Особая честь

      В Синей гостиной за длинным каменным столом собралась представительная публика. Всего одиннадцать человек, среди которых Драко узнал кучерявого мистера Нотта, министра по контролю за оборотом магических предметов; квадратного мистера Паркинсона, министра по контролю за популяциями магических тварей; по драконьему крепкого и грубого лицом мистера Салима, главного аврора; чопорную и круглую, поджавшую черно-лаковые губы, мисс Гойл, министра по связям с иностранными ведомствами. Еще двое волшебников и четверо ведьм то и дело мелькали в газетах, но Драко не вспомнил ни имен, ни должностей. Солидные люди в костюмах и шелковых, струящихся мантиях сидели, как школьники на экзамене, сложив ладони на монолитную крышку так, словно в любое мгновение были готовы одернуть их и спрятать.       В центре стола грудью вниз, но на бедре, неподвижно лежал мужчина.       Проходя мимо, Драко не мог отвести взгляд: надеялся увидеть под складками тяжелого пальто, как опадает и поднимается спина. Он был слишком невнимателен и неловко саданул пяткой по полу. Шаркающий звук заполнил тишину, но никто из гостей не шелохнулся. Драко напугано вскинулся и с облегчением заметил золотистые волосы, собранные в высокую причёску с косами. Мама сидела по ту сторону стола, последней с конца. Тонкая и словно застывшая, как статуэтка, она смотрела на Драко поверх голов. И серебряный взгляд ее был сдержанно-теплым.       - Драко, манеры. – Сказал отец странным тянущимся голосом.       Только ориентируясь на звук, юноша нашел белое пятно волос за столом. Люциус стоял на одном колене и низко склонив голову. Правую руку он прижимал к груди, а дрожащей левой тяжело упирался в пол. Платиновые волосы, растрепавшиеся из низкого хвоста, на затылке слиплись красными прядями.       - Ты и как отец просто рядом постоял? – Спросил всё тот же расслабленный голос.       Гнев ошпарил лицо Драко. Как он смеет насмехаться над Главой Рода Малфой?! Над отцом Драко! Драко не мог вообразить отца лучше, чем его собственный. Люциус был его ориентиром в Будущем – не абстрактной Чистокровной Идеей, а её живым воплощением из плоти и крови. И может, мама обвиняла Люциуса в эмоциональном холоде не на пустом месте. Но одним далеким вечером она сама же и успокаивала маленького Драко, навзрыд рыдающего над своим рисунком их семьи, который Люциус только окинул равнодушным взглядом и, скривив губы, спросил: - «что это за мазня?». Мать объясняла, что Люциус прошел Магическую Войну. Он стал участником боевых столкновений, свидетелем дознаний врагов и пленником Аскабана, которым война закончилась для него. С горькой улыбкой Нарцисса заправляла прядь волос за ухо Драко и говорила, что такие вещи оставляют уродливое клеймо на многие поколения вперед. Люциус холоден с Драко не потому, что не любит его, а потому что Война заставила его думать, будто сантименты – это слабость. Отец, сколько Драко его помнит, никогда не слушал ни чьи душевные излияния, а только рявкал: – «соберись!». И порой Драко казалось, что только это беспощадное «соберись» вначале доволокло Люциуса до конца войны, а после вытащило его из тюрьмы. Забота Люциуса проявляла себя не в сюсюканье, а в стремлении дать сыну лучшее образование в обход Хогвартса и крепкое здоровье, чтобы Драко был компетентен перед лицом любых проблем, а тело, и магия стали опорой его знаниям. И это то, как Люциус видел роль родителей в жизни детей. Он давал Драко то лучшее, какое только был способен дать. А тот рисунок и правда был глупой мазней.       Драко вскинул разъярённый взгляд во главу стола, на человека в чёрной мантии с глубоким капюшоном. Фоном прозвучали сбивчивые обещания Люциуса заняться воспитанием сына. А Драко напоролся на нечеловеческие винные глаза, и всё недовольство встало комом в глотке.       