Трудности главы сельской полиции

История его клана уходит корнями в далёкое прошлое, когда ещё многие кланы жили среди людей и открыто поклонялись Серому Волку, считали его своим родоначальником, предком… Мечтали быть похожим на него — хотели обладать силой и проворством Волка. А потом пришло христианство. Язычество искоренили, староверов прилюдно казнили — если не по закону, так самосудом в городах и селах новообразовавшихся, где одни христиане и жили. В старых деревнях, конечно, много старообрядцев осталось — они веру свою забывать не хотели, вот и прибегали под их крыло и оборотни, и все-все-все. Александр — он получил своё взрослое имя на посвящении в охотники, такая традиция бытовала в их клане — был в тринадцатом поколении. Он мирно жил в лесу, заботясь о нуждах своего клана, будучи тогда правой рукой вожака стаи — Веслава. В его клане практиковалась жизнь людская, без превращений, и Александр был одним из добровольцев, кто захотел опробовать в обществе ужиться. Выйти в люди означало лишиться статуса правой руки вожака, но Александр не переживал о своём месте — в клане есть много крепких волков, намного мудрее и сильнее его самого. Проживая в городе жизнь полицмейстера, он находит себе пару — красивую волчицу-одиночку — и зовёт её в свой клан. Спустя недолгое время уговоров его Мария принимает предложение, становится его женой. Клан принимает чёрную волчицу как свою дочь, радуясь за их горячо любимого всеми брата, племянника, сына и далее по списку. Вскоре у них рождаются прекрасные волчата — на церемонии посвящения в ученики они получают детские имена. Ванюша, Ася и Войко — два сына и дочка. Сыновья обучаются охотничьему делу и учатся защищать клан, а дочурка стала ученицей лекаря. Большая честь для семьи, когда их ребёнка делают учеником лекаря — на врачевателе весь клан держится; он и от болезни излечит, и раны обработает, и советом мудрым поделится. Для лекаря особый талант нужен, вот и считается это особенным титулом. А потом беда случается с Александром — попадает он в передрягу. По ложным слухам на дуэль его вызвал один оскорблённый молодой человек, а Александр ведь не промах — взял, да и выстрелил парню прямо в сердце! За то его в ссылку сослали, да так далеко, что не было возможности больше увидеться ни с кланом, ни с женой, ни с детьми… А в Диканьке жизнь нудная, скучная, тоскливая. За порядком только следить да коров с овцами к хозяевам возвращать. На выслеживании добычи Александр собаку съел, а потому и завоевал расположение крестьян. Правда, о происхождении своём никому не рассказывал, даже писарчуку своему. Так и жил Александр Христофорович Бинх в деревушке где-то на окраинах страны и по полнолуниям в лес бегал на луну повыть, тоску по семье своей излить. Жители в Диканьке подозревали, конечно, что в лесу оборотень завёлся, да слухи про Александра пускали. Тесак, помощник нового пристава, слухи те искоренить всё пытался — ну не мог начальник его силой нечистой оказаться! Хотя иной раз и сам с опаской на Бинха поглядывал, когда совсем тяжко волку становилось, и он тихонько подвывал себе под нос, тоскливо глядя за деревню. Но Александр быстро убедил Тесака, что плохого он не сделает — волки хоть и злые, но честь свою с собой в могилу унесут и зазря уставы свои моральные не нарушают. Александр, конечно, давно сомневался, осталась ли у него честь — человека-то он убил, причём без веских оснований… Тут, знаете ли, с какой стороны посмотреть. С одной стороны, на дуэль его вызвали несправедливо, подвергнув сомнению его же честь, и защитил он её как по людским правилам. Но с другой выступал его волчий долг — он клятву давал людям никогда вреда не причинять, а только помогать, если потребуется… Выходит, как человек честь он сохранил, а как волк — потерял безвозвратно. Или всё не так, как кажется? Александр и сам уже запутался, а потому только вздыхал тяжко и головой качал, почёсывая отросшие бакенбарды. Так было до тех пор, пока не почуял он запах родной на входе в деревню. Кинулся он из-за стола, забывая свою треуголку, напугал бедного Тесака, но писарь за ним помчался. Прибегает, глядит — а там дочь его, вся измученная, израненная на руках у Дарины лежит, отца кличет. Волосы чёрные растрепались, в колтуны свалялись, а сама смотрит затравленно, глазёнками своими зелёными озирается. — Тятюшка, родненький! — кличет девочка, ручками к отцу прибежавшему тянется. — Беда, беда случилась у нас… Охотники пришли, да всех-всех убили… Застрелили пулями серебряными да зарезали мечами точёными. Братцев моих, матушку родненькую, дядюшку Веслава… Я одна убежать смогла, ночь то была, вот я и затаилась от них в норке кроличьей, а потом как убежала! Тебя искала — матушка-то говорила нам, куда тебя сослали, а я по лесам, по лесам… Александр дочь свою забирает из рук девицы, прижимает к себе, в макушку целует, успокоить пытается. Что делать? Убили, убили его клан… Семью его… — Не плачь, Асюшка, придумаем мы с тобой что-нибудь, — гладит дочь по голове Александр. А крестьяне смотрят и диву даются — неужто и правда пристав их оборотнем был? У дочки-то вон, хвост из-за спины торчит, чёрный как смоль, да ушки волчьи к голове прижимаются. Горе, горе-то какое у их начальника приключилось! И правда, что смертоубийство целой стаи оборотней было — Ганна привезла слухи с ярмарки, а слухам разным крестьяне с удовольствием верили. И пошли по деревне слухи, что у пристава их дочка, оказывается, была! Маленькая, как раз с Василинкой одного возраста. Помогли крестьяне одинокому волку и девочке, дом приличный построили — всё как положено, чтоб удобства были для семьи. Александр-то жил прямо в участке, ему много места ни к чему, а вот с Асей нужно было всё по-человечески, как говорится, устроить, чтобы ребёнок в достатке жил. Аська не промах девчонка была — сразу про Василинку узнала и подружилась. Теперь у кузнеца Вакулы в доме часто можно было найти двух девочек — они то в куклы играли, то ещё что выдумывали. Да и на ужин к Вакуле Александр теперь часто заходил, приносил гостинцы от девиц да старух сердобольных, и ужинали они вчетвером. А там и Тесак стал к ним присоединяться — уж больно к начальству привязался, везде хвостиком ходил. Девки-то у него не было, не нашлось ещё, вот он и ходил, с Василинкой и Аськой играл, сказки им рассказывал. Сиротинушкой сам был, пока Александр его к себе на службу не забрал да названным сыном не нарёк. Скучал оборотень по семье своей, искал, о ком позаботиться можно. Ведь это у волка в крови — о младших заботиться, их этому с детства в клане учат. Горевал долго Александр по потерянному клану, долго семью убитую оплакивал, но держался молодцом — у него ещё Ася оставалась, о ней