***
Алан уверенно и быстро дотащил спутника до своего будуара, ожесточённо и жадно исцеловывая губы, чтобы с каким-то агрессивным не то хрипением, не то рычанием, спуститься к шее, не стесняясь даже в своём возбуждённом запале кусать загорелую кожу. Молодые люди, оба уже на пределе, ввалились в будуар, тащась сразу к диванчику и жадно целуя друг друга. Уолкер, как более смелый и уверенный, накинулся на Хао с такой неудержимой жадностью, будто готов был съесть парня на месте, или же просто воздерживался от секса не меньше десяти лет. Американец жадно и глубоко целовал губы Хао, уверенно и настойчиво проникая внутрь умелым языком и срывая с губ новичка удивлённые стоны удовольствия, которые легко растворялись в раскалившемся от жара двух молодых и в прямом смысле горячих тел, воздухе. Уолкер принялся целовать грудь Хао, играя с плоскими сосками своим языком. Додзи же просто расслабился, получая удовольствие и негромко постанывая. Почему-то сейчас он уже не был уверен в твёрдости своего намерения покинуть эту работу… А тем временем рука Алана уже скользнула в эпицентр проблем Хао, то есть к напряжённому и налившемуся кровью члену. Американец крепко и уверенно обхватил пенис «друга», совершая рукой поступательные, ритмичные движения, которые отзывались волнами расплавляющего удовольствия, мягко накатывающими на Додзи. В какой-то момент Алан с усмешкой произнёс: — Думаю, для тормознутых учеников вроде тебя придётся объяснять дважды… — выдохнул Уолкер, меняя руку на собственный рот. И вновь Хао разомлел и закусил до крови губу, откинувшись на спинку дивана и уже подаваясь бёдрами навстречу Алану, под темп которого подстроился. Додзи не стеснялся стонать в голос, сжимая и царапая ногтями кожаный диван и сжимая волосы американца, придерживая его голову. — Я не смогу… Не… смогу… сдер… О… боже… — бессильно и запоздало выдохнул Хао, кончая в рот Алану. Американец только удовлетворённо улыбнулся, отстраняясь и присаживаясь рядом с Додзи. Он добился своего, и какая разница, что вместо очередного клиента ублажал сейчас Хао?.. — Получил удовлетворение? — спросил американец, впрочем, и без того зная ответ по учащённому дыханию партнёра. — Да, но отсосать так же не смогу… — бессильно выдохнул Хао. — Я не за тем спросил, расслабься, твоё время придёт. Тебе ещё далеко до меня, так что пока отдыхай и набирайся опыта. Потренируйся на своём парне, например… — лениво выдохнул Алан. — Да нет у меня парня, это просто одногруппник, и он мусульманин, а у них такая дружба не приветствуется… И что ты вообще так прицепился ко мне с этим парнем?.. — поинтересовался Хао. — Да действительно… Что я к тебе прицепился? Отсосал два раза, с чего бы вдруг… — Алан сделал саркастично-удивлённое лицо, — …Хао, ты тормознутый или да? Нравишься ты мне, засранец, вот и прицепился… Это был один из способов сказать «Не уходи», но у тебя, видимо, всё плохо с иносказательностью, да?.. — язвительно выдохнул Алан, добавляя, — дай зажигалку. Сейчас сдохну, если не покурю… — Может, лучше всё-таки покуришь? — с улыбкой спросил Хао, поднимаясь с дивана, чтобы достать зажигалку из кармана джинс, которые преспокойно валялись на полу. — Спасибо, — выдохнул Уолкер, с наслаждением затягиваясь прямо в будуаре и выпуская пыльно-серое облако горького дыма. — Давно хочу спросить: какое у тебя тут прозвание?.. — поинтересовался Хао, бессовестно игнорируя слова американца о том, что симпатичен ему. — Тебе правда интересно? Мило… — слегка удивлённо хмыкнул Алан. — Нет, блин, а почему я, по-твоему, спрашиваю?.. — язвительно отозвался Хао. — Да не бесись, я «охотник». Просто, по-моему, слишком пафосно… Мне оно не нравится… — спокойно ответил американец. — Ну… Как по мне, не самое плохое… — ровно выдохнул Додзи, пожимая плечами. — Не знаю… Так если этот мусульманин не твой друг-подруг, зачем спешил-то к нему? Расскажи уж хотя бы из уважения к моему труду… — вдруг попросил Алан. — Ну… Тебе серьёзно охота трахаться с моими проблемами?.. — неуверенно спросил Хао. — Мне охота трахаться с тобой, а проблемы просто небольшое дополнение. Хао, в словосочетании «дружба с привилегиями» главное слово, всё-таки, «дружба»… Причём, и в грамматическом, и смысловом, отношениях. Просто скажи, я хочу помочь… И я постараюсь, — мягко выдохнул Алан, заглядывая в тёмные глаза-вселенные Хао. — А знаешь, я ведь хотел нос тебе разбить, когда мы вышли на улицу покурить… — вдруг выпалил Додзи. — Хе-хе… Понимаю… Ну и что с того? — продолжал упорствовать Уолкер. Хао