Магия Темного Лорда оказалась сродни вековым скалам, вроде тех, которые поддерживают на хребтах Хогвартс. То же величие, давящее невозможными масштабами одним своим присутствием. Задираешь голову вверх, щуришь глаза против солнца, вглядываешься – где вершина? А она нависает угнетающим чувством недостижимости.       В груди схватило, как бывает в начале падения. Из головы напрочь вылетели правила этикета, и Драко, холодея, скользнул взглядом по змееподобному лицу – по следам Темной Магии, вышедшей из-под контроля. Оно сохранило волевой подбородок и высокие скулы. От правого виска за ворот мантии сползала серебренная чешуя. Внешний облик Лорда напугал сильнее, чем пробитая голова отца. О нём говорили, как о величайшем волшебнике современности. А он оказался рабом собственной силы.       Лорд засмеялся тихо и страшно:       - А теперь подумай ещё о том, мальчик, что критерии о мире и магии - есть лишь социальный конструкт, навязанный тебе за годы жизни.       Драко захлебнулся ужасом от того, что его оскорбительные мысли были услышаны. Но Лорд вроде смеялся и не казался разгневанным, так что Драко поспешил, наконец, отвесить поклон в надежде, что тема закрыта:       - Драко Малфой, сэр, Наследник рода Малфой к Вашим услугам.       - Наследник рода? – Тон Лорда стал весёлым. – Люциус, Нарцисса, помнится, вы обещали первенца мне. Но я вижу избалованного Наследника зажиточных аристократов, годного, разве что, для развлечений. Он не в состоянии мне служить.       Драко показалось, что комната накренилась. Или это его повело?       - Он обучался Темным Искусствам и родовым секретам, Милорд. Все остальное…. Я лично займусь его воспитанием. С этого дня. До конца месяца, клянусь, у Вас будет слуга, достойный стоять подле вас.       - Как ты обучишь его тому, на что сам не годен?       - Прошу Вас, Милорд. Позвольте мне исправить хотя бы это недоразумение.       - Твой бесполезный мальчишка сейчас грохнется в обморок. А ты заверяешь, что уже через месяц я увижу на его месте юношу, который достоин встать за моей спиной? У меня уже есть одна ручная крыса, зачем мне вторая?       Люциус повернул голову. Драко встретил его расфокусированный взгляд и заметил разводы крови над верхней губой.       - Он способный. Он быстро учится. – Пообещал Люциус.       Лорд перевел взгляд с отца на сына, и его лицо стало скептическим. Драко кольнуло под ребра оскорбленное возмущение. В Хогвартсе и вне его стен случалось так, что взрослые вываливали на Драко недовольство. В основном убогие переносили на него свои давние чувства к Люциусу. Реже сам Драко попадался на месте «преступлений» и тогда был вынужден выслушивать бесконечные охи-вздохи-возмущения. Все вокруг почему-то думали, что дети из чистокровных семей не имеют право быть детьми. То, что студентам Гриффиндора прощалось в счёт буйной молодости, по отношению к Слизерину вызывало острое негодование: – «Как вы только догадались залезть на крышу Хогвартса?! Вы же Наследник Малфой! Вы не можете! Где Ваше воспитание? Где честолюбие?!» Но как бы предвзяты или возмущены не были взрослые, они никогда не высказывали сомнений в способностях Драко. А Темный Лорд смотрел на него с насмешливым снисхождением, как смотрели бы члены комиссии ЖАБА на сквиба, решившего попытать счастье сдать один из сложнейших магических экзаменов, не владея магией.       - Драко, Нагайна заскучала в одиночестве. – Заговорил Лорд, и тон его голоса был таким, что душил Драко чувством будто он - никчемность. Почти ласково Лорд взглянул на человека на столе. - А наш гость еще не раскрыл свои тайны. Займи её чем-нибудь.       Удушливо вздохнула мама. Министры и замы министров по крысиному зашумели: кто вжался в спинку кресла, а кто задергал ногами. Драко не понимал в чём дело, пока из-под стола не выскользнула змея. Нагайна дотянулась носом до ботинка, и Драко отпрянул.       - Драко! – Рявкнул Люциус, и боггарт Драко наверняка стал его каркающим резким голосом. - Соберись!       Придавило чувством тяжелой дремы, какая бывает под утро или во время болезни. Драко вело вправо, пока он шёл за Нагайной. Ей приглянулся камин за спиной Лорда. Когда Драко опустился у огня на холодный пол, Нагайна сложила тяжелую морду ему на бедро.       - Что же, теперь, когда вся семья в сборе, я хотел бы уже, наконец, услышать подробный отчет, Люциус, о твоем чудесном освобождении из-под суда тринадцать лет назад.       Нагайна защелкала языком и слитным движением вползла по животу на спину и на грудь Драко. Она ткнулась носом в висок, и светловолосая голова школьника качнулась в сторону, но больше он никак не отреагировал.       - Советую хорошо обдумать ответ. – Продолжал Лорд. - Ты же все должен понимать, кто-кто, но ты то не тупой. Роль двойного шпиона уже занята. Это интересная игра, но терпеть ещё одну неверную сову я отказываюсь.       Над столом покатилось волнение, и Нагайна, скользнув по шее Драко, свесилась с его плеча за спину. Он обернулся просто не в силах выпустить из виду её морду. Пожиратели Смерти оглядывались друг на друга, точно надеялись по взгляду уличить соседа в предательстве.       - После Вашего исчезновения, Милорд, авроры носились за носителями Ваших меток. Но благодаря Вашей лояльности ко мне и моей семье, я знал тех, у кого их не было. Перебежчики Дамблдора только и успели получить награды за вклад в победу, как им всем пришло по письму. – Люциус начал съедать окончания. – Им пришлось свидетельствовать в мою пользу, чтобы сохранить в секрете все званные вечера в Вашей компании, участие в допросах пленных, полеты маршем смерти.       - Я бы, на их месте, нашел голодного дементора.       - Нарцисса озаботилась охранной моей камеры. И Визенгамот надеялся, что я начну давать показания….       - Я велел тебе бросить попытки сойти за дурака. – Отрезал Лорд. – Крауч-младший получил пожизненное за то, что был мелкой сошкой на побегушках даже не лично у меня. Беллатриса, вхожая в ближний круг, отделалась пожизненным заключением по состоянию здоровья. Её не бросили под губы дементоров только потому, что решили - она не вполне отвечала за свои действия.       - Крауча засадил его собственный папаша: пытался отмыть свое имя. – Без эмоций ответил Люциус. – А снисхождение судей над болезнью Беллатрисы обошлось Нарциссе в два особняка и дракона.       - Это не важно. – Лорд отмахнулся. – Это не важно, потому что ты – не Крауч и даже не Беллатриса. Помню, однажды ты сказал, что без моей защиты ты и твоя семья и дня не проживете. И хоть ты всегда был склонен преувеличивать мою значимость – избавь от очередной порции лести! - в тот раз ты даже приуменьшил. Люциус, то, что ты делал – это хуже, чем убивать, пытать, насиловать. Хуже всего. Ты внушал одним людям, почему другие жить недостойны. Ты не убивал сам, но ты вложил в руки моих солдат лучшее из орудий – непогрешимую веру в их право вершить смерть. Каждый из законопроектов времен моего правления прошёл через тебя. Под каждым красовалась твоя фамилия. Ты публично отдавал приказы, которые сегодня называют преступными. Ты увяз во мне настолько, что я верил тебе, потому что знал – ты скорее сдохнешь сам, чем позволишь умереть мне. Потому что этот мир никогда не простит тебе то, что ты сделал с ним. Я был твоей жизнью – буквально. И теперь мне интересно - просто ради общего развития - за что нынче прощают пособников геноцида? Что ты смог предложить – кому Люциус? С кем ты договорился? - такого ценного, что эти люди оставили на свободе министерских крыс, усевшихся на оба стула. Только для того, чтобы вытащить из тюрьмы тебя.       - Милорд, наша семья никогда бы. Вы же знаете….       Со змеиной стремительностью Лорд поднялся и схватил Люциуса за лицо, ладонью накрыв его рот и пальцами сжав щеки и скулы. Черные когти впились в белоснежную кожу, и на царапинах набухли капли крови.       - Хватит. Я знаю, что ты предал меня. Ты не просто избежал наказания и сумел сохранить семейное благосостояние. Ты поднялся на моем падении!       Хлесткий возглас Лорда накрыл гостиную эхом. Драко дернулся всем телом. Он перевел взгляд с отца, на змею, на спину Лорда, на Пожирателей Смерти, чинно смотрящих на собственные руки. Почему никто не реагирует? В прошлом Люциус ни раз шёл на совершенно невыгодные для Малфоев сделки с мистером Ноттом и мистером Паркинсон, чтобы их семьи не стали банкротами. Почему они молчат? Почему мистер Салим сидит с отсутствующим лицом, где его Аврорская честь?       И почему вообще отец Драко?       Почему Темный Лорд обвиняет Люциуса в предательстве из-за того, что он не сел в тюрьму и не стал изгоем общества перед самым настоящим собранием кабинета министров, большая часть из которых – оправданные Пожиратели Смерти? А они все – почему он с них не спрашивает, как им удалось избежать Поцелуя Дементора?       Отец молчал. Только его тяжелое хриплое дыхание и было слышно.       Свет начал тускнеть, в груди сдавило, и Драко схватил опаляющий воздух ртом. Клацнули зубы. Не получилось ни вздохнуть, ни выдохнуть. Змея не душила, но горло будто атрофировалось только от её прикосновений. Драко никогда бы не подумал, что чьё-то молчание способно напугать его сильнее змеиных клыков. Люциус не мог сейчас держать слово перед Лордом: он не был ловок в словах и убедителен, как обычно. Отец страдал от контузии, это было слышно в речи, видно по расфокусированному взгляду, и Драко еще не забыл рану на затылке. И будто одного полуобморочного состояния мало, Лорд взял Драко в заложники, чтобы давить на его отца.       - Я жду. – Сказал Лорд, вернувшись во главу стола.       - Милорд, это несправедливо. – Всё что смог Люциус в своем нынешнем состоянии – это оправдываться и оправдываться. - Обвинения несправедливы! Визенгамот хотел, чтобы я предстал перед судом.       Это было бессмысленно. Лорд качал головой на каждую фразу, а в конце и вовсе цокнул языком. Эта катастрофа. Что станет с семьей Драко, когда Лорду надоест слушать бессвязные оправдания?       - …Нарцисса подкупила судью. Он переехал за границу после скандала. Он… скончался в прошлом году. Но Вы можете проверить. Хаерс Ворннес – так его звали.       Чем больше Люциус говорил, тем Драко глубже скатывался в удушающий ужас перед будущем. Драко должен был что-то сделать, чтобы этот кошмар прекратился. Здесь же его мама! Что, если Темный Лорд нацелится ещё и на неё, чтобы Люциус, наконец, признался в предательстве? А потом что? Что если под давлением Люциус сознается? Что тогда станет с их семьей? Лорд убьет их? Напоказ, демонстративно в гостиной их собственного дома, чтобы впредь другие Пожиратели и мысли не допускали о предательстве?        Как остановить это?       Драко вспомнилось скупое, скорее язвительное, но недовольство Лорда, когда он говорил о негодности Драко к службе. Если бы только Драко мог выслужиться здесь и сейчас. Если бы он только смог доказать, что отец оставался верен Лорду все эти годы и эту верность он взрастил в собственном сыне, то, быть может, гнев Лорда хоть немного, но стал меньше?       Лорд велел ему развлечь Нагайну.       Драко поднял тяжелую руку, но она непослушно зависла над плечом, с которого змея наблюдала за гостиной.       - Моё терпение заканчивается.       Драко терял фокус. Видел то ромбовидный зеленый рисунок на спине Нагайны, то белое пятно собственной дрожащей руки.       - Ты и твоя семья ещё живы, потому что Я милостив и даю шанс. Назови имена – кто помог тебе? Назови цену этой помощи. Я оценю вред, нанесенный тобой, и решу твою судьбу. Но если я решу, что ты врешь или, что ты был неверен мне хотя бы секунду своей жизни, хотя бы помыслил о предательстве, или о том, чтобы крутить интриги против меня, за моей спиной, участь….       Драко опустил ладонь на гладкий бок змеи. Нагайна ушла от прикосновения, и Драко замер, как кролик перед ней. Он ошибся? Сделал только хуже? Змея недоверчиво приблизила морду к его руке. Юноша перестал дышать. Нагайна попробовала воздух языком и только спустя, наверное, вечность ткнулась мордой в ладонь. Драко смог снова вздохнуть - шумно и рвано, как после погони. Он негнущимися пальцами огладил твердую чешую, и только тогда понял, что гостиная уже какое-то время тонет в тишине. Лорд прервал обличительную речь.       И Люциус воспользовался этим и заговорил, глотая уже целые слога:       - Я понимаю о каких людях Вы говорите, Милорд. Но я никогда не встречался ни с кем из них. Это правда. Перед Визенгамотом я настаивал на Империусе. Мне было не за чем передавать никому никакую информацию. Потому что я настаивал на Империусе. На этом и показаниях свидетелей, которых подкупала и шантажировала моя жена, строилась линия защиты.       Выдержав длинную паузу, Лорд сказал:       - Вы с Нарциссой свободны.       Взвизгнули ножки стула по полу. Восково-белая Нарцисса кинулась к Люциусу, она помогла ему встать, нырнула тонкой, но упругой опорой под его безвольную руку. И родители неловко, как-то даже глупо замешкались, глядя то на Лорда, то на Драко.       - Только вы двое. Обещанное вами, я забираю.       - Это особая честь для нас, Милорд. – Голова Люциуса упала к груди. Стало невозможно разглядеть его лицо за волосами и понять, что он чувствует, откупившись от претензий Лорда сыном.       - Еще ничего не решено. Я только даю шанс и лучше бы мальчишке его оправдать.       - Мы благодарны, Милорд.       Раскланявшись, родители ушли. Нарцисса оглядывалась и гневно поджимала губы, но так и не посмела возразить. Их шаги еще доносились какое-то время из коридора гулким эхом, а когда стихли совсем, Лорд позвал:       - Блэр.       Дама в алом, сидевшая пятой с конца, вздрогнула и подняла голову. Вуаль на шляпке скрывала треть лица, но не морщинистые щеки и губы.       - Милорд? – Голос у нее оказался каркающим от долгого молчания. Она не посмела даже прокашляться, только сглотнула громко и тяжело. Её дряблая кожа на шее дернулась.       – До меня дошли вести, что ты стала счастливой обладательницей недвижимости и бизнеса за рубежом. Говорят, сейфы рода Блэр опустели почти полностью из-за этой покупки. Эмигрируешь?       Как ученица, пойманная на списывании, дама спрятала руки под стол и втянула голову в плечи.       - Это, понимаете, это преувеличенные слухи, Милорд. – Заговорила она суетливо. – Я, видите ли, долго думала и потом решилась, и заключила эту сделку. Это выгодная сделка, Милорд! Понимаете, я мечтала послужить Вам, Милорд! Бизнес, о котором вы говорите, это ферма по производству волшебных палочек! Она находится на Аляске! Это хорошая сделка! Потому что, понимаете, Аляска ведь не подконтрольна властям Англии, поэтому ферма продолжит работать чтобы не случилось здесь. Она сможет оснащать вашу армию и обеспечит прибыль. Милорд, это все ради Вас.       - Конечно, послужит. – Согласился Лорд ласковым тоном и взмахнул рукой.       Блэр взлетела под потолок и гостиную оглушил усиленный каменными стенами животный вопль, на который человеческие связки не способны. Драко так раньше казалось. Короткие ноги Блэр задергались, друг о друга захлопали винные туфли. Красное пятно ярко выделялось на фоне серо-черной комнаты.       