заботиться нужно пуще прежнего, ей ещё тяжелее — она смерть видела. Нельзя дочку бросать, иначе Бинх сам себя никогда не простит. Их жизнь налаживалась. Ася, казалось, уже почти смирилась со смертью клана и прикипела к новой семье в виде отца и жителей Диканьки. Крестьяне любили оборотней — они и скот пасти помогали, и другое зверьё хищное отпугивали. Правда, устрашением занимался только Александр, а вот Аська стала учиться у доктора Бомгарта. Она многие травы и отвары целебные знала, но в людской медицине не разбиралась, вот и пошла к Леопольду Леопольдовичу, чтобы новое узнать. Василина умницей и рукодельницей росла, куколок сама делала. Марушку вот себе смастерила и говорила с ней, Ася тоже иногда Марушку слушала. Знала маленькая волчица, что Василинка ведьмочкой была, оттого ещё крепче сдружились они. Каждый оборотень знал — нет дружбы крепче, чем дружба между нечистью. Тем более Василина не колдуньей злой росла — силы ей в награду подарили, потому была она больше целительницей и просто мудрой девочкой. Погоду могла заклинать и зверей к себе призывать. А то как же иначе Ася с Александром узнавали, когда прийти к кузнецу в гости нужно? Это всё Василина их звала — Вакула догадывался об этом, но ничего против не говорил. Главное, что его девочке было, с кем играть. Время шло, девочки взрослели — уж Аське шестнадцать стукнуло, росла-то она не как человек, а как волк, потому как волчонком родилась, а не человечьим детёнышем. Василинке только десятый год пошёл, но Ася всё также играла с младшей сестрёнкой, несмотря на разницу в возрасте. Волчье детство быстрее протекает, зато оборотни долго живут в серединке — так получилось, что человеческая жизнь с волчьей здесь смешалась и сравняла годы небольшого детства. Странно, не правда ли? Так и жили, пока беда не нагрянула в их деревню. Стали в Диканьке дивчины пропадать — находили их в лесу мёртвыми. Странная, нехорошая смерть у них была. Кто-то кровь всю высасывал из тела. Александр мудрее дочери был, сразу понял — человек с проклятьем замешан в деле. На месте убийств густой запах был, наполненный чем-то тёмным, отчего у оборотня шерсть вставала дыбом. Когда умерла третья девушка, не выдержал Александр — послал телеграмму в Петербург, чтобы прислали им дознавателя хорошего. Сам-то он в расследованиях не был шибко искусен, никогда не доводилось ему иметь дело с маньяками. Пришёл ответ из столицы, что выслали они самого талантливого городского следователя, а следом ещё приказ: убитую не хоронить, дождаться столичных. Стали готовиться к встрече. Поп, да и вообще все крестьяне неодобрительно покачали головой на приказ из Петербурга, но противиться приставу не посмели — доверяли ему сильно. Александру и самому противно было обряд погребения нарушать, но вызывать гнев столичных не хотелось. Вдруг сошлют ещё дальше? Уложили они тело убитой девушки дома у родственников. Кто-то ведь должен за покойниками следить, иначе они и встать могут. Александр бы не верил в эту чушь, да только нутром чувствовал, что правда это — не зря же он оборотнем был? Он и упырей видал, и мавок, да даже чертей гонять из домов деревенских уже приходилось. Когда он жил в городе, то тоже встречал нечисть всякую, но всё больше бесов мелких. Но там он их не трогал — не его дело из незнакомых домов нечистых гонять, это работа экзорцистов. А в Диканьке теперь он хозяин был, так что следил, чтобы навьё людей его не донимало. Всех взашей гнал с территории! Через несколько дней приехал дознаватель со своим помощником-писарчуком. Принюхался Александр незаметно — нечистым духом от писаря пахло, да и следователь этот в ярко-красном пальто доверия вовсе не внушал. От предложения пожить в доме пристава отказался, хотя его помощник явно был бы более чем доволен делить крышу с Бинхом, а на словах о постоялом дворе недовольно скривился. Видать, клопов не любил. С радушной улыбкой глядя в глаза петербургского дознавателя, Александр старался не распушить бакенбарды от раздражения. Надо же, только из столицы приехали, а уже порядки свои наводить пытаются. Не понравилась анархия эта оборотню. Он на своей земле вожаком был, а, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Не по нраву пришлись столичные гости Александру, а потому решил он своими подозрениями не делиться — пусть дознаватель сам изволит дознаваться до истины, а Бинх наблюдать будет. Ася стояла за спиной отца и внимательно глядела на бледного писаря, а когда Яков Петрович — так звали дознавателя — наклонился спросить имени, то и вовсе убежала. Побежала прямиком к Василинке, про новенького нечистого рассказывать, который из столицы приехал. А уж когда Николай Василич, как звали писарчука, наплёл своему следователю про мельницу и запруду, нахмурился Александр, но указал дорогу. Неужто парень Оксанку видел? Надо будет спросить мавку про разговор их. Тесак нашёл черную крылатку в траве, пока Яков Петрович распинался о способностях «за гранью понимания». И так ясно, что следователь этот что-то нехорошее задумал. Убираться бы ему куда подальше с территории Бинха, не то загрызёт его ночью в лесу. Хозяин лесной его простит за это. — Так, это… Н-не только она в то лето ум-мерла, — запинаясь, произнёс Тесак. Видимо, отвечал на какой-то вопрос дознавателя в красном пальто. — Т-тогда ещё дивчин у-убили… С д-дюжину, кажись. Лицо петербургского следователя комично вытянулось, и он оскорблённо повернулся к Александру, старавшемуся всё это время держать на лице приветливую улыбку. С каждым словом Якова Петровича у оборотня получалось всё хуже, и улыбка всё больше грозилась походить на волчий оскал. Бинх сдерживался, как мог. Мало ли, что у мужчины на уме? Ещё решит убить Александра и его Аську. Правда, за Асю оборотень и без того волновался сильно. По возрасту она как раз подходила убитым девушкам, поэтому Александр переживал, как бы его дочку Всадник не забрал. Велел ей лишний раз ночью из дома не выходить и не перекидываться — она у него вольная волчица, когда захочет, тогда и побежит птиц в лесу пугать. — Яков Петрович, я попросил бы вас… — хотел было вставить пару слов в гневную тираду Александр, но был грубо перебит криком. — Я попросил бы вас!.. Отвечать на мой вопрос, господин пристав! Александр прикрыл глаза, стараясь успокоить волчью натуру, так и рвавшуюся на волю, готовую растерзать господина из Петербурга на кусочки. Да как он смеет кричать на него, Бинха? Он хозяин, его должны слушать! Встряхнув головой, он спокойно посмотрел на дознавателя. — Послушайте, моя обязанность — сохранять порядок в деревне и не сеять панику. То, что случилось тридцать лет назад, не может быть связано с настоящим. Сами подумайте, ведь убийцы тогда могло и на свете