Сердце из пшеницы и ромашек

      Следующий день начался раньше, чем Лика того хотела: с утра отца вызвали на работу, поэтому и Аня, и парни, которые должны прийти работать после обеда, и Виктор — все осталось на нее. Поглядывая левой пяткой, чтобы её сестра не совершила феерическое падение в выгребную яму, Лика готовила обед. «Почему я не взяла его номер? Сказала бы прийти сюда, — мысленно простонала она. — Он сообразительный — может, поймёт неладное и сам зайдёт?»       И правда — ровно в десять утра в её калитку постучали.       — Открыто, заходи.       Через несколько минут Виктор — немного растрепанный и одетый во все чёрное — сел за их кухонный стол.       — Я рада, что ты не подумал, что я тебя бросила.       — Здесь все уже знают, что твой отец с утра уехал. Два и два сопоставить не трудно.       — Витя, привет! — воскликнула Аня, подбегая к нему. — Это тебе.       Виктор покрутил в руках карандаш, обернутый в тетрадный лист, который был раскрашен этим же карандашом.       — Какой красивый. Спасибо, у тебя хорошо получилось.       Аня разулыбалась и спряталась от счастья под стол.       — Вылазь, малышкинс. Тут плита работает, сейчас споткнусь и обожгу тебя.       — Мне жарко, Лика, я хочу купаться, — проныла она, повисая на руках на кухонном столе.       — Я максимум могу полить тебя из лейки.       — Хочу на речку! На озеро! В пру-уд!       — Хочешь, пойдём на речку, — предложил Виктор. — Только это будет вечером и если ты не будешь мешать сестре.       — Хорошо. А ты покатаешь меня на велосипеде?       — Да. Иди украшай другие карандаши.       Аня убежала, а Лика смерила Виктора оценивающим взглядом.       — Тебе сестра на лето не нужна?       Парень улыбнулся и раскрыл тетрадь.       — Так, сегодня разберём восьмое задание — легкотня, тебе понравится, — Лика вытерла руки об свою длинную светло-желтую юбку и села рядом с ним. Виктор подпер рукой щеку и стал слушать.       Лика входила в раж, когда объясняла знакомую тему. Ей хотелось поднести зажжённую спичку интереса к такому сухому полену, как Виктор, и заразить его огнём, увидеть, как в нем рождается понимание, а после — и его успехи. Парень же будто только это и улавливал, зачарованно следил, как Лика, чуть ли не давясь слюной, поясняла ему за какие-то несогласованные приложения.       —Такие дела. Распечатка перед тобой — решай, а у меня уже морковка горит, — Лика подскочила к сковородке, снимая её с огня.       Виктор послушно принялся за задания, изредка бросая взгляд на спину девушки, на которой иногда появлялись лопатки, точно спины дельфинов над водой. Лика готовила суп, которым собиралась кормить позже его же и всех, кто придёт копать грядки.       — Как успехи? Решил? — спросила Котикова, когда забросила все необходимое в кастрюлю, и присела на лавочку.       — Да.       Лика взялась проверять, а Виктор — наблюдать, как она, бегая глазами по строчкам, грызёт украшенный карандаш.       — Просто отлично! Ты большой молодец, — вынесла Лика, подчёркивая пару ошибок. — Ты сегодня пойдёшь писать?       —Цветку? Да.       — Почему «Цветку»?       — Чтобы она не догадалась, — подмигнул Виктор. — Маргарита же.       — Если хочешь, ещё одно задание разберём. Я бы тебе предложила попробовать решить весь вариант ЕГЭ, но без сочинения. Что скажешь? Раз уж время есть.       — Это бесполезно. Но если ты считаешь.       Лика принесла ему два варианта — пустой и прорешанный ею.       — Решай, сверяй, задавай вопросы обязательно. Даже самые глупые.       — Хорошо. Твой номер?       Котикова рассмеялась.       — Давай телефон — запишу.       Лика снова отвлеклась на суп, потом проведала Аню, которая послушно «украшала» карандаши в комнате, и вернулась к ученику.       — Расскажи мне что-нибудь, — вдруг попросил Виктор.       — Я тебя не буду отвлекать?       — Нет. Что-нибудь про себя. Какой твой любимый цвет?       — Самый любимый — синий, но ещё мне нравятся пастельные, как, например, эта желтая юбка. Мне нравятся розовые очки, чёрные галстуки, белые блузки. Цветочки всех расцветок, но особенно — фиолетовые. Мой любимый десерт — это шоколад. Шоколадный тортик с шоколадной начинкой под шоколадным ганашом с шоколадной крошкой. Я люблю печь сама, но здесь, правда, это не очень удобно. Ещё мне нравятся разные чаи и красивые заварники. И шляпки разные.       — А что тебе не нравится?       — Холод, пустой холодильник, грязь, большие ножи, открытый огонь. Я очень боюсь вида крови и не умею плавать…       — Правда?       — Да, — пожала плечами Лика. — Папа все время занят, а мама и сама не умела.       Виктор встретился с ней взглядом, словно спрашивая разрешение задать этот вопрос.       — Она умерла, — выражение лица Котиковой сказало ему, что в эту тему уходить не надо.       — Это и есть вся твоя семья?       — Ещё бабушка с дедушкой есть по папиной линии, но они живут заграницей. А у тебя кто есть? Какая у тебя вообще фамилия?       — Васнецов. У меня здесь почти вся семья: родители, двое бабушек с дедушками, старший брат — он работает на тракторе — и ещё один, он сейчас в армии.       — Надо же: у вас одни мальчики, у нас одни девчонки.       — Здесь в целом немного девочек: обычно в старших классах все уезжают в города, в колледжи и лицеи. А ты наоборот — сюда.       — Так получилось, — вздохнула Лика.       — Ты не хотела переезжать?       Котикова схватилась за тряпку и стала протирать столешницу, прячась от его взгляда.       — У меня… некоторые проблемы со здоровьем. И врач посоветовал мне и Ане полностью сменить обстановку, тёплый климат и свежий воздух. Тут папа вспомнил про прабабушкин дом.       — С сердцем? У моего дяди какая-то хроническая фигня, те же рекомендации.       — Почти — с нервной системой.       — Я уверен, здесь ты поправишься, — заявил он. — Никаких самолётов, никаких машин, магазинов, интернета и химии. Скука смертная!       — Чего же ты тогда не уедешь в город? Или в армию собираешься?       — Да так, — Виктор сделал вид, что очень заинтересовался пробником.       — А кем ты собираешься стать?       — Лика, ты как моя мать, — усмехнулся он.       — Да я просто спросила. Узнать о твоих увлечениях.       — А ты?       — Я хочу быть журналистом. Или редактором в издательстве. Это можно на журналистику, филологию, даже лингвистику, но мне не очень нравятся иностранные языки.       — Я бы посмотрел твоё интервью.       — Спасибо. Так, а ты?       — Мой дед работал на молочной ферме, мой папа, мои дяди и я буду, — сказал он как-то обречённо.       — Ты не горишь желанием, — заметила Лика. — Неужели не хочешь чего-то другого? Большего?       — Лика, я за пределами этой деревни был три раза в жизни, я мира не знаю, куда я могу пойти?       — Тогда тем более! Взять и выйти, посмотреть! Посмотреть на мосты в Питере, на соборы в Москве, на пальмы в Сочи, на море, в конце концов, на море!       — Я был на Чёрном, ничего интересного: солёное, грязное и холодное.       — На другое. На Средиземное, на Финский залив, на море Лаптевых, на океан. Представь, что ты выходишь из отеля и перед тобой бегают вараны и лежат огромные, размером с подушку, черепахи!       Виктор задумался, пониже опустив голову.       — Чем ты увлекаешься? Что тебе интересно?       — Футбол, — усмехнулся Виктор. — Предлагаешь мне фантастическую карьеру?       — Ну может ещё что-то, — неловко уточнила Лика.       — Есть только два предмета, по которым я получил аттестацию за год, — помолчав, сказал он негромко.       — Даже не представляю какие? История и общество?       — Биология и химия.       Лика просияла.       — Так ты будущий врач!       — Мгм, самая удобная профессия для путешествий, — он показал ей большой палец. — А оплата — золотые горы!       — Да разные есть варианты, надо только хорошо постараться и поискать.       — Особенно здесь, в Черемуховой.       — Вот же перед тобой, — Лика чуть ли не ткнула его носом в пробник. — Набираешь триста баллов — и перед тобой вообще все города открыты: бюджет, общежитие, да что угодно.       Виктор рассмеялся.       — Ты, Котикова, юмористка. Где я, и где триста баллов?       — Возьми себя в руки, стремись и получишь, если не такие, то больше двухсот пятидесяти. Все возможно, не ставь на себе крест.       — Я просто объективно себя оцениваю.       — Если ты так будешь говорить, я не буду с тобой заниматься!       — Это называется манипуляцией, между прочим, — скрестил на груди руки Виктор.       — То есть, даже просто из вредности не будешь ничего пытаться сделать, да?       Виктор поджал губы.       — Где пытаться? Здесь? Где учитель биологии — это младший ветеринар на ферме? Где нас на химии учили делать самогон?       — Ну ты можешь, как я…       — Не могу! — не вытерпел Виктор, и Лика заметила, как у него слегка покраснели щеки. — Не все могут так, как ты!       Котикова опустила глаза вниз, теребя пальцами упаковку от перца. Действительно, вряд ли его большая семья потянула бы хорошую подготовку к ЕГЭ. Брат в армии, родители на молочной ферме, а он оставлен себе на попечение.       — Извини, я не хотел тебя смутить, — Виктор неловко коснулся пальцами её руки.       — Всё хорошо, — Лика решительно встала и отряхнула юбку. — Я научу тебя тому, что знаю сама. Но пока ты не захочешь что-то делать, тебя и трактор не сдвинет с места.       Она вышла из комнаты, оставив Васнецова наедине с мыслями и пробником.       — Лика, — шепнула Аня, которая, естественно, подслушивала их разговор. — Вы что, умудрились поругаться?       — Нет, малышкинс, мы просто разговаривали, — она пригладила тёмные волосы сестры.       Аня внешне пошла в мать: тёмные волосы, зеленоватые глаза и тонкие пальцы. Лику мучило их сходство. Она сама переняла славянскую внешность отца: русые волосы и серо-голубые глаза. Лика всегда чувствовала связь с ним больше, крепче, чем с матерью. Он никогда не кричал на них, всегда помогал, доверял и только подталкивал в начинаниях. Двойка? Это надо отметить. Горячую воду отключили? Самое время прокатиться в аквапарк. Дмитрий словно всегда чувствовал, в чем нуждались его дочери и давал именно это, а не то, что считал правильным сам, как делала их мать. Лика бывала на море, видела горы, гладила кроликов, гуляла до рассвета и съедала целую шоколадку за раз. В последний год, когда их встречи с отцом сократились до двух дней в неделю, Лика почувствовала себя брошенной и нелюбимой, но она — это ещё ладно. Аня, которая только росла, и росла совсем в другой атмосфере и других условиях, страдала больше от материнской нелюбви и приступов истерики.       — Как думаешь, ему понравится? — шепнула Аня, показывая сестре карандаши.       — Даже не сомневаюсь.       Девочка улыбнулась и с воплем «Ви-икто-ор» побежала на кухню. Лика потопталась на месте, не желая возвращаться обратно к Васнецову, но и не зная, чем себя занять. Спасение пришло неожиданно.       — Э-эй, археологи! У кого здесь сорняки не прополоты?       — Ярик! — взвизгнула Аня, хлопнула входная дверь.       Лика, не глянув в сторону поднявшегося Виктора, вышла к гостям. Во дворе стояли трое парней и девушка. Аня уже расселась на руках у Роси — загорелого, темненького парня выше Лики на голову. Рядом с ним стоял веснушчатый Паша, нагруженный всякими граблями и лопатами и улыбающийся ей во все тридцать два. Остальных Котикова не знала, но шустрая Аня быстро решила эту проблему.       — Это Лика, моя сестра, — объявила она всем. — А это Ярослав, Паша, Игорь и Даша. У неё туфли от Джимми Чу!       Бедная Даша аж покраснела от такого представления.       — Привет, — поздоровалась Лика. — Вы проходите.       — Папы сегодня нет, так что она за главного, вы слушайтесь её, — погрозила пальцем Аня.       — Есть, мэм, — шутливо отдал честь Рося и замаршировал в сад, высоко поднимая ноги.       — Приятно познакомиться, — улыбнулась Даша и полезла обниматься к Лике. Девушка немного опешила. — Наконец-то ты разбавишь эту скучную мужскую компанию, а то я во всех голосованиях проигрываю, и мы либо играем в футбол, либо смотрим его!       — Тоска, — признала Лика, стараясь мило улыбаться. Внезапные объятия ей немного не понравились, но девушка старалась не показывать виду.       — Извини, если смутила, но я так рада!       — Мы все рады прекрасной компании, — улыбнулся Игорь — солнечный блондинчик. — Ты не любишь гулять, наверное? За две недели ни разу тебя не увидели.       — Я учусь, к тому же с переездом дел много.       — А вы сюда надолго? Или только на лето?       — Где-то на год.       — Правда? Пашка, слышал? Вот у кого мы будем списывать!       — Да-да. Показывай, что копать-то. Стоим, лясы точим, а жара к нам подбирается.       Лика образно очертила им участок, показала, где дорожки лежат.       — Вы лучше цветочки перед домом, а при входе — ёлки или можжевельники — так вид с улицы закроете, да и тенек будет с этой стороны, — глянув профессиональным глазом, вынес Паша.— Если что, у мамы Виктора такой роскошный самшит, можете попросить росточки.       — Мама их осенью рассаживает.       —И ты здесь? А как же гранит науки? — хлопнул его по плечу Рося.       — Одно другому не мешает, — отозвался он, мазнув взглядом по Лике.       Парни принялись за работу, Аня — командовать ими, а Лика с Дашей — расчищать место в беседке для обеда.       — Как тебе наша деревня? — спросил у неё Игорь, собирая поломанные ветки в кучу.       — Деревенская. Непривычно, но выглядит мило.       — Это потому, что ты ещё ничего не видела! Тут такая речка течёт — парное молоко, а на полях пикники классно устраивать. Пойдёшь вечером с нами купаться?       — Посмотрим вечером.       — Она боится, мы плавать не умеем, — спалила контору Аня.       — Да она неглубокая, не переживай. Да и мы, если что, научим, — подмигнул им Рося.       — Ты-то? А кого в прошлом году доставали из-под моста? — хмыкнул Виктор.       — Я тогда был молодым и глупым. А сейчас я уже преисполнился в своём познании. Ты сам-то пойдёшь?       — Как Цветок скажет.       — И не надоело же ей с тобой? Неужели она не хочет на лето куда-нибудь свалить?       — Я бы предложил поездку на тот свет.       — Витя! — возмутилась Даша.       — Не называй меня так, — буркнул тот.       — Нет, сейчас ты ведёшь себя как самый настоящий дед Витя, а не Виктóр!       — А он умеет вести себя по-другому? — удивилась Лика.       Виктор ошарашено глянул на нее и налег на лопату под смех друзей. Такой большой компанией парни реактивно шли по участку, и, когда часы пробили три, оставались неочищенными и невскопанными лишь самые дальние углы.       — Ликочка, — жалобно протянула Аня, которой надоело путаться под ногами парней. — Мы есть-то будем, или ты все приготовленное сама съешь?       Так был объявлен перерыв. Хозяйка представила гостям суп и жареную картошку с грибами — работяги быстро все смели. Котикова терзала кусочек хлеба и боковым зрением поглядывала на Виктора, который очень странно ел: раскидал грибы с картошкой по разным сторонам тарелки и употреблял каждое по отдельности, грибы — с интересом, а картошку скорее на автомате. Лика подумала, что здесь, в деревне, они, верно, едят картошку, как обычные люди хлеб — всегда и везде.       — Потрясающий обед! — заявил Рося и хитро улыбнулся. — За такой стол я обязан отблагодарить хозяйку поцелуем.       Лика не успела придумать, что ответить, когда Аня ловко забралась на стул и спросила:       — Тебе в какую щеку удобнее: правую или левую?       Ярослав не стал скупиться и чмокнул её в обе.       — К сожалению, у нас к чаю только варенье, и, по-моему, оно старовато.       — Я сейчас сбегаю в магазин, — Паша схватил кепку со стола.       — Я с тобой! — Аня уцепилась за его руку.       Все смотрели, как Лика разливала по кружкам — старым, фарфоровым, с золотым орнаментом — душистый чай. Вокруг пели птички, а какая-то пчелка заинтересованно кружилась над их головами. Виктор косился на руки Лики, которые аккуратно обрывали веточку мяты и опускали каждому в чашку листики, а Даша смотрела, как парни таращатся на новую соседку. Она невольно сравнивала себя с ней и, естественно, в голове во всем проигрывала, однако Даша увидела, как тепло улыбнулась Котикова, когда протягивала ей чашку, и подумала, что они все же смогут стать друзьями. Вряд ли её, городскую, заинтересует кто-то из деревенских парней. А даже если и так — какова вероятность, что из четверых она выберет именно его?       