Tied

      Следующий день после годовщины они проводят именно так, как Джефф планировал: лениво и размеренно. Они спят почти до одиннадцати и их будит естественная потребность организма: поесть. Сатур смеётся в макушку Кода, когда слышит, как у того бурчит живот, и крепче обнимает вокруг покрытой засосами спины. Их вечер закончился очень страстно и бурно, начавшись с ошеломительного минета на диване и завершившись горячим, плавящим кожу сексом в их постели. Это было очень приятно, чувственно и хорошо, они были одним целым, стонали и двигались в унисон, позволяя удовольствию течь по венам.       Тин ворочается, наконец проснувшись, и хмурится, кусая губы, пока Джефф мурчит хриплым голосом какую-то незамысловатую песенку, выбирая в телефоне то, что они будут есть на завтрак (и плевать, что уже почти полдень и приём пищи нужно называть обедом. Во сколько встали – во столько и завтрак).       Баркода беспокоит один момент, а покупки, сделанные через интернет-магазин, заставляют парня нервничать и краснеть. В момент заказа им двигало любопытство и интерес попробовать со своим любимым что-то новенькое, но когда час Икс настал, он начал думать, что это очень глупо и крайне неуместно, и вообще может вызвать непонимание у Джеффа.       – Я чувствую, как у тебя под волосами шевелится мозг, Код, – тихо смеётся парень, откладывая телефон с оформленным заказом, и приподнимает голову Баркода за подбородок, – что тебя уже беспокоит с утра?       Тин смотрит на Сатура, рассматривает его красивое лицо, точёные скулы и выразительные брови, а ещё замечает заспанные глаза со слипшимися ресницами, пробивающуюся щетину на подбородке и над верхней губой, взъерошенные волосы и... и сильнее влюбляется. Потому что на обложках журналов и на мероприятиях, на концертах и съёмках он всегда выглядит идеальным и каким-то недосягаемым для простых смертных, а вот так, в их постели, идеальный в своей неидеальности он кажется роднее, чем когда-либо.       – Сатурн вызывает Баркода Тиннасита, – Джефф щекочет бок мальчишки и кусает за нос, поглаживая щёку большим пальцем, – ты на меня смотришь, как на Восьмое чудо света.       – Ты и есть моё чудо, Пи’Джефф, – Код ляпает, не задумываясь ни на секунду, а потом краснеет щеками и, кажется, ушами, но находит самый верный способ отвлечь расплывшегося в улыбке Сатура: приподнимается и целует, нежно касаясь любимых губ своими и мягко углубляя поцелуй. Джефф отзывается моментально, отстраняясь на секунду и шепча:       – Не думай, что у тебя получится сделать так, чтобы я забыл, о чём спрашивал.       Но у Баркода получается, руками и поцелуями довести Сатура до состояния растаявшего мороженого, и когда приезжает курьер с едой, Коду приходится выползать из постели и наспех стирать с живота белёсые капли, пока его парень пытается собрать себя в целого, функционирующего человека.       И казалось бы, глупые неуместные мысли должны были уйти под весом их осязаемой любви и желания, но когда Баркод идёт в душ после Джеффа, который чмокает в плечо и обещает накрыть на стол, мысли нестройным шагом возвращаются в его бедовую голову. И идея, которая в теории была безумно горячей и красивой, фактически начинает казаться ему дурацкой.

