***
– Ты сын Старателя! – возмущенно свистел Кейго, разочарованный этим фактом почти до слез. Его убил сын его кумира. Его убил сын его кумира, который стал злодеем!! Его убил сын его кумира, который стал злодеем, и с которым он спал ради информации о Лиге Злодеев!!! Жизнь никогда не будет прежней. – А ты курица! – шипел в ответ Тойя, меньше всего на свете ожидавший увидеть в отчем доме своего бывшего любовника, с которым спал по большей части ради попытки вывести крылатого шпиона на чистую воду (и по меньшей – ради этих шикарных хищных глаз и роскошных кубиков пресса), и который, вообще-то, его убил, перерезав горло одним из этих милых красных перышек, норовивших сейчас залезть в рот. ...обоих мальчишек не пускали в дом до тех пор, пока с крыльев Кейго не перестал килограммами сыпаться песок, так что Тойе пришлось помогать приемышу чиститься, а потом еще и подметать веранду. К сожалению, сбросить одним махом все перья и потрусить их над песочницей Ястреб пока физически не мог, за что получил от новоявленного «братца» вагон презрения и пару непечатных слов, за которые Рей имела бы полное право вымыть рот ребенка с мылом. Хорошо, что она была занята ужином и ничего не слышала, а Ястреб в прошлой жизни был правительственным агентом, а не дятлом.***
– Даби, ты утрируешь, – Кейго даже слушать не хотел разглагольствования Тойи о том, насколько паршивая жизнь его ожидает в поместье Тодороки. Попытка его изжить страшилками была откровенно детской – что даже мило. От одного из командиров Армии Освобождения такого хода как-то не ожидаешь. – Старатель нормальный – он даже не заставляет тебя тренировать причуду свыше предела. – Но я могу этот предел преодолеть! – возмутился Даби в ответ, полыхнув опасным голубым огнем на кончиках пальцев. – Ты горишь заживо! – И что? Это мелочи! Он просто списал меня со счетов, записав в слабаки. – ...это неэффективно, – зашел Ястреб с другой стороны вопроса. – Какой от тебя толк, если ты сдохнешь от тренировок? Есть разница между повышением предела через боль и уничтожением себя своей причудой. – ... – Да и как отец он тоже очень даже хорош. Кормит, одевает. Игрушки есть, деньги есть, мама есть. Чего тебе еще для счастья надо? – ...с одной стороны я могу допустить, что ты прав – хотя давай признаем: моя причуда позволяет мне быть достаточно сильным, чтобы убить тебя в бою, Номер Два, а с другой – меня пугает то, насколько низкие у тебя стандарты. Кейго обиделся. Даби не сдавал позиции.***
Выводами Старателя о причуде бывшего про-героя Номер Два бывший же разыскиваемый злодей-террорист оказался возмущен до крайности. – Я думал, мое мнение о папаше упасть ниже уже не может, но он каждый раз преодолевает свои же пределы. Плюс Ультра! – ядовито прокомментировал ситуацию Даби, карикатурно вскинув кулак – правый. Никто из них двоих не был уверен, что это правильный жест. – В смысле? – Кейго, ничуть не оскорбленный пренебрежением любимого героя и бывшего напарника по совместительству, вяло пнул декоративный камешек. Камешек, перекатившись с боку на бок, красиво блеснул на солнце – Ястреб моргнул и подавил желание заинтересованно чирикнуть. – Он считает твою причуду бесполезной, потому что она мутантного типа, – Даби едва не булькал от возмущения, потрясая кулаком в воздухе. – Но ты же почти с самого дебюта ему в затылок дышал. Тебе вообще нормально терпеть такое?! – Ну да. А что не так-то? – Ястреб действительно не понимал проблемы. – Он же не знает мой потенциал. Только то, что я могу управлять перьями, и то еще не всеми сразу. – Вот-вот, аналитика и прогнозирование на двоечку. – Даби. – Что?! – Я не пойму, в чем твои претензии. Ты хочешь, чтобы я с тобой тренировался? Или вместо тебя? – Да кому ты нужен, птичий мозг? – искренне возмутился Даби. В новой жизни быть героем он не собирался, потому, когда