Я никогда тебя не...

      Мне хотелось убить их обоих. Я искал её, когда вернулся из «Флюгера». Да, мы виделись с Глорией. Она пыталась всё вернуть. И даже поцеловала меня, но это было так спонтанно, что я даже отреагировал не сразу. Поцелуй длился несколько секунд, и моё лицо отстранилось от неё в дрожащей панике. Я совершенно не хотел этого. Ведь Глория вообще не была мне интересна. Как приторная глазурь. Как что-то неприятное. Она никогда бы не сравнилась с Уэнс.       Но когда я вернулся и стоял в коридоре в надежде, что она может проходить мимо, возможно зайти к Юджину, я просто охренел, когда увидел как она выходит из комнаты Джеймса. У меня спёрло дыхание. Меня вдруг затошнило. Да вдобавок, она же и смотрела на меня как на того, кто её предал. Чёртова стерва. У меня даже не было слов. Будто всё, что я чувствовал к ней, в момент стало камнем в моём сердце. Откуда она вообще узнала про Глорию, подумал я уже потом, когда она ушла к нему в комнату. Я помнил, что она говорила про использование знаний на практике с другим, но надеялся, что это всё шутка. Издевательства. И то, что я увидел, шло в разрез с тем, что ощущал рядом с ней. От неё.       Когда она прижалась к его губам, я кое-как на хрен сдержался, чтобы не превратиться. Дьявольское отродье. Сатана в юбке. Что она со мной творила. Как я её ненавидел. Я стоял под его дверью около часа, ощущая вкус крови во рту. Боль буквально везде. Но больше всего болело в груди. Жгло и пульсировало. Я не мог дышать. Хотел сломать дверь, и если бы не Юджин с Кентом, наверное, я так бы и сделал. Я был крайне удивлен, что он помог мне. Позвал меня на разговор.       — Слушай, Тайлер, я всё понимаю, но она явно не стала бы поступать так с тобой просто так. Ведь ты нравишься ей. По-настоящему, — сказал он наивным голосом, и меня заколотило ещё сильнее.       — Видимо, ей много кто нравится, раз она поступает таким образом, — психанул я, мечтая, чтобы эта боль в груди закончилась.       — Нет, Тайлер. Ты не прав. Нужно думать холодным рассудком, а не горячим сердцем. Он руководит вами. А вы как наивные марионетки следуете его указаниям. Я уже помню одну такую игру. И ты вспомни, чем тогда закончилось, — сказал он, указав пальцем на висок, и ушёл, оставив меня одного. И я вспомнил Лорел. И ведь он был прав. Нами играли. И мне казалось, сейчас происходит тоже самое. Я пошёл к ней в женское крыло. И ждал её возле двери, пока не уснул прямо в коридоре, сидя на полу, перегородив вход. Благо Энид была внутри. И когда Уэнс пришла посреди ночи, я ощутил, как меня будят ударом ноги.       — Притон в другой стороне, — сказала она, уставившись на меня.       — А что же ты тогда не там? — спросил я в ответ. Естественно, я не хотел её обижать, но просто отвечал тем же на её выпады.       — Пошёл на хер, Галпин, проваливай, — сказала она, жестоко взглянув на меня. Я вдруг поднялся, загораживая дверной проем.       — Что ты там вякнула про Глорию? Не говори, что в том, что произошло, виноват я. Если ты не умеешь держать себя в руках, то это явно не мой косяк, — сказал я, пытаясь вытянуть её на разговор.       — Пропусти, — настаивала она жестоким тоном.       — Я с самого начала знал, что это хреновая идея — позволять тебе залезть ко мне под кожу, — твердил я как заведенный.       — Бедный Тайлер. Как мне тебя жаль. Спасибо за уроки. Применю с тем, кто действительно этого заслуживает, — отчеканила она с горящими глазами, и я поднял руку, сжимая её в воздухе перед её горлом и стиснув свои зубы. Грёбанная сучка.       — Скажи, тебе самой не стрёмно? Я открылся тебе. Признался в чувствах. Дал тебе понять, что испытываю. А ты просто таскалась на два фронта, пока я думал, что между нами что-то есть, — почти проскулил я, решив, что это хоть что-то для неё значит, но она лишь обвиняла.       — Какой толк от того, что ты открылся, если всё это грёбанная чушь? Это я таскалась на два фронта? Что я сделала? Приняла зажигалку? Общалась с кем-то кроме тебя, ну, извини, что я не сижу возле твоей кровати на цепи в ожидании, когда ты натаскаешься с другой! — выкрикнула она, пытаясь пройти, но я её остановил. Она сразу дёрнулась от меня в какой-то истерике.       — Галпин, не трогай меня, сука! — развопилась она, оттолкнув меня, и я нахмурил брови от такой резкой реакции.       — Уэнс, что случилось?! — недоумевал я, глядя на её отталкивающее поведение.       — Я сказала — живо отошёл от моей двери. И больше не подходи ко мне. Что тебе, нахрен, непонятно?! — прозвучал очередной крик, и я схватил её за запястье, пытаясь оттащить в сторону. Хотя бы в ванную чтобы поговорить, потому что было уже слишком поздно. В общежитие стояла тишина. Но она совершенно по-сумасшедшему закричала. Я резко придавил её к двери, закрыв ладонью её рот и глядя в её ошалелые от злости глаза.       — Ты что вытворяешь? Давай мы поговорим? Я не сделал ничего, за что бы ты так меня ненавидела, — прошептал я, рассматривая её. — Просто скажи мне прямым текстом. В чём я виноват. С чего ты взяла, что я таскаюсь с другой. Я отпущу тебя. Сейчас, но не кричи, ладно?       Она молчала, и я медленно убрал ладонь с её рта. Она так громко дышала. От злости и от напряжения.       — Я не понимаю, Уэнс. Я ушёл от тебя. Встретился с Глорией тупо, чтобы вернуть ей вещи. А потом увидел тебя у него в комнате. Да еще и после той зажигалки. Что я, по-твоему, должен был подумать?! — излишне громко спросил я, потому что нервничал от её молчания.       — А что ты думал, когда пихал язык ей в рот?! — нервно выплеснула она, уставившись на меня с лютой злобой.       — Погоди, что?! С чего ты взяла это? — спросил я, опешив. Она ведь не могла видеть нас.       — Что слышал. Я была в видении и всё прекрасно видела. Как вы с ней лобзались, нахрен, отпусти меня. Мне тошно даже стоять рядом с тобой, — сопротивлялась она, пытаясь высвободиться из моей хватки, но я намертво прибил её к стене.       — Но это было вовсе не то, что ты подумала… — сказал я, понимая, что переубедить её не удастся. Я облажался. — Стой, Уэнс, реально. Я говорю правду.       — Что это не ты сидел там и лизался с ней?! — твёрдым, грубым голосом спросила она.       — Это было, но я не, — я не успел договорить. Потому что она осадила меня жестоким ударом между ног. В глазах заискрилось. Больно было так, что я тут же согнулся, съезжая вниз по стеночке. Пока моя Уэнсдей Аддамс уходила прочь с видом маленького садиста. Сука. Я вообще не знал, как мне быть дальше.       Ранним утром на лекциях она специально села рядом с ним. На нём не было ни царапины, тогда как я был весь в фингалах и ссадинах. Преподаватели косились на меня, но никто ничего не говорил. Я был так зол. Писал ей смс, она полностью игнорила меня. И вновь направилась с ним в эту чертову лавку. И именно в этот момент я вообще сходил с ума. Потому что прекрасно понимал, с кем имею дело. Я сам накосячил, она меня ненавидела и желала отомстить. Я ощущал, что теряю её. И понимал, что чем дольше я бегаю за ней, тем быстрее она будет убегать. Энид с самого начала говорила мне, что Джеймс ведёт себя с ней странно. Проявляет много интереса. Но я его понимал. Она ведь была самой лучшей девушкой вообще во всем мире. Даже если и была немного жестока и вероломна. Возможно, слегка несдержанна и грубовата. Но вопреки всему этому она была идеальна. После того, как они вернулись с лавки, я оставил на её столе записку. Она села, и даже не открыв её, безразлично скомкала и выбросила. Я уже не знал, как достучаться до неё. Единственным вариантом было связать её и заставить себя слушать. Но это было тоже рискованно. После этого она бы вообще могла со мной не разговаривать. На перерыве ко мне подсела Энид. Они с Уэнс по-прежнему почти не общались.       — Никак? — спросила она, сделав губы бантиком и скуксив лицо.       — Нет. Она вообще знать меня не хочет, — сказал я отрешенно.       — Ну, она отойдет. Я уверена. Не будет же она встречаться с Джеймсом. Это глупо, — сказала она, задумавшись.       — Ей с ним не обязательно встречаться, можно просто переспать, чтобы вырвать мне сердце, — сказал я, абсолютно не подумав.       — Вряд ли она так кому-то доверится, — произнесла она, а потом подняла взгляд и уставилась на меня. — Но вы ведь…?       — Что? — спросил я, состроив непонимающий вид.       — Вы ведь не спали? Тайлеееер??? — протяжно выдала она с нескрываемым шоком.       — Энид… — выдохнул я. — Не мучь меня. Это наше с ней дело.       — Черт, ребятки… А вы ведь влипли. Если вы так близки, то я тебе не завидую. Ты этим поцелуем заставил её жалеть, что она… Ну, знаешь. Это ведь не просто. Довериться. Отдаться.       — Черт, Энид, я знаю. Ааааааа, — громко проныл я в потолок, и все уставились на меня. В том числе Ксавье. Но он уже не бесил меня. Точнее, бесил, но не так.       Она зашла в кабинет и села вперёд. Рядом с Ксавье и Юджином. А этот гондон сел сзади меня, и, разумеется, я не выдержал. Я развернулся почти сразу, одарив его ненавистным взглядом, а он как всегда улыбался, скаля свою фальшивую, неестественную улыбку.       — Надеюсь, не придется снова украшать тебе ебало, — произнёс я со злостью. — Только тронь её.       Его улыбка ещё сильнее растянулась на лице. Он прикрыл ладонью рот, чтобы не расхохотаться.       — Извини, ты такой свирепый. Просто жутко страшно, — промолвил он, пытаясь ещё сильнее меня разозлить.       И только моя рука потянулась к нему, как он сжал ладонь в воздухе, а я ощутил, как его пальцы сдавливают моё сердце. Словно они были внутри меня. Я не мог говорить. Не мог думать. Это было так больно, что я ранее такого не ощущал. И его гримаса изменилась.       Он смотрел по-сумасшедшему, как безумец, но всё ещё улыбался, наклонившись ко мне ближе. Со стороны могло казаться, что мы просто болтаем на заднем ряду, если бы только не сжатое в тисках сердце. Я уже ощущал, как просто он может забрать мою жизнь. Глаза смотрели в одну точку. Слезились. Я начинал задыхаться, но при этом не мог издать ни звука. Даже хрипа или стона.       — Думаешь, ты самый крутой, Галпин? Если я только захочу, Аддамс будет моей. Не весь мир крутится вокруг тебя. Не зли меня, твой час ещё не настал, — сказал он, сцепив зубы и опустив свою руку. Так, что я начал громко кашлять и жадно глотать воздух.       Все тут же уставились на меня, и я кое-как собрал себя руки, чтобы не привлекать внимания. Я уже понимал, что я в пиздец какой проигрышной ситуации. Его способность была какой-то нереальной. Он точно попал сюда не просто так. Такая сила не даётся обычному школьнику. «Твой час ещё не настал». Что это ещё за хуйня?       Я вышел, отпросившись у преподавателя, и всё ещё пытался перестать кашлять и испытывать боль.       Но я и думать не смел прекращать бороться за неё. И я готов был превратиться и убить его к херам, лишь бы этот псих не занял моё место под солнцем. Место в её сердце.       Я вернулся, она, наконец, посмотрела на меня, будто что-то подозревая. Но ничего не говорила. Ближе к вечеру я совершенно измучился. Я вообще не знал, как я могу исправить всё, что произошло. Ведь я реально сожалел. И не мог представить, что она будет трогать кого-то, и тем более с кем-то спать. Меня трясло так, что я вертелся на кровати не в состоянии найти себе место.       — Чувак… Ты совсем с ума сходишь, иди в бассейн. Расслабься. Там сейчас нет никого, — сказал Кент, глядя на то, как мне хреново.       И я подумал, что это неплохая идея. Ведь иначе сошёл бы с ума от злости. Нужно было выплеснуть энергию. И я ушёл плавать. Меня не было около двух часов. И в очередном заплыве я увидел, что она зашла туда же.       Я недоверчиво подплыл к бортику, взглянув на неё, когда она просто стояла в пижаме и смотрела на меня.       — Принесла пираний? — спросил я, тяжело дыша. Дыхалка уже не вывозила.       — Что сегодня случилось на уроке? — спросила она удивленно и свела брови на переносице.       — Ничего такого, о чем тебе следует знать, — коротко ответил я. — Ты за этим пришла?       — Я пришла, чтобы сказать тебе, что мы с Джеймсом решили встречаться, — промямлила она, словно специально меня ужалив.       — Спасибо, что сообщила, — нервно сказал я. — А у меня есть право слова?       — Нет, — заявила она сухо.       — Что ж. Раз тебе плевать на моё мнение, больше не вижу причин тебе задерживаться здесь, — отпустил я её, заплывая в самую глубь бассейна. Надеясь больше не видеть и не слышать этот голос. Эти дьявольские слова. Эти издевательства. Блядь, как же это было больно. Ни одна девушка никогда не вызывала во мне столько боли. Отец был прав. Такие как она могут только мучить.       К черту тебя, Уэнсдей Аддамс. К черту всё, что было. Хочешь трахаться с другим — вперёд. Я не собираюсь пресмыкаться перед тобой. Но, блядь, как же это мучило меня. Я хорошо понимал, что не смогу забыть её. Что всё это сгоряча. Что я так не думаю, но внутри всё жутко горело. И я был уверен, что с ним что-то не так. Ощущал это всем своим нутром. Но она бы мне, нахрен, не поверила. Не в этот раз. Всю ночь я не мог уснуть, бесконечно бродя по ночному коридору. Стоял возле двери в её комнату около часа и не мог постучать. Просто стоял, как идиот, замерев там и надеясь, что она меня почувствует. Я ведь действительно влюбился в неё. Но она не вышла. А я и вовсе уснул только к пяти часам утра. Когда я пришёл на лекции, этих двоих уже не было, и ко мне вновь подсела Энид.       — Тайлер… Не знаю как сказать тебе, но они, похоже встречаются, — сообщила она с грустной гримасой.       — Я знаю. Она вчера приходила в бассейн сообщить это, — ответил я с наигранным равнодушием.       — Блин… Мне и вправду жаль. Но раз она так решила, значит, хочет этого, — задумалась она, сломав карандаш напополам.       — Ага, — коротко ответил я, уставившись в окно. — На выходные я поеду к отцу. Не хочу видеть всё это.       — И даже не придешь на костер? — спросила она опечаленно.       — Знать не знаю что это, но нет, не приду, — категорично заявил я.       Я хотел навестить своих старых одноклассников. У них как раз намечалась встреча. И раз уж судьба оставила меня одного, то я подумал, что Лукас Уокер и его друзья не такой уж плохой вариант. Вечеринка была у него дома. После смерти отца его мама часто уезжала в командировки, и он устраивал подобные тусы. К нормисам я относился нормально, да и они ко мне тоже. Не знаю, почему решил настолько потерять контроль, но поглощал один стакан за другим.       И естественно, я нажрался. До такой степени, что не мог говорить. А перед этим ко стыду своему оказался в комнате с какой-то подругой Лукаса Софи. Она была симпатичной, я не спорю. И почти весь вечер стремилась залезть ко мне в штаны. Алкоголь только подтолкнул меня к этой ошибке. Я просто хотел забыться, а в результате она убежала от меня со слезами на глазах. Ибо я был слишком груб и ужасен. Обзывал её последними словами и делал с ней то, о чем не говорят вслух. Сука, это было вообще на меня не похоже. Но представляя как моя Уэнсдей спит с ним, я вообще не мог ни