— БЛЯТЬ!!!
Хината рывком поднялся с кровати и посмотрел на телефон.
— … а?
До будильника еще десять минут. Странно. Чтобы он, Хаджиме, и добровольно проснулся раньше? Да быть не может. В любом случае, это прекрасный шанс прийти в школу пораньше. А заодно и вспомнить, что же ему такого снилось, из-за чего он чуть ли не улетел с кровати.
Наскоро приведя себя в порядок, Хината отправился в школу. Нет, он так и не вспомнил, что же было в том сне, зато он в последний момент выложил алгебру, которую отменили. Хоть какой-то плюс. И поскольку юноша смутно помнил какие-то формулы, плюсы и минусы, он решил, что ему снилась именно алгебра. Или другой математический предмет. Но что там делали белые вихры Нагито — хоть убей, Хаджиме не смог бы объяснить.
В школьном вестибюле было пусто. Как и ожидалось. За пятьдесят минут до начала занятий никто в здравом уме не пойдет в этот ад, о котором часто говорят, что он «прокладывает ясную и светлую дорогу в жизнь». «Выходит, я — один из тех полоумных...» — усмехнулся про себя Хината и зашел в кабинет. Как и ожидалось, там уже сидел белокурый поэт и мусолил свой блокнотик. Лишь только услышав посторонний шум, он было спрятал его, но, увидев, что вошел именно Хината, вынул обратно.
— доброе утро, Хината-кун.
— ага, и тебе, Комаэда-кун. — Хаджиме прищурился. Внешний вид Нагито сегодня был... несколько необычен. Ну, как несколько — серо-зеленый свитер на два размера больше обычной деталью явно не был.
— эй, Нагито, тебе настолько холодно?
— Ты о чем?
Молчаливый кивок на свитер.
— ах, это... — Комаэда на долю секунды замялся. — да, в последнее время я жуть как мерзну, вот и попросил купить мне этот свитер.
Хината опять сощурил глаза. Батареи жарят жуть как, неужели ему и правда холодно? Хотя… у него такая белая, бледная кожа, да и сам он такой худой… наверное, это естественно. Его так хочется обнять…
И чтобы ему больше не было холодно…
Хаджиме потер глаз в надежде отогнать эти мысли. Что с ним не так, серьезно? И появляется ли на лице юноши румянец, когда он об этом думает? Хината бросил взгляд на Нагито, но тот уже полминуты как уткнулся в свой блокнотик. Должно быть, он будет рад новой, шикарной и дорогой ручке… а не этой дешевой. Его стихи должен писать предмет такой же шикарный, как и тощие руки их создателя, как и они сами.
Но Хаджиме вновь отогнал эти мысли. Нехорошо так думать.
Или…
Начали собираться ученики. Хината вновь натянул на себя улыбающееся лицо беззаботного школьника и оставил Нагито наедине со своим блокнотом.
Но ему очень не хотелось этого делать…
Зашла Махиру Коизуми, староста, с пачкой бумаг в руках. Все внимание отвлеклось на нее, ибо все знали, что именно она держит — их вчерашние тесты по математике. Очень важные, между прочим, от них зависела оценка за полугодие. По мере получения своих работ класс заполнялся то радостными возгласами, то грустными вздохами и сожалениями. Хината тоже ждал, когда получит свою работу. И, к его удивлению, он получил девяносто два балла. Неплохо для человека, который почти что не готовился. Вернее, готовился, конечно, но не очень усердно. Облегченно вздохнув, парень повернулся к все еще сидевшему Комаэде, который смотрел на свою работу каким-то странным пустым взглядом.
— эй, Нагито, сколько ты получил? — Хаджиме заглянул в его работу и округлил глаза. — девяносто девять баллов, чувак, это, наверное, высший балл в классе!
— именно что. — Встрял подошедший Сода. — Махиру только что мне сказала, что девяносто девять — высший балл в классе и получил его только Комаэда.
— а...ага... — Нагито судорожно вздохнул и сложил трясущимися руками работу. — но я мог бы получить и сто, если бы... если бы постарался...
— слушай, ты лучше всех написал тест, это повод радоваться! — Хината хлопнул одноклассника по плечу. — Подумаешь, в следующий раз на сто напишешь.
— да... разумеется. — Нагито выдавил улыбку и убрал свой тест в портфель. — все хорошо, точно. — и он снова погрузился в свой блокнотик.