отец сказал, что тренировок больше не будет, маленький Тойя не обиделся – во-первых, он и так знал, что это случится, а во-вторых, мотивация стать сильнее у него теперь была другая. В прошлой жизни, будучи практически вольнонаемным злодеем, он не смог нормально победить даже Героя Номер Два, куда уж его планам по убийству Героя Номер Один? Тут явно не до обидок, тут тренироваться надо. – Я хочу, чтобы ты признал, что он мудак. – Это ты мудак. А Старатель – герой. Лучший герой в мире! – все-таки чирикнул Кейго, ставший, кажется, еще большим фанатом огненного героя, чем в прошлой жизни. Какой-то паршивый злодей (пусть даже очень горячий и очень опасный злодей) в его глазах ни за что не сможет сбить с пьедестала человека, который дважды спас его и привел в свою семью, назвав своим сыном. «Мальчишки», – устало подумала Рэй, выглянув во двор и застав своего старшего сына за попыткой сбить метлой засевшего на верхней ветке дерева обхохатывающегося приемыша.***
На пик Секото Даби сбегал тренироваться (он полагал, что на этот раз срыва не случится – повода для истерики-то больше не было), а Ястреб обычно следовал за ним, чтобы действовать на нервы и тренироваться самому. Даби, в перерывах между поджиганием мимопролетающих комаров и попытками разогреть пламя до родного синего цвета, флегматично наблюдал, как Ястреб пучками выдирает себе перья – прямо охапками, безцеремонно сминая в кулаке хрупкие перышки и с силой их выдергивая. – Давай может тебя кипятком ошпарим – ощипываться легче будет, – предложил Тойя, не выдержав унылой картины растущей горки алых перьев у ног бывшего про-героя. – Это тоже самое, что сжечь их, Даби, – укоризненно заметил Ястреб, расшатывая и выдирая еще одно перо. – И мне потом полгода без крыльев ходить. Хотя нет, около года. Шесть месяцев – это в прошлой жизни, в нормальном состоянии. Сейчас регенерации не хватит – собственно, чем я и занят. Тренирую скорость регенерации, обновляю некоторые перья и стараюсь установить связь с наибольшей частью оставшихся. Даби моргнул. – Хочешь сказать, когда я сжег твои крылья... Это было не навсегда? – Не-а. – Обидно. А если выжечь кости в спине? Или вырвать лопатки? – Человеческие кости у меня не отрастают, – укоризненно произнес Ястреб и Даби вдруг задумался, почему Кейго так категорично разделяет «человеческие» кости и «птичьи», если все они принадлежат его мутантному телу, а по общепринятой классификации люди оставались людьми, даже если внешне и физиологически они представляли собой прямоугольный кусок бетонного блока. Даже Спиннер со своей сложной историей хиккикомори продолжал считать себя человеком и готов был загрызть любого, кто считал иначе, так почему же Ястреб, золотой мальчик с глянцевой обложки… и откуда Кейго вообще знает, что у него отрастает, а что нет?***
– Жги. – Зачем? Ястреб, ты все-таки мазохист? – Затем, что это тренировка выносливости. Я не смогу управлять перьями на полную мощность, если не привыкну к тому, что их могут уничтожить. – Ты ж их недавно выдирал с корнем. – Этого мало. Такую боль я могу терпеть даже сейчас, на нее почти не нужна привычка. Нужно что-то более всеобъемлющее, такое, что нагрузит рецепторы и выработает новые нейронные связи в мозгу. То, что я помню боль от сожженных крыльев – не значит, что я способен ее терпеть, сохраняя работоспособность. – И ты мне еще что-то об ожогах говоришь? – Я, в отличие от тебя, не умираю от этого! – Ну да, всего лишь зарабатываешь сенсорную перегрузку! Это принципиально отличается от ожогов по всему телу. – ...так ты не будешь мне помогать? – Кто сказал? Еще как буду.***
