Мои хэды по atyd

Джеймса и Лили больше не было. (самое лучшее начало для флаффного фика) Сириус не мог этого изменить. Он должен был принять их смерть. Но он не справлялся. И все же, ради малыша Гарри, который остался в этом мире совсем один, он пытался снова и снова. У Сириуса есть Римус. Это было самым главным. Он верил ему безукоризненно. Он оставался верен ему даже в самые темные времена. Сомнениям не было места, когда речь шла о тех, кого он по-настоящему любил. Да, у них были некоторые проблемы в отношениях, они о многом не говорили, иногда (даже слишком часто) ссорились и собачились по мелочам, Румис был вспыльчивым, Сириус просто невыносимым, но они любили друг друга. И не сомневались в своей любви ни мгновения. И теперь это было всем, что у них осталось. Они есть друг у друга, и пока это так, все можно было преодолеть, даже смерть Поттеров, каким бы мрачным, несправедливым и беспросветным дерьмом это не казалось. И они есть у Гарри. Они должны были показать это ему. Они преодолеют это вместе. Им предстояло разобраться со всем этим хаосом с министерством. Пророк попытался выставить Блэка убийцей, мол, кровь напомнила о себе и истинная сущность старинного чистокровного рода никуда не девалась все эти девять лет. Но все, кто знали Сириуса хоть немного, прекрасно понимали, что он никогда бы не предал Поттеров. Что он тысячу раз променял бы собственную жизнь на их, столько раз умер бы за Джеймса, сколько потребуется. И все же его сделали крайним. Вся эта история разрешилась довольно быстро: с помощью сыворотки правды и пары свидетелей в деле о невиновности наследника чистокровного рода была поставлена точка. Но, откровенно говоря, Блэк и правда был готов на убийство. Первой его мыслью, возникшей когда он узнал, кто хранитель тайны Поттеров, была месть. Убийство предателя. Ебанного Хвоста, который с малых лет купался в лучах славы Джеймса, с которым он был знаком ещё до Хогвартса, до них всех! Один из мародеров, теперь уже в прошлом. Этот гадкий проныра, ведь он считал дом в Годриковой впадине своим вторым домом, ему доверили чёртову тайну! Сириус был вне себя от гнева. После падения темного Лорда Питер бесследно исчез, но Блэк не собирался просто смирится с этим. Он уже представлял как выследит его, какие ему для этого понадобятся артефакты и где бы их можно было достать. Даже начал составлять план. А потом он увидел Гарри. Орден феникса собрался в полном составе, Дамблдор не стал искать пустой дом каких-нибудь недавно переехавших маглов, как он обычно делал, чтобы сохранить секретность. Нет, он собирался объявить завершение войны и все было торжественно. Но общее настроение было далеко от праздничного — потери были велики, вместе с Поттерами орден лишился многих достойных бойцов. Все уцелевшие сторонники Дамблдора были там. И в том числе маленький мальчик, мирно спавший на рукам миссис Уизли. Сириус заметил его ещё по черной копне волос, предательски выделяющейся на фоне рыжего семейства. Но когда он увидел его зелёные глаза, сомнений не оставалось. Под челкой виднелись белые ниточки шрама, так неправильно очерняющие лицо младенца. Директор на время передал ребенка миссис Уизли, она недавно снова родила сына и кормила грудью. Ей все никак не везло с девочками, поэтому она вряд-ли собиралась останавливаться с детьми. Сириус попросил ее подержать Гарри и та осторожно передала ему малыша. Тот открыл свои глаза и с интересом посмотрел на Блэка. Сириус замер, словно околдованный. Гарри узнал мужчину и, улыбаясь, начал играть с кончиками его длинных волос. Его тут же захлестнули все хорошие воспоминания, забытые со смертью Джеймса, но теперь воскреснувшие в нем вновь. Он вспомнил, как был счастлив, узнав о рождении сохатого-младшего, как проводил дни, держа его на руках и играя с ним. Как он покупал ему одежду и игрушки, как помогал Лили сидеть с ним, и как его появление на свет стало лучом света в непроглядной тьме, которую несла в себе война. Он впервые улыбнулся после смерти Поттеров. —Гарри…-только и смог прошептать он, как щеки вновь стали влажными. Сириус так устал от слез, их было слишком много за последние сутки. Он все решил в этот самый момент. Вопрос с усыновлением младенца погибших родителей все ещё был открыт. Сириус словно всегда знал ответ. Он предложил Дамблдору решение как только все его проблемы с законом были улажены. Родственники не стали возражать: все были убиты горем и переживали за судьбу маленького Гарри Поттера, никто не был против, если он будет воспитан в семье своего крестного отца. Пришлось закрыть глаза на то, что крестный- это Сириус Блэк: самый