ещё не быть, — как можно ровнее ответил Бинх. — Или вы, как и крестьяне, считаете, что в убийствах бес замешан? На последних словах он не смог сдержать ухмылку. Что же это получается, Яков Петрович сюда только ради беса приехал? Странный, очень странный следователь. Нужно проследить за ним. Разгневанный Гуро быстрым шагом удалился в деревню, и писарчук его поспешил за ним следом. Оборотень переглянулся со своим помощником и подозвал его поближе. — Не нравится мне этот Яков Петрович. Плохое дело он затевает, нутром чую, — низко прорычал Бинх, обнажая на долю секунды клыки. — А задай-ка ты, Тесачок, Василинке и Аське задачку — пусть одна за господином Гуро следит, а вторая — за Николаем Василичем. Может, выясним что. Давай, иди, а я пока с Оксанкой поговорю. Тесак кивнул, и Александр, прежде чем пойти к запруде, потрепал его по голове. Степан счастливо улыбнулся на редкую в последнее время ласку и побежал в деревню, сестрицам задание давать. А оборотень тем временем на бережку сел и лапой по воде ударил. Через время выглянула мавка, стала смотреть на хозяина. — Ну, чего смотришь? Рассказывай, зачем к господину Гоголю являлась и что рассказала, — хмыкнул Алекандр. — Ругать не буду, правильно сделала. Я им помогать не собираюсь, так что рассчитываю на тебя. Оксана вздохнула и принялась рассказывать о ночном визите Николая Васильевича. Бинх послушал, покивал, да и пошёл обратно в Диканьку. Ему нынче порядок ой как держать нужно, чтобы народ не волновался. Крестьяне-то уже догадались, что их вожак обиду на столичных людей затаил да не желает помогать им, начали шептаться. Александр и сам не в восторге, да только напрягает его Гуро. Уж больно уверенным в себе и своих знаниях он кажется. А Оксанке он наказал во всём Тёмному помогать, раз уж он сам не знает, как силой своей управлять. Время шло, — убийства продолжались, — дело стояло на месте. Бинху постоянно казалось, что Яков Петрович знает намного больше. Отчего ему тогда инсценировать свою смерть и наблюдать за Гоголем издалека? Полнейший бред! Однажды Александр не вытерпит — придёт и откусит Гуро что-нибудь, ей-богу! Ещё и припадочного на него оставил, тьфу! Столичный сле-едователь, лучший в стране-е, а на деле — взял да свалил от работы, змий проклятый. Потом убили Хавронью, но убийство не было связано со всадником — Параска застукала мачеху свою в постели с другим, вот и решила самосуд устроить. Пришлось под замок сажать за смертоубийство. Оборотень покачал головой, неодобрительно глядя на крестьянку. Только этого ему и не хватало. Вот пока столичные не приехали, всем жилось нормально! И кто только пристава тянул телеграмму в Петербург слать? Одни проблемы от этих городских. Беда ещё в том, что Хавронья упырицей стала. Ещё одна проблема, чтоб его! Как будто проклятого Всадника им не хватало… Александр начинал терять терпение. Хотелось просто обернуться волком и умчаться в лес, повыть на луну. А в эту ночь, между прочим, уже полнолуние! Бакенбарды отрастали быстрее, приходилось сбривать их по пять-шесть раз в день. Мало того, что в полнолуние сила оборотня росла, так ещё и накопившийся стресс и постоянный недосып начинали давать о себе знать. Бинх раздражённо отмахивался от людей целыми днями, отвечал колко, не сдерживая сарказма, переполняющего пристава, круглые сутки пропадал то в участке, то за следователем и его припадочным по лесам шлялся, как будто дел у него больше не было! До чего же бесят его эти столичные. Вроде приехали убийства расследовать, а на деле только жрали да развлекались, особенно этот препротивный Гуро! Так и хотелось ему руку по локоть отгрызть. И как Александр ещё с ума не сошёл с ними? Вот в очередной день они Параску по лесу искали. Видно, запугала её мачеха-то. Александр слышал, как упырица грозилась падчерицу за собой в гроб свести. Получилось угрозу в жизнь воплотить. Правда, перед этим ещё нашли они странную лужу крови и органов. Да ничего странного, чёрт бы их побрал! Бинх ещё издалека почуял, что не человек это был, а свинья обычная. Возможно, дочурка поохотиться решила… В такое время! Наказать бы её за то, что честной люд пугает. Зато, когда мимо промелькнула тень, ну очень уж пахнущая Хавроньей, Александр, ничего не объясняя, побежал за ней. Лошадь оборотню была ни к селу, ни к городу — бегал он быстрее обычного человека, а зверьё только аппетит подстёгивало. Пока лес прочёсывал в поисках Хавроньи и Параски, учуял троицу — господина Гоголя, Леопольда Леопольдовича да слугу Николая Василича. Кажется, его Яким зовут? Вот тут оборотень впервые увидел силу Тёмного в действии. Вокруг господина Гоголя возникла такая аура — врагу не пожелаешь столкнуться. Хотя, постойте, как раз такую и пожелаешь, самое то! Ганна, к слову, очень сильно испугалась и поспешила уйти с их пути. Александр пригладил вставшую дыбом шерсть. Он и не заметил, как перекинулся, надо же! Животный страх и инстинкт перед лицом грозной силы взяли верх над человеческой сущностью. Будь Бинх человеком, то даже не увидел бы тьмы, скопившейся вокруг Николая Васильевича — не говоря уже о сгустившемся тяжёлом, пропитанном нечистой силой запахе. Последовав за троицей идиотов, пристав внимательно принюхивался по пути. Он первым уловил безжизненный запах уже мёртвой Параски и прибавил скорости — нужно прибыть на место первым. Полиция он или кто? Потом он помчался в Диканьку, чтобы проверить свою дочку и написать отчёты в Петербург. Не успел он лечь спать, как явился господин Гоголь с попом. Эти двое привели скрученного Басаврюка, представить только! — Уж нужно его за решётку, Александр Христофорович, вы посмотрите на рожу его — ну чистый бес же! От греха подальше лучше вы посадите его, — неуверенно просил богослов. — Да поймите же меня! Ни за бесовскую рожу, ни за ваши глупые, необоснованные подозрения я не имею права сажать людей за решётку! — раздражённо стукнул по столу кулаком пристав, сидя перед двумя идиотами и сверкая зелёными глазами то на одного, то на другого. Да будь его воля, он бы по этим причинам посадил всех и был бы самым счастливым оборотнем. Первыми за решётку попали бы Гоголь и Гуро. Столько проблем с пустого места достали — это какой же талант иметь нужно, чтобы так жизнь людям портить! А ночью опять трупы! Петро, гад такой, на речи Басаврюка повёлся и за кровоцветом пошёл. Пришлось ещё и его хоронить, потому что слишком любопытные и чересчур «ответственные» столичные писари суют свой нос куда не следует. Слава Богу, хоть девушку спасли… Ася переживала — то её подружка близкая оказалась. Как её там по имени?.. Голова уже совсем не варит, выспаться бы… Ася, к слову, никаких новостей новых про Николая Василича не разузнала — только то, что