Seekrankheit (Морская болезнь)

      Вспомнить всё: Хао и Йо идут на свидание в одну из Токийских кофеен, и всё идёт хорошо, но, как известно, в мире нет ничего совершенного, и Йо в какой-то момент просто понимает, что отец-мудак, про которого не раз упоминал Хао, не кто иной, как Микихиса Асакура, то есть отец Йо. Асакура очень расстраивается от осознания жестокой действительности, в которой Хао — единокровный брат Йо. И всё же Асакура, прекрасно понимая, что поступает неправильно, согласился на «семейный» разговор с Хао в заведении. Допив какой-то вкусный напиток, заказанный [кем?] Додзи, Йо согласился на настойчивое предложение спутника вечера выйти на улицу и посмотреть «что-то красивое», что обещал показать капитан. И вот, сделав последний глоток густого и вкусного, нежного и сладкого напитка…       — Мне очень понравилось это место. Оно такое уютное и красивое, а ещё там мягкие кресла и играет «Arctic Monkeys»!.. — радостно поделился впечатлениями Асакура, когда молодые люди покидали кофейню.       — Я очень рад, что ты доволен, малыш. Но ничего не могу с собой поделать, поэтому прости… — как-то грустно выдохнул Хао, — …Я сегодня сам не свой. Я сегодня твой, Йо. Хочу тебя поцеловать, и ты меня не остановишь, лучше даже не пытайся. Я ведь могу и укусить, правда, совсем не больно, малыш, ласково и щекотно, но всё же сопротивление бесполезно… — смеясь и улыбаясь, выдохнул Хао свободно и легко, словно опьянённый одним только присутствием Йо или скромным мерцанием далёких звёздочек в бездонной тьме прожорливого неба, в котором беспомощно тонули, подавая напрасные сигналы «SOS» своим мерцанием, тусклые звёзды.       — А-ах!.. — первый поцелуй-укус, и Йо уже теряет способность соображать чётко и здраво, счастливо и легко смеётся, прижимая голову брата к себе и запрокидывая свою, будто приглашая Хао к действиям, но у Додзи были другие планы, потому что его потянуло на безобидные разговоры в ту звёздную ночь…       — Смотри, что покажу!.. — объявил Хао, доставая из кармана кофты флакончик с мыльными пузырями и вэйп. Затянувшись, молодой человек открыл флакончик с раствором и принялся выдувать один за одним волшебные шарики пузырей, в которых медленно двигались, красиво и изящно-причудливо завихряясь, насыщенные клубы густого ароматного белого дыма, который наполнил воздух таким тёплым и сладким запахом корицы. Йо завороженно наблюдал за волшебным представлением, которое устроил для него брат.             — Ну что, это было лучше какао?.. — с мягкой улыбкой спросил Хао, подплывая к Йо, чтобы так по-свойски приобнять его. Асакура совсем не был против, наоборот, ему так уютно и спокойно с Хао… Особенно приятно вдыхать аромат корицы, исходящий от аники. Младший закинул голову назад, позволяя себе облокотиться на Додзи.       — Да, гораздо! Оно было таким сладким! — восторженно выдохнул Йо, — А, напомни, как эта штука называется?.. Милки… Милкивей?.. Какое-то дурацкое английское слово, совсем вылетело из головы… — страдальчески выдохнул Йо.        — Я надеялся на благодарность, отото… — тихо проронил старший.       — Спасибо тебе большое, Хао, это было волш… М-м-м… — Йо не договорил, потому что брат ни с того ни с сего увлёк его в протяжный и глубокий, чувственный и жадный, ненасытный поцелуй.       — Я тоже люблю тебя, отото, — мягко усмехнулся Хао, отпуская брата.       Интеллектуальные муки Асакуры Хао только позабавили, и молодой человек позволил себе безобидную усмешку:       — Сам ты милкивей… А это был милкшейк «Сникерс»! Как у вас в колледже преподавали английский, хотя нет, как ты его сдал?.. — выдохнул Хао с мягкой улыбкой.       — Как-как… Понятно, как… Мне… мне Анна помогала… — смутившись не пойми от чего, пролепетал парень. Йо почему-то было некомфортно вспоминать и говорить об Анне при Хао. Особенно после этого спонтанного глубокого и чертовски крышесносного поцелуя, после которого под штанами задохнулось всё то правильное и целомудренное, что было в Йо. Видимо, Додзи понял стеснение спутника, потому как нейтрально и как бы ненароком проронил без толики неприязни в ровном и вполне миролюбивом тоне:       — А эта Анна-тян, видимо, хорошая подруга, раз уж даже помогала тебе с подготовкой к экзаменам… Молодец она… — по тону Хао невозможно было понять спокоен он, или просто хорошо скрывает эмоции.       — Ну, если честно, английский я всё равно сдал плохо, что с её помощью, что без… Выдумка демонов и язык варваров какой-то, ей-богу… — печально простонал Йо.       — Да… да… Хе-хе… Даже вспоминать не хочу о том, как она меня чихвостила с этим чёртовым английским… Ей-богу, как же жаль, что у Лайса девушка заболела, а то я бы лучше его попросил… И Манта, как назло в школе французский учил… — со слабой усмешкой неуверенно и нервно пролепетал Йо вдогонку влажными губами, на которых таяли нотки корицы после поцелуя. Йо отчаянно надеялся, что брат не почувствовал его [Йо] возбуждение от поцелуя, но аники, как обычно держал непроницаемо-ровный тон, по которому невозможно было ничего понять.       — Лайса?.. — переспросил Хао.       — Ага, Лайсерга Дитела, просто друзьям он разрешает называть себя Лайсом… Он был старостой в нашей группе и, по совместительству, самым что ни на есть англичанином. Он даже родился в Лондоне! Куда уж англичачнее?.. — с улыбкой объяснил Асакура.       — Ну знаешь, с учётом твоей природы цвета самого чистого неба, мне гораздо спокойнее от мысли, что английским ты занимался с девушкой… Так что… Мне, конечно, очень жаль, что Анна-тян зазря тебя имела и в хвост и в гриву, но всё же я рад, что это делала девушка… — прищурившись при словах об ориентации брата, отметил Хао с озорной, прямо-таки ребяческой улыбкой от осознания, насколько ему хорошо с таким непосредственным Йо. С ним Хао чувствовал себя настоящим подростком, но не импульсивным малолетним придурком, а свободным и беззаботным человеком, способным громко смеяться, встречая рассвет после ночи поцелуев нон-стоп.       — Ну, благо, у меня с английским отношения куда лучше, так что не беспокойся, мы тебя быстро подтянем, — тепло и мягко улыбнулся Хао.       — Я… я, что, буду с тобой заниматься?.. — уточнил на выдохе Асакура.       — Ну да, или какие-то проблемы?.. Будешь приходить ко мне, заодно с Матамуном познакомишься и поиграешь, как я обещал… Но если такой расклад тебя не устраивает, можем заниматься здесь, в кафе, только вот… — начал Хао.       — Только вот… что? — спросил Йо, понижая тон по примеру Додзи.       — …Только вот меня раздражает, что эта девушка только и делает, что стреляет в наш столик глазами… И тут может быть шумно, много людей, тебе это не мешает?.. — выдохнул Хао, стараясь не допускать раздражения в уставшем голосе.       — Да нет… Мне отлично, да и людей не так уж здесь много… Меня устраивает расклад, при котором мы будем заниматься у тебя, и я познакомлюсь с Матамуном… А что он любит? Что принести, чтобы порадовать его?.. — расслабленно ответил Йо.       — Принеси себя, он будет рад… — выдохнул с лёгкой улыбкой Хао.       — Мы же всё ещё о Матамуне, да?.. Не о тебе, правильно?.. — смеясь, уточнил Йо, запрокидывая голову, чтобы увидеть лицо Хао.       — А у нас с ним одна душа на двоих, да… Так и живём… — выдохнул Додзи с улыбкой, — Йо, тебе не кажется, что мы как-то засиделись здесь? Не хочешь прогуляться до реки? — обратился, в свою очередь, Додзи к парню.       — Да, пойдём, а то уже скоро рассвет, а мы ещё даже на улицах остального Токио не были…       — Только у меня к тебе просьба, а точнее, приказ начальства. Ты наденешь мою куртку, — серьёзно выдохнул Хао.       — Приказы не обсуждаются, да?.. — несчастно вздохнул Йо без особой надежды.       — Почему? Я всегда открыт для конструктивной критики и ценных предложений, — лениво усмехнулся длинноволосый парень.       — Ну тогда лови конструктивную критику, и ценное предложение вдогонку: без куртки ты замёрзнешь и заболеешь, — это конструктивная критика. И я могу гулять без куртки как самое незначительное звено в команде, — это ценное предложение… — улыбнулся Йо.       — По заднице ты можешь получить за такие ценные предложения, и даже не в рамках заигрываний, а я не замёрзну, — сурово осадил Хао без тени улыбки одним этим рычанием.       — Да брось… Пойдём уже к реке, Хао! Мне кажется, ты какой-то нервный… Тебе, наверное, надо покурить… — поднимаясь тяня спутника за горячую руку вперёд, бросил Асакура.       — Действительно… — с издёвкой буркнул Хао, закатывая глаза, но всё же не в силах сдержать улыбку рядом с Йо. И почему-то именно в этот момент Хао вспомнил совсем недавнюю сцену в заведении:       Заметив движение за столиком молодых людей, к занимаемому месту подошла девушка-бариста со счётом в руках, суетливо проверяя наличие заветной записки с номером.       — Разве Вы не на баре? — холодно и враждебно поинтересовался Хао так, что несчастная мгновенно уронила глаза в пол, вздохнув себе под нос «педики» недостаточно тихо, чтобы грубое замечание осталось незамеченным для слуха молодого человека, и вся сжалась от недружелюбного рычания Додзи.       — Ничего не говори, Йо, — спокойно выдохнул Хао, вмиг легко меняя интонацию, словно в голове существовало какое-то переключающее устройство, от положения которого зависел тон Додзи. Внутри бушевали самый нелестные эпитеты в адрес несчастной баристы. Ладно, если бы замечание девушки относилось только к нему, но она сказала это отвратительное слово во множественном числе, явно подразумевая не только длинноволосого красавца.       Молодые люди вышли в остужающую кожу и мысли прохладу улицы, и Хао не замедлил закурить, чем несколько удивил Асакуру.       — Ты же буквально только что курил… — растерянно-недоумённо заметил младший.       — Да. Просто я злюсь и потому курю, чтобы немного успокоиться и не сорваться на тебя, Йо… Прости, я должен отойти в сторонку, чтобы тебе было комфортнее… — тихо выдохнул молодой человек.       — А… а на что ты… ты злишься? Из-за этого ты так резко разгова-варивал с той де-девушкой?.. — чуть дыша от волнения, пролепетал Йо несмело.       — Нет. Не совсем. Я бы не стал ни за что грубить девушке на пустом месте, Йо, это слишком недостойно. Просто эта… м-м… ладно, чёрт с ней, эта девушка вела себя непрофессионально. А я… а я очень вспыльчивый, если честно… — делая последнюю затяжку, выдохнул Хао.       — Но ведь она подошла к нам только, когда принесла заказ и когда принесла счёт… Когда ты заметил эту непрофессиональность, не понимаю… — задумчивым тихим испуганным голосом осторожно выдохнул Йо.       — Тебе не нужно это понимать, Йо, ты слишком добрый для этого… Я… Я напугал тебя, да?.. Прости меня… Я совсем не хотел, просто… не всегда мне хватает сил и желания сдерживать свои эмоции… Прости, прости, отото… Я просто порву любого опухшего, кто открывает рот в твою сторону, и не важно девушка это или парень… А теперь просто надень мою кофту и пойдём гулять… Давай лапку, и расскажи мне про кого-нибудь из твоей группы в колледже, чтобы я немного переключился…       — А… Что же… Хорошо… Могу попробовать, наверное… А про кого?.. — растерянно пролепетал Йо, чувствуя, что волнение возвращается.       — Ты, кажется, упоминал про англичанина?.. Почему бы не поговорить о нём?..       — А… Да, конечно… Его зовут Лайсерг Дител. Его отец, Лиам Дител — начальник отдела по поиску пропавших людей полиции Токио, он очень крутой следопыт и образованный мужчина, вот… в общем, классный он, правда… — начал Асакура, но вскоре сбился, потому что…       — Йо, малыш, я просил рассказать про Лайсерга, а его папа мне вообще параллелен… — вернул разговор в нужную колею Хао.       — Блин, прости… Я так легко отвлекаюсь… — смутился Асакура.       — Всё нормально, отото, просто не бойся и будь смелее. Я же не сделаю ничего плохого или вредящего тебе… — ласково и мягко подбодрил Хао.       — Хорошо, тогда…       — Хао… — несмело позвал Йо, когда молодые люди подошли, наконец, к реке, в неспокойной и тёмной воде которой отражались тревожные искажённые огни набережной. Их продолговатые образы расплывались и качались в чёрной воде реки, которая гипнотически манила в свой омут, завораживая и словно играя в гляделки с любым, кто отважится выдержать её напор.       — М?       — Можно вопрос?.. — всё ещё робея перед капитаном, тихонько спросил Асакура, но, поразмыслив получше, добавил, — а точнее, два?..       — Конечно. Я же говорил, что можно не спрашивать. Что такое, Йо?.. — мягко отозвался Додзи, замечая, что спутник говорит почти неслышно, что было несвойственно для него.       — М-м… Как это… Так… А знаешь, уже ничего, наверное… Извини… — пролепетал сбивчиво Асакура.       — Йо, ты до сих пор меня стесняешься?.. Что хотел спросить? Смелее… — мягко подбодрил Хао.       — А… М-м… Д-да ерунда… Я п-просто хотел узнать, давно ли ты ку-куришь… — едва внятно и явно нервничая, слукавил молодой человек.       — Йо… Мы же договаривались… Не можешь ответить — не отвечай, только не обманывай, тем более в таких пустяках… Ну так что?..       — М-можно взять тебя за… за руку?.. — чуть дыша от волнения и замирания собственного сердца, пролепетал Йо, чувствуя, как лицо обдала волна жара.       — Может, лучше вот так?.. — тихонько спросил Хао, мягко беря брата за холодную руку своей аномально горячей.       — Спа… Спасибо… — выдавил едва живой от смущения, Йо, уткнув взгляд под ноги и уже сомневаясь, что сердце до сих пор бьётся.       Было стыдно. Безумно. Что происходит?.. Почему он так отчаянно хочет обратить внимание Хао на себя?.. Нет, не так… Почему он особенно чутко замечает каждое движение, слово и взгляд, каждый выдох и каждый вдох?.. И почему уже скучает по Хао, так протяжно-болезненно, если сейчас Хао с ним?.. Почему, почему так отчаянно, ну просто до слёз, не хочется отпускать его?.. Почему грустно даже сейчас, когда Хао рядом, и всё хорошо?.. Вопросы, вопросы, сплошные вопросы, и никаких ответов… Йо шёл необычайно мрачен и молчалив, опустив голову под тяжестью многочисленных угрюмых мыслей. Тяжёлая молчаливость не укрылась от внимания Хао, и молодой человек догадывался о причине её.       — Хао… — позвал Йо, сжав руку брата, чтобы обратить на себя его внимание.       — М-м?.. — тихо отозвался молодой человек, легонько поворачивая голову к наконец-то очнувшемуся из оцепенения отото.       — О… о чём ты ра-разговаривал с той девушкой?.. Прости, прости меня… Ни-ничего не могу с собой поде-делать… Не знаю, почему, но у меня не выходит из головы тот сон про тебя, ко-который я видел сего… сегодня, то-то есть уже вчера, получается… Хао… Что со мной?.. Почему я скучаю по тебе даже сейчас, если сейчас ты со мной?.. Мне страшно… Мне страшно, что случится что-нибудь, и-и я… и я тебя потеряю… — выдохнул сбивчиво и взволнованно, тихо, Асакура, чувствуя, что ещё немного, и он заплачет, вот так, глупо и беспричинно, на ровном месте. Просто… Просто очень хотелось, чтобы Хао его так мягко и успокаивающе обнял. Йо сделал судорожный вздох.       — Потому что я — твоя первая влюблённость, Йо. Всё будет хорошо, слышишь?.. Просто… Просто верь мне… О большем я не буду просить. И оставь себе кофту на память о сегодняшнем вечере, хорошо?.. Мне будет спокойнее от мысли, что она тебя согревает, считай, пожалуйста, если можешь, что это мои объятия, хорошо?.. — ласково и тихо выдохнул Хао в прохладу ночи. Молодые люди шли по темноте, пока Хао не различил в ночном безмолвии чьё-то мяуканье. Прокравшись на звук к какому-то кусту, молодой человек осторожно взял на руки маленького хрупкого белого с серо-коричневым пятнышком между изящных лопаток, котёнка. Подозвав к себе Йо, старший осторожно передал найдёныша на руки Асакуре, чем вызвал умилённое восхищение парня и его же горячую благодарность.       — Позаботься о нём, Йо. У меня уже есть Матамун. Пусть это чудо будет, наравне с кофтой, вторым напоминанием об этой волшебной ночи, когда весь мир замер, пока мы с тобой гуляли, надёжно спрятанные от чужих глаз в темноте среди пустынных улиц и паутины звёздного неба.       — Спа… Спасибо, Хао, спасибо тебе!.. Ты… Ты лучший… (кто? Брат, парень, друг?.. — Йо замялся, думая, какое слово подобрать) …брат на свете, правда-правда! Я… я выразить не могу, как счастлив сейчас, с тобой!.. — с чувством пролепетал Асакура совершенно искренне, желая броситься Хао на шею, но неспособный это сделать из-за котёнка, которого держал на руках, осторожно, любовно прижимая к себе и ласково поглаживая, поднося к самому лицу, в надежде ощутить на своей коже щекочущее прикосновение мягкой шерсти. Но Хао не дремлет:       — Йо, что ты творишь?.. Не подноси этого блохастого к лицу, заразишься дрянью какой-нибудь! — строго одёргивал брата от глупостей старший.       — Чего?.. Хао, не будь таким серьёзным! И вообще, у него есть имя! — неодобрительно выдохнул Асакура.       — О, надо же! И какое же? — с лёгким удивлением в озорном голосе спросил Хао.       — Милкивей… — торжественно, но слегка грустно проронил Йо.       — Какая прелесть… — вполне себе искренне и серьёзно отметил Хао. Какое-то время молодые люди шли молча, — каждый погрузился в свои мысли: Хао думал о том, как бы ещё подбодрить Йо, куда его позвать на следующее свидание; Асакура размышлял о брате, но эти мысли совсем не способствовали улучшению настроения. Неожиданно спокойный тёплый голос старшего разрезал повисшее между молодыми людьми задумчивое молчание:       — Йо, стой, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты остановился и лёг на землю, как я… — загадочная то ли просьба, то ли приказ, вполне ожидаемо вызвали опасливое недоумение младшего:       — Ч-что происходит?.. Зачем нам ложиться прямо на асфальт? Я же так испачкаю твою кофту… — испуганно-непонимающе выдохнул Йо. Главное, что он чувствует горячую руку брата, даже лёжа на жёстком холодном асфальте.       — Доверься мне и закрой глаза, — только и ответил старший. Младший осторожно улёгся рядом с братом, с интересом ожидая дальнейшие инструкции.       — Йо, послушай, пожалуйста: так вышло, что, кажется, я… я тоже влюбился в тебя. Конечно, мне говорить легче, ведь это не новый опыт для меня, но давно мне не доводилось влюбляться. Я хочу сказать, что тебе не нужно бояться. Вместе, когда встречаешь человека в схожей ситуации, всегда гораздо проще… А теперь открывай глаза и смотри на небо. Смотри на сотни дрожащих на дне этого тёмного океана, звёзд. Отчего они дрожат, Йо?.. — тихо выдохнул Хао своим по-кошачьи мягким голосом, который ласково прорезал тонкое безмолвие темноты.       — Я… я не знаю английский, не знаю физику, не знаю астрономию, не знаю историю, Хао… Я вообще ничего не знаю… Я очень бестолковый, и, говоря, что не самый смышлёный ребёнок в семье, не утрировал. Мне очень стыдно, что… что ты видишь меня именно та-таким, Хао… Таким… Таким жалким идиотом… — едва слышно и закрывая пылающее лицо руками, сбивчиво и нервно выдохнул Йо, чувствуя, как внутри всё поникло.       — Я не об этом, дурик, здесь не нужно быть Коперником, чтобы ответить на мой вопрос. Сделай вдох-выдох и постарайся успокоиться. Всё ведь хорошо… Мы с тобой вдвоём лежим под звёздами и просто разговариваем. Зачем усложнять на ровном месте, если всё, о чём я тебя прошу сейчас, — это расслабиться и отключить голову?.. Я только хотел сказать, что звёзды, наверное, вряд ли дрожат от страха, ведь их много. Им нечего бояться, только и всего, Йо… А сейчас я возьму тебя за руку и спрошу:       — Куда ты хочешь пойти в следующий раз? Думаю, в сегодняшнем кафе нам больше не будут рады, да и я больше не хочу там появляться с таким отношением к посетителям могу лишь пожелать им удачи, — холодно-жёстко выдохнул Хао.       — Я… я не знаю… Мне всё равно… — кротко ответил испуганный Асакура.       — Хорошо… Тогда… Как насчёт повеселиться? Может, сходим вместе в клуб, потанцуем?..       — По-танцуем? — упавшим голосом звонко переспросил Йо.       — Ну да, не хочешь?       — Да… Да я как-то не умею в клубе или на концерте… Не люблю людные места и большие компании… — едва живой от неловкости, сдавленно пролепетал Йо. Хао почувствовал, как напрягся Асакура.       — Отлично, тогда потанцуем у меня! При мне-то не будешь стесняться? Хотя, о чём я вообще… — усмехнулся Хао, — я тебя ни к чему не принуждаю, можем и просто в парке погулять за руку, если так тебе комфортнее…       — Не, в парке я с Анной гулял… Как-то не очень хочу снова идти в парк, давай уж лучше потанцуем… — сказал Йо с неуверенной улыбкой. Не хотелось вспоминать холодную подругу, лёжа под звёздами с ним.