***
Он зашёл к Лису. Честно – хотелось выпить. Чего-нибудь настолько крепкого, чтобы аж плохо стало сразу. Иного варианта не было – сам по себе алкоголь его не берёт и разум не туманит. Впервые контрабандист жалеет об этом. Наверное, стоило бы с такой целью к Караваджо сходить. Вот у него чаи, что надо, юноша сразу из реальности выпадал. Но стоило "герою" переступить порог Пузатого, как тут же все присутствующие обернулись на него, а сам рыжий поведал о его "подвиге". Репутация подскочила. Но от этих похвал было так...не по себе. Так противно от самого себя. Но оставалось лишь слушать. Не сказав ни слова, парень подходит к Лису и...понимает, что в такой праздник ему нельзя брать чего-то слишком крепкого. Обычно сюда приходят немного помутнить голову квасом и пивом. А что-то покрепче берут страдальцы, поэтому желающий напиться буквально до потери сознания герой вызовет подозрения и вопросы. Нельзя наводить панику. Взяв то, что берёт обычно по случаям и с трудом перекинувшись парой слов с Матильдой, контрабандист уходит. Хорошо, что он и до этого был известен, как юноша, говорящий лишь по делу и не более. Может, правда к пряностникам зайти? Оправдать приход тем, что в Пузатом слишком шумно, а герой хочет немного отдохнуть среди приятных на вид и слух каджитов. Кивнув самому себе, он так и сделал.***
Зал Травника в Высоком районе встретил его приятным уху ветряным колокольчиком. Правда, и здесь от чужих взглядов скрыться не вышло. Сегодня в чайном доме было больше народу, чем обычно. Оно и ясно – тоже празнуют, пусть и всё так же не спешат покидать свою территорию. Любопытные кошачьи и не только морды уставились на любимого контрабандиста, тут же расплываясь в улыбках – таких хитрых, довольных, свойственных им. Караваджо отличился разве что ещё более широкой улыбкой и разведёнными в стороны...лапами, да. – Ох, кого я вижу! Да это же наш любимый контр! – промурчал каджит. От этих слов одновременно так приятно и тяжело на душе. Его так любят, а он всех подвёл. – Привет, Караваджо, – поднимая руку в приветственном жесте, Лололошка через силу улыбается в ответ. Какой же он лицемер... Но он ведь и правда хотел улыбнуться. Если бы не эта тяжесть на душе... – Вижу, у Вас сегодня много гостей, – говорит он, подходя ближе к стойке. Не любит общаться на расстоянии. – Да, это так, – довольно протягивает кот. – Такой ведь праздник – падение самой Видомнии! – восторженно мурчит он, поднимая лапы, от чего в груди всё снова сжимается. – Знаешь, а в Лисе ведь поговаривают, что это твоих рук заслуга... – Хитро прищурившись, вдруг шепчет он, но не слишком тихо, поэтому все присутствующие тоже слышат это. Вот чёрт. Караваджо, поставив локти на стойку, наклонился и скрыл ухмылку за соединёнными когтями. Заинтересованные взгляды каджитов и двух людей повернулись к контрабандисту, а сам он вдруг замер. Так не хочется признаваться в том, что он освободил всех от вечного страха, вместо этого навлекая проблему посерьёзнее. Но... – ...Да, я...