Дыхание

Волны покачивают маленькую моторную лодку посреди открытого моря. В ней лежат два парня, а топливо закончилось уже как три дня, сам же мотор неисправен. Вода громко плещется, ударяясь о твёрдую поверхность. Они без пресной воды уже третьи сутки, организм давно обезвожен, а кожа покрыта кровоточащими ожогами от жаркого палящего Солнца. Это был подарок — романтическое путешествие по Средиземному морю. Их отель в Греции предложил такую услугу, а в интернете были прекрасные отзывы. Юнги очень хотелось порадовать Чимина, ведь вся эта поездка была спланирована в честь его Дня Рождения. Просто Мин очень сильно любит его, хоть и не говорит этого вслух. И, несмотря на дороговизну путешествия, ему совсем не было жалко денег на своего любимого человека. Он сам по себе никогда не был романтиком, никогда не устраивал сюрпризов подобного рода, но в этот раз ему очень захотелось сделать хоть что-то хорошее. Сейчас его парень лежит бездыханный, отвратительные язвы появились на его лице от сильного ожога. Рука умиротворенно покоится на его груди, глаза закрыты, а рот приоткрыт совсем немного. Он выглядит так, будто спит. И Юнги успокаивает себя, словно так оно и есть. Почему-то среди них двоих выжил именно он. Мин сам не понимает, почему. Почему так несправедливо? Он ведь намного, намного хуже Чимина. Часто ругался на него, срывал на нём свои нервы, а младший всегда извинялся первым, подходил и нежно обнимал, улыбаясь настолько ангельски, что Юнги становилось ужасно стыдно. Их отношения были похожи на эмоциональные качели, иногда всё было прекрасно, они словно находились в раю и обоих накрывало чувство сродни эйфории. А потом Мина клинило, он срывался, кричал, много пил и корил себя. Загорался как спичка в момент, когда больше не мог быть хорошим. Он правда пытался держать своих демонов в узде у себя внутри, но стабильно раз в пару месяцев всё это дерьмо, подобно вулкану, взрывалось и выходило наружу. Такой сложный характер у него был, но для Чимина Юнги очень старался. Осталось недолго. Человек может прожить без воды всего несколько дней. Запасы, что они брали с собой из отеля, были израсходованы ещё в первые сутки. Там было всего ничего — одна бутылка воды, которая, видимо, осталась на лодке ещё с прошлого раза, от других отдыхающих; фрукты и шампанское. Сначала они пытались звать на помощь, но никто не мог их услышать, а лодку тем временем уносило всё дальше, в открытое море. Юнги тихо плачет, повернувшись боком и сложив руки и ноги на Чимина — обняв того всем телом, только тот больше не дышит. Мин кашляет, во рту так сухо, а ещё у него ужасно раскалывается голова. Он получил солнечный удар. Его парень перестал дышать ещё вчера вечером. Юнги кричал и просил не оставлять его одного, но в карих глазах напротив была пустота и ни одного намёка на жизнь. Он ушёл так быстро, хотя в первые сутки подбадривал и шептал: "Нас найдут" и "Это не может плохо кончиться". Но оно так и произошло. И это настоящее смирение. Осознание, что больше ничего нельзя сделать. Никак нельзя. И здесь не до юношеского максимализма, мол, такие как я просто не могут умереть... Юнги, несмотря на то, что он всё ещё жив, тоже ничего не спасёт, а уповать на чудо бесполезно. Точно не в его случае. Поэтому, как бы это сказать, он молча ждёт своей последней секунды. Мин приподнимается немного, целует бездыханного парня в лоб, а после ложится обратно. Хочется кричать от несправедливости, только совсем никто не услышит. Солнце палить так и не перестаёт, вовсе не грея, я сжигая их обоих. Никогда раньше не удавалось чувствовать такую сильную безнадёжность и никогда не приходилось пытаться принять тот факт, что скоро неизбежно умрёшь. Парень поворачивает голову неживого тела и устраивает ту у себя на плече. Они спали в похожей позе раньше, но у себя в кровати, а сейчас находятся среди открытого моря, забытые всем миром. — А помнишь, как мы ездили в Диснейлэнд в Токио, как ты фотографировался с каждой из диснеевских принцесс, — говорит Юнги вдруг со слезами на глазах, но улыбаясь от счастливых воспоминаний. Он горько всхлипывает, но улыбается, произнося прямо в чиминову шею: — Мы катались на аттракционах, смеялись как дети, а ещё целовались на каждом углу. Это был наш первый совместный отпуск.... Он кашляет от невыносимой сухости во рту. — А помнишь, как ты всё время снимал меня на камеру, как я ем, как сплю... Я тогда не понимал, зачем всё это нужно, и ругался... А сейчас, Чимин-и, я бы отдал всё на свете, чтобы прожить эти мгновения ещё раз. В ответ ничего не следует, как и ожидалось. Юнги лишь крепче его обнимает, прижимая как можно ближе к себе. Если бы он мог, он бы отдал эти несколько часов своей жизни Чимину. Так было бы правильно. — Мне кажется, я недостаточно говорил, как сильно я тебя, на самом деле, люблю... Вообще не говорил, — произносит Юнги, целуя холодное тело ещё пока тёплыми губами и закрыв глаза. Его трясёт от плача, но он старается спокойно дышать, ведь нет никакого смысла в том, чтобы пытаться отрицать очевидное. Ему не выжить. — Но я всегда любил, несмотря на то, что иногда говорил тебе обратное. Если бы у меня был второй шанс, я бы пошёл к врачу, позволил бы тому вылечить все мои глупые расстройства, только чтобы никогда больше не говорить тебе обидных слов. Тогда у нас было бы намного больше хороших дней. Юнги чувствует, как кружится голова и что мысли путаются друг с другом. Язык немеет, а сердце бьётся быстро-быстро. — Я... Люблю... Тебя... — выдыхает он, корчась от боли в каждой клеточке своего тела, а после закрывает глаза. Рано утром капитан круизного лайнера случайно обнаружит два безжизненных тела в лодке посреди открытого моря. Сначала он даже не поймёт, что их двое, а подняв лодку на борт, удивится, распознав двух парней. Всё дело в их позе, потому что они сплетены таким странным образом, будто это один человек. Одно целое.