Этот страшный шприц

Дверь слабо поскрипывает и негромко хлопает. В нос сразу же бьёт едкий запах медикаментов. Глаза рефлекторно расслабляются, не чувствуя напряжения - свет тусклый, искусственный. Уверенное движение руки позволяет парню подвинуть ему предназначенный стул в сторону врача, чтобы, удобно усевшись, влиться-таки в зрительный контакт. Пациент смотрит почти жалобно, будто его сюда притащили силком, а затем и вовсе кинули на произвол судьбы. Врач взгляд поднимает неспешно, усталый, полный пустого покоя, но такой тёплый и уютный. – Не знаю, стоит радоваться твоему присутствию или не очень. – Радуйся. Я совершенно точно не болен, – глаза говорящего внезапно вспыхивают живыми льдинками. На самом деле не совершенно точно. Прошлым вечером Альберих вещал своему очень хорошему знакомому о делах насущных. Его сосед по общежитию слёг с ужаснейшей n-болезнью, что заставило всех жильцов нудно шататься по врачам. Рассказчик исключением не стал, злобная учесть настигла и его. Потому он и сидит сейчас перед медиком-практикантом, храня в голове некоторые отмазки, чтобы избежать очередную процедуру. На стол опускаются бумаги, всем своим видом уверяющие, что в прививочном кабинете им не нравится. Хочешь-не хочешь, а ему это на пользу пойдёт. Даже если не та n-болезнь, то может другая. Так и присекут её сразу, чего ждать? – Альбедо, – Альберих драматично вздыхает и продолжает, – а может без игл? Голд¹ поднимается, его движения спокойные, несущие умиротворение. И Кэйа чуть ли не поддаётся, заворожённо наблюдая за тем, как Альбедо достаёт пустой шприц, жгут и коробку со стеклянными колбочками. Ещё мгновение и всё это оказывается перед Кэйей. – Ты мог бы просто написать мне справку, а, Бедо? – предлагает Альберих. – Сам знаешь, я целиком и полностью здоров. Давай убирай свой страшный шприц. – Кэйа, мой драгоценнейший, я знаю только то, что ты не переносишь вида игл, – нежно говорит он, проводя рукой, облачённой в нитриловую перчатку, по щеке пациента. Тот заметно дёргается, вероятно, от резкого запаха спирта, но всё-таки подаётся навстречу. Пользуясь ситуацией, Альбедо берёт руку Альбериха в свою свободную, закатывает короткий рукав того, накладывает на треть его плеча жгут, защёлкивает, регулирует плотность и тянется к вате с антисептиком. Только под конец Кэйа отмирает, осознавая, как быстро медик его принудил. – Стой, моя кровь не прольётся без боя, – пытается возникнуть и получает лёгкий щелбан. Голд времени не теряет, слова любимого его нисколько не тормозят. Перед глазами угрожающе сверкает шприц. – Можешь закрыть глаза, – советует Альбедо и вводит иглу в вену. Кэйа тихонько сглатывает, послушно закрывает глаза и удостаивается ласковых поцелуев от переносицы до подбородка, отвлекаясь от взятия биоматериала. Медик отрывает свои губы от кожи пациента, заканчивает с жестокостями, и пробирка с алой жидкостью отправляется к остальным сосудам. К измученной коже теперь прижимается чистая ватка, а жгут больше не давит и лежит вместе с остальными орудиями пытки. Веки Альбериха поднимаются. Льдинки во взгляде становятся менее волнующимися, приобретая мутный оттенок, будто пропадая вовсе. – Больно было? – волнуется Альбедо. – Совсем нет, – врёт Кэйа и, на секунду задумавшись, добавляет, – как камазом сбило. Врач поднимает брови. По итогу он причинил Кэйе боль или не совсем? Дело даже не столь в физической. Его возлюбленного сильно триггерило даже само упоминание игл, не говоря уже об их виде и вводе. Поэтому Голд и приложил все усилия, чтобы забрать кровь быстро и почти безболезненно. Из минутных рассуждений его выводит сдержанный смешок пострадавшего. Им Кэйа хочет отвлечь себя или Альбедо? – Не волнуйся, Бедо, я в порядке. Голд чувствует на своих плечах тепло чужих, нет, давно уже родных рук, сопровождая его недовольным взглядом. – Кэйа, ватка. Но Кэйю упавшая вата совсем не интересует. Он слегка нагинается, придвигаясь к врачу, и мягко обводит его ухо языком, оставляя влажный след на мочке. – Кэйа, тут камеры. – Золотце, тут нет камер. – Жаль, – отводя несколько смущённый взгляд, бормочет Альбедо. Честно? Он бы с радостью подставился под его ласки, но не сейчас. Пусть идёт домой, завтракает, ведь, как правило, кровь сдают натощак, отдыхает и радуется новому пережитому моменту, точнее, в его случае драматично жалуется всем знакомым. – Я Кли расскажу, как ты меня мучаешь, – подтверждает Кэйа. Бедо от упоминания сестрёнки облегчённо выдыхает. Теперь он считает почти своим долгом разрешить Кли взять все свои сбережения, набрать сладостей и посидеть в гостях у Кэйи. Пусть он выскажется и вкусно поест, заслужил всё же. 1. Золото. Произносится на немецкий манер.