On Our Mended Fences

Он проснулся от звуков стонов — но не удовольствия, а скорее наоборот. Из окна лился мягкий, рассеянный свет, и Сириус, приоткрыв один глаз, уставился на прикроватную тумбочку. На краю лежал телефон, и он перевернул его, включая, чтобы посмотреть время. Полседьмого. Чертовски рано для Сириуса, и значит просто пиздецки рано для его парня, который относился ко сну, как к самому драгоценному, что есть в мире. И все же, Римус не спал. Или что-то вроде того. Он стонал и, как заметил Сириус, когда достаточно пришел в себя после сна, дрожал. Перевернувшись, Сириус провел ладонью по обнаженной спине Римуса и сразу же отдернул руку. — Дерьмо. Родной, ты горишь. — Ммфф, — последовал приглушенный ответ. — Пиздец. — Приподнявшись на локте, Сириус тыкал Римуса в плечо, пока тот не перевернулся на спину. Его покрасневшие глаза были открыты. Сириус прижал ладонь к его лбу. — Температура, — решительно сказал он. Когда он отстранился, рука Римуса взметнулась, находя Сириуса и притягивая его ладонь обратно. — Чувствую себя отвратительно, — прохрипел он. — Звучишь так же, любовь моя. — Спасибо, — сухо пробормотал Римус. — Принесешь мне что-нибудь? Холодное полотенце, что-то от температуры? — Конечно, — он пытался звучать уверенно, но правда в том, что Сириус никогда не заботился о ком-то во время болезни. Когда болел он, нянчиться с ним приходилось Джеймсу и Лили — потому что он был огромным гребаным ребенком, когда дело касалось подобных вещей. А когда болел кто-то из этих двоих, рядом всегда был другой, чтобы позаботиться о нем. Работой Сириуса было держаться подальше, чтобы ничего не подхватить. Что сейчас не было возможным. Сириус был почти в полной панике к тому моменту, как добрался до ванной. Он взял с полки аккуратно сложенное полотенце, сунул его под холодную воду, а затем сложил на раковину. Сириус открыл маленький шкафчик, где они хранили аптечку, и начал рыться в ней в поисках лекарств. — Температура, от температуры, — пробормотал он себе под нос. Сириус наконец-то нашел пузырек, который, как уверяла упаковка, снимал жар, и засунул его в карман. Что дальше? — Ох, Лили, сейчас слишком рано, чтобы звонить тебе, — учитывая, что она родила всего три недели назад, Сириус не думал, что Джеймс и Лили сильно обрадуются, если он разбудит их звонком в такую рань, чтобы спросить совета по спасению своего болеющего парня. — Суп, — вспомнил он. — Нет, чай! — Лили всегда давала ему чай. Зеленый. С огромным количеством меда и, возможно, долькой лимона. Хотя Римус не любил лимоны. — Сириус, — раздался хриплый голос из спальни. — Ты заблудился? Провалился в унитаз? — Эй! — ответил Сириус, высовывая голову из-за двери. — Я тут, вообще-то, жизнь тебе спасти пытаюсь. — Ебаный ад, это всего лишь температура. Принеси мне блядское полотенце, пока я не выбрался из кровати и не взял его сам, — что было бы просто прекрасной мыслью, если бы Сириус не слышал за этим явную угрозу. Поэтому он вернулся в спальню, где Римус сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати, с закрытыми глазами и подтянутым к груди одеялом. Сириус почувствовал прилив жалости, потому что очень сильно любил своего парня, и ему совершенно не нравилось видеть его в таком состоянии. Упершись одним коленом в матрас, Сириус наклонился и прижал полотенце ко лбу Римуса. Спустя бесконечно долгое мгновение тот издал облегченный вздох, и в уголках его рта появилась улыбка. — Я принес что-то от температуры, — сказал Сириус. — Но, думаю, тебе сначала стоит выпить чаю. И, может быть, съесть небольшой тост? — Нет, — сказал Римус, его голос все еще был едва ли громче шепота. — Не думаю, что я сейчас справлюсь с тостом. У нас есть овсянка? — Да. Дай мне пару минут. Приляг, хорошо? Какой чай ты