~~~

      Код вжимается в Сатура, гладит его руки и плечи, покрывая жаркими, влажными поцелуями шею и слыша тихие, низкие стоны, которые ласкают слух лучше любой музыки. Парень под ним раскрасневшийся, поплывший и разморенный, расслабленный целым днём отдыха, с удовольствием принимает все поцелуи и ласки, и только поджимает пальцы на голых ступнях, когда Баркод спрашивает на ухо, проведя так много часов в метаниях и решив, что лучше спросить и успокоиться:       – Пи’Джефф, ты меня слышишь?       – Я тебя слышу, но... – на его кожу опускается ещё один поцелуй, от которого по позвоночнику бегут мурашки, – но не воспринимаю ничего... Ну, куда? – он открывает затуманенные глаза и смотрит на Тина, который сидит между его бёдер и грызёт свои пухлые губы.       – Пи’Джефф, а мы можем кое-что попробовать?       – Можем. Всё, что хочешь.       Баркод готовит долгий рассказ и аргументы, и даже теряется, когда не слышит банального вопроса, в чём именно будет заключаться это «кое-что».       – Ты... ты настолько мне доверяешь?       Сатур фыркает, припоминая, что сам однажды задавал такой вопрос, и тянется к Коду, поглаживая его по предплечью.       – Мне кажется даже неуместным отвечать на этот вопрос. Естественно, я настолько тебе доверяю. Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, не захочешь чего-то экстремального, а если и захочешь – я готов обсудить, потому что мне интересно. Я же, вроде, не столетний старик, и секс для меня тоже важен, поэтому я готов ко всему, – он улыбается нежно и ласково, понимая, что Тина беспокоило именно это, и наблюдает, как его мальчик сползает с постели и идёт к рюкзаку, краснея ушами. А возвращается с чёрным непрозрачным пакетом, из которого появляются сначала мягкие белые напульсники, использующиеся часто при умывании, а затем моток тёмно-красной верёвки.       – Я подумал... мне захотелось... – Баркод смотрит куда угодно, но не на своего парня, избегая прямого зрительного контакта и теребя конец верёвки. Он нервничает так, будто сейчас ему нужно будет впервые войти в здание BoC для прослушивания, а не заняться любовью со своим возлюбленным. Но он берёт себя в руки, делает глубокий вдох и смотрит Сатуру прямо в глаза, проговаривая тише обычного, – мне захотелось привязать твои руки к кровати и сделать тебе приятно. Я прочитал, что людям, которые всё привыкли контролировать в своей жизни, иногда нужно передавать контроль кому-то другому, чтобы полностью расслабиться... И я знаю, что руковожу, когда сверху, но со связанными руками ты будешь только лежать и получать удовольствие... Вот, – Код грызёт щёку изнутри, внимательно наблюдая за сменой эмоций на чужом лице, и добавляя поспешно, – если ты не хочешь, то не нужно себя заставлять, я просто подумал...       – А я разве сказал, что не хочу? – Сатур поднимается на колени и обхватывает лицо Тина, поглаживая за ушами, – это ахуеть как возбуждает. Хотя я такого никогда не пробовал, – он скользит пальцами вниз по шее парня и начинает расстёгивать пуговицы на его рубашке, выдыхая в самые губы, – позаботься обо мне, Пи’Код, – и смеётся в губы, когда его снова заваливают на постель, страстно целуя.       Они раздеваются медленно и не спеша, осознавая, что у них есть всё время мира (или этого дня), чтобы насладиться друг другом, получить максимум нежности и ласки. И одна мысль о том, что Код будет его ласкать и дразнить, скручивается пружиной внизу живота, который Тин как раз гладит, расстёгивая штаны и спуская их вместе с бельём.       – Я много читал и выяснил, что самые мягкие – шёлковые верёвки, но я очень беспокоюсь о твоей коже, поэтому купил ещё и напульсники, которые точно не дадут травмировать тебя, – Сатур знает, что Код болтает, нервничая, но не мешает ему, закусывая губу, когда его солнечный мальчик берёт левую руку Джеффа, прикасается губами к запястью, под кожей которого стучит пульс, и надевает мягкий широкий браслет. Тин разматывает верёвку, наслаждаясь тем, как расслабленно лежит абсолютно обнажённый, но греховно красивый парень, и просто ждёт, что с ним будут делать, – ещё я смотрел разные техники шибари... Как же это красиво, Пи’Джефф. Но очень сложно, – он несколько раз оборачивает верёвку вокруг тонкого запястья и делает специальный узел, которому долго и упорно учился по видео в Интернете.       – Шибари действительно красиво. Может когда-то попробуем, верёвка у нас уже есть, – Сатур пошло ухмыляется и добавляет, глядя на то, как Баркод дёргает за верёвку, проверяя узел, – ты хотел связать меня ещё в Тайбэе, я помню.       – Я даже не думал о таком тогда! – парень покрывается румянцем и по привычке ласкает предплечье Джеффа, – мы вообще тогда только-только переспали, для меня это казалось максимумом, а потом...       – А потом оказалось, что тебя возбуждают шлепки по заднице, а меня – гольфы и твои упругие бёдра.       – Пи’, я в следующий раз закажу ещё и кляп, – он трёт заалевшую щёку и привязывает одну руку к ножке кровати, – попробуй, пожалуйста, я не слишком сильно натянул?       – Нет, всё нормально, – Сатур смотрит на своё запястье, на кольцо, которое является парным к браслету Тина, на красную верёвку, поверх белых напульсников, и думает о том, насколько они с Кодом вместе в одной постели эстетически красиво смотрятся. Но, наверное, именно поэтому он никогда не захочет сняться в проекте, где у них будет эротическая сцена: их страсть и любовь должны остаться за закрытыми дверями, а не выноситься на обзор зевакам и фанатам.       И пока Джефф плавает в своих мыслях, Баркод проделывает всё то же самое и со второй рукой, целуя внутреннюю сторону ладони. Он на несколько секунд отходит от кровати, наслаждаясь чертовски возбуждающим зрелищем: ладное, гибкое тело Сатура привязано к постели и обездвижено, и Баркод может делать с ним всё, что захочет: трогать, ласкать и целовать, впервые желая растянуть удовольствие от их секса и запомнить каждую секунду этого вечера.       – Ты такой красивый, просто идеальный, Пи’Джефф... – он смотрит в тёмно-шоколадные глаза, достаёт из своего чёрного пакетика ещё одну вещь, которая должна стать вишенкой на этом торте, и демонстрирует её Джеффу, – это специальная аромасвеча с массажным маслом вместо воска, я чуть-чуть попробовал, масло горячее, но не обжигает кожу...       – Я смотрю, ты отлично подготовился, малыш, – Джефф облизывается и чуть шире разводит ноги, ощущая новый прилив желания и похоти, – я полностью твой и готов расслабляться.       Тин облегчённо улыбается и ставит свечку на тумбочку, сняв крышку и борясь с зажигалкой, чтобы поджечь почерневший фитиль: парень не соврал, что он пробовал это масло, капал себе на руку и даже на живот, чтобы точно убедиться, что не доставит дискомфорта своему Сатурну. Потому что несмотря на интерес и на кучу прочитанных статей, он никогда не захочет сделать Джеффу больно или неприятно, поэтому прикладывает столько усилий, чтобы оправдать доверие, которым буквально искрится тёмный взгляд.       Едва свеча начинает горечь, а масло таять, Сатур слышит знакомый сладкий запах и расплывается в улыбке.       – Я даже не сомневался, что у неё будет аромат кокоса, – он продолжает с расслабленной улыбкой наблюдать за своим мальчиком, который жутко нервничает, но берёт свечу дрожащей рукой и подносит к плоскому животу, наклоняя и выливая немного вкусно пахнущего масла. Оно ощущается на коже, как очень горячее прикосновение, будто тебя касается человек в лихорадке, но это действительно не больно, а даже приятно, и Сатур стонет, прикрывая глаза.       – Если бы были свечки с дурианом, я бы всё равно не купил, – ворчит Баркод, заворожённо наблюдая, как капли масла стекают в пупок и собираются там небольшой лужицей. Он облизывает моментально пересыхающие губы и снова наклоняет свечу, добавляя ещё немного.       Джефф вздрагивает, приоткрывая рот, и хочет поправить мешающие волосы, которые прилипли к выступившей испарине на лбу, забывая, что его руки связаны. Только сейчас на него накатывает осознание, что он отдал Баркоду полный и безоговорочный контроль над своим телом, разрешая делать с собой вообще всё, и это прокатывается яркой вспышкой по коже и скапливается желанием в паху, заставляя его снова застонать.       Руки Тина покрываются мурашками от вида блестящей из-за масла смуглой кожи, к которой хочется прикоснуться, вылизать, втереть в неё этот блеск. Код заворожённо тянется ладонью и скользит по животу Сатура, растирая масло и лаская пупок кончиками пальцев.       – Бар-код... – прерывисто выдыхает Джефф, ощущая, как дёргается его член из-за простого, мягкого касания. Он невольно вскидывает бёдра вверх, будто ищет трения, но по тому, каким тёмным взглядом смотрит ему в глаза Тин, он понимает, что так просто кончить ему не дадут.       