свеча и уголь

«Под натиском огня свеча сгорает дотла». . . . На столе, внутри небольшого серебряного канделябра, стояла маленькая свечка. Созданная из воска умелыми руками, она имела черты человеческого ребёнка. Мальчик-свечка не знал, для чего он есть, и просто ждал своей участи — дарить свет и тепло людям, а затем просто сгореть, не оставив после недолгого существования ни следа. У мальчика была сестра: они были вылеплены из одного куска воска, потому выглядели одинаково. Почему была? Всё логично, она сгорела. Люди хотели света и подожгли фитиль. Арте продержалась всего несколько минут, после чего растаяла без остатка. Очень жалел сестру мальчик, но не мог ничего поделать. Маленькая девочка — дочь хозяев — часто играла в этой комнате и давала имена предметам. Таким образом мальчик обрёл имя. Теперь его звали Полло. Он часами стоял на месте, наблюдая за мастером, его женой и дочерью. Ночью, когда все спали, Полло слезал со стола и обходил комнату, рассматривал каждый уголок. Пусть он не обладал разумом, доступным человеку, частичка души мастера оставалась в нём, позволяя оживать. К камину Полло никогда не подходил: помнил сказку об оловянном солдатике, который сгорел в огне. Его возлюбленная, танцовщица, была из бумаги или картона, и ей пришлось хуже, должно быть. Но мальчик-свечка не имел понятия о том, каким образом игрушка, не человек, смогла полюбить кого-то. У них ведь нет сердца. Помимо него в комнате стояли и другие свечи: некоторые законченные и красивые, стоящие на полке для продажи; некоторые плохие, но вида сносного, и в качестве источника света для дома сгодились бы; а какие-то и вовсе худо сделанные, их потом мастер переплавит обратно на воск. Все они были живыми по ночам. Игрушки, насколько слышал Полло, тоже оживали, но в мастерскую дочка хозяина их не приносила. Жаль, можно было бы побеседовать с ними, узнать о жизни вне этой комнаты. . . . Однажды он всё же подошёл к камину ближе, чем обычно. Тепло огня доносилось до него, однако недостаточно, чтобы расплавиться. Он протягивал восковые ручки и грелся, думая о том, что люди обнимают друг друга для создания своего тепла. Не искусственного. Огонь был опасным: с его помощью сжигали ведьм и преступников, он способен растопить множество металлов и повредить тело. Полло вёл себя осторожно, аккуратно. Конечно, в один из дней огонь поглотит и его, когда понадобится свет в комнате, но до тех пор он просто существовал. Пока не встретил его — странное существо в камине. Он был похож на человека или вроде того, но синие волосы ярко контрастировали на фоне пламени позади него. Полло никогда не видел никого похожего на человека, который не являлся бы им (кроме игрушек и свеч, разумеется). — Я уголёк, — юноша с синими волосами заметил взгляд мальчика-свечки и представился. Его глаза тоже отливали синевой — Полло любил наблюдать за ночным небом и сразу понял, что оттенок такой же. Почему он синий? Уголь обычно чёрный, огонь — оранжевый или красный. — Я Полло, а у тебя есть своё имя? — в ответ юноша-уголёк усмехнулся, держась руками за каминную решётку. Наверное, и впрямь странный вопрос, ведь кто будет давать имя углям? Помимо хозяйской дочки так никто не делал, но оставлять нового знакомого так Полло не хотел. Неправильно. — Хочешь, можешь взять себе имя Каспар, — мальчик-свечка склонил голову к плечу. Если память не подводила, то так звали маркиза из книжки про принцессу, которая дарила людям сон. Полло считал это имя красивым. Юноша-уголёк, похоже, согласился и кивнул головой. — Но для чего это, если к утру я всё равно сгорю? В его словах была если не доля, то как минимум большая часть правды. До утра его угольное тело съест огонь, и никто не вспомнит, что он вообще существовал. Полло поднялся с пола и подошёл ближе. Жар пламени обдал лицо, но ещё терпимо. Он посмотрел в синие глаза и прислонился ладонью к одному из раскалённых прутьев. — Имя нужно каждому, даже если тебе осталось недолго. Каспар несколько секунд молчал, а затем приподнял уголок рта в виде улыбки. Интересно, слишком ли горячие у него руки? Что будет, если залезть в камин? Ладонь начала медленно плавиться, и, вздохнув, мальчик-свечка отошёл на шаг. . . . — А ты не можешь выйти оттуда? С лёгкой грустью на лице Каспар покачал головой. Он знал, что выйти из камина означало смерть, как и остаться в нём. Либо затухнуть, либо сгореть, другого выбора не было. Полло опустил глаза в пол, не зная, что ответить. Как-то тоскливо. — Я бы хотел прикоснуться к тебе, даже если не могу покинуть огонь. Пару мгновений мальчик-свечка потратил на раздумья, после чего прикусил губу и подошёл к решётке. Слишком жарко, от этого кружилась голова и становилось хуже, но он не решался отойти назад. Полло поднял голову, встречаясь взглядом с Каспаром, протянул руку к его лицу и прошептал: — Зато я могу. Пальцы обожгло, хоть того и не чувствовалось. Свеча — не человек, ей не ощутить боли, испытываемой людьми. В этом их различие: создание не превзойдёт создателя. Синие глаза юноши-уголька стали печальными, и он прижал ладонь к нежной восковой щеке Полло, поглаживая пальцами. «Ты сгоришь». Ему не требовались слова, это читалось во взгляде. Плохая смерть — расплавиться и стать бесформенным кусочком воска, словно вернувшись к своему началу. К чему это глупое безрассудство? Ему стоит вернуться обратно к канделябру и радовать глаз мастера собой, своим совершенством, но вместо этого мальчик-свечка предпочёл другой вариант. Может, в другой жизни им повезло бы больше. Сейчас же, в окружении яркого пламени, они смотрели друг на друга, не отрываясь. У них не было сердца, не было собственной души, однако нечто, что заставляло их жить, связало две одинаковые судьбы вместе. Назад пути просто нет. Каспар осознал всё это с самого начала; он осторожно наклонился к лицу Полло и смазанно прикоснулся к восковым губам. Так делали люди, когда выражали свои чувства, кажется. Что мог чувствовать уголёк, и что могла чувствовать свечка? Ничего, ожидаемо, но в пустой груди это чувство было. Они знали. Полло шагнул вперёд, сквозь прутья решётки. Обнял, прижавшись головой к плечу. Воск плавился. В объятиях Каспара тепло — то самое тепло, что вырабатывается у людей. Если суждено погибнуть, то тогда вместе. Огонь полыхал вокруг, пожирая их обоих, но уже всё равно. К утру от них не останется ничего, кроме горсти пепла и воска. Ну и пусть. . . . Мальчик-свечка и юноша-уголёк сгорели, оставшись вместе навсегда.