Оксана ему помогает, а ещё что влюбился писарь в Лизавету Андреевну, графиню Данишевскую. Самому Бинху, как ни странно, Лизавету никогда видеть не доводилось — она с мужем живёт на отшибе, людей сторонится, только по праздникам муж её выходит. А тут — на тебе! Сама графиня на лошади примчалась. Александр навострил уши, повёл носом — что-то не так было в запахе графини. Как будто стёр кто-то его часть, оставив пустое место. Да и муж её пах странно… Как колдун какой-нибудь. Надо бы проследить за ними в ближайший праздник. Какой там по списку? Сварожья ночь? Самое то для охоты на дивчин, да, Всадник? Если Бинх подтвердит свою теорию, то сам разберётся с проклятым убийцей. Не зря ведь девушки пропадают именно по праздникам? Ночью пристав обращается в волка, давая своему телу почувствовать приятное потягивание мышц и лёгкую разминку в лесу. Как же долго он не перекидывался! Он уже и позабыл, как приятно ловить мордой свежий ветер, мчась через деревья и кусты, позволяя запахам проходить сквозь него. Вскоре он добежал до особняка Данишевских — и шерсть его встала дыбом. Никогда ещё он не чуял этот ужасный, отвратительный смрад проклятья так чётко! Вблизи он казался еще более омерзительным. Как будто душа у человека сгнила. Не тело — душа. Увидел оборотень, как из дома выходит Всадник. Конь появляется из ниоткуда перед проклятым убийцей, и Всадник величественно садится на него, направляясь в лесные угодья рядом с деревней. Бинх бесшумной тенью следует за ним, чтобы вмешаться, если это будет возможно. Если же нет — то он позволит одной девушке умереть… Это поможет установить личность Всадника. Пристав готов поступиться жизнью ещё одной девушки, лишь бы выяснить личность убийцы и остановить его прежде, чем он убьёт других! Ещё неизвестно, сколько жертв будет в будущем… Лучше закончить всё сейчас. Александр наблюдал за тем, как Всадник перерезает грудь Даринке… И высасывает из неё всю кровь. Только когда всё, до единой капли, исчезло в черноте капюшона, проклятый стал трансформироваться обратно. Сначала исчезли непонятные… Рога из спины — уж простите, оборотень поэтом не был, красиво сказать не может. Что первое пришло на ум — с тем и сравнил. Через минуту перед ним на коленях, тяжело дыша, стояла Елизавета Андреевна. Конь стал обычным, и Александр узнал в нём кобылу, на которой графиня к Гоголю приезжала. Похоже, проклятье даже на зверя повлияло — по запаху мужчина не смог определить пол скакуна. Махнув хвостом, волк скрылся в кустах, уходя всё дальше от места преступления, ближе к своему селу. Надобно Тесаку рассказать про открытие своё. Лиза, услышав удаляющиеся шаги, встревожилась — неужто её видели? Но в облике Всадника она не почуяла рядом других людей. Разве что волк проходил… Графиня тряхнула головой, отметая мысли прочь. Ну, волк-то на неё не донесёт приставу? Графы не знали о природе Александра Христофоровича Бинха. Разве что Алексей догадывался, но догадками с Лизаветой не делился — ни к чему на невинного оборотня беду кликать. Да и сам граф хотел, чтобы кто-нибудь Лизу остановил. Сам он не мог — на верность ей присягнул ещё в отрочестве, надеясь, что графиня полюбит его однажды. А она не то что на него внимания не обратила, она взяла да влюбилась в столичного писаря, да к тому ж ещё и припадочного! Вот тебе и разрушенная надежда. Алексей хотел, чтобы в конце концов Лизавета принесла Гоголя в последнюю жертву. А на следующий день упомянутый господин снова повёл его в лес, вот чёрт его потянул! Нашли тело мужика — лицо разодрано до самых костей, не опознаешь. Заприметил Бинх разбитый ноготь на руке — такой у сапожников обычно от работы бывает. Стало быть, нужно придерживаться этой версии. И спросить бы, не высылал ли кто из помещиков заявление о пропаже крестьянина. Ещё одна примечательная деталь — провонялось всё вокруг псиной. Александр велел доктору Бомгарту вскрытие проводить да Гоголя в помощники взять, а сам остался на месте преступления, дожидаясь, когда все уйдут. Потом в волка превратился и след взял. Запах привёл его к поместью Манилова — того ещё идиота, по скромному мнению Бинха. Вообще, по этому самому скромному мнению, вокруг только идиоты и жили, но кому интересно, что об этом всём думает обыкновенный глава сельской полиции? Верно — никому. Поэтому Александр решил оставить это дело и пока разбираться с проклятым Всадником. В прямом смысле, причём, проклятым. Да вот только господин Гоголь решил, что ему всё нужно! И пришлось Александру ехать в поместье Маниловых, предъявлять претензии. Естественно, они ничего не нашли, но столичный писарь всё же откуда-то достал информацию о поместье «Чёрный камень», а заодно и про общество «Мёртвых душ» узнал. По правде говоря, Бинх уже сталкивался с жалобами о пропаже девушек из поместий — не только поместья Манилова, но и Ноздрёва, и даже Коробочки… Но вся информация об этом как будто обтекала оборотня, он никак не мог докопаться до истины — ну и плюнул на это дело. Ясно же — тут высшие чины замешаны, а он уже однажды был сослан в треклятую Диканьку за дуэль с графом… Ему больше не хотелось. Ни стреляться, ни быть сосланным. Но, видит Бог, никакие убеждения против Николая Васильевича не помогли — то всё равно сделал по-своему. Ну вот чему их там в столицах учат вообще?! Старших слушаться не научили, а всё остальное: языки французкие там, учения-науки — никому пользы ещё не принесли, кроме светских дам, любящих почесать языками и пораспускать сплетни. Когда к нему в слезах заявляется Лизавета Андреевна, он еле сдерживает рвущуюся волчью натуру, но мольбы графини не походят мимо его ушей. Он обещает ей помочь господину Гоголю. И поэтому сейчас перегрызает глотку какой-то псине, которая бежит за Николаем Васильевичем. Сколько же проблем от этого… Этого… Как бы культурно назвать? С поместьем разбираются быстро. Оказывается, богатые помещики устраивали здесь чёртов бордель! Как низко и подло, даже звери на такое не способны. Вот это всё Александр считал самым низшим падением души человеческой. Разве можно так с девушками? Бинх еле сдержал своё отвращение. К сожалению, многоуважаемому председателю общества «Мёртвых душ» удалось улизнуть — весьма влиятельные люди из столицы приехали невообразимо быстро, чтобы забрать своего человека и пригрозить Александру Христофоровичу ещё одной ссылкой. Только уже в Сибирь. Ну никакой оригинальности, право слово! Бинх плюнул вслед закрывшейся двери. И если той же ночью по дороге в столицу на экипаж графов якобы напали разбойники и зверски убили всех, кто был внутри… Ну, в любом случае об этом никто не узнает. Об этом Бинх может позаботиться. Тем более, богатства из экипажа под утро и правда растащили — только