Самое лучшее в школе – это возможность ее прогулять, искренне считал Тойя, сбегая с закрытой территории через забор. Ястреб, однако, его стремлений не поддерживал, добросовестно отучиваясь все уроки и не записываясь в клубы только потому, что они требовали большого количества социального взаимодействия с детьми. Кейго вообще с первого учебного дня казался возбужденным, радостно чирикал, каждое утро вскакивал за полчаса до официального подъема и, на вкус Даби, был излишне жизнерадостным для двадцати-с-гаком-летнего мужика, которого заставляют ходить в школу. Тойя, в прошлой жизни не закончивший официально даже среднее образование, восторгов бывшего героя не разделял и не понимал – а аргумент «не хочу расстраивать Старателя» в расчет не брал, считая не то чтобы ложью, но как минимум искаженной правдой. Кейго не мог не знать, что Энджи плевать ровно до тех пор, пока поведение его детей не станет откровенно антисоциальным и не привлечет внимание общественности – как шпион, Ястреб отлично разбирался в человеческих характерах и не был настолько ослеплен фанатизмом, чтобы не замечать очевидного. – Мне нравится школа, – однажды раскололся Кейго тем самым смущенно-боязливым тоном, которым Спиннер признавался в своей зависимости от компьютерных игр. Как будто гонять пиксельных человечков по монитору было чем-то постыдным – не то что бы Даби разделял задротство Шуичи и Шигараки, но да, тон он определенно узнавал. Правда, школа как-то не очень походила на видеоигры, но если подумать и вспомнить все, что Даби знал о Ястребе... Очевидно, бывший герой Номер Два никогда раньше не ходил ни в какие общеобразовательные заведения. Боже, когда Старатель привел его в дом, Кейго с трудом говорил по-человечески, то и дело срываясь на чириканье – и то, наверное, только за счет того, что он был взрослым парнем в теле ребенка и само знание языка уже имелось в его птичьих мозгах. В прошлой жизни у него таких бонусов не было, зато вместо семьи Тодороки его воспитывала Комиссия, а она вряд ли выгуливала своих питомцев дальше собственных контролируемых школ. Неудивительно, что Кейго был в таком восторге. – ...если Старатель переведет тебя на домашнее обучение, то и я в школе не останусь, – обронил этот... шпион пернатый в совершенно другой раз, когда разговор опять зашел о прогулах Даби. – Иначе сложно объясняться перед прессой – как это, родной ребенок переходит на индивидуальное обучение репетиторами, а приемный оказывается за бортом? Социальный рейтинг Старателя пробьет дно. Перспектива подставить папашу перед журналистами казалась заманчивой. Тем не менее, появляться в школе Даби начал чаще. Конечно же, исключительно потому что от индивидуальных репетиторов сложнее будет сбежать.***
И если оценки Тодороки Тойи тоже поползли вверх – то это только потому, что ему на уроках больше заняться нечем, а не потому, что он не хочет выглядеть необразованным дураком рядом с умненьким Кейго, которого школьной программой Комиссия выдрочила так, что Тодороки Энджи и не снилось.***
О том, по какой причине Рэй загремела в психиатрическую лечебницу, Даби, конечно, помнил. Но за давностью лет он понятия не имел, когда именно это должно произойти – поэтому отреагировать вовремя он просто не успел. Между ним и Шото находилось полторы комнаты, заставленных всякой всячиной, и вода уже выплеснулась из чайника, а Даби никогда не был скоростным бойцом, и ситуация была обречена... ...но скоростным бойцом всегда был Ястреб. Алое крыло заслонило ребенка, еще несколько перьев прикрыло голые ноги и ни одна капля кипятка в итоге не задела Шото, ошпарив исключительно Ястреба, закусившего губу, но стойко выдержавшего боль, оставшись стоять на месте на случай, если одного захода Рэй окажется мало. – Кейго! – изменил курс Тойя, в два прыжка подскакивая к бывшему любовнику и младшему брату, оттаскивая обоих от стекающей с обварившихся перьев горячей лужи. Сопротивление теплу у птицы было откровенно птичье – Даби знал это лучше, чем кто-либо другой во всем мире. – Курица ты общипанная, на кожу попало? Шото, ты