Проигрыш

Джаст ненавидел, когда всё идёт не так, как ему хочется. Он ненавидел тот факт, что его, его компанию, кто-то мог превосходить и управлять ей, словно маленькой игрушкой, так ещё и при желании сломать. Сломать их работы, жизни, взаимоотношения, над которыми все так усердно работали и трудились. Об одном представлении о том, что будет в таком исходе, — он неконтролируемо сильно злился. Да кто вообще посмеет влезать в его спокойную и размеренную жизнь, в которой его всё устраивало: Когда нужно — отдых, проекты, помощь дровосекам и совместное времяпрепровождение с любимым. Хоть и последний пункт выдавался довольно редко, из-за занятости обоих, но отдыхали они вместе так, как будто делали это каждый день. … А ещё так же ненавидел перемены в жизни Войдмен. В этом оба парня были похожи. Жажда власти была и будет в Джасте всегда, но с появлением новой головной проблемы, только ещё и более материальной, не будем врать, желание усиливалось. Нравилось ли это черту? Не очень. Он всегда страдал от собственного эго, что и повело к некоторым событиям минувших дней, но это не мешало ему спокойно жить и обрести то, что он сейчас имеет. И он ценил это, оберегал.., пока желанием Войдмена было убрать то, что стояло у него на пути к свободе. А именно — избавится от главного носителя тела, чтобы подчинить себе весь мир и разрушить всё. Всё, что демону было не безразлично.

***

Удары об стену разносятся по всей пещере, вместе с непонятным противоречивым бормотанием, которое скорее походило на гул сумасшедшего. Никого дома нет, кроме Джаста, и он был бесконечно рад, что Альфёдов сейчас занят, хотя, внутри себя, он бы просто намертво вцепился в снеговика, надеясь, что тот его утешит, уберёт эту головную боль и эти зелёные глаза, которые впивались в его разум. Алая кровь течёт с его головы, а сама она сильно гудит и болит, моля о том, чтобы тот прекратил, но он не может. Если он хотя бы на секунду приостановится, то ему конец. Чёрт плывет по стенке вниз, чувствуя, как кончики его пальцев уже не могут рвать волосы на голове, а взор начинает мутнеть. Он часто моргает, пытаясь убрать слёзы, к которым так не привык и постоянно отказывался признавать свою слабость. Хоть и родной человек всегда говорил ему, охлаждая своим прохладным телом, убирая большую слезу с щеки, что это норма и не надо стыдится самого себя. И сейчас демон очень сожалеет, что никогда не слушал данный совет. Он сожалел каждый раз обо всех своих оплошностях в таком состоянии. Обычно его отпускало и он терял сознание, но, видимо, не в этот день. — Нет, нет, нет, — дрожащим голосом проговаривает Джаст, понимая, что темнота начинает поглощать его, — прошу, не надо, нет… Он знал, с кем имел дело, и он ненавидел эту самодовольную улыбку с командным блоком в руках. Он понимал, что Войдмен хочет сделать и проклинал его за это. Джаст не спал ночами, не давая сну забрать его, возможно, навсегда. Он не мог позволить разрушить всё какому-то шизофреническому явлению. И он никогда не простит себя за то, что сегодня он не смог. И никогда больше не сможет что-либо сделать. Даже провести побольше времени напоследок с любимым. В глазах больше ничего не видно, кроме темноты. Веки безнадежно падают, так же, как и изредка подрагивающее тело.

***

Голова по прежнему бьёт тревогу, но ему всё равно. Он, пошатываясь, встаёт с холодного пола, игнорируя неприятное состояние. Подходя к зеркалу, он открывает глаза. Изумрудные глаза. Войдмен победно улыбается, вытирая кровь с лица. — Ты проиграл, Джаст.