не разбойники, а обычные крестьяне с близлежащих деревень. Следом за смертью Даринки ещё одна новость плохая пришла — появилась в деревне тёмная ведьма, Ульяна. Ася сначала рассказала отцу про девушку с плохим запахом. А на следующее утро на домах девиц были знаки нарисованы кровью собачьей — Александр сразу учуял душок. Он собак недолюбливал — вот уж кто свободу променял на рабство и кусок мяса. Хотя и сам не лучше, пошёл же он в полицию служить? Теперь не смеет перечить начальству высокому, боится, что в Сибирь сошлют за неповиновение. Может, оттого он собак и не любит? Им-то переживать нет причины — главное, чтоб хозяин человеком хорошим был. Александр, к своему ужасу, увидел на своём доме такую же метку. Это значило только одно — Ася выбрана в жертву Всаднику. Потом и Василинка прибежала к Вакуле — мол, видела она, как галушки сами летали, и что чувствовала когти ведьмины на плече у себя. Не успел Александр придумать, что с Ульяной делать, как влез этот проблемный писарь! Мало ему проблем было, так он ещё и на ведьму пошёл, чёрт бы его побрал! Слава Богу, что этого странного типа с деревянной рукой удалось учуять, не то бы Александр Гоголя за решётку кинул и не пожалел. А потом нашли в лесу тело Марфы, ещё одной девицы из деревни. И опять дело рук Всадника — порез на груди, отсутствие крови и огромный знак перевёрнутой подковы на выжженной траве. Очередное ночное собрание, Бинх пытается вникнуть в бред, который нёс господин Гоголь. Какие-то видения, какой-то кровавый колодец, опять эта Лиза… Что вообще за чушь?! У них девки чуть ли не каждые два дня пропадают, а он со своими видениями, чтоб его!.. — Лучше бы вы, господин дознаватель, думали, как девушек от Всадника уберечь, — раздражённо рявкнул Александр, еле сдерживая клыки. Он за Асюшку переживал больше чем за свою жизнь! Но, как назло, в голову не лезли адекватные мысли — только запереть дочь в участке и вообще никуда не отпускать. Или, ещё лучше, в лес отвести, к Лешему под крыло! Ну или под сук — там что отрастёт. Да только не понравится волчице, что отец её контролирует, и сбежит куда-нибудь, а так Всадник точно её достанет… Оскорблённый Гоголь смущённо помолчал пару минут, набираясь храбрости что-то сказать. — Так давайте вывезем дивчин… За хутор. Я там сарай старый видел, когда с… Когда с Яковом Петровичем сюда ехал… Можно ведь там девок схоронить, Всадник и не узнает, где они! Идея было хорошая, но одно «но» всегда существовало. В данном случае этим «но» была воля крестьян. Матери и отцы не хотели расставаться с дочурками — не доверяли они столичному человеку. Но Александру удалось убедить их в здравости идеи Николая Василича. Ведь и правда — пособница Всадника была убита — или почти убита, но Бинх подозревал, что вскоре ведьму в конец убьют, недолго ей осталось. И прав оказался — нынче ночью Николай Васильевич освободил Хому — задержанного с рукой деревянной. И как освободил! Пришёл в участок ни с того ни с сего, показал бумажку какую-то с заклинанием на тёмной латыни — оборотень знал тёмную латынь, это все оборотни знают — и ещё так смотрел, будто нихрена не понимал! А потом этот Хома Брут свой протез раскрутил и в заложники господина Гоголя взял, грозясь шею ножом ему проткнуть. Да ради Бога, как было бы замечательно! Но Бинху пришлось унижаться из-за этого придурка, Леший его забери… И сидел он в камере теперь, хвостом от раздражения по земле стучал с бешеной скоростью. Благодаря слуху ему удалось уловить отрывки разговора двух идиотов — оказалось, Хома и не собирался Гоголя убивать, а пришёл за Ульяной. Экзорцист законченный!.. А Бинху теперь сидеть в этой клетке и ждать, когда кто-нибудь соизволит прийти. К счастью, долго ждать ему не пришлось — в участок явился Тесак. Спустя несколько драгоценных минут объяснения непонятливому писарю всей ситуации, Тесак выпустил Александра. Наконец-то. Только вот радоваться пришлось недолго — когда пристав с помощником подошли к выходу из деревни, пытаясь найти Хому и Гоголя, то уловил Александр запах крови. Обернулся на дорогу — а там идёт казак весь израненный… — Беда-а, — прохрипел мужчина, падая на землю. — Всадник… Девок нашёл… И внутри Бинха всё разом похолодело. Всадник… Девушки… Ася! Медленно выдохнув — не осознавая, что он задерживал дыхание всё это время, — Александр рванул в сторону хутора, предчувствуя самое худшее. В пути он обратился в волка, чтобы сильные лапы быстрее несли его по лесу. Уже на подходе к зданию в нос ударил резкий, металлический, сладковатый, пропитывающий до костей запах человеческой тёплой крови. Причём крови не девушек — а казаков. Мужчина открыл разбитую, слетевшую с одной петли дверь сарая. Ответом его тихому рычанию была тишина, мертвая, неподвижная. На полу в лихорадочно замершем вихре лежали мёртвые тела девушек. Ася была среди них. — Ася, Аська… — Бинх тихо завыл, падая на колени перед недвижным телом дочери. От неё больше не пахло свободой и лесным ветерком. Аромат кисло-свежих духов, которые отец приносил ей с ярмарки, полностью заглушился отвратительным, тяжёлым запахом крови. От неё больше не пахло жизнью, не пахло человеком, и оборотнем тоже не пахло! Александр чувствовал лишь неподвижный, замерший в воздухе запах проклятой смерти. Он прижался головой к макушке своей дочки, единственной из его родных… Всадник забрал у него последнюю родную кровинушку. Оборотень позволил нескольким одиноким слезам стечь по лицу и упасть на испачканную в крови одежду. Он знал, что кровь не дочуркина, но сердце болезненно сжималось и замирало при виде грязи… Ася же выглядела так, будто просто спала. Глаза были закрыты, а на лице спокойное, ясное выражение. Но Бинх знал — она больше не проснётся. Холодная, обжигающая своими ледяными когтями ярость захлестнула оборотня. Да как посмел Всадник забрать его единственную родную душу? Он поплатится за это. Жизнью своей поплатится. По возвращении в город Бинха встретила толпа разъярённых, разбитых горем крестьян. Но ему было некогда успокаивать народ — прибежал поп с докладом, что церковь разрушена. И что Николай Васильевич тоже мёртв. От церкви исходила интересная аура — как будто самое светлое место вдруг использовали для наплыва всякой нечисти, и особенно отчетливо ощущался запах… Вия. Войдя вовнутрь и увидев воочию Гоголя, Александр понял — господин дознаватель убил Вия. В груди вспыхнула ярость. Да кто такой этот Гоголь, чтобы во время убийств девиц по церквам расхаживать да Виев заклинаниями изгонять?! Это же абсурд полнейший! Неужто ему совсем плевать на Диканьку? Тогда зачем приезжал сюда? Развлечься с графиней местной?! От сиюминутного убийства горе-писателя Бинха удержало только то, что Николай Васильевич и так