Broken wings

Всё началось однажды, когда пара экономики у потока Чимина и параллельного потока стояла в графе «совместно». Если бы Чимин заранее знал, во что превратится его жизнь после этого, да ещё и за какие-то жалкие несколько месяцев, он бы ни за что не пошел бы в универ в тот день. Ни за что. Даже под прицелом заряженного пистолета он не вошёл бы в проклятые стены, и уж тем более не появился бы в аудитории. Лучше уж умереть. Но к сожалению, человек не обладает способностью предвидеть будущее, поэтому ничего не подозревающий Чимин спокойно, как и всегда направился в здания университета. Вместе с гогочущими и шумно болтающими однокурсниками он зашёл в просторную светлую аудиторию, сразу же начиная искать глазами удобное место, с которого было бы хорошо видно и слышно преподавателя, но самого Чимина не было бы особо заметно. В потоке его не то чтобы не любили, но и каких-либо друзей-приятелей у него и в помине не было. Поэтому вместо того, чтобы на паре болтать с окружающими и обмениваться шутками, он предпочитал заниматься делом: либо учился, либо спал. По ночам ему порой не хватало времени выспаться из-за подработки в круглосуточном кафе быстрого питания, а днём — из-за университета, поэтому единственным шансом набраться сил была ненавистная им пара экономики. Преподаватель хоть и бесил, но голос его неплохо усыплял, а конспекты, такие трудные и непонятные, он успешно скатывал с различных сайтов позже. Сегодняшняя пара не была исключением, и несмотря на усиленный в два раза шум от однокурсников, Чимин уселся поудобнее с краю на одном из задних рядов, уложил вмиг потяжелевшую голову на руки и приготовился забыться сладким полуторачасовым сном. Веки его начали слипаться, дыхание выровнялось, а тело полностью расслабилось. Вот только идиллия его длилась недолго. – Эй, подвинься! – тихо прошипел ему на ухо приятный низкий голос. Вздрогнув, Чимин поднимает голову и видит его. Если бы человеческие чувства можно было бы соотнести с мощностью звёзды, то прямо сейчас у Пака в голове взорвалась сверхновая, да с такой силой, что все небесные тела на много миллиардов световых лет пострадали от взрывной волны. Прямо перед ним, на дурацком деревянном стуле, неудобно придвинутым к стене, сидела его погибель. Конечно, в тот момент он ещё не понимал масштаба всей катастрофы. Тогда он всего лишь влюбился. Парень, сидящий перед ним, был необычайно красив. Правильные, почти идеальные черты лица, казалось, были выточены из мрамора, подобно возвышенным скульптурам античности, за одним только исключением — кожа его была загорелая, даже смуглая, с большим количеством родинок в самых разных местах. Очертания губ, бровей и носа темнели на прекрасном лице, пленяя с первого же взгляда, но глаза... Глаза его, пожалуй, стали последним гвоздем для крышки гроба Чимина. Два сверкающих драгоценных камня. Два затуманенных агата, обрамлённых темными ресницами. Во взоре сочетались странным образом власть и подчинение, ласка и жестокость, похоть и невинность, безумие и кристально чистый разум. Конечно, на самом деле глаза у студента напротив были самые обыкновенные. Карие как карие, как и у всех корейцев, да и азиатов в принципе. Но уже тогда Чимин оказался неизлечимо болен. И имя его болезни — любовь. К сожалению, она оказалась самой безобидной из всех, что ему пришлось пережить, но с нее все началось, а значит, она оказалась самой пагубной. После просьбы парня подвинуться, Чимин ещё пару секунд хлопал глазами, пытаясь осознавать, что от него хочет этот Аполлон, и только потом всё-таки сдвинулся в сторону, ощущая, как горит тело от случайных соприкосновений коленями. Конечно, ни о каком сне больше и речи идти не могло. Всю пару Пак занят был молчаливым созерцанием произведения искусства рядом с ним. А того интересовала лишь его тетрадка и тусклый скрипучий голос преподавателя. На тихом наблюдении все и закончилось. Чимин не был ни смелым, ни решительным, чтобы попросить номер или хотя бы соцсети у невероятно красивого однокурсника. Что уж говорить, он даже не знал его имени. «Лучше бы и не знал», — думает он вечером, листая инстаграмы своих одногруппниц и все больше узнавая о Чон Чонгуке — одном из самых красивых и сексуальных парней параллели, в которого была влюблена едва ли не каждая третья. Красавчик, спортсмен, танцор, душа компании и вообще славный малый. А кто такой Чимин? Пухлый коротышка в очках. Серые локоны, некогда при покраске отливавшие перламутром, круглые щеки и мягкий торчащий живот. Разглядывая себя в зеркале без одежды впервые за много лет, Чимин замечает округлые формы, в некоторых местах превратившиеся даже в плавные складки, проминающуюся кожу. Он придирчиво осматривает каждый сантиметр и чувствует странное смятение. Это ещё не отвращение, не злость, не страх и не отчаяние. Но лишние килограммы в зеркале впервые вызывают у него не добродушную усмешку. Мама всегда говорила, что он ее милый пухлый птенчик, а бабушка откармливала его пирожками и шоколадками всю его сознательную жизнь. Как скот. Только сейчас, просматривая фотографии девушек с Чонгуком, он замечает их тонкие ноги и понимает, что он и вправду долбанная свинья. А свиньи красивым мальчикам не пара.