Ведьма

август 1944

      Корабль плавно рассекал волны, лицо обдувал морской бриз – свежий, строгий и холодный. В воздухе витал запах соли, и отовсюду разносились крики чаек. Они кружили над судном в ожидании какого-нибудь лакомства от людей.       Дамблдор повернул голову, и вдалеке заметил скалы Дувра. Они словно появились ниоткуда на горизонте, и теперь маячили там расплывчатыми фигурами. Совсем скоро они должны были подплыть ближе, и тогда те уже будут похожи на белых гигантов, возвышающихся над уровнем воды более чем на сто метров.       Дамблдор вернул свое внимание собеседнице, сидевшей напротив.       Та спокойно попивала чай, и её, похоже, совершенно не беспокоила возникшая неловкая пауза в их непростом разговоре.       — Я пытался найти вас с того самого момента, как узнал, что вы сбежали, — первым нарушил тишину старик. — И это оказалось довольно не простой задачей.       Она подняла на него свои светло-серые глаза, и он в который раз убедился, что этому ребенку пришлось повзрослеть слишком рано. Она смотрела так пронзительно, и с такой осторожностью, будто в любой момент была готова выхватить из кармана палочку и начать сражаться.       Нет, эти глаза точно не могли принадлежать семнадцатилетней девушке. Это были глаза воина, повидавшего многое в этой жизни. На их дне плескалась ярость, боль, жажда мести, печаль и горечь. Но так же в них горел огонь холодного расчета и жестокости.       Такой взгляд Дамблдор встретил у ребенка лишь однажды, когда впервые переступил порог комнаты номер 27 в приюте Вула, и он продолжал сталкиваться с ним и по сей день.       — Полагаю, вы просто не хотели быть найденной.       Девушка хмыкнула и слегка улыбнулась.       — Слова о том, что вы очень проницательны были тем немногим, о чем он не солгал.       Упоминания Гриндевальда всколыхнуло что-то у Дамблдора в душе, но это чувство тут же пропало, оставляя за собой лишь пустоту.       — Так с чего вдруг назначили встречу? Что изменилось? — продолжал интересоваться он.       Она поставила чашку обратно на блюдце, и та тихо зазвенела.       — В целом – ничего. Мой план изначально заключался в том, чтобы добраться до вас. Просто по пути возникли некоторые… трудности.       Дамблдор вздернул бровь и кивнул головой в сторону утренней газеты. Там, на движущемся изображении обрушивалось здание, а заголовок гласил: «Ради общего блага», цитируя Темного Лорда в издевочной манере.       — Недавние бои во Франции входят в эти так называемые «трудности»?       Она неоднозначно пожала плечами, но Дамблдору и не нужно было подтверждение. Он и так прекрасно знал, что ряды последователей Гриндевальда слегка поредели благодаря девушке, сидящей прямо перед ним.       — Зачем я вам понадобился, мисс Дуарте?       Эриния Дуарте сложила руки в замок и как-то оценивающе на него посмотрела. Дамблдор обратил внимание на нездоровый, болезненно-бледный цвет её лица.       Вид у неё был усталый. Она явно была измотана, но при этом умудрялась сохранять странную красоту и изящество в каждом своем движении. Она до мурашек напоминала свою покойную мать, и только слегка насмешливое выражение лица и горделиво вздернутый подбородок выдавали в ней черты отца.       — Как вы знаете, я отличаюсь от других, — начала она. — И это приносит мне как пользу, так и вред.       Она запнулась, подыскивая нужную формулировку своих следующих слов.       — Я не использую магию просто так, и когда она не находит себе выхода, то начинает буквально разрушать меня изнутри.       Она вытащила из кармана пальто небольшой носовой платок, и развернула его так, чтобы Дамблдор смог увидеть запекшиеся, коричневато-бордовые пятна крови. Он поднял взгляд на её лицо, и тут же нашел объяснение её мертвецкой бледности.       «Так она умирает», — понял Дамблдор, и коснулся рыжеватой бороды.       Словно прочитав его мысли, Эриния вновь заговорила.       — Если так продолжиться, я и вправду умру, так и не отомстив. Я знаю, что вы с ним были друзьями, и он много мне рассказывал о вас. Так что я предположила, что вы также будете осведомлены о его исследованиях.       Дамблдор слушал, не перебивая.       — И, приняв решение, я сбежала и отправилась к вам. Он послал за мной людей в погоню, и его Ищейки быстро учуяли мою магию, потому мне пришлось нелегко на пути в Англию.       Она внезапно посмотрела на него с какой-то надеждой, и старик вдруг понял, что внутри у неё всё ещё живет тот самый ребенок, который продолжает, ни смотря не на что, верить.       — Я надеялась, что вы мне поможете.       Дамблдор задумался и осознал, что она говорила не только о своем состоянии, но и о своей ситуации в целом. В её голосе было что-то такое, что буквально кричало об отчаянии этой девушки.       Дамблдор знал, что ей доводилось убивать. Она убивала, чтобы выжить, но ни оправдать, ни осудить он её не мог. И как бы он ни старался всегда решать всё мирным путем, он прекрасно знал, что у многих такой возможности просто нет.       Им не оставляли выбора, заставляя идти в бой и сражаться только ради того, чтобы не потерять самое ценное, что у них было – собственную жизнь, и жизнь близких.       Второго Эриния Дуарте лишилась в раннем детстве, а теперь теряла и саму себя. И Дамблдор решительно хотел ей помочь.       Его заминку она восприняла по-своему.       — Не спешите отказывать мне, сэр, — черты её лица ожесточились, а глаза потемнели, будто она погрузилась не в очень приятные для самой себя воспоминания. — Я знаю, что сделала, и где нагрешила. Я не ищу себе оправданий, и не пытаюсь вымолить прощения. Я просто существую, уживаясь со скелетами в шкафу и жаждой мести.       Она на секунду замолчала, и Дамблдор кивком головы призвал её к продолжению.       — Вы считаете, что любовь спасет мир. Моя мать рассказывала мне о ваших взглядах и убеждениях, и этого было достаточно для меня, чтобы понять: убийство для вас – это не выход, — она мрачно усмехнулась. — Но не всегда есть возможность выбирать, сэр. Иногда, в погоне за выживанием, ты просто не успеваешь подумать, что правильно, а что – нет. Четкая грань между ними размывается, и ты теряешься, четно пытаясь найти ответ. Я та, кто утратила понимание реальности, и теперь я просто бегу, преодолевая преграды, на пути к чему-то, чего я сама пока не знаю.       Она будто вынырнула из пучины воспоминаний, и теперь смотрела твердо, выпрямив спину.       — Но знаете что? Я не жалею. Ни капли. Я никогда не карала невинных людей. Все они заслуживали смерти.       Дамблдор поправил очки, и устало потер переносицу.       Ни смотря на то, что он был не согласен с её словами, он не стал ничего говорить. Он раздумывал над тем, как ей можно помочь, и медленно в его голове начинал вырисовываться план.       — Конечно, я не останусь в долгу, — Эриния усмехнулась, видя немой вопрос во взгляде Дамблдора, и продолжила. — Как говорится, öga för öga, а услуга за услугу.       Дамблдор выпрямился, и ему даже стало интересно, что она могла ему предложить. Он собирался помочь ей в любом случае, но если она правда могла чем-то помочь, то почему бы и нет?       Но следующие слова Эринии заставили его, впервые за долгое время, потерять дар речи:       — Я помогу вам разрушить Клятву на крови.