был мёртв. Он не стал принимать участие в решении его захоронения. Пусть люди сами решают, что с ним делать. Яким, конечно, не был доволен окончательным решением, но кого тут вообще спрашивали? Им ещё… Девушек хоронить… Всю погребальную церемонию Александр шёл рядом с гробом своей дочери. На сердце — камень, который тянул ко дну. Всадник пожалеет о том, что натворил. Когда по похоронной процессии прокатился вздох, и казаки, невольно отступившие от остановившихся внезапно передних, чуть не уронили гроб Аси, Бинх зарычал. Гулко, злобно — и в то же время печально. — Поаккуратнее с… Гробами! — рыкнул пристав на казаков. По толпе прокатился ропот недовольства, но все почему-то отступили ещё дальше. И тогда Александр почувствовал запах Гоголя. Обернувшись на кладбище, он увидел, как Яким с Бомгартом достают писаря из сырой земли. Стало быть, у них в деревне ещё бессмертный завёлся… И то, что он хотя бы никого не убивает, не сильно обрадовало Александра. Было решено отвести господина Гоголя в его комнату на постоялом дворе. Его слуга, Яким, выглядел счастливым и подавленным одновременно, словно что-то его напрягало в воскрешении Николая Васильевича. Ну, естественно, господин Гоголь ведь был Тёмным — уже только это заставляет задуматься над его прошлым. Просто так тёмные силы не получают. Прямо сейчас на дворе шёл одиннадцатый час ночи, а Бинх всё сидел в этом треклятом участке вместе с самыми отборными тупицами села (и столицы тоже). Он-то знал, что Всадником была Елизавета Андреевна, да только как об этом сказать, чтобы его самого не прирезали? Оставалось только ждать следующего праздника и заявиться в логово убийцы самолично. У Всадника не было права убивать Асю. От воспоминаний о мертвой дочери под кожей начинала бурлить ярость, заставляя волчью натуру брать верх. Уже давно не слушая обострившуюся перебранку, Александр зарычал на компанию идиотов, обнажая клыки и позволяя бакенбардам и густым седым волосам встопорщиться словно гриве. — Либо вы сей же час прекращаете свои споры, либо я вас всех запираю в камере и расследую дело сам, — угрожающе прорычал Бинх. Ему порядком надоело слушать пьяные бредни как доктора, так и господина Гоголя. — Но в любом из этих случаев я посещаю комнату Николая Василича и смотрю на сундук, который достался ему от господина Гуро. Да, Бинх знал, что на сундуке была странная ручка, источавшая скрытые шлейфы древнейшей магии. Не зря же он поручил Василинке следить за господином писарем? Александр хотел видеть древний артефакт лично — что-то подсказывало ему, что это поможет убить Всадника. Но добраться до постоялого двора им не удалось — в дверь начали стучать, а через закрытые ставнями окна были слышны разгневанные крики крестьян. Выйдя на улицу, оборотень лицезрел полноценное восстание — люди с вилами и факелами непрерывно гудели и бранили полицию и, в особенности, его — Бинха. Неблагодарные ублюдки, вот что думал о них пристав, если, конечно, вас интересует его мнение. В последний месяц ему стало казаться, что его слова здесь — пустое место. Во главе восстания стоял крепкий казак Тарас. Он-то и заявил о том, что Гоголь, оказывается, был Всадником. Вот это новость! Александр с раздражённым интересом наклонил голову набок. — И как же вы дошли до такого решения, смею поинтересоваться? Господин Гоголь хотел, как лучше. Укрыть девушек в заброшенном хуторе было здравой идеей. — Такой здравой, что их всех перебили? — крикнула женщина из толпы. Её возглас подхватили и другие. — Ведь там была и ваша дочь, Александр Христофорович! Неужели вам не ясно, что этот писарь всё подстроил? Сказал вам свезти всех девушек в одно место, чтобы за раз убить! Слова о дочери задели дважды разбитое сердце оборотня. Нехорошо это всё, ох, нехорошо! Едва сдерживаясь от желания перекинуться и отгрызть кому-нибудь конечности, Бинх прикрыл глаза, пытаясь взять над собой контроль. И в ту же секунду ему в лоб прилетает увесистый булыжник. Мужчина зарычал от боли, хватаясь за голову и отмечая кровь рядом с виском. Ещё б чуть-чуть!.. Тесак подхватил начальника, поехавшего куда-то вбок, и крикнул что-то гневное толпе. Да разве они сейчас будут слушать его? Больше крестьян ничего не сдерживало, и последнее, что разобрал Александр — его руки крепко связывали, а в рот пихали неизвестного происхождения тряпку, от запаха и вкуса которой хотелось выплюнуть свой желудок. Очнувшись в сидячем положении на земле, прислонившись спиной к Тесаку, пристав сразу же открыл глаза и вскинул голову. Он узрел весьма впечатляющую картину: господин Гоголь, привязанный к деревянному столбу, с импровизированным кляпом во рту, видимо, готовился встретить смерть, как какой-нибудь колдун — то есть, сгореть заживо. Бинх устало прикрыл глаза. Голова всё ещё болела от недавно прилетевшего в голову «снаряда», а руки и ноги ощущались донельзя скованно. Видно, он уже достаточное время находился в таком положении, чтобы конечности успели затечь. Была идея отрастить свои клыки и просто перегрызть тряпку во рту, как и разорвать своей силой верёвки, но один взгляд на бдящего казака отмёл эти идеи. В руках мужика был нож явно не из обычной стали. Поморщившись от мигрени, которая в последнее время слишком часто преследовала Александра, оборотень просто продолжил наблюдать за тем, как с неба полился дождь, ломая планы крестьян на увлекательное сожжение. Что ж, они просто решили повесить Тёмного. Александр был даже рад, когда в колено одному из казаков появившийся из ниоткуда Яков Петрович пустил пулю. Давно уже надо было так сделать. — У меня есть ещё семь пуль, — размеренно начал говорить Гуро. — И прежде, чем вы решите наброситься на меня или на Николая Василича, хорошенько подумайте — в противном случае семеро из вас будут мертвы. Крестьяне медленно побросали вилы и отступили назад. — Хороший выбор, — надменно улыбнулся Яков Петрович, подходя к господину Гоголю. — Скучали по мне, Николай Василич? Бинх позволил себе вновь потерять сознание, когда почувствовал, что царивший в воздухе напряжённый запах опасности заметно спал. Второй раз он очнулся от того, что кто-то бережно обрабатывал рану на его голове. Ноздри заполнил знакомый запах Тесака. Поняв, что начальник очнулся, писарь позвал других горе-следователей. Вместе они стали размышлять над планом проникновения в особняк Данишевских. Значит, что-то Александр всё-таки пропустил. Не важно — он и сам собирался предложить убить Лизавету. Поэтому, когда он услышал, что все считают Всадником Алексея Алексеевича, то почувствовал злость, комком нарастающую в груди. — Неужели вы думаете, что Всадник — граф, а не графиня? — мрачно спросил оборотень, глядя на опешивших мужчин. — Ч-что вы такое