приложил к этому руку, – еле как вырываются из его глотки столь противные слова, но, благо, очки скрывали нерадостный взгляд, а напряжённость отразилась лишь в ровной спине и сжатых в карманах кулаках. К счастью, голос не дрогнул. Хоть за это можно себя похвалить. Недолго, правда. Хлопки и мурчание за спиной не дали порадоваться этому успеху. – Вот так да! Уважаемый всей Поэной контр и наш любимый гость оказался ещё и великим героем! – то ли не замечая, то ли игнорируя слегка подавленное состояние парня, воскликнул травник. – Ещё и не поленился заглянуть ко мне! – Сложив лапы в прежней позе, он поубавил громкость. – Или вдруг решил на скидку понадеяться? – Нет, что Вы! – подняв руки перед собой ладонями вперёд, тут же стал отнекиваться юноша. Вот уж злоупотреблять своей славой он не хотел. Ему всегда было неловко брать что-то бесплатно, поэтому в Абраксас он часто не заходит. – Я вообще не планировал эту тему поднимать, – потерев шею, начал объяснять он. – Я просто пришёл сюда за тем же, за чем и все. Хочу отведать вашего прекрасного чая и никакие скидки мне не нужны – скинта у меня достаточно и я ни в коем случае не хочу злоупотреблять чьей-либо добротой и...признанием? – Вот и отлично! – радостно воскликнул Караваджо, выходя из-за стойки и провожая контрабандиста к единственному свободному столику в углу. – Я рад, что никакая слава на лишает тебя чести. Всё больше убеждаюсь в том, что не просто так тебя наши любят! И всё таки, такому замечательному человеку я хочу сделать, скажем так, небольшой подарок. Две чашки любого чая по цене одной. Что думаешь? – Спасибо, Караваджо. Можете заварить, пожалуйста, чего-нибудь дурманящего? Как в прошлый раз? И успокаивающего, – вежливо просит любимец Поэны, садясь за стол и доставая скинт из кармана. – И скажите цену, хочу сразу заплатить. – Хм, есть два вида чая, которые прекрасно сочетаются и подходят тебе. Тебе принести оба? – спрашивает травник. – Да, пожалуйста. – Тогда пятнадцать фрагментов. Тебе вторую порцию дурмана или успокаивающего? – Успокаивающего, – контрабандист протянул шестнадцать фрагментов, – спасибо. А Караваджо лишь по-кошачьи улыбнулся и ушёл выполнять заказ. Остальные пряностники тоже быстро вернулись к своим разговорам, в которые невольно вслушиваешься, обращая внимание не на слова, а на манеру речи. Правда, послушать столь отличительный от шума в Пузатом Лисе гомон не позволила вдруг возникшая перед прикрытыми глазами серая морда. – Кто же это к нам пожаловал? – послышался ещё один приятный слуху голос, заставляя поднять взгляд на его обладателя. О, тот самый Кхаини. – Лололошка, вот так встреча! – радостно вильнул хвостом кот. – Я присяду? «Нет, пожалуйста, уйди...» – Привет. Да, конечно, – кивает контрабандист, выпрямляя спину. А товарищ садится напротив. – Слышал, ты Видомнию разрушил... – начал было шёпотом каджит, но закончить ему не дали. – Кхаини, пожалуйста, давай не об этом? Я хочу немного отдохнуть а не обсуждать...это, – заметив недоумевающий взгляд пряностника, парень поспешил объясниться, почему вдруг он не хочет говорить о своём "подвиге": – Я...сам там побывал. И видел...страшные, неприятные вещи. Я не хочу сейчас вспоминать о них. И пришёл сюда как раз для того, чтобы отвлечься. Алкоголь меня не берёт, зато чаи Караваджо – прекрасно помогают расслабиться. Да и во всяком случае здесь будет поспокойнее, чем в любом другом заведении Поэны, – с лёгкой улыбкой закончил он. – ...Так ты побывал внутри? Извини, – выдохнул мохнатый. – В таком случае, я понимаю тебя. – О, Кхаини, здравствуй! – вдруг донеслось со стороны. Караваджо принёс три кружки чая и поставил поднос с ними на стол, за что получил благодарную убылку и кивок от юного героя. Не долго каджиты вели милые беседы и, получив ещё один заказ от только пришедшего клиента, владелец Травника отлучился ещё на пару минут. Всё это время Лололошка тихо сидел в углу, неспеша выпивая содержимое первой чашки, с успокоительным эффектом. Тревога начинала спадать. Постепенно, медленно, блаженно растягивая ощущение умиротворения. Становилось лучше. Пришло осознание, что здесь, в районе пряностников, его никто и не достанет то. Пропуска сюда у его знакомых нет, а червефон парень снял, как только вспомнил. Сегодня ему правда очень нужно отдохнуть. И как хорошо, что он догадался, куда идти. Компания толстосумов почему-то всегда была приятна ему. Красивая шерсть, кошачьи повадки, мурчание и растянутые слова. Это...