безответственный, вольнодумный, безбашенный парень без царя в голове, который сам ещё был ребенком. В глубине души Сириусу близость к ребенку Поттеров была нужнее, возможно, даже больше, чем самому Гарри: утрата самого близкого друга лежала на плечах Бродяги тяжёлым грузом. Закрыли глаза и на то, что мальчик будет воспитан не в "традиционной чистокровной семье магов". Пришлось смириться с осквернителем рода Блэков, по совместительству незарегированным анимагом и его партнёром оборотнем. Сириус пришел с этой идеей к Римусу почти сразу, как только буря из-за смерти Джеймса и Лили в его сердце приутихла. Лунатик, как оказалось, и сам думал об этом. Испытание в роли хороших родителей для Гарри теперь нависло над ними так ясно, что началось осознание всей ответственности за их решения. Но это не пугало. Скорее, они смотрели на это как на новое испытание: разве есть что-то в мире, непосильное мародерам? Сириусу пришлось отказаться от своего плана мести. Внутри его разрывала буря злобы и негодования, граничащая с отчаянием, он все ещё не мог поверить, что Питер был способен на тот поступок, что совершил. Руки у Блэка так и чесались оторвать ему башку или придушить. Ему хотелось расправиться с этим прихвостнем без магии, своими руками. Но он не собирался быть таким для Гарри. Убийцей. В глубине души он понимал, что мальчику не нужна месть за родителей. Ему нужна любовь. То, что спасло когда-то его самого от всего того ужаса, творящегося в родовом поместье Блэков. Место где он впервые узнал, что такое семья, был дом в Годриковой впадине. Там его всегда встречал мягкий взгляд миссис Поттер. Теплые объятья. Подбадривающее похлопывание по плечу мистера Поттера. Они всегда ждали его. Они приняли его как родного сына. Это была его настоящая, любящая семья. И он собирался хоть как-то отплатить ей за те испытываемые им впервые чувства. Он был рад, что может как-то отблагодарить Поттеров. И в глубине души ему так сильно хотелось, чтобы Гарри избежал сценария детства, которое довелось пережить ему. Сириус хотел наполнить жизнь мальчика улыбками, смехом, радостью. И если Блэк брался за что-то серьезно, его уже было не остановить. Сириус загорелся. Он целый день провозился с весьма сложными чарами расширения, сделав для маленького Гарри детскую. Комната была бережно обставлена и украшена в лучших традициях Гриффиндора, тут же вспыхнув красными львиными цветами. И все равно малыш почти всегда спал в их кровати – Сириус не мог оторваться от ребенка и не мог оставлять его одного. Римус всегда был рядом на подхвате. Он безукоризненно поддерживал Сириуса. И Блэк так чертовски сильно был ему за это благодарен. Он так сильно любил Римуса, что ни на секунду не сомневался, что они все делают правильно. Сириус знал, что они смогут подарить этому мальчику всю свою любовь. Гарри быстро прижился в их доме. Он с интересом рассматривал мир вокруг себя и тянул ко всему свои маленькие цепкие ручки. Он постоянно нуждался во внимании, любил привлекать его и не мог долго прожить без контакта, постоянно просясь на руки или на колени. Мальчик очень скоро начал ходить и разговаривать. Сохатый-младший подрастал. Со временем места в их тесной квартирке стало не хватать, Гарри нужен был воздух. Однажды Римус предложил вернутся в дом Поттеров. Сириуса напугала эта идея: как они могли воспитывать ребенка в доме, где погибли его родители? С другой стороны, это место было неразрывно связано со всеми светлыми чувствами обоих мужчин. Блэк быстро сдался. Мародёры вместе с Гарри трансгрессировали в город и сделали небольшую прогулку до поместья по холмистым просторам владений Поттеров. Завидев в далеке очертания осабняка, мужчины поспешили вниз по склону. Оказавшись у калитки, троица замерла. Дом в Годриковой впадине словно застыл во времени, но в тоже время здесь чувствовались отголоски отпечатка смерти. Римус осторожно открыл калитку и вошёл первым. Сириус неуверенно последовал за ним. Все здесь было пропитано их счастливыми воспоминаниями: вон там, вдалеке, виднеются кольца для квиддича, где бродяга и сохатый могли носиться на своих метлах все лето напролет, здесь они отмечали самое счастливое рождество, играли в снежки с мистером Поттером, катались на санках, ели самые вкусные пирожки миссис Поттер, на этой веранде они вместе курили. Это было время когда мародёры были неразлучны. Когда они были счастливы и детство казалось им бесконечной чередой приключений, сменяющихся одно за другим. Сейчас то, что осталось от мародеров, стояло на этой самой веранде и никто не решался войти. Казалось, вот-вот ручка повернется, в дверном проёме покажется Джейм с сумасшедшей