говорите! Лиза не может… — начал было Николай Васильевич, но был грубо перебит утробным рычанием. — Лиза то, Лиза сё! — раздражённо повысил голос Бинх. — Да так и скажите — влюбились вы в вашу Лизаньку дорогую, да только не видите самого главного! Неужели неясно, что это она убивает девушек? — А вот с этого места поподробнее, — заинтересованно подался вперёд Гуро. — Откуда такая убеждённость в ваших словах, Александр Христофорович. Бинх замолчал, пристально глядя на столичного следователя. Конечно, он-то на всё готовенькое пришёл! Под немигающим взглядом пристава Яков Петрович напряжённо сглотнул, на секунду отводя взгляд. Точно скрывает что-то. Но сейчас не время выяснять отношение — на кону жизни других. — Сам видел, — буркнул Александр, недовольно приглаживая волосы на затылке. — Когда Даринку убили. Всадник, как только всю кровь высосал, так сразу в графиню вашу дорогую превратился. Последние слова он с ядом выплюнул в лицо Гоголю, в раз побледневшему ещё сильнее. — И вы всё это время молчали?! — гневно воскликнул Гуро. Кажется, у Бинха дежавю. — Да как вы смели скрывать такие подробности от нас?! — Вы притворялись мёртвым на протяжении всего расследования, и ещё смеете упрекать меня в чём-то? — взорвался Александр. К чёрту их — всех до единого к чёрту! Как же эти столичные его бесят, никаких сил на них не напасёшься! — Оставили на меня этого припадочного, а сами по лесам шлялись да по деревням соседским, всё вынюхивали что-то, — продолжал рычать Бинх, позволяя когтям отрастать на его руках-лапах. — Как вы смели оставлять это дело на меня, когда так р-рвались из своей столицы на расследование?! Думаете, я не знаю, почему вы сюда приехали? Да нор-рмальные люди и нос не сунут в эту дыру! Признавайтесь, что вы здесь ищите? Всадника? Хотите пр-роклятье его себе забрать? Вы не колдун, без последствий здесь не обойдётся! Или тоже захотели невинных девушек убивать? С каждым словом Александр всё больше терял свои человеческие черты — когти, клыки, жёлтые немигающие глаза, вздыбленная на загривке шерсть. — Или вы рассчитывали найти кое-кого др-ругого? Тяжело дыша, Бинх пытался взять под контроль звериную натуру, видя, как все вокруг — даже Тесак! — напуганы его гневом. Да сам Гуро попятился от него, упираясь спиной в стену! Оборотень почувствовал неясное наслаждение страхом, исходившим от человека с тростью, который, как подлец, оставил его самого разбираться с вагоном и ещё тележкой проблем. Постепенно он возвращался к человеческому облику, но от этого его гнева не поубавилось. — Вы пришли на мою территорию, проявили неуважение, — Александр намекал на тот момент, когда Яков Петрович отказался от предложенного места в доме пристава. — Стали диктовать свои правила, кричать на меня… Как вы думаете, захочу ли я сотрудничать с вами? Поблагодарите за то, что не загрыз вам в том лесу, где вы изволили скрываться! Хотя надо было. Гуро уже оправился от страха и с усмешкой глядел на пристава. — Надо же, кто бы могу подумать, кто бы мог… — следователь явно намекал на природу Бинха. Да, и правда, кто бы мог подумать, что оборотень станет терпеть чужаков, не следующих порядкам, на своей территории? Видно, привычки людей всё же въелись в Александра. Зато теперь он мог не скрываться. Распушённый хвост дико колотил по земле, чётко давая понять настроение его владельца. — А теперь, если вы изволите, — ядовито прошипел оборотень. — Мы направляемся в особняк Данишевских сию же секунду. И не забудьте прихватить ваш интереснейший обруч с сундука. Гуро шокированно раскрыл глаза. Да, Бинх знал о волшебной вещице и скрывать это не намеревался. Через несколько минут процессия направлялась к особняку. Бинх еле сдерживал превращение, хотя очень хотелось перекинуться в волка и побежать со всех лап. Но нет — он был вынужден бежать рядом с глупыми лошадьми, на которых ехали Гуро и Гоголь. Вместе они обследовали здание. Благодаря какой-то части видения Николая Васильевича, им удалось найти вход в подземелье. Уже на начале лестницы Александр учуял странно знакомый запах, а потому велел всем поспешить. И правда — на каменном алтаре лежала Оксана. — Что это за девушка? — протянул Яков Петрович, опасаясь подходить близко. — Т-так вы… Тоже её видите? — недоверчиво протянул господин Гоголь. Действительно, подумал Александр. Гуро тоже её видит? Звучит подозрительно. Что-то напрягало Бинха в общей картине: Оксана, лежащая на алтаре или вода, вытекающая из её рта… Послышался рваный глубокий вздох. — Тёплая… — тихо выдохнула Оксана, трогая себя. Александр уловил странные колебания воздуха и поспешил к мавке… Или уже не мавке? Впрочем, он позже разберётся. Едва он успел отдернуть Оксану с алтаря за свою спину и отступить на пару шагов, как на том месте, где он стоял, появился Всадник. Пристав глухо зарычал, показывая, что просто так Оксанку не отдаст. Пусть Гоголя берёт — он же тоже помирал! Действуя интуитивно, как часто он делал — на инстинктах чисто волчьих, — Александр толкает вперёд себя Николая Васильевича. Меч Всадника разрезает грудную клетку писаря до хруста рёбер, и кровь начинает выходить из тела. Всадник, кажется, пытается сопротивляться? Но проклятье берёт своё — оно не преклонится перед человеческими желаниями. Когда последняя капля крови исчезает в черноте капюшона, фигура Всадника с вихрем разлетается, оставляя перед командой горе-следователей Лизу. Она с ужасом смотрит на бездыханное тело господина Гоголя и в ненависти поднимает глаза на Александра. — Вы!.. — в этот момент на её шее смыкается волшебный обруч, и начинавшая перевоплощаться убийца схватилась за заговорённое серебро на своей шее. — Мы, — хмуро ответил Бинх, всё ещё закрывая трясущуюся Оксану своим телом. Он потом поговорит с ней насчёт воскрешения и неожиданной роли жертвы. Кажется, общение с господином Гоголем не пошло ей на пользу. Они выходят из подземелья, и Гуро неожиданно отсылает Александра и Оксану на улицу, ссылаясь на то, что надо позаботиться о трупе. Они, конечно, его не слушают, а потому таятся за дверями и подслушивают увлекательнейший разговор. — …Сопоставил я это факты и решил, что в этот раз Всаднику тоже может понадобиться… Воскресший. Вот и привёз с собой господина Гоголя, — с улыбкой говорил Яков Петрович. — Только странно вы себя повели, Лизавета Андреевна. Привели бедную мавку, воскресили её… Неужели хотели вместо Николая Василича её умертвить? — Этот оборотель всё испортил!.. — зло воскликнула Лиза. — Сначала я думала, что это будет Коля… Гуро издал удивлённый смешок. — Позвольте… Так вы, что же, влюбились? — Ах ты нечестивая! — с криком выбежала из-за угла Оксана. — Хотела меня использовать, а сама с Николаем остаться, так что ли? Да так