Звенит звонок, начинается урок, и беззаботный юноша осознает, что в скукоте сидеть еще часов шесть или больше. Восемь?... а потом можно и домой. Домой, в уют и одиночество. Неужели так много нужно для счастья? Явно нет. Скоро каникулы. Новый год. Возможно, подарки. Но каникулы – это главное. Фуюхико хотел закатить вечеринку в честь нового года, и Хината обещался пойти, но… может, лучше провести этот день в одиночестве?
А еще — почему Нагито так накрутил себя по поводу теста?
***
Казалось, в таких мыслях прошел целый день. Абсолютно целый день. Будто во сне Хаджиме разговаривал, отвечал, записывал… конспекты и ответы верны, в этом можно не сомневаться, но что стало причиной?..
Хината знал. Знал, но не хотел признаваться.
Даже самому себе.
Он бы никому не признался.
Лишь придя домой и обхватив себя руками, запустив в волосы руки и буквально сгорая от желания вырвать их к чертям, юноша, наконец, принял этот факт. Этот грязный, омерзительный и абсолютно унизительный факт.
Он влюблен. И имя его любви – Нагито Комаэда.
Хаджиме буквально выворачивало наизнанку от пожара, бушевавшего внутри него. Кажется, раньше он тоже это чувствовал. Прошло не так много времени, боже, а он уже успел по уши влюбиться в практически незнакомого человека. Он почувствовал легкое головокружение. Он сходил с ума без него, он хотел кричать, плакать, смеяться или все это разом, но не мог себя заставить, просто не мог. Это страдание невыносимо. Особенно зная, что Комаэда, скорее всего, просто откажет. Посмеется. Это неправильно. Зачем портить себе репутацию ради Хаджиме? Они друг друга даже и не знают особо сильно.
Хината поднялся, абсолютно спокойный. Так неожиданно для самого себя. Эти ощущения можно оставить на потом. Любовь, страсть, похоть – это все нужно оставить на потом. Ради общего блага. Ради своего блага. На каникулах, когда десять дней Хаджиме не будет видеть Нагито, возможно, чувства улягутся. Это окажется лишь бредовым сном, наваждением, в конце концов, действием какого-то неизвестного алкоголя, который Хината впервые попробовал с Фуюхико… эти чувства улягутся, можно будет разобраться в себе. Так будет намного проще, чем когда предмет обожания постоянно перед глазами, постоянно вызывает пропуски ударов сердца и затаенное дыхание. Пусть даже и скрытые от посторонних глаз.
Хаджиме сделал вдох, потом выдох. Вдох, выдох. Еще один вдох и выдох. Нужно успокоиться. Сам на себя не похож. Дом нуждается в уборке, а то мама приедет и будет ругать. Хоть это и будет, возможно, еще не скоро, но в пыли и грязи жить тоже неприятно, знаете ли. Четыре часа дня… в шесть уроки, а сейчас можно хотя бы пол пропылесосить.
***
— уф, наконец-то. — Хината отставил пылесос в сторону и полюбовался результатом своих трудов. Пол девственно чистый, кровать застелена, на столе ничего лишнего, даже в ящиках все рассортировано. Чего только не сделаешь, когда нужно отвлечься от чего-то. Полтора часа прошло. Полчасика можно отдохнуть и попить чего-нибудь. Чаю, например. Или кофе. Или молока. А можно и доставку молочного чая заказать. Или выбраться в магазин за соком… хотя нет, слишком изощренно. Хаджиме остановил свой выбор на чае и поставил чайник. Спокойный, тихий вечер, когда можно расслабиться. За окном никто не шумит, не шуршит, не ругается, тихо падает снег…
Зазвонил телефон. Юноша лениво перевернул голову, лежащую на столе, с одного бока на другой. Может, не отвечать? Спамеры какие-то, наверняка.
И точно, телефон утих. Однако зазвонил снова. Хината напрягся. Два звонка подряд… не мошенники. Может, Сода опять? Нужна срочная помощь с домашкой…
Лениво Хаджиме поднялся и нехотя побрел туда, где оставил телефон. Ну кто там еще может быть? И почему именно в такой момент?...
Однако вся сонливость пропала, когда на экране высветилось имя звонившего.
Нагито… Комаэда?