ухмылкой от уха до уха, кинется им на шею со словами "Вы чего такие кислые, дрочилы, кто-то умер?" Но это все никак не происходило, хотя казалось, они оба с полной уверенностью ждали. В окнах было темно. Наконец Римус не выдержал и потянул дверь на себя. Внутри было пусто и тихо. Это определение не было применимо к привычному состоянию, царившему дома у Поттеров. Обычно лучше подошло бы весело и шумно. Как же все изменилось. Им предстояло вернуть радость в этот дом. Стены, казалось, готовы им в этом охотно помогать, ведь они с незапамятных времён впитывали в себя смех и радость. Римус принялся зажигать огни, а Сириус молча отправился исследовать пустые комнаты. Лунатик решил пока оставить бродягу наедине со своими чувствами и воспоминаниями. Ему нужно было время. В конце концов, это ведь он сам предложил. Не понятно было, что испытывает по поводу их внезапного переезда Гарри. Он словно почувствовал присутствие своих родителей, его широко распахнутые глаза внимательно смотрели по сторонам. Римус посадил его себе на колени и стал тихо рассказывать про свое первое рождество в доме Поттеров. На его губах прослеживалась грусная улыбка. Сириус разрывался на части. Ему было так хорошо и легко в этих стенах, он так сильно любил дух этого места, и все же он чувствовал тяжесть на сердце. Что-то в этом доме изменилось. И он не знал, как ему справиться с этим. В конце концов, договорившись каждый сам с собой, они тихо собрались на кухне. Римус молча обнял Блэка и осторожно заглянул ему в лицо. Во взгляде Сириуса вдруг что-то вспыхнуло, словно переключилось, он очнулся и громко хлопнул в ладоши —Пора кончать с этой хандрой, если мы собираемся тут жить!- воскликнул он, потирая руками,- нужно приготовить чего-нибудь съестного, малыш Гарри, должно быть, проголодался Так они и зажили, потихоньку привыкая к новой обстановке. Римус любил их квартирку, но понимал, что она слишком мала для активного подрастающего волшебника. Сириус был с ним согласен. Дом со временем вновь вспыхнул красным пламенем духа гриффиндора, царившего здесь с незапамятных времён и наполнился звуком. В окошках сверкали отражения маленьких свечных огней, в гостиной теперь жила их коллекция пластинок, камин согревал и наполнял уютом. Так подрастал малыш Гарри. Не успел он сделать первых шагов как очутился верхом на детской метле. Дело рук его крестного (а я говорил тебе, что этот парень унаследовал от отца любовь к квиддичу!) По вечерам, уложив Гарри спать, они с Римусом сидели в обнимку около камина, а где-то из проигрывателя тихо играла музыка Одним из преимуществ гектаров полей и лесов, находящихся в их собственности, было то, что они могли проводить полнолуния никуда не трансгрессируя (что облегчало Римусу жизнь) они с Бродягой носились под полной луной наперегонки как сумасшедшие и в груди у обоих вспыхивало чувство, живущее в их сердцах со школьных лет, когда мародёры только стали анимагами. Гарри словно был связующим звеном с их ушедшим, но таким дорогим прошлым. Глаза Лили смотрели на них изучающим, полным такой до боли знакомой сострадательной любви, взглядом. Иногда Сириусу мерещилось, что мимо него промелькнула вечно лохматая макушка Джеймса. Гарри возвращал их в мысли о дорогих временах юношества и любимых сердцу людях. Словно Поттеры никогда не умирали, словно они были где-то здесь, рядом, но в последний момент всегда ускользали, будто вот-вот послышится знакомый голос, и все снова вернутся на круги своя. Он совмещал в себе все лучшее, что было в его родителях. Мальчик заполнял ту дыру, что оставила их смерть. Сириус и Римус любили его всем сердцем. Их деньки шли один за другим, наполненные шалостями, маленькими радостями и смехом. Сириус катал Гарри на своем волшебном мотоцикле и рассказывал о своих любимых группах и командах по квиддичу. Иногда он превращался в огромного черного пса и они втроем бегали по свежей траве и играли. Гарри очень любил форму бродяги и Сириус наслаждался этим. Он возил малыша на спине, подставлялся под ласки, а в порывах большой нежности прыгал и облизывал румяные щеки мальчика, чем вызывал у него приступы безудержного смеха. Гарри любил слушать музыку. Когда Римус пытался успокоить своих чересчур перевозбудившихся детей (большого и маленького) он включал им Боуи и они как по команде садились на ковер и слушали. Иногда они наоборот, безудержно танцевали, когда Сириус включал T.rex. Хохоча они падали на ковер и продолжали дрыгать конечностями. Так они провели немало вечеров: бродяга, в форме собаки, и умаянный весельем Гарри лежали на коленях Римуса: в такие моменты они все были абсолютно счастливы.