цел? Старший брат, который чуть ли не впервые в жизни вспомнил, что он старший брат – остальное время Тойя игнорировал существование своих младших даже не намеренно, а просто потому что они не вписывались в спектр его внимания (хотя мысль об убийстве Шото ему все еще нравилась, убивать младенца, будучи морально-взрослым мужиком, было совсем уж злодейским дном, ниже только эксперименты над детьми), развел бурную деятельность по оказанию первой помощи пострадавшим. На кухне рыдала, забившись в угол, Рэй, ей вторил рев перепуганного Шото и визг Фуюми, со стороны додзе грохотали тяжелые шаги Старателя. – Зато теперь я знаю, в кого ты такой истеричка, – криво усмехнулся Ястреб, безжалостно выдергивая омертвевшие перья и кидая их в лужу. Даби поджег еще одно чисто по зову злодейской души. Кейго грязно выругался, Старатель наконец добежал до места событий... Рэй перешла с рыданий на протяжный вой и попытки доползти до жмущегося к братьям младшего сына. Обычный вторник в семье Тодороки.***
После того случая Старатель все же решил приобщить Кейго к тренировкам, и Даби со злорадством ждал, когда Ястреб, испытав наконец на себе пресловутое обучение Тодороки Энджи, признает, что Даби был прав и кумир его жизни – мудак. Вместо этого довольный жизнью Ястреб восторженно чирикал о том, что Старатель – лучший учитель в его жизни, что Тойе следует повзрослеть, а не мыкаться от «он отказался меня тренировать потому что я бесполезен, убью его» до «его обучение дерьмо и он только калечит меня и Шото, как ты это терпишь», и признать уже, что единственный мудак в этом доме – это он сам. Даби чувствовал себя одиноким и оскорбленным. Желание сжечь Комиссию начинало побеждать желание уничтожить Старателя... С другой стороны, глядя на восторг Ястреба, Шото тоже начал меньше плакать и прилагать больше усилий – хотя лично Даби совершенно не был уверен, что это хороший показатель.***
Попытка похитить старших детей Старателя ради шантажа провалилась с треском синего пламени и шорохом алых перьев. – Я думал, герои вроде тебя не убивают без приказа, – протянул Даби насмешливо, рассматривая брызги крови на глухой стене узкого переулка. У его ног давился кровью из перерезанного горла последний из нападавших – Ястреб то ли не рассчитал траекторию пера, то ли хотел помучить ублюдка, посмевшего ударить его по печени, в любом случае, неудавшийся похититель был не жилец, так что много внимания на него можно не обращать. Даже если инстинкт требовал от Даби вдавить пятку в голову ублюдка – во-первых, на нем сейчас не разношенные тяжелые армейские ботинки, а аккуратные школьные туфли, во-вторых, размер ноги не дотягивал даже до тридцать шестого. Ястреб пожал плечами, вонзая перо в висок недобитка. Бульканье тут же прекратилось. – Ненавижу киднепинг, – заявил он холодно, осматривая место преступления с расчетливостью опытного киллера. – Сожжешь трупы? – Может, так оставим? – предложил Даби. – Превышение допустимых пределов самообороны старшими детьми Героя Номер Два – умышленное убийство или случайность? Отличные заголовки для прессы. – Вот именно поэтому ты их и сожжешь! – Ястреб возмущенно захлопал крыльями, как курица-наседка на петуха. – Боишься за социальный рейтинг Старателя? – провокационно пошевелил бровями Даби, широко ухмыляясь и совершенно никуда не спеша. – Или за свой? Усыновленный героем сын злодея несмотря на воспитание сам вырос злодеем и склонил на сторону зла старшего сына своего благодетеля... После такого карьера героя тебе точно не светит, птичка. Тойя чувствовал себя реальным тринадцатилеткой, которому на день рождения явился самый настоящий Санта-Клаус. Какая грандиозная пакость! Одним махом уничтожить двух зайцев! Точнее, папашу и птицу, не суть важно. Это точно лучший день в его новой жизни! Кейго посмотрел на него кисло и практически обиженно. Полиция нашла на месте происшествия пепел, сметенный случайным ветром под мусорный бак и совершенно не поддающийся идентификации.***