было так приятно. Думалось контрабандисту, что собаки ему ближе к душе лежат. Но вот что-то тот же Хулио так не привлекал. Может, зависит это от характера знакомых. Может, ему не доводилось контактировать с другими ликантропами. А может, на самом деле, он просто оказался кошатником. Кхаини молчал. Смотрел, с каким упоением друг медленно пьёт свой чай, прикрыв глаза и о чём-то думая, полностью игнорируя происходящее вокруг. Сложно было представить, чтобы какой-то контр отдавал предпочтение такому спокойному отдыху в их районе, а не шумному празднованию с согильдийцами в Лисе. Чтобы какой-то контр оказался таким приятным человеком, которому взаимно нравятся каджиты. Что какой-то контр сейчас сидит напротив него, наслаждаясь тишиной и его компанией. Пора перестать жить принятыми Поэной стереотипами. Да и случай подходящий для того, чтобы менять что-то. А тот благодарен товарищу за молчание. Сейчас хотелось в тишине выпить одну чашку и уже на расслабленной ноте начать разговор. Изначально юноша планировал вообще ни с кем более не говорить сегодня, но эти кошачьи морды...вынуждали делать исключения. Слишком приятные они. Так и вышло, что остаток условного вечера парень провёл в компании мохнатого друга, болтая ни о чём и попивая чай. Дурман он решил оставить на потом, ибо после него он просто не сможет соображать. Возможно, вспомнится что-то из далёкого прошлого. Что-то тёплое, приятное. Вероятно, он отрубится. Не хотелось так некрасиво заканчивать. Поэтому, стоило Кхаини попрощаться и уйти, Лололошка наконец-то притронулся к столь ожидаемому телом напитку. Прелестный вкус растворялся на языке и в горле. Остывший, но не менее дурманящий. Выпив чашку, "герой" почувствовал, как голова начинает то пустеть, то наполняться образами. Тяжелеть. Начинало клонить в сон. Так было и в прошлый раз или Караваджо слегка переборщил с дозировкой? А может, специально так сделал? В общем, это не сильно важно. Увы, второго вида чая не осталось, а ждать, пока травник приготовит ещё времени не было. Уснёт по дороге домой или даже здесь. Поэтому, поблагодарив пряностника, контрабандист вышел из заведения, а позже – и из района. Пора домой. Поспать. Снова. Столько условных ночей было потрачено на что угодно, кроме сна. Посему он может позволить себе ещё немного отдохнуть. Золотой город встречает сверкающим во свете фонарей драгоценным металлом, что ранее не мешало, ныне слепило. Прикрыв глаза рукой, чуть пошатываясь, юноша дошёл до своей комнаты и даже удосожился прикрыть дверь, тут же с громким вздохом приземляясь на кровать. В глазах всё плыло, мелькали какие-то огни и тени, а голова тяжелела. Не имея ни сил, ни желания сопротивляться, парень падает на подушку, погружаясь в сон.***