Аня заявилась в калитку с ноги, довольная, неся коробку маленьких пирожных.       — А почему они погрызенные? — поинтересовалась Лика.       — Мы по дороге встретили мышку, — не моргнув глазом, ответила малая. — Поделились.       — Подтверждаю, — серьёзно кивнул Паша.       Пирожные оказались старыми, заветревшимися и невкусными, но подростки топили его в чае, и все за разговором становилось сносным. Парни отправились доделывать работу, девушки — помыть посуду. Одна Аня, наевшись, зазевалась, и Лика отошла уложить её спать.       — Надолго её вырубает? — поинтересовалась Даша.       — Час-полтора. Столько носиться-то — никому сил не хватит.       — Смотрю, она от Роси не отлипает.       — Ей нравятся большие компании и много внимания.       — Парни от тебя, к слову, тоже.       Лика тяжело вздохнула, не зная, что ответить.       — Мне не хотелось бы их обижать…       — Тебе никто не приглянулся?       — Я их слишком мало знаю, — уклончиво ответила Лика       — Хочешь, я расскажу тебе про них?       — Что именно?       Даша хитро улыбнулась и села на лавочку.       — Рося — это вечный кипишь, вожак стаи. Он играет за нападающего всегда, он и в жизнь такой — все в лоб. Паша — это наглость. Подколки, шутки, намёки, искусственная грубость и безразличие. Но он верный, как пёс, и всегда поможет. Игорек — наш цветочек, эпицентр доброты и нежности, но и робости. С ним всегда просто, он умеет слушать и слышать, поддержит и обнимет. Виктор — гордец. Никогда ничего не стерпит, молчать не будет, себе в укор не пойдёт. Ему что взбредет в голову, что он посчитает правильным — так за тем и будет идти, снося все на пути. Вспыльчивый, не покажет слабости. Он голкипер — мечи ловит намертво.       «Как будто я домашнее животное себе выбираю, — мелькнула в голове у Лики. — Сама буду общаться — сама и пойму, кто какой. Вдруг все не так, как кажется…»       — Интересный набор, — отозвалась Котикова.       — Да… есть из чего выбрать.       — А тебе кто нравится?       — Мне? Они все мои. Но ты скажи, кого захочешь украсть — я подумаю.       Лика решила сохранить молчание.       —С ума сойти! Где ты такие взяла?       Котикова обернулась и заметила Дашу со своими серёжками — бижутерия из Zara, ничего особенного, но в глазах девушки светился восторг.       — В городе купила. Если хочешь, папа может как-нибудь свозить нас прогуляться по магазинам.       — Хочу! А кем твой папа работает?       — Директором, — уклончиво ответила Лика.       — Вот это батя.       — Мы закончили. Иди смотри, — раздался голос Виктора со двора, когда солнце уже тянулось вниз.       Лика не узнала свой участок — оказывается, он большой и очень перспективный. Парни разгребли заросли и пропололи землю в местах, где будут будущие грядки и клумбы. Уставшие, грязные, раздетые по пояс, они прятались в тени дома и пили воду из-под крана.       — Всё отлично, спасибо большое, — улыбнулась Котикова и протянула им деньги.       — С вами приятно иметь дело, — подмигнул ей Рося и запихнул купюры в карман. — Ну что, на речку?       — Прямо сейчас?       — А чего ждать? Или кто-то против?       — Мне нужно дождаться, пока Аня проснётся. Я не могу её оставить.       — Мне нужно к Цветку заскочить, — отозвался Виктор. — Вы идите, а я потом зайду за ними и приду. Вы там же, на лебедином?       — Да. Хорошо. Тогда не прощаемся, — Рося крепко пожал ей ладонь и удалился со своей свитой.       — Я проверила твой пробник, — сказала Лика, рассматривая ползучего по бетону жука-оленя. Она ждала, пока Виктор спросит её, проявит интерес к своим результатам, но он молчал, долго мыл руки, натягивал майку на поджарое тело.       — Всё плохо? — наконец, озвучил он, остановив на ней свой коронный взгляд.       — Нет. Больше половины правильно.       — Насколько больше?       — На один, — улыбнулась Лика. — Это правда неплохо.       — Мне нужно написать два теста Цветку. Если зайду через полчаса, будете готовы?       — Я — да. Аня, надеюсь, тоже.       — Хорошо.       Виктор подхватил свои вещи, забрал забытый секатор, не глядя на нее, и лишь у ворот остановился.       — Мы завтра продолжим? — тихо поинтересовался он.       — Да.       Он кивнул, толкнул калитку и глянул на неё сквозь резной забор.       — У тебя очень вкусные грибы получаются.       Не сказав больше ни слова, Виктор ушёл. Лика со вздохом потерла лицо и зашла в дом.       — Какой же ты сложный…

***

      Виктор задержался минут на десять, но Лика этого даже не заметила: Аня то ли недоспала, то ли переспала и капризничала по любому поводу. И солнце не свети, и птицы не пойте, и папа приди. Когда Виктор, наконец, появился, он застал рыдающую Аню и уставшую Лику.       — Эй, что у тебя произошло, крутышка? — спросил он.       — Она меня обижает, — крикнула Аня.       — Чем?       — В кефире недостаточно пузырьков, — ответила Лика, помешивая трубочкой напиток. — И полотенце мокрое.       — А мы смотри как сейчас сделаем, — Виктор посадил Аню себе на колени и стал кулинарить: перелил кефир в пиалу и накрошил туда печенье, бросил сверху ягод. — Теперь это целое блюдо, смотри какое вкусное!       Девочка, нахмурив брови, повозила ложкой, но все же попробовала — и ей даже понравилось. Лика вздохнула и натянула сестре на голову панамку.       — Я не хочу-у… — открыла рот Аня и все понеслось по новой.       Девочка согласилась пойти к реке только на руках у Виктора. Она болтала ножками, сидя у него на шее, и грызла карамельного петушка, роняя сладкие крошки Васнецову на голову. Тот, на удивление, стойко все сносил. Он провел их вниз по деревне, через дырку в заборе — в рощу, где жители за годы вытоптали удобную тропинку.       — Дальше по этой тропинке можно выйти к другой деревне, там даже есть небольшая больница. А если взять чуть правее, то попадёшь на рыбацкий пляж. Там купаться можно, но есть вероятность попасться на крючок. А нам сюда, — он кивнул в проем между двумя деревьями, стволы которых обвивали красные ленты. — Это только наш пляж, секретный.       Впереди раздался всплеск и смех Роси.       — Пусти меня, — затребовала Аня, ударяя ногами в грудь Виктора.       — Аня, он больше не возьмёт тебя на руки! — пригрозила Лика, видя, как Васнецов морщится. Он опустил девочку на землю, и та понеслась вперёд.       — Под ноги смотри, — прикрикнул ей Виктор. — Ты тоже, здесь муравейники встречаются. Очень неприятно.       Лика поежилась. Васнецов опустил голову так низко, что чёлка упала ему на лоб, и негромко произнёс:       — Я все решил.       — Молодец. Сколько правильных?       — Я все решил. Всё правильно.       Котикова аж остановилась.       —Ты серьёзно? Ни одной ошибки?       — Да.       — Я тебя поздравляю! — Лика от полноты чувств обвила его руками и прижалась к груди. — Ты такой молодец! А ещё сомневался в себе. Я же говорила: старайся — и все получится. И двести пятьдесят, и триста и сколько угодно.       Виктор поставил подбородок ей на голову и неловко прижал одной рукой к себе. Лика чувствовала, как под её щекой быстро колышется его грудь, ноздри щекотал запах пота и свежевыстиранного полотенца, висевшего у него на плече. Она ощущала, как его пальцы осторожно касаются голой спины в вырезе туники, и он, словно играя то ли с ней, то ли с собой, поочерёдно надавливал каждым на кожу, словно пианист, изучающий новый инструмент. По спине и плечам побежали мурашки.       — Где Лика? Давайте затащим её в воду! — раздался вопль Ани.       — Черт, — шепнул про себя Виктор. Лика отстранилась и направилась вперёд, не оглядываясь. Ей показалось, что Васнецову не понравились её объятия. «Ну и ладно, — решила она. — Это его проблема».       