Драко зажмурил глаза и отвернулся. Ужас. Это ужасно. Блэр мечтала просто сбежать. Не перейти на сторону врагов, а мирно самоустраниться. Исчезнуть. Она древняя уже. У нее старый голос даже когда кричит и застывшие с возрастом гримасой пренебрежения губы. Чопорная и гордая леди. Ей бы гулять в саду у дома, перебирать шкатулку с воспоминаниями и мучать детей, да внуков нравоучениями, а не – что? Что Лорд ждёт от неё? Что она возьмет палочку и ринется в бой в этих своих красных туфлях на шпильке?       Нагайна защелкала языком и стиснула ребра юноши крепче, будто почуяла его сопереживание к предателям. Заскрипела чешуя. Драко перестал дышать. Его уличили в инакомыслии? Могут ли змеи обладать ментальной магией? Лорд еще не приступил к проверке Драко, а Драко уже провалился? Нагайна ткнулась мордой в его ладонь, и послушно Драко провел пальцами по её широкому лбу. Напряжение медленно отпускало. Всё хорошо. Змея ослабила кольца. Нагайна всего лишь заскучала.       За спиной оглушающе шлёпнуло человеческое тело о каменный пол. Мисс Блэр задушено охнула и стиснула зубами крик. Только её ошпаренное дыхание тревожило тишину. Нагайна приблизила морду к лицу Драко, и он застыл, глядя в её потусторонние глаза, равнодушные ко всему и застывшие. Драко, все еще опасаясь, что она заглотит его голову за одно неверное движение, погладил змеиный подбородок. Нагайна подставилась с энтузиазмом. За спиной Лорд ставил мисс Блэр условия. Сотня палочек и тысяча галеонов в месяц на нужды Упивающихся. Необходимость обеспечить ферму оборудованием и людьми для создания магических артефактов и настройки порт-ключей. Равнодушно он озвучивал цену жизни Блэр. Драко смирялся с Нагайной. Школьник никогда не сможет забыть, что перед ним опасный хищник, но он мог переступить через ужас и не подвести отца под гнев Лорда. Лорд не давал Блэр второго шанса, отверг попытки поиграть в верность. Он был готов щадить её, пока она приносит пользу. Это лишало её места в ближнем кругу и ставило под удар род Блэр: с этого момента семья оказалась перед лицом надвигающейся войны без поддержки и сторонников. Блэр не торговалась. Поклявшись Лорду, плачущая и заикающаяся, хромая старуха была выставлена вон. И глядя в её дрожащую спину, Драко оказалось легко представить собственного отца под потолком, или как он падает плашмя на стол, а с него на пол, сворачивая стулья. Лорд обвинял Блэр в дезертирстве. Но Люциуса он подозревал в прямой измене. В этом мире просто нет ничего, что Малфои смогут обменять на свое существование.       Собрание продолжилось.       Мистер Салим не подвергся обвинениям и истязанием. Поднявшись, он сообщил о результатах расследования смерти Седрика Диггори. Согласно официальной версии, к трагедии привела некомпетентность организаторов турнира Трех Чемпионов:       - Они не учли, что Кубок могут взять двое. – Говорил он чётким голосом Аврора. - Портал, рассчитанный только на одного победителя, вобрал в себя магию слабейшего из участников. Излишки энергии стали причиной дальнейшего сбоя пространственной магии. Кубок выкинул Гарри Поттера и уже мертвое тело Седрика Диггори в случайном месте. К сожалению, магический откат ударил и по ментальному здоровью мистера Поттера. Этим объясняются галлюцинации мальчика. Аврорам уже наверняка известно, что идея взять кубок вместе принадлежала Гарри Поттеру. Специалисты по ментальному здоровью считают, что образ воскресшего Темного Лорда, отдавшего приказ убить лишнего – это попытка психики справиться с чувством вины за смерть друга, переложив её на чужие плечи.       