Кода затягивает в омут похоти и вожделения, и он не сопротивляется, присаживается на колени сбоку от Сатура и льёт горячее масло на кожу выше, разливая капли по груди, и облизываясь, когда несколько попадает на тёмный сосок, от чего он твердеет, так и просится, чтобы его приласкали. А парень и не отказывается, роняет ещё капли и отставляет свечу в сторону, обеими руками массируя сильную, красивую грудь, нежно втирая сладко пахнущую жидкость в золотого цвета кожу.       Грудь и соски Джеффа – самая нечувствительная часть его тела. Во всяком случае Сатур так думал до сегодняшнего дня, но когда он ощущает, как ладони Баркода растирают, гладят и сжимают кожу, он стонет надсадно и громко, не имея возможности ни уйти от прикосновений, ни направить их в другое место.       Тин чувствует себя дорвавшимся до дозы наркоманом, потому что низко стонущий, беззащитный возлюбленный – теперь его любимая ночная фантазия, ведь этот греховный излом невероятного тела невозможно будет забыть так просто.       Он снова берёт свечу и льёт масло на плечи и бицепсы, слыша всхлип и поднимая на Джеффа глаза. Сатур смотрит на него из-под полуприкрытых ресниц и прикусывает свои красиво очерченные губы.       – Не кусай, Пи’, – Тин приподнимается выше, надавливая на уголок губы, и тянет её вниз, тут же захватывая в поцелуй. Его руки скользят по плечам и ключицам, втирают масло, массируя каждую тугую мышцу, каждый участок кожи и каждый изгиб. Джефф отвечает на поцелуй, приоткрывает рот, совсем разомлев от ощущений, и сплетается с языком парня своим, распахивая глаза и мыча, когда Код большими пальцами втирает масло в подмышки.       – Код, нет, не нужно... – но Баркод, как хищник, почуявший добычу, приходит в восторг от реакции, снова целует страстно и глубоко, опускается губами вниз по подбородку, шее, тонким ключицам. Целует, вылизывает плечи, ощущая сладковатый привкус кокоса. Он скользит пальцами вниз, снова обводит самыми кончиками пупок и обхватывает требующий внимания твёрдый член. У него у самого внизу пожар, но он ещё не насладился своим прекрасным мужчиной, чтобы перейти к активным действиям. Поэтому он касается почти невесомо, едва ощутимо, и оставляет поцелуи и засосы на бицепсе, медленно, но верно опускаясь ниже и втягивая в рот кожу под рукой близко к подмышке.       Сатура едва ли не подбрасывает на постели от ощущений. Это щекотно, немного больно и крышесносно приятно, но когда его чертёнок лижет саму подмышку, парень не выдерживает, крупно вздрагивая:       – Малыш, нет... пожалуйста, – это пытка сладкая, яркая и безумно вкусная, поэтому Код не обращает ни на что внимания, лижет, целует и сходит с ума от вседозволенности.       – Пи’Джефф такой чувствительный, такой нежный... Я влюбляюсь в тебя всё сильнее, ты это понимаешь? – Код, наконец, отстраняется, нависает над Сатуром, продолжая ненавязчиво надрачивать, и свободной рукой убирает его волосы назад, касаясь любимых губ. Скулы Джеффа покрываются румянцем из-за ничем не прикрытого обожания, с которым смотрит на него Баркод, из-за хриплых ноток в голосе и блестящих от масла чувственных губ.       Тин снова массирует расслабленные, мягкие мышцы плеч, оставляя в покое член, и целует, вылизывает рот, вытрахивая языком стоны. Но ему всё ещё мало, всё ещё недостаточно, поэтому он возвращается к свече, встаёт с постели и перемещается дальше, поливая горячими каплями крепкие бёдра, колени и икры, видя, как ноги Джеффа покрываются мурашками.       – Я хочу... я хочу, чтобы ты меня уже трахнул, Код... – Сатур теряет ощущение реальности из-за всего, что даёт Баркод, как много ласки, тепла и любви дарит. Но ему уже невыносимо сильно хочется кончить, получить свою дозу удовольствия и экстаза. Вот только Баркод не спешит ему с этим помогать, радуется, что у них у изножья кровати стоит маленький столик и ставит на него свечу, возвращаясь в постель и теперь располагаясь между разведённых ног Джеффа.       Он скользит ладонями по тонким изящным лодыжкам, втирает масло, обводит пальцами всё, до чего достаёт, массирует колени, вдавливает ладони в кожу бёдер, поднимаясь ими до паха, но не касаясь горячей плоти. Сатур дышит поверхностно и часто, дёргает руками, понимая, что от него ничего не зависит, но просит, шепчет, чуть ли не умоляет:       – Код, пожалуйста... я хочу тебя, Код...       – Я тоже очень тебя хочу, но мне ещё мало, – Тин смахивает капли пота со лба и круговыми движениями гладит кожу, с каждым движением увеличивая радиус и всё больше покрывая масляным блеском внутреннюю сверхчувствительную кожу бёдер. Его ладони так эстетично и правильно смотрятся на ногах Джеффа, что ему кажется, будто он может делать это вечно, но внизу живота из-за напряжения начинает побаливать, поэтому он решает приступить к самой вкусной части этого вечера. Баркод тянется в последний раз к свече, выливая масло себе в ладонь, и смотрит Сатуру прямо в глаза, растирая масло по пальцам и как марионетке сгибая красивые ноги в коленях, располагаясь между них и касаясь сжатого колечка мышц.       Кожа Джеффа, кажется, плавится от жара, который кипит изнутри, и он вскрикивает, давится стоном, когда Тин, сверкая дьявольским взглядом из-под чёлки, проникает средним пальцем внутрь, поглаживая мошонку большим, а второй рукой обхватывает член, направляя его себе в рот и прикрывая глаза, будто собирается сосать самый вкусный леденец.       А Коду и правда вкусно и терпко-сладко, он обожает делать Джеффу минет, испытывает непередаваемое наслаждение, когда Сатура размазывает по постели из-за его губ и языка, заглатывает как можно глубже и двигает головой, слыша стоны и неразборчивое бормотание, которое превращается в хриплый выдох: Баркод нажимает на нужную точку внутри и пропускает член до самого горла, чтобы его возлюбленный бурно и ярко кончил, выгибаясь над постелью и сжимая привязанные руки в кулаки.       Джеффа трясёт и прошибает разрядами тока из-за мощного оргазма, который простреливает каждую клеточку тела, и Тин сражает окончательно наповал, когда облизывается, как сытый кот, и ложится сверху, потираясь твёрдой плотью о живот и накрывая поцелуем покрасневшие губы.       Сатуру хочется его обнять, приласкать, скользнуть вниз по спине, сжать упругие ягодицы и вплавить его в себя, но он может только отвечать на поцелуй и реагировать дрожью на трение по своему расслабленному члену, который снова заинтересованно дёргается: одного раза ему будет явно недостаточно, и его любимый мальчик пока не кончил.       – Это ещё не всё, Пи’, – произносит парень на ухо, прикусывая мочку и снова сползает вниз. Его скользкие мягкие руки гладят ягодицы Джеффа, сжимают-разжимают их между собой, скрывая узкий вход и демонстрируя его снова.       Баркоду нравится то, что он видит, а его рот наполняется слюной, он трёт мошонку и ниже кончиками пальцев, растирая блестящий из-за масла расслабленный вход, и толкается, проникает сразу двумя пальцами, попадая по простате и двигая ими внутри, растягивая, подготавливая Джеффа к продолжению. А Джефф совсем не против, он только «за», вздрагивает от каждого прикосновения и импульса, выстанывает нечленораздельные фразы и запрокидывает голову, когда Тин имеет его тремя пальцами и покрывает поцелуями и засосами внутреннюю сторону бёдер. Его член снова наливается кровью и пачкает смазкой блестящий от масла живот, и когда Баркод вытаскивает из него пальцы, проводя рукой по своей твёрдой плоти, Сатур готовится к наслаждению и невольно сжимается, обхватывая пустоту.       Код поднимается вверх, опираясь на руку, согнутую в локте, а второй придерживает себя, толкаясь крупной головкой между маленьких, упругих ягодиц, проникает сразу на всю длину в расслабленное нутро, опускаясь грудью на грудь Сатура, и покрывает поцелуями красивый изгиб шеи, начиная двигаться.       – Ты такой расслабленный... Так вкусно пахнешь, Пи’Джефф, я с ума схожу, – сегодня Баркод непривычно болтливый, нежный, ласковый, занимается любовью так, будто любое неосторожное движение может Сатура сломать.       А оно и может, потому что из-за такого количества удовольствия и ощущений он перестаёт быть цельным, функционирующим человеком и всё, что он может делать – это рвано дышать и тихо постанывать, чувствуя движущийся внутри горячий, твёрдый член, который только дразнит, но не подводит ко второму оргазму. Именно поэтому он шепчет, прикрыв глаза и стараясь оставаться в сознании:       – Ма... малыш, трахни меня сильнее... Пожалуйста... Я хочу, мне нужно...       А Тин ждал именно этого, хотел услышать этот хриплый, надломленный голос, полный мольбы, чтобы встать на колени и сжать ладони на крепких бёдрах, проникая внутрь жёстко, быстро и в одном ритме, выходя почти полностью и вставляя до конца, слыша шлепки кожи о кожу.       