Секретный пляж представлял собой небольшой песчаный пятачок с плавным спуском в воду и стареньким деревянным помостом. Аня уже активно бултыхалась в воде на руках у Роси, побросав одежду прямо на песок. Даша лежала на мелководье, брызгая ножкой в Пашу, активно пытающегося затянуть её в воду. Один Игорь спокойно плавал вперёд-назад, борясь с течением. Виктор сбросил полотенце и майку и с разбега нырнул в воду, подняв кучу брызг, погреб куда-то против течения. Лика собрала за сестрой вещи и аккуратно сложила все на расстеленное полотенце, сняла тунику, оставшись в купальнике на спортивный манер, и подошла к воде.       Её мать всегда боялась воды и говорила, что из неё мы все появились, в ней и сгнием. А любые вещи, связанные с матерью, пугали Котикову. Тёмная река не вызывала никакого доверия. Чтобы не быть трусихой, Лика коснулась ногой воды.       — Ух, прохладненькая.       — Да это только так кажется! Она на самом деле тёплая, залазь, — отозвался Игорь.       Лика села на краю помоста, погружая ступни в воду. В метре от неё Аня весело прыгала на руках у Роси.       — Малышкинс, у тебя круг есть. Достать?       — Нет, я в надёжных руках!       — Эти руки не железные и уже устали. Не хочешь на мелководье поиграть?       — Нет. Рося не устал, правда, Рося?       Ярослав кивнул, но его глаза говорили, что он соврал.       — Неси круг, я тебя по речке в нем покатаю, — предложил Игорь. На таких условиях Аня согласилась слезть и, топчась мокрыми, облепленными песком ногами по коврику, выволокла из сумки круг.       — Ну же, — улыбнулся Паша, протягивая руку. — Иди в воду.       Лика покачала головой.       — Я позагараю.       — Вот сразу видно — городская. Все от солнца, а она к солнцу, — хмыкнула Даша, лениво брызгая ногой в Пашу.       Парень вытер лицо, хитро на неё взглянул и при следующей попытке схватил её за ступню и рывком утянул в воду.       — А здесь никто не водится? — поинтересовалась Лика, стараясь разглядеть в тёмной воде дно.       — Водится, конечно. Рыбки там, маленькие крабики. Но они не подплывают к местам, где купаются. Не волнуйся, никто тебя за бочок не укусит, или где бы то ни было ещё, — ответил Рося.       — Единственные опасные водные существа здесь — перед тобой, — шепнула Даша.       Рося демонстративно показал зубки.       — Сейчас как схвачу чью-то маленькую ножку… — стал надвигаться он на неё.       Лика тут же пожала ноги, поставила на коленки подбородок.       — Ну все, я так не играю, — хлопнул по воде рукой Рося.       Котикова со смехом опустила ноги обратно. Ярослав снова хитро на неё посмотрел, и Лика приготовилась снова прятать ноги, как вдруг ступню девушки под водой схватили и потянули вниз. Котикова с воплем грохнулась в реку, бултыхаясь, но крепкие руки тут же вытянул её на поверхность. Лика, хлопая руками по воде, отплевывала воду.       — Да здесь неглубоко! — посмеялся Виктор. — Или ты не достаёшь?       Он крепко держал её за пояс, уверенно стоя на дне. Котикова, чтобы как-то отдышаться, облокотилась на его плечо.       — Ага! Попалась! — крикнула Аня.       — Ах ты подлец, — нашла в себе силы повозмущаться Лика.       Виктор молча присел, снова погружая её под воду. На этот раз она успела задержать дыхание и не так боялась, все-таки чувствовала, что Васнецов её держал. Когда они снова вынырнули на воздух, Лика протерла глаза, яростно взглянула на его улыбающееся лицо. Внезапно она схватила его за плечи и с силой толкнула под воду, а сама, барахтаясь, отскочила. Виктор скрылся в темноте, а Рося любезно предоставил ей надежное плечо, на которое можно было опереться.       Только сейчас, спокойно переведя дыхание, Котикова оценила, что вода действительно была тёплой и чистой: на самом дне в солнечных лучах блестели камушки. Возможно, в другой раз, ей даже понравилось бы плавать, но сейчас, когда сердце ещё яростно билось в груди, — нет. Виктор вынырнул из воды довольный, как удав. Лика брызнула водой ему в лицо.       — Не будь врединой, — посоветовала Аня, качаясь, как поплавок, в круге. — Тогда тебя тоже, может быть, кто-то подержит на ручках.