Лорд остался доволен результатом и даже расщедрился на похвалу. Но это оказалось не всё, что мистер Салим хотел сказать. Потом он перечислил имена - Лог Дон, Линк, Сюзи, Альберте – сотрудников Аврората, которые мешаются. Неутомимые борцы за правду – вот как он их назвал. И с раздражением в голосе рассказал, что «птенцы Дамблдора» караулят вышестоящее начальство в коридорах Аврората и раздают интервью журналистам. Но они не действуют топорно, не орут на каждом шагу о том, что Темной Лорд вернулся, но тонко намекают, что в смерти Седрика Диггори есть странности, а Аврорат просто пытается побыстрее закрыть скандальное дело.       - Их возня может вызвать ненужные сомнения в обществе. – Проговорил Лорд. - Позаботься о них, но тихо, не привлекай лишнего внимания.       Мистер Салим предложил неожиданный отпуск, несчастный случай, болезнь и проблемы с законом: у него были доказательства злоупотребления служебным положением.       - Это не должно вызвать подозрений. – Напомнил Лорд, но идею одобрил.       Дождавшись, когда мистер Салима сядет на место, руку подняла мисс Гойл:       - Позвольте мне высказать, я смею надеяться, общую радость о Вашем возращении, Милорд. – Манеры мисс Гойл были таковы, что даже лесть из её уст звучала недовольно. – Извините мне мою непочтительность, но в связи с тем, что Вы решили действовать тихо, я должна уйти. У меня встреча, мое отсутствие вызовет никому не нужные вопросы.       - Как продвигаются наши дела за границей?       - Лидер ультраправого движения в Польше желает говорить лично с Вами, прежде чем принять решение. Но туманные ведьмы с побережья Синди, штат Орегон, Сибирские медведи-оборотни и еще один весьма загадочный круг лиц, по моим данным, связанный с масонским ложем, готовы оказать всестороннюю поддержку.       - Масонское ложе? – Переспросил Лорд. – Им нельзя доверять. Гойл, разузнай все, что сможешь. Их интерес не сулит ничего хорошего. Как будет информация, свяжись со мной, подумаем, могут ли они принести больше пользы, чем вреда.       После отбытия Гойл, мистер Паркинсон сообщил о результатах переговоров с урезанными в правах меньшинствами: русалки пожелали остаться в стороне, но он не считал их решение окончательным.       - Набивают цену. – Со знанием объяснил он.       Оборотни и вампиры выразили готовность содействовать Темному Лорду в обмен на гарантии их дальнейшей легализации в волшебном мире. Они желали законодательно закрепленных прав занимать рабочие места и выдвигать своих представителей в политических движениях. Темный Лорд оказался согласен на их условия и велел Паркинсону вести переговоры дальше.       Мистер Нотт перечислил длинный список чародеев, промышляющих продажей и созданием магических вещей. Лорд в ответ на краткое изложение правонарушений, говорил «нет» и «следующий». Интерес Лорда не распространялся на уголовников, желающих обогатиться. Темный Лорд искал алмазы. Он искал таланты, которые просто не сумели втиснуть в законные рамки свою любовь к искусству созидать волшебство и направлять магию в форму. Гонимые гении – вот кого хотел Лорд. И мистер Нотт пообещал привести их к нему.       Собрание перестало напоминать слет психопатов. Поведение Пожирателей изменилось: люди расслабились, даже начали позволять себе переговариваться и задавать вопросы докладчикам. Кто-то и вовсе решался предлагать идеи самому Лорду. Он выслушивал, обдумывал, что-то принимал, что-то отклонял. Типовое совещание кабинета министров. Нудные доклады по бумажкам, непредвиденные трудности из разряда «каждый раз одно и тоже, но кто же знал, что так получится?!», финансовые споры до хрипоты и воплей о том, что важнее – зелья или артефакты. И скучно всё, повседневно. Будто Люциус никогда не стоял с пробитой головой на коленях, и пожилую даму не швыряли о пол с потолка. Будто шестнадцатилетний подросток не был загнан в змеиные объятия.       Нудные разговоры успокоили Драко настолько, что он задумался – нравятся ли Нагайне прикосновения или просто сам факт внимания?       - Драко, ты там не для красоты сидишь. Слушай внимательно. – Лорд перебил секретаря министра по надзору за волшебным транспортом.       - Я извиняюсь. – Прошептал Драко заплетающимся языком. Плохо. Лорд мог слышать мысли без визуального контакта. Это считается невозможным, но да какая теперь уже разница. Плохо. Сколько Драко успел надумать за время собрания неправильного? - Больше не повторится.       Мисс Гаяна была вызывающей внешности шатенкой за тридцать. По заданию Лорда она наблюдала за передвижением высокопоставленных лиц по каминной сети. Она наверняка знала, что Корнелиус Фадж вечером каждого четверга наведывается из своего кабинета в гости к некому Октавио Нио.       - Он очень интересная личность. – Поделилась Гаяна. – Дом, в который наведывается наш Министр, пустует всю неделю, кроме четверга. Октавио является туда рано утром, а после отбытия Министра уходит камином по магловскому адресу. Я узнала, кем было выдано разрешение подключить магловскую квартиру. Так вот – за личной подписью Министра.       Лорд велел ей продолжать следить за передвижениями Министра Магии и Октавио Нио и срочно докладывать о любом отклонении от обычного расписания. Затем он спросил о возможности завербовать начальника Гаяны. Женщина заверила, что это без надобности: «Фа-алик», имя которого она выдыхала с неповторимыми интонациями влюбленности и презрения, был сыном-подруги-матери-Министра-Магии.       - Я могу сделать так, что все камины Англии будут вести к вам, Милорд, а Фа-алик никогда не поймет, что что-то не так, но даже когда ему скажут об этом прямо, он просто не поверит, что так бывает. Фалик считает, что камины работают просто по волшебству. Но это заблуждение свойственно многим обывателям.       У Драко сложилось впечатление, что Лорд просто не захотел лезть во возвышенные отношения мисс Гаяны с этим её «Фа-аликом». Он отпустил её с собрания на вечернее совещание в Министерстве. И велел говорить следующему.       Мистер Гамель оказался солистом музыкальной группы. Драко узнал его, когда услышал имя. Певец отчитался о своем турне по городам Англии и о том, сколько встреч удалось провести средним звеньям Упивающихся под прикрытием его концертов. Лорд так же возлагал на него ответственность за диалог с молодежью. Гамель пел мрачные и таинственные песни даже по меркам волшебников. Он пел о погибающей магии: – «её сердцебиение затихает? Слышишь? Ты слышишь, как наша Мать умирает?». И молодые люди, подростки плакали на его концертах по тому, что их предки трусливо променяли в обмен на тихую жизнь в тени уродских магловских высоток: – «безжизненных памятников непомерно раздутому не-волшебному эго». Гамель привлекал людей голосом, и голосом же он обещал им, что они могут изменить мир. Стоит только захотеть.       Пожиратели Смерти стремительно опутывали Магическую Британию своей сетью в то время, как Британия еще даже не ведала об опасности.       Лорд распустил Пожирателей ближе к полуночи. Они покидали гостиную в приподнятом настроении и с пугающей естественностью делали вид, что Драко попросту не существует. И даже если мистер Нотт и взглянул в сторону камина, то пламя будто обожгло ему лицо через всю комнату. Мужчина отвернулся и шаг его стал спешащим.       Тошное волнение вернулось к Драко. Он и помыслить не мог, что ждать от Лорда. Какие задания он вообще может поручить шестнадцатилетнему подростку? Драко слышал какие вещи воротит ближний круг, а он, хоть и Малфой, был всего лишь школьником. Чем он вообще может оказаться полезен, кроме сидения в заложниках для большей сговорчивости Люциуса? И это еще Драко гнал за скобки собственное негодование на нелестный статус, которое вскипало, как бы Драко не душил его воспоминаниями отвратительного и демонстративного суда над отцом. Слуга. Слуга-Малфой. Всего лишь чей-то слуга. Дожили.