хочешь? — С жасмином, — сказал Римус со вздохом. Он взял полотенце, прижимая его к своему лбу, но прежде чем Сириус смог отстраниться, Римус поймал его ладонь другой рукой. — Спасибо тебе. — Не за что, — мягко ответил Сириус. Он хотел поцеловать Римуса, но решил, что сейчас, возможно, неподходящее время. Вместо этого он встал с кровати, направляясь на кухню, где сквозняк неприятно холодил ноги, поскольку он вышел в одних боксерах. Сириус скривился, жалея, что не вспомнил о том, чтобы надеть хотя бы халат, но здоровье Римуса сейчас было важнее. Он включил чайник, покопался в ящиках, стараясь быть как можно более аккуратным и не разрушить систему, от которой Римус так зависел, и наконец-то нашел травяные чаи, спрятанными за гораздо более предпочтительными и желанными жестянками с различными черными чаями. Сириус тоскливо посмотрел на них, после чего решил заварить две чашки чая, взяв себе пакетик йоркширского. Направившись прямиком к кухонному шкафу, он достал нелепую органическую кашу Римуса, не содержащую глютен, к которой тот так трепетно относился, и принялся за готовку. К счастью, это была каша быстрого приготовления, так что через десять минут он уже держал маленький поднос, заставленный кашей с медом и двумя кружками идеально заваренного чая. Вернувшись в комнату, он обнаружил Римуса снова под одеялом, с полотенцем, прижатым ко лбу. Он все еще немного дрожал, так что было ясно, что он не спит. — Милый? Римус что-то проворчал в ответ, и Сириус поставил поднос на стол. — Давай, поднимайся. Съешь это, прими лекарство и потом сможешь поспать. Я принес овсянку с медом. — С сырым медом? — прохрипел Римус. Сириус закатил глаза. — Я закатываю глаза прямо сейчас, потому что, конечно, с сырым. У нас нет никакого другого. Римус хмыкнул, что прозвучало почти как смех, и убрал полотенце с лица, садясь прямо и откидываясь на спинку кровати. — Вытяни ноги. Я поставлю поднос. Римус подчинился, и Сириус осторожно поставил поднос без чая. Протянув руки, Римус нашел глубокую тарелку, а также маленький горшочек с медом рядом, и добавил в кашу почти весь. Он взял немного на пробу и улыбнулся. — Великолепно. Сириус выдохнул и сел, держа в руках обе кружки. — Хорошо. Ты ведь… ну, то есть, ты ведь будешь в порядке, да? Тебе не нужно в больницу, или… я мог бы позвонить в скорую, или… — Это простуда, Сириус, — немного резко сказал Римус, а затем вздохнул. — У тебя раньше никогда не было простуды или гриппа? Сириус пожал плечами. — Ну, была, да. Но… Римус хмыкнул. — Но Джеймс и Лили заботились о твоей несчастной заднице, верно? Сириус фыркнул, задрав нос. — Возможно. Римус снова усмехнулся и протянул руку к Сириусу. — Чай? Поворачивая чашку, Сириус прижал ручку к костяшкам пальцев Римуса и подождал, пока тот возьмется за нее. Римус сделал длинный глоток и вздохнул. — О, да. Идеально. — Спасибо, я старался, — приободрился Сириус. — Но не задирай нос слишком высоко, — голос Римуса стал звучать увереннее, когда он съел половину каши. — Вообще-то, у меня довольно красивый нос. — Я наслышан. Но поскольку у меня нет прямых доказательств… — Эй, — возмутился Сириус. — Ты постоянно говоришь о том, какой я прекрасный. — Что ж, я предвзят, не так ли? Учитывая, как сильно я люблю тебя. Сириус почувствовал, как его щеки запылали. Он не смог удержаться и слегка прижался к Римусу. Со счастливым вздохом он полез в карман за пузырьком с лекарством и вложил его в руки Римуса. — Написано, что нужно принять две. — Да, — сухо сказал Римус, — представляешь, я пил жаропонижающее раньше. — Придурок, — выдохнул Сириус, внезапно почувствовав себя очень сонным. Забота о болеющем человеке утомляла. Он озвучил эти мысли, а затем добавил: — Я полагаю, Джеймс и Лили теперь будут чувствовать себя такими