Ричард Окделл и Красное на красном

Август 1434 года выдался хмурым и слякотным. Казалось бы, что до того дело волшебнику? Даже если до аппарации еще не дорос, всегда есть чары непромокаемости, заслоны от непогоды и прочие привычные вещи. Но, увы, чары на старой одежде давно уже прохудились и едва помогали, а для заслонов предстоял слишком долгий путь, да еще и верхом. Никто в здравом уме держать заслон больше суток не будет, а предстояло около недели пути. Так что юный Ричард Окделл, единственный сын погибшего герцога Алана Окделла, был вынужден путешествовать как последний грязнокровка: мокрый, уставший, на коне, по колено вымазанном в грязи. Старый Баловник, конечно, был волшебным конем, но в чем это выражалось, Дикон не особенно понимал. Жеребец ел как не в себя, не брезгуя ни полевой травой, ни неосторожными птичками, храпел как гиппогриф и днем и ночью, с большой неохотой шел иначе, чем шагом, но даже на галопе бежал едва ли быстрее сорока миль в час. В общем, от маггловских лошадей наверняка только тем и отличался, что понимал человеческую речь. Заодно умел притворяться, что не понимает. — Приличные лошади должны уметь летать, — сердито сказал ему Ричард. Конь дядюшки Эйвона, явно куда менее ленивый, поддержал юношу возмущенным ржанием, на что Баловник только вяло фыркнул. — В такую погоду никто летать не будет, — примирительно сказал дядюшка, потрепав своего коня по гриве, и бросил тоскливый взгляд на серое от ливня небо. — Непременно приземлитесь не там, куда ожидали. Если вообще приземлитесь. — Знаю, знаю, — пробурчал Дикон, плотнее кутаясь в сырую мантию. — Ямы, природные порталы и всполохи, и мордредовы Уэльские эльфы. Простите, третий день уже так едем, а еще и полпути не прошло. Начинаю сомневаться, что хуже, дорога или то, что ждет в конце. То, конечно, говорили эмоции. Никакая непогода не сравнится с семью годами обучения в Хогвартсе — некогда кладезью древнейшей магии и мощи, а ныне хлевом для юных магов любого происхождения, полностью контролируемым магистром магии. Матушка рассказывала, туда забирали даже грязнокровок из маггловских семей: просто приходили в дома, забирали детей и стирали родителям память! Хогвартс прозывают «загоном», и не зря. Когда-то давно учиться в Хогвартсе было честью, а теперь — унизительной обязанностью. Гному понятно, дети опальных семей, вроде Ричарда, будут попросту заложниками новой власти, окруженные врагами, только и ждущими повода низвести все древние рода. Да еще и в окружении бестолковых и самоуверенных магленышей. Ричард тряхнул головой, в очередной раз пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Но здесь и сейчас тоже было мало приятного: противный дождь прямо в лицо, грязь с дороги, мокрая одежда, серая завеса дождя и еще неделя пути. *** Но уже на следующий день что-то пошло не так: заприметив впереди силуэт крошечной хижины, пригодной скорее для гнома, Ричард напрягся и выхватил палочку. Дядюшка Эйвон неожиданно резво для своей грузной комплекции — на чужой взгляд, конечно — выхватил свою, но, как оказалось, вовсе не для атаки. — Это свои, Ричард, — поспешно заверил он, явно готовый отводить чтобы-наверняка-Аваду нервного племянника. Тот ответил подозрительным взглядом. — Что же вы заранее не предупредили? — с досадой сказал он и опустил палочку, но убирать не спешил. Хижина выглядела достаточно безобидной, что только давало лишний повод подозревать какую-то ловушку. Убежище какой-то твари? Ловушка людоловов? А может и хижина и сама по себе тварь, принимающая подобный вид? Дикон не ощущал явного магического следа, но ему хватало ума не воображать себя Мерлином, еще и будучи уставшим после долгой дороги. — Признаться, я не подумал, — пожал плечами Эйвон, направляя коня к хижине. Палочку он убирать тоже не спешил. — Ваша осторожность похвальна, Ричард. В Хогвартсе она вам очень пригодится. А сейчас… — дядюшка спешился и успокаивающе погладил своего сизого монстра, — сейчас нас ждут горячий обед, отдых и беседа с другом. Дикон глянул на хижину с куда большим одобрением. Должно быть, расширяющие чары — в их и без того огромном замке они не использовались, так что юноша в очередной раз о них забыл. Почему не использовались, он не особенно помнил — как-то нездорово они сочетались с природной магией скалы, из которой был выточен их дом. Как и многие другие чары, накладываемые обычно на пол и стены. Дядюшка с сомнением оглядел обветшалую, изгрызенную дверь и с явной неуверенностью начертал палочкой пароль. Ничего не произошло. С легким вздохом граф Ларак потянул на себя дверь, и на них пахнуло волной тепла и запаха свежего хлеба и пряного мяса. Внутри располагалась уютная прихожая, больше самой хижины раз в пять, с крепкой дверью вглубь дома, чуть приоткрытой, из-за были видны всполохи теплого каминного света. Ричард с наслаждением потянулся и направился было внутрь вслед за дядюшкой, как сзади послышался громкий «плюх». Юноша резко развернулся, вскинув палочку, и тут же беспомощно ее опустил. Баловник с явным удовольствием упал на спину и теперь лежал, старательно утапливая седло в грязи, прижав к себе ноги и лениво шевеля копытами. Судя по шевелящейся челюсти, что-то или кого-то уже с удовольствием поедал, не дожидаясь, пока слуги о них позаботятся. Юноша всплеснул руками, не в силах выразить свои эмоции, и вошел в дом, сердито хлопнув дверью. *** Другом оказался — Дикон изумленно хлопнул глазами — сам канцлер, граф Август Штанцлер. Это был невысокий, грузный человек с одутловатым лицом и добрым, мягким взглядом. Он, кряхтя, поднялся и не особенно ловко ответил на поклон. — Приветствую, граф Ларак, герцог Окделл, — приятным голосом сказал он. — Приветствую канцлера, — ошеломленно ответил Ричард. Эйвон же только кивнул. — Присаживайтесь, — кивнул канцлер, опускаясь обратно за широкий, крепкий стол. Стоило гостям присоединиться, как на столе появились пышащие жаром ароматные блюда. — Знаю, Ричард, вы хотите знать, для чего я вас пригласил, но, — он добродушно хмыкнул, — верю, есть вы хотите больше. Юноша, не потчевавший уже около суток, охотно согласился, и следующие полчаса они провели в тишине. За это время Ричард покрутил ситуацию так и эдак, но только больше озадачился. Штанцлер, конечно, звался другом их семьи, но юноша никогда ранее его не видел. Когда после войны отца не стало, никто не посмел предложить помощь его роду, и разве что Лараки, младшая ветвь, в принципе поддерживали контакт. По-крайней мере, Ричард так считал ранее. Можно себе представить, насколько жестко их всех взяли за горло победители, если друзья семьи не рискнули прислать даже весточки. Но то, как они встретились сейчас, не выглядело особенно безопасным для таких условий. Ричард мог бы навскидку предложить с десяток способов, как их могли отследить и поймать, но, верно, он мог судить только о тех мерах, которые видел. Эльфы знают что еще сделал по пути дядюшка, о чем не сказал. Гномы их побери, он глава рода, и от него утаивают даже такую ерунду? — Итак, Ричард, — сказал канцлер, когда с едой было покончено. — Вас ждет Оллария, небесная столица, плоть и сердце наших врагов.