о чем думать. Ни о ком. Все были для меня лишь её хреновыми копиями. Я пошел в коридор, выслушал от подруги Софи, какая я свинья, что так с ней поступил, налил себе ещё и пил, пытаясь словить кому. Уже через два часа я не помнил вообще ни хрена, что делал и с кем был. Отец забирал меня полудохлого из гаража Лукаса и причитал, какого хрена я творю. Но я и сам не знал, что делал. Было так хреново, но эти мимолётные вспышки, когда я отключался, дарили расслабление. Хоть какое-то, потому что я не мог думать о ней. Всё воскресенье я провалялся с дикого, чудовищного похмелья. Я просто слушал музыку и блевал. Мне казалось, все мои внутренности готовы были вылезти наружу. И я знал, а точнее, чувствовал, что этой ночью что-то произошло. На интуитивном уровне. Но боялся об этом думать. Мы с ней расстались, и это было для всех обыденностью, но только не для меня. Ведь мне вообще не были нужны другие. Только она.       В понедельник я вернулся. Разбитый, измученный и несчастный. Не знал, как идти на пары. Не знал, как смогу дышать там. Потому что представлял, что конкретно я там увижу. Я, молча, зашел, даже не глядя в её сторону. Сел в самый конец и почти все лекции смотрел в тетрадь, не поднимая взгляд. После лекций я сразу пошел в бассейн и плавал там до изнеможения. Пока не понимал, что засыпаю прямо в воде. Тогда я шёл в комнату и вырубался. В таком режиме прошла чертова неделя. Без неё. И я видел, во что превращаюсь. В озлобленного, замкнутого, потерянного эгоиста.       В следующую субботу мы чисто случайно встретились в той самой библиотеке, где случился наш второй поцелуй. Не знаю, что это было. Что-то знаковое или нас по-токсичному тянуло друг к другу, но она начала разговор первой, потому что я вообще не понимал, зачем она осталась здесь, если видела, что я уже был тут.       — Ты дочитал? Потому что я хочу посидеть здесь, — сказала она наглым тоном.       — И? Ну, сиди, — ответил я совершенно бесчувственно.       — Не хочу сидеть с тобой, — дополнила она с отвращением.       — Да мне плевать, хочешь — не хочешь. Не нравится — вали, — промолвил я назло, даже не поднимая на неё свой взгляд.       — Придурок, — заявил её тонкий голосок.       — Стерва, — подытожил я в ответ.       Внезапно она бросила мне на стол книгу. Прямо перед моим лицом.       — Что тебе, блядь, неймется, Уэнсдей Аддамс, тебе мало раздавить мне сердце? Прекрасно. Чего ты доебалась до меня? Можешь просто счастливо быть со своим Джеймсом и не трогать меня, нахрен. Не подходить?! — выдал я излишне громко и совершенно несдержанно. Как психопат. Мне хотелось её придушить.       — Не могу, — ответила она коротко и вообще непонятно. Но смотрела на меня с какой-то мольбой в глазах.       — Почему?! — дышал я с двойным напряжением. Все эмоции были на поверхности. Только зацепи одну, и все пошли бы разом за ней. Как цепная реакция.       — Потому что скучаю по тебе, — произнесла она писклявым тоном. Меня вдруг заколотило. Всё стало таким не важным. Господи, что она несёт. Я резко встал и усадил её перед собой на стол и втиснулся в её пространство, обхватив ладонью её затылок и оказавшись прямо между её ног.       — Что это за хрень, Уэнсдей? Что ты делаешь со мной? Это план? Хочешь больнее отомстить? Но я не целовал её в ответ. Не изменял тебе, — ответил я с болью в груди, прижимаясь к ней лбом. Сейчас было ещё больнее, чем раньше. Ведь после-то я изменял. И сожалел об этом, хоть это и не было изменой. Она ведь бросила меня.       — Тайлер… Нет никакого плана. Всё гораздо хуже, — ответила она, запыхавшись. Я видел, что ей плохо.       — Что такое? — спросил я, прижав её к себе. Почему-то она вся дрожала.       — Мы с ним… Мы переспали, — сказала она, и моё сердце рухнуло к ней под ноги…