‎Ну что же с ним поделать. Хочет, чтобы я мяукнул, да ни за что в жи...»       — Мяу.       Почти сразу после этого звука Ярик перепрыгнул через спинку дивана, садясь на диван рядом с Сашей, уже бросившим попытки подключить геймпады. Он полностью наклонился назад и расслабился, закрыв глаза. Ему было хорошо. Так хорошо, как никогда до этого. У Казьмина, конечно, уже были отношения, но только сейчас он смог почувствовать комфорт, безопасность и свободу.       — А если бы я был лисом, ты бы меня любил? — положив голову на плечо Саши, спросил Яр.       Такой неожиданный вопрос завис в воздухе, потому что у Казьмина не было даже намёка на правильный ответ.       — Я правильно понимаю, что ты спрашиваешь, зоофил ли я? — Саша вопрошающе посмотрел на Ярика. Заставляя Яра приподняться со своего плеча, чтобы посмотреть на него, Саша развернулся, садясь в позу лотоса, и посмотрел в голубые, глубокие, как два океана, глаза, в которых сейчас плескалось непонимание.       — Ну нет... хотя в таком контексте… — Ярик серьезно задумался, пытаясь переварить ответ. — Да блин. Ты всё испортил.       Вместо извинений Саша притянул к себе Ярика и обнял его, устраивая на груди. Голова Яра с каждой секундой становилась всё тяжелее и тяжелее, давя на грудную клетку. Больно...       Саша хватается за грудь от ужасной боли. Она возвращает его обратно в реальность. Сердце колет так сильно, что хочется его вырвать, понадеявшись, что все чувства и переживания уйдут вместе с ним.       — ...аша?... — тихий голос пытается прорваться сквозь бурю мыслей, окруживших парня.       Ему кажется, что пришёл Руслан. Так невовремя… С каждой секундой Саша ещё больше сжимается и старается отвлечься от реального мира, где Яр уже никогда не поцелует, не обнимет…       Простыни с отпечатками крови и слёз становятся противны Саше, но он не может встать или подвинуться. Казьмин попался в липкую паутину отчаяния, из которой, словно муха, угодившая в логово паука, он не сможет вылезти в одиночку. Помочь ему может лишь один человек… мог…       Чья-то рука касается плеча Саши, будто бы оставляя на нём ожог. От неожиданного прикосновения голову ведёт кругом — ему больно. Неописуемо больно и холодно… Одиноко. Это лишь конечность кого-то, а не рука. Просто часть тела.. не рука.       — ... Саша, — голос становится настойчивее и громче, разрываясь на множество звуков в голове, заставляя парня зажмуриться.       — Руслан, — шепчет в ответ, — мне больно... Ярик.. Он... — каждое слово режет изнутри. Саша буквально выплёвывает их, словно кашляя кровью.       — Саша, это я, Ярик, — прерывает голос, вновь касаясь плеча. — Посмотри на меня, прошу.       Сердце замирает. Голос Ярика... Это правда он. Саша резко поднимает голову, боясь открыть глаза. А вдруг голос пропадёт, исчезнет, испарится?.. Ему хочется слышать его как можно дольше, чувствовать касания, может быть, фантомные, но такие родные... Как будто Ярик и вправду здесь, стоит над ним и нежно касается, стараясь успокоить.       — Саша, пожалуйста, открой глаза, — нежно обращается этот голос, заставляя сердце трепетать и нежиться в мелодии этого звука.       Он решается открыть глаза... Перед ним стоит Ярик, такой, каким он провожал его ещё вчера.       — Прости меня, — не решаясь коснуться фантомной фигуры Ярика, говорит Саша. — Я должен... должен был что-то сделать, — слезы вновь текут из глаз, высасывая последние остатки жидкости в теле. — Остановить тебя, попросить не ехать, что угодно!       Последняя фраза вырывается криком, отражаясь эхом о стены уже не такой пустой и холодной квартиры.       — Пожалуйста... — Саша опускает взгляд. — Побудь рядом ещё немного… — молит он. — Или я могу пойти за тобой…       — Саш, я настоящий, — обнимает Ярик плачущего Сашу. — Честно. Я здесь и никуда не исчезну — я буду рядом.       Вновь поднимая глаза, он видит позади Яра сонного Герасименко, прислонившегося к стене и уже некоторое время наблюдающего за ними... За ним…       — Руслан… — обращается заплаканный парень к Герасименко, — ты его тоже видишь? — с надеждой в дрожащем голосе говорит Саша. — Он настоящий?..       — Да, Саш, настоящий, — успокаивает он. — Видимо, что-то перепутали, — вздыхает Руслан. — У меня завтра премьера — а вы взяли и разбудили средь ночи, — наигранно обижается он, и, глядя на часы, говорит, — с вами я точно курить не брошу.       — Спасибо, что подвёз и помог разобраться в случившемся, — Яр обращается к Руслану. — Дальше мы сами, езжай досыпать, — улыбается Ярик. — И до завтра.       — Ага. Буду стараться, — начинает выходить из комнаты Руслан, но внезапно разворачивается в проходе. — Не до завтра. Завтра поставлю тебе замену на спектакле, а у тебя принудительный выходной, — улыбается краешком рта Герасименко. — Скажи спасибо дяде режиссёру, — усмехается он и закрывает за собой дверь.       — Спасибо, — кричит Ярик вслед Руслану, крепче сжимая в своих объятьях Сашу.       Саша чувствует тепло Яра, и оно успокаивает его. Прогревает разбившееся сердце, заполняет всё тело, находя каждый острый осколок льда, который царапал Сашу изнутри, и растапливая его.       — Мне позвонили с твоего номера, — слезы сами начинают наворачиваться на глаза, а ком встаёт в горле, — сказали, владелец телефона умер, — сердце сжимается, но теперь он не один.       Слезы больше не падают на обнажённую кожу, заставляя вздрагивать от каждой капли, а впитываются в ткань кофты на плече Ярика. А его руки, сжимающие парня в крепких объятиях, не дают душе вновь расколоться. Яр рядом... теплый... настоящий… живой.       — Саш, ну ты чего, — мягко улыбается Ярик. — Я же здесь, живой, — говорит он, зарываясь в волосы Саши и гладя его по голове. — Я люблю тебя и не оставлю одного.       — А я просто человек забывчивый, — спустя несколько секунд продолжает говорить Яр, — потерял свой телефон в такси.       — Руина ты, — отзывается Саша.       — Какой есть, — в ответ на бурчание улыбается Яр.       — Спасибо тебе, — говорит Саша, поднимая голову и смотря на нежно улыбающегося Ярика. — Спасибо, что родился.       Убрав грязную простынь, Яр аккуратно заставляет Сашу лечь, не отпуская из объятий, не давая ему даже подумать, что он остался один. И через несколько минут в спокойной приятной тишине раздаётся еле уловимый шёпот Саши:       «Спасибо, что выжил».