Прохладный летний ветерок топорщит и так неаккуратно лежащие волосы. Рядом слышится шурчание реки, задорный смех подруги и недовольство Сан-Франа, который, судя по шуршащей траве, пытается догнать девушку. Глаза заставляет открыть касание к плечу. Посмотрев в сторону, Лололошка замечает широкую улыбку Седрика, который протягивает ему сэндвич. Вдруг рядом приземляется Ашра, своим неожиданным появлением пугая учёного, что даже роняет свой кулинарный шедевр. Благо, рядом сидящий успевает поймать его. А контрабандистка, бегло извиняясь, перемещается за спину согильдийца, когда подбегает эльф. Её руки слегка сжимают плечи друга, а подбородок ложится на одно из них. – Ашра! Ты!.. – сердито начинает маг, даже не зная, что сказать от возмущения. – Франь, ну ты чего так завёлся? – хихикнула девушка, вдруг забирая из рук юноши перед ней сэндвич. А тот лишь удивлённо посмотрел на неё. – Вот, бери пример с Лололошки! Спокойный и не бросается на меня чуть что! – с ещё более широкой улыбкой, чем до этого, говорит она. Но теперь злой взгляд Сан-Франа обращён на парня, что тут же теряет ощущение умиротворения и покоя, невольно сжимаясь. Вдруг солнце со стороны пропадает, как и ветер, как и небо с травой. Нет больше рядом Седрика, нет крепкой схватки на плечах, зато остался прожигающий вгляд. – А я говорил, – сквозь зубы процедил эльф. – Говорил, что не стоит этого делать. Я говорил, что Эо нельзя верить. Но кто же послушает меня? Мы ведь такие правильные! Мы ведь такие герои! Но теперь из-за тебя на свободе опасный преступник, что породило временной парадокс! Междумирье без башни медленно погибает! Из-за тебя, мерзавец! – злобно выкрикивает он. – Фран... – еле слышно произносит контрабандист, тут же сжимаясь сильнее, будто бы пытаясь скрыться от гнева друга. От его взгляда. – Не «Фран»-кай мне тут, предатель! Посмотрите на него! Возомнил себя героем! Ходит по Поэне, похвалы выслушивает! Посмотри, что ты с нами сделал! – маг указывает рукой в сторону, куда-то позади себя. Несколько секунд вглядываний в пустоту и вдруг перед глазами возникает тело. На расстоянии метров пятидесяти, лежащее спиной к нему тело Ашры. Всё в крови. Не двигается. Не дышит. И это заставляет вздрогнуть и с тихим «Нет...» отползти назад. Вскоре появляется ещё одно тело. Еле стоящий на ногах Седрик с кровоточащей дырой в животе. И тут же падает лицом вниз. А облик Франа перед ним меняется. Такой знакомый образ – живой труп с кровью из глаз. Точно такой же, какой часто мелькал в снах об Эрессии. – Посмотри, что случилось с Поэной из-за тебя! – тут мертвец развёл руки в стороны. Из пустоты возникли руины города. То тут, то там лежали мёртвые тела членов разных гильдий. Вон, сбоку видны Лис с Матильдой. Чуть дальше, возле входа в Высокий район – Караваджо и Кхаини, а совсем рядом с ними виднеется красная шерсть Муската. Или то другой каджит в крови? В другой части города под руинами сгинул Шрам, а с ним и Змей, который, видимо, пытался помочь другу. И даже Пуговица не смогла избежать той же участи, что и все. Главный портал разрушен, а где-то на высокой башне стоит ухмыляющийся Эбардо. – Нет, нет, нет... – отползая назад, бубнил себе под нос напуганный юноша. Он не хотел верить в то, что это произошло. Не хотел. Но не мог. И оставалось лишь закрыться руками. – Это твоя вина! – потусторонним голосом выкрикивает образ его друга, подходя ближе и явно намереваясь напасть.***