Джефф гнётся и мычит, подаваясь навстречу и неосознанно дёргая рукой, чтобы подрочить себе, но он всё ещё привязан к кровати и не может ничего сделать сам, поэтому радуется, когда Код понимает его без слов и сам обхватывает член, двигая рукой в одном ритме со своими толчками и доводя их до одновременного оргазма, что бывает очень редко.       Они стонут в унисон громко и хрипло, проваливаясь в пучину удовольствия и дрожа каждой клеточкой тела.       Тин обдаёт спермой пульсирующее нутро и размазывает по члену Сатура белёсую жидкость, укладываясь на возлюбленного сверху и пытаясь перевести дыхание. Их сердца колотятся, как бешеные, выстукивая сумасшедший ритм, и единственное, что Баркод может – это целовать любимую шею и пытаться не уснуть.       – Развяжи меня, тигрёнок, – Джефф приходит в себя, ощущая, как зуд под кожей, желание обниматься и комфортить друг друга после секса, а для этого ему нужны свободные руки.       – Извини, я забыл, – Баркод аккуратно привстает, покидая расслабленное тело и на секунду залипая на то, как из колечка мышц вытекает несколько густых капель спермы. Его щёки обжигает румянцем, и он переползает выше, отвязывая сначала одну руку, растирая запястье и целуя нежную кожу, а потом освобождает и другую, прикасаясь к ней губами. Благодаря напульсникам на коже нет никаких повреждений и покраснений, и Тин осознаёт, насколько правильным было его решение, послушно падая рядом, когда Джефф тянет его за руку к себе, зачёсывая назад влажные от пота волосы.       Сатур обнимает Тина за талию, целует, невесомо прикасаясь губами к губам, и шепчет еле слышно:       – Спасибо, маленький мой, мне очень понравилось, – и он говорит это не потому что ощущает, что его парень начинает нервничать и грузиться, а его мозг явно таранят какие-то мысли, просто ему правда было настолько хорошо. – Действительно приятно отпустить контроль и просто получать то, что ты мне готов дать. И теперь мы, наша кровать и спальня будем пахнуть твоим любимым орехом, – Джефф тихо смеётся, когда Код гладит линию его челюсти, касается пальцами подбородка и губ, краснея и признаваясь:       – Я очень боялся тебя об этом попросить, думал, что это слишком, и что ты откажешься.       – Я уже сказал тебе, что знаю: ты не причинишь мне вреда. Хотя я не думал, что ты заставишь меня кончить дважды, – он ласково поглаживает поясницу, кончиками пальцев лаская ложбинку между ягодиц, – и я хочу ещё таких свечей, будешь делать мне массаж. Это ахуенное ощущение, – Сатур чувствует, как на него накатывает сонливость. И по-хорошему, им бы встать, сходить в душ и поменять постельное, потому что это залито сладко пахнущим маслом, но ему совершенно не хочется отстраняться от Тина, который и сам жмётся нежным котёнком, растеряв всю свою чертовщинку, проснувшуюся во время секса, и проговаривает немного смущённо:       – Я взял несколько таких, потому что там была минимальная сумма для заказа. И это кокосовое масло, оно увлажняет кожу и делает её очень мягкой. Вот, – он утыкается носом в изгиб плеча, обнимая Джеффа крепко-крепко, добавляя тихо, – я хоть каждый день могу делать тебе массаж, ты слишком красивый и тебя так приятно трогать, – Тин смущается произносить такие вещи, но он знает, что Джефф любит слушать от него что-то подобное, поэтому делится своими ощущениями.       – Я завалю наш дом кокосами за это, будет на заднем дворе целая плантация, – Сатур забавляется, чтобы не выдать того, как краснеют его щёки из-за комплиментов. Он приходит в восторг от подобных слов, сказанных любимым мальчиком, потому что Баркод прямолинейный и если он что-то такое говорит, значит точно так думает. А это безумно льстит и гладит по шерсти внутренне эго. И хоть ему необязательно это слышать, но, кажется, ушами любят не только женщины, а ещё и Джефф Воракамон Сатур, влюблённый в Баркода музыкант, готовый положить к его ногам целый мир, если он попросит.       Только вот Тин не попросит, потому что ему достаточно того, что его просто любят, принимают таким, какой он есть, и не отталкивают. Ему нравится ощущать себя равным Джеффу и достойным его внимания, любви и безоговорочного доверия. Они связаны на всех уровнях жизни, и это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но реальность такова, что это и есть их яркая, всепоглощающая правда и история огромной взаимной любви, которую они постараются пронести через годы.