Дома пришлось объяснять причину задержки – по идее, в их возрасте они еще не должны после школы непонятно где шляться по несколько часов кряду, так что Ястребу пришлось напрячь все свои извилины и актерское мастерство, чтобы их ни в чем не заподозрили. – Ты слишком хорошо врешь, – Даби чувствовал себя убито. Не лучшее завершение прекрасного дня, но что поделать, если на его глазах мелкая крылатая куриная жопа уболтала Тодороки Энджи так, что их обоих не стали даже наказывать. – Я шпион, Даби, хорошо врать – буквально моя работа, – не впечатлился претензией Кейго, довольный собой чуть больше, чем должен был. – Ты дерьмовый шпион, потому что я тебе изначально не верил. – Но доказательства получил только когда застукал меня за убийством Твайса. Из этого следует, что я отлично выполняю свою работу. А ты – лошара и Лига проиграла именно из-за тебя. – ...надо было на пике Секото зажарить тебя вместо себя.***
Когда Даби в один прекрасный день вернулся домой с черными волосами и пирсингом в ушах, Кейго встретил его заострившимся хищным взглядом и взъерошенными перьями. – Так тебе действительно нравятся блестяшки, пернатый ты фетишист? – заинтригованно спросил бывший злодей, интереса ради расхаживая по комнате и наблюдая, как немигающий взгляд золотых глаз неотрывно следует за ним. – Кто бы говорил о фетишах. Ты обожаешь мои крылья. – Вся Япония дрочила на твои крылья, птичка, – закатил глаза Даби. – Просто я мог делать это буквально. – Как же я тебя ненавижу, – пробурчал Ястреб, наконец отводя взгляд и краснея от воспоминаний. Возможно, в тот день Старатель сорвал голос, пытаясь достучаться до гласа разума старшего сына. К сожалению, разум Тойи, вместе с его совестью, блуждали в раздумьях, стоит ли проколоть язык в ближайшее время или подождать, пока заживут уши, и на призывы отца никак не реагировали.***
«Я хочу стать героем, как Старатель!», – гордо написал Таками Кейго в своем опроснике по профориентации, выданном школой ближе к концу средних классов. «Я хочу стать героем, как Всемогущий!», – Тодороки Тойя решил не выделываться с обнародованием планов на злодейскую жизнь и пошел от обратного, злорадно хихикая и представляя, какое лицо будет у папаши, если ему кто-нибудь удосужился показать результаты опросников.***
Не смешно стало, когда на его имя пришло приглашение в школу UA и отец сказал, что подтверждение-то он даст, но распределение по классам Тойя будет вынужден проходить сам, раз он так хочет быть героем. Кейго, получивший такое же приглашение (которое ему прислали явно из вежливости, потому что от него никто, кроме Старателя, супер-результативности не ждал), смеялся, катаясь по полу и тихонько воя в подушку. – Ладно, – медленно произнес Тойя, пиная пернатого ублюдка в голень. – Так даже лучше. Получивший образование про-герой для Лиги будет явно полезнее обычного уличного боевика. Может, даже получится перетащить на свою сторону парочку детишек из школы – как раз, пока они вырастут, Все За Одного выползет из своей норы и спустит Шигараки с поводка.***
...возможно, им стоило дотерпеть до переезда в квартиру, которую отец согласился снять им с Кейго только спустя нескольких месяцев нытья, что от школы до особняка добираться слишком долго, но Тойя вовремя решил проколоть губу (Старатель все еще не сумел найти тех злодеев, которые делают пирсинг несовершеннолетним без присутствия родителя), а Кейго не устоял перед блестящим камешком... В любом случае, к искреннему сожалению размечтавшегося Даби, Тодороки Энджи оказался достаточно силен, чтобы в свои почтенные тридцать семь годиков не получить инфаркт от вида двух целующихся парней. Даже если один из них его сын, а другой – ученик.