уставшими все время, да? — Учитывая, что теперь у них есть крошечный человек, который будет зависеть от них во всем, начиная с этого момента и до конца их жизней? — Римус замолк, запивая таблетки чаем. — Думаю, да. Сириус оценил степень своей усталости, после чего покачал головой. — Возможно, нам стоит пересмотреть решение о том, чтобы завести себе одного из них. — Них? — спросил Римус. Он сунул поднос Сириусу, который быстро убрал его, поставив обратно на стол. — Детей. Ну, знаешь, эти утомляющие, лишающие сна штуки. Штуки, из-за которых Лили все время была такой… сердитой и голодной. Римус фыркнул от смеха и потянул Сириуса под одеяло. — Что ж, я слышал об этом, но имей в виду, что это всего лишь слухи, и результат того стоит. Сириус прижался к Римусу, уткнувшись носом в шею, которая все еще была довольно горячей. Он потянулся за полотенцем, помахал им в воздухе, чтобы остудить, а затем снова прижал его ко лбу Римуса. —Да? И как же это окупается? — Ну, — задумчиво произнес Римус, закрыв глаза и прильнув к руке Сириуса, — я слышал, что они довольно милые. — Это еще предстоит выяснить. Лицо Гарри все еще похоже на сквиш, и он только и делает, что плачет. И загрязняет подгузники. Джеймс даже сказал, что на прошлой неделе Гарри вырвало прямо ему в лицо. Римус фыркнул в плечо Сириуса. — Жаль, что мы это не застали. — Он плакал два дня, — сказал Сириус, притягивая Римуса еще ближе. — Думаю, это не совсем равноценный обмен — милота за рвоту и грязные подгузники, — задумчиво произнес Римус. — Хотя еще я слышал, что они ужасно сильно любят своих родителей. — Пока не перестают, — сурово произнес Сириус. — Я очень любил свою ебанутую мать, пока не понял, что она та еще сука, — Сириус фыркнул и поцеловал Римуса в висок, на что тот одобрительно хмыкнул. — К тому же, я ужасно сильно люблю тебя. — Что ж, это правда, — Римус протянул руку и провел пальцами по подбородку Сириуса. — Ты действительно любишь меня ужасно сильно. — И мне хочется верить, что это взаимно. — Я склоняюсь к тому, что это так, — выдохнул Римус. — Несмотря на то, что ты абсолютно нелепый человек. — Благодарю, — торжественно сказал Сириус. Римус рассмеялся, но его смех перешел в кашель. — Пиздецки, блядски, ахуеть как, сука, холодно. — Также я не уверен, что мы можем завести ребенка, учитывая твой ужасно грязный язык, — сказал Сириус, когда поток мата закончился. Римус хмыкнул. — В детстве я матерился так же много. — И, я подозреваю, провел много времени на отработках за это. — Да кто бы говорил, — отметил Римус. — Я слышал парочку историй о тебе. Сириус ухмыльнулся, когда пальцы Римуса переместились с его челюсти на нижнюю губу. — Да, что ж… но мы сейчас не об этом. Последовала долгая пауза, и на минуту Сириус подумал, что Римус, возможно, снова заснул. — Разве мы действительно собирались завести ребенка? Я имею в виду, я думал, что радость крестного отцовства в том, чтобы одолжить ребенка, а затем вернуть Гарри Джеймсу и Лили. — Ну, знаешь, я не хочу полностью сбрасывать со счетов эту идею. Я думаю, мы были бы замечательными родителями. Или, по крайней мере, чрезвычайно крутыми. — Да, — рассмеялся Римус. — Определенно. — Но не сейчас. Сначала нам надо убедиться, что ты не умираешь. — Я не умираю, придурок, — фыркнул Римус. Он уткнулся лицом в изгиб шеи Сириуса и вдохнул. — И обо мне очень хорошо заботятся. — Оу, — сказал Сириус, и его щеки вспыхнули. — Что ж... это... это хорошо. Хорошо. — Да, неплохо. А теперь заткнись к чертовой матери, чтобы я мог поспать. Хотелось бы, чтобы мне стало лучше до того момента, как ты заразишься, и мне придется заботиться о тебе. Могу только представить, каким ужасным, ноющим гребаным ребенком ты станешь. Сириус ухмыльнулся. — О, любовь моя, ты и понятия не имеешь.