Два сообщения

Что, если однажды объявят войну, но никто не придёт, чтобы на ней сразиться? Или солдаты вдруг решат, что им надоело убивать друг друга, и они просто уйдут домой. О, это была бы огромнейшая катастрофа! Когда революция перешла в активную фазу, и мы смогли сбежать в катакомбы, мне на имплант пришло сразу два сообщения с фронта. Нужно сказать, что жизнь тогда была нестабильной, и сообщения получали немногие и не часто, потому что некогда было нам общаться. Это было ещё до того, как нас всех принудительно завели за другой купол, где по грустному стечению обстоятельств связи практически не было, а всё, что не дошло тут же стиралось из сети. Многие из-за этого рыдали и бились в истерике, не способные получить или послать весточку, дабы просто узнать жив ли человек. Но тогда я не думал о будущем, нашёл укромный уголок и сразу открыл первое сообщение, написанное моим старшим братом, Сешом. Он писал: «Милый Конни! Я надеюсь, что у тебя всё в порядке. Я не хочу пугать тебя рассказами об ужасах обороны, которая подобна аду в нашем положении — сейчас я хочу рассказать тебе о чуде. Настоящем чуде, которое произошло прямо здесь, на первом рубеже. Когда огонь кучи орудий немного угас, что-то странное начало происходить в имперских заслонах. Мы не могли поверить своим глазам! Они установили там музыкальный проигрыватель, включили его, а потом — принялись петь известные песни. Слова были до боли знакомые: Жизнь легка, когда ты есть у меня… Мы так удивились, а потом подхватили из своих позиций: Лишь ты тепла мой луч… Вначале имперцы замолчали, а потом принялись хохотать и кричать: «У вас хороший вкус, повстанцы!» А потом происходило что-то невероятное. Все выбрались из своих укрытий и принялись пожимать друг другу руки и желать хорошо дня, и обмениваться безделушками: наша еда на их пайки, их сигареты на наши накидки. Хотелось быть добрым. Хотелось отдать что угодно. У меня ничего не было, поэтому я просто отдал имперскому парню пуговицу своей формы, а он угостил меня печеньем, которое пекла его невеста. Джордж, который в мирное время работал за городом, помогал мальчишкам вернуться домой, вынужден был сражаться здесь. Наш командующий приказал собрать с поля боя павших и разложить их аккуратно в стороне, чтобы никто больше не наступал на них, обесчестивая их тела. Позже. Перед всеми убитыми мы стояли бок о бок — повстанцы, имперцы — просто люди. Мужья, отцы, сыны, которых ждали живыми. Оружие молчало, никому не приходило в голову начать стрелять. И в этот момент я точно знал, что какой-то Бог всё-таки есть, и однажды наступит время, когда не будет контроля, страданий и ненависти. Я никогда не чувствовал ничего прекраснее. Милый Конни, уже через пару часов имперское командование узнало о нашем небольшом перемирии и велело полиции пойти на нас в атаку. Их командир был убит, а роботам приказали усилить огонь по нашим позициям. Я шлю тебе всю свою любовь, надеюсь увидеть тебя снова. Твой Сеш.» Вторым сообщением, полученным мной в тот день, было уведомление о смерти.