молчал в нерешительности несколько секунд, прикидывая, стоит ли ответить, и, когда все раздумия молодого человека окончились, он тихо выдохнул: — Моя мама… Она всю жизнь тянет меня в одиночку… отказывает себе во всём, работает на износ, лишь бы прокормить меня… Но этого оказывается отчаянно недостаточно, и сука-мразь-хозяйка выгоняет нас за неуплату аренды за квартиру. Я и сюда-то пришёл в надежде заработать денег на съём… Но даже этого не смог… Надеялся, что Мага, — мой мусульманский друг-подруг, как ты выразился, поможет мне и что-нибудь посоветует… Я и сюда-то попал благодаря ему… Ну, как-то так… — тихо и волнуясь, часто останавливаясь, чтобы набраться сил, нервно выдал Хао. — Понятно… Ну… парень ты добрый, поэтому, думаю, я смогу и хочу тебе помочь. Как ни крути, я тут зарабатываю неплохо. Сколько тебе нужно отдать за квартиру?.. — выдохнул Алан, всматриваясь в глаза Хао, и борясь с желанием прямо посреди разговора увлечь его в жадный и несдержанный поцелуй. — Нет, Алан. Так я не возьму деньги, — категорично выдохнул Хао. — Может, тогда в рот возьмёшь?.. Если, допустим, будем считать, что я твой клиент и заплачу за минет?.. Брось, недотрога, честные ребята вроде тебя не выживают в Санъя. Подумай хотя бы о матери… — проговорил Алан, ожидая ответа Додзи. Хао молчал несколько минут, опустив лицо, в котором вырисовалась напряжённая борьба. Ради матери он готов даже умереть, что уж говорить о такой ерунде, как минет… Наконец, молодой человек тихо выдохнул: — Разденешься сам?.. — Ну, заставлять тебя ещё и лишнее с меня снимать — это уже наглость, да и дурачок ты пока неопытный… — усмехнулся Алан, расстёгивая ремень на джинсах.***
Когда Хао выполнил работу, Алан по-настоящему разошёлся. Американец уложил Додзи на диван, стащив с него штаны и бельё. Хао было подумал, что Алан собирается в очередной раз взять в рот, но ошибся, потому что… — Серьёзно?.. Ещё не надоело?.. — лениво-скучающе протянул Хао. — А ты мысли, что ли, читаешь, м? — фыркнул Алан. — Нет, но догадаться несложно… — выдохнул Додзи. — Ну тогда поднимай ноги, раз такой догадливый, — усмехнулся Алан. — Зачем это?.. — осторожно поинтересовался Хао. — Последний урок. Постарайся расслабиться, так будет менее болезненно, — спокойно проронил Уолкер. Хао выполнил инструкцию американца, подняв ноги над головой в положении лёжа на спине. По телу прошла волна приятной щекотной дрожи, когда японец ощутил что-то тёплое и мягкое около ануса. Затем приятное и лёгкое ощущение сменилось неожиданным и таким странным, непривычным ощущением вторжения. Чувство усилилось, стало ярче, когда Алан ввёл второй палец и начал осторожно совершать поступательные движения, массируя и растягивая тонкие стеночки. У Хао от таких манипуляций захватило дыхание, и молодой человек глухо и протяжно зарычал в диван. Не сказать, что чувство неприятное, скорее, непривычное… — Ты как? В порядке? Если скажешь остановиться, — я остановлюсь. В любом случае, с членом ещё рано, могу просто порвать тебя… — проговорил вдруг Алан, выводя пальцы из Хао, на что тот отозвался выдохом облегчения и ощущением приятного и несколько щекотного протяжного стона в области ануса. Алан расслабленно прикрыл глаза, добавляя напоследок: — Уже поздно. Завтра ждать тебя на рабочем месте? Если придёшь, продолжим с того, на чём остановились. На этой ноте Алан, попрощавшись с новичком, оделся и покинул будуар. На выходе под дверью в коридор ждала Блюбелл. — Чем обязан такому неожиданному вниманию начальства к моей скромной персоне?.. — невинно хлопая густыми ресницами, спросил Алан. — Что у тебя делает новичок?.. Лили и Морфин сказали, что вы вместе покинули малый зал… — нервно прошипела Блюбелл. Раздражение девушки не осталось незамеченным для Алана. Американец проговорил, растянувшись в довольной и хитрой улыбке: — Обсуждали рабочие моменты, зай, ничего запрещённого… Ты же сама поручила мне его адаптацию… Мне кажется, или ты чем-то недовольна?.. В ответ девушка только вздохнула: — Есть сигареты? Хочу покурить… — Ты же не куришь, Блюбелл… — с некоторым удивлением заметил Алан. — День был тяжёлый, а трескать сладости, как не в свою память, с моей фигурой нельзя, — отозвалась девушка. — Ну и что за хрень ты себе придумала? Мне всегда нравилась твоя фигура… Держи, но не увлекайся особенно. Бросить может быть трудно, — мягко проговорил американец, протягивая ковбою свою пачку и зажигалку. — Спасибо, Алан, до завтра, — попрощалась с едва уловимым оттенком хрустальной печали, Блюбелл.