– Нет! – Вскакивая, выкрикивает контрабандист и смотрит вперёд. Это...его комната. За окном целая Поэна. Сон. Это всего лишь сон с галлюцинациями, вызванными чаем Караваджо. Но, видимо, действие успокоительного закончилось раньше, чем дурмана. И даже сейчас в углу стоит тень. Тень, которая ранее преследовала его только в Эрессии. Тень, которая пробралась в пустоту. И тень, которая теперь пугает ещё больше. Лололошка в страхе отползает, прижимаясь спиной к изголовью кровати. Их всё больше. Тени, мелькающие в глазах разноцветные огни, головокружение и чуть ли не вторая потеря сознания за...а сколько времени прошло? Тишина больше не кажется таковой. В ушах противный писк и шум, будто от всего существующего одновременно. В абсолютной тишине невероятно громко и парень только и может закрыть уши ладонями в надежде, что это немного поможет. Но помогает другое. Внезапный настоящий звук. Скрипение двери, что приглушает гомон теней, которые не то, что шепчутся – даже молчат теперь. Юноша поднимает взгляд. Пелена ещё не выступивших слёз перед глазами, а так же продолжающиеся галлюцинации не дают чётко увидеть ни силуэт, ни даже его цвета. Всё плывёт, всё смешивается в палитру неосторожного художника. Но от попыток разглядеть, предполагаемо, человека перед собой отвлекает его же голос. – Лололошка, что произошло?! – неизвестная фигура подбегает, садясь рядом и хватая за плечи. Несколько секунд потребовалось, чтобы разобрать речь и понять, кому она принадлежит. – Ашра? – еле слышно шепчет контрабандист, убирая руки от ушей. Силуэт перед глазами становится чётче. Но в стороне какая-то тень, начиная обретать цвета отличные от чёрного, дёрнулась и приблизилась, что заставило его вжаться в подругу, крепко обнимая. А та лишь в недоумении обхватила его за плечи в ответ. – Ашра... – вновь жалобно шепчет парень. – Они здесь... – Кто «они»? – так же тихо вопрошает девушка. – Тени... – сильнее сжимая пальцами чужую куртку, совсем еле слышно отвечает он, утыкаясь носом в мех капюшона. – Тени? – удивлённо переспрашивает она. – Ты...ты и здесь начал с ума сходить? – Я не знаю, Ашра, помоги, прошу... – уже молит юноша, вдруг слыша шипение в стороне. Слегка поднимая голову и видя, как тёмные силуэты один за другим обретают форму и цвет. – Они принимают ваши облики... Тебя, Франа, Седрика... – вновь пряча лицо в мех, бормочет он. Так немного лучше. Всё ещё слышно, всё ещё чувствуется, но зато не видно. Не видно, как рука, от которой веет мёртвым холодом, приближается к нему. – Тише, тише... – и вместо ожидаемых когтей, будто впивающихся в кожу и кости, на голове чувствуется лёгкое поглаживание. Тёплые пальцы начинают медленно, нежно перебирать лохматые после неспокойного сна волосы, расчёсывая их. Кажется, что и шёпот со стороны стих, и тянущаяся к "герою" фантомная рука пропала. На свой страх и риск было решено поднять голову и оглянуться. Тени столпились в углу, не смея приближаться. Большинство из них пропало. Медленно, одна за другой они стали пропадать. Голова перестала кружиться, всё стало чётче. Огни перед глазами пропали. Одна единственная тень продолжала стоять неподвижно, прожигая холодным, незримым взглядом. Лололошка смотрит в ответ. И лишь неожиданное нежное касание к щеке заставляет вздрогнуть и заметить, как силуэт пропал. Несколько секунд удивлённо смотря в тот самый угол, парень поворачивается к подруге, слегка отстраняясь и молча вопрошая, что сейчас произошло. А та лишь взяла его лицо в свои ладони и повторила недавнее действие. Лёгкий поцелуй. Вот, что это было. Но на этот раз не в щёку. Еле ощутимое прикосновение к губам, на которых тепло ощущается буквально на миг. – Тебе уже лучше? – тихо спросила контрабандистка, заметив, как взгляд друга стал более сфокусированным и не таким напуганным. – ...Лучше, – ответил он, вновь прижимаясь к главе своей группы и тянясь к её губам, что сильно далеко отдалять она не стала, ныне не оказывая никакого сопротивления и позволяя юноше сделать задуманное.