тебе и надо! Нет у тебя права с любимым человеком быть, ясно? Убийца! — Вы подслушивали?! — гневно воскликнул Гуро. — Вы ослушались моего приказа… — Вы нам не начальник, — спокойно ответил Александр, выходя следом и хватая Оксану в охапку, чтобы та не наделала глупостей. — А наш дорогой Всадник (тут он недобро прищурился) поплатится за разрушенные семьи. Рычание заклокотало в глубине груди, и Бинх кинулся на убийцу его дочери. В это же мгновение двери раскрылись, и показалась Христина — старуха, которая в Диканьке жила с незапамятных времён. Сейчас она шла прямиком к Лизе — и с каждым шагом становилась моложе, пока не стала совсем девушкой. — Мария?.. — глаза Лизы расширились, когда она увидела свою сестру, погибшую двести лет назад. Всё, что успел подумать Александр перед тем, как его отшвырнуло в стену, заключалось в трёх простых словах — «вот это драма». На самом деле он не вырубился, просто не видел смысла лезть в потасовку сестёр. Всё-таки мести, которой ждала Мария, было намного больше лет, чем его жажде отмщения, а потому он не смел влезать со своими проблемами — сёстры должны решить всё сами. И, тем более, если Всадника убьёт такая же проклятая душа, то все девушки, убитые за годы бессмертия, будут отмщены… И его Ася тоже. Это стоило того, чтобы не вмешиваться в битву. Гуро, однако, считал немного по-другому, поэтому полез в самое пекло. И какой чёрт его туда тянул? Теперь сидит с пригвоздённой (или правильнее сказать примечённой? Присабленной?) рукой и с каким-то непонятным кряхтением пытается её освободить. Ну, Бинх даже не думал ему помогать. Не стоит лезть в чужие разборки — это каждый волк знает. Если есть конфликт, то разрешить его должны только оппоненты, без какого-либо вмешательства третьих лиц. Это вам не суд в столице! Александр решил не ждать развязки великой битвы — ему до того дела не было. Он схватил под руку Оксану и поволок её на улицу, к трупу Николая Василича. Правда, уже не совсем трупу, как выяснилось. Рядом с сидящим и держащимся за голову Гоголем стояла Василинка, впихивая в руки писарчуку пакет с красным содержимым. Бинх принюхался — кровь. Как же Василинка его оживила так интересно? Заприметив движение, маленькая ведьмочка обернулась к Александру и Оксане. — Дядя Сандр, — Василинка подбежала к нему, запрыгивая на руки. — Я переживала, что вы там останетесь. Сражаться. Оборотень улыбнулся, прижав девочку к себе и потрепав волосы. — Ну что ты о дядьке так говоришь? Не собираюсь я умирать пока. У меня вон, ещё одна дочурка появилась, — он прижал к себе смутившуюся Оксанку, которая то и дело поглядывала на бледного Николая. Пристав печально посмотрел в сторону леса, опуская руку и ставя Василину на землю. — Дядя Сандр, ну чего вы? — расстроенно надула губки маленькая девочка и подёргала Бинха за рукав, прося наклониться. Он, повинуясь ведьмочке, присел, и Василинка обхватила своими маленькими ладошками его заросшие щёки. Александр грустно улыбнулся. — Ничего, ничего. Проживём ещё. У меня вон, ты есть, Тесак, теперича и Оксанка… Не родные — ну и пусть. Главное, что есть кто-то… Тяжко, ох тяжко будет оборотню свыкаться с жизнью своей. Из особняка вышла Мария, вся в крови, но такая же молодая. — Спасибо вам, что не вмешивались, — она коротко поклонилась сельскому приставу. — Мне искренне жаль вашу дочь… Но, боюсь, мы уже ничего не сможем исправить? Василинка помотала головой на взгляд Марии. — Господин Гоголь бессмертный, поэтому ему можно, — снисходительно пояснила ведьмочка. — Но если мы воскресим Аську, то она станет дикой волчицей и забудет нас. Бинх тяжко вздохнул. Он и без пояснений знал об этом. Был как-то у них волк, который жену мёртвую воскресить хотел. Да только она потом с ума сошла и волчат своих загрызла, а потом в лес убежала. В общем, не самая здравая идея. Вот если бы колдун потомственный с накопленной силой попался, то ещё можно было бы попытаться, а так — не стоит. Лучше Александр привыкнет к этой тупой боли в сердце, чем снова зажившие раны раздирать станет. — А что с господином Гуро? — Мёртв. Бинх даже не стал сдерживать удовлетворённого фырка. Он надеется, что бесу этому проклятому дорога в ад вымощена гранёными алмазами. Василинка покачала головой, но ничего не сказала. Видно, ей тоже Яков Петрович не очень нравился, но она — ребёнок, ей не нужно ещё желать смерти врагам, да у неё и врагов быть не должно. Теперь, когда Всадник был мёртв, Диканька могла вздохнуть спокойно, и жизнь должна была наладиться. На въезде в деревню их уже ждали крестьяне. Искренне извинялись перед приставом, кланялись в ноги «спасителям». Александр, между прочим, не любил подобные унижения, но всё же было приятно осознавать, что люди ещё любили его. Он загрёб в объятия Тесака, у которого, казалось, ноги от облегчения подкосились, когда он увидел своего названного отца живого и невредимого. — СанХристофорыч, уж вы так напугали меня, так напугали, — паренёк крепко сжимал зелёный сюртук Бинха, боясь отпустить. Уж не хотел он больше никуда начальство, ставшее ему семьёй, отпускать. Один раз пронесло, а второй может и не повезти. Лучше зазря не рисковать, а жить себе тихо-мирно. Ну, это так, просто скромненькое мнение Степана Тесакова. Господин Гоголь тоже под раздачу попал — Оксанка-то, дурочка влюблённая, так и бросилась ему на шею. Но, видит Бог, не мог Николай взаимностью ответить. Поэтому решили они друг друга никогда больше не видеть. Писарь уехал обратно в Петербург вместе со своим слугой. Слал письма — а в один день даже новенький сборник рассказов прислал им. Написал благодарность за «впечатления»… Странный какой-то. Говорил ещё, что вступил в масонское общество с лёгкой руки Александра Сергеевича Пушкина и теперь борется с обществом графа Бенкендорфа, на которого, как стало известно, работал Яков Петрович Гуро. Александр написал в ответ письмо, где выразил своё счастье за судьбу писателя и признательность за книгу. На самом деле он просто был рад, что этот чёрт не собирается приехать обратно. Но книга была хороша. Он даже про Вакулу написал! А через пару лет Тесак с Оксанкой обвенчались — как-никак, а неродные они, да и по документам не семьёй числятся. Если уж на то пошло — Оксана вообще мертва как тридцать лет. Ну, жили они как-то. Счастливо жили. Все уже свыклись со своими бедами и горестями, оставили позади тёмное время. Конечно, Александр иногда убегал в лес — в день, когда умерла его дочь — и протяжно выл на луну… Но вновь обретённая семья стала заменять ему потерянный клан. Они ещё как-то нашли волчонка в лесу, по запаху — чистокровный оборотень! Забрали себе. Девочкой оказалась. Александр её Асей назвал и растил, как свою. Большая у него нынче семья стала.