‹‹ предопределение ››

‘Прошлое нельзя изменить. Чему суждено случиться, того не миновать...’ Северус выплёвывал строки какого-то древнего трактата и упрямо не желал соглашаться. Есть же Маховики Времени — отмотать часы, дни, недели назад. Спасти. Он до мелочей помнил день, когда прижимал к себе мертвое тело, целовал волосы и выл, кажется, синхронно с Гарри. Время тогда перестало существовать, в своем безумном отрицании случившегося он не заметил, как покинул дом, как оказался в Паучьем Тупике, столь же мертвом, как его жизнь. Первые дни Северус пил без остановки — обещал себе не быть отцом, но не мог остановиться. Всё вспоминал ее улыбку, глаза, волосы, сияющую, искрящуюся магию, — образ, пленивший раз и навсегда. Прокручивал события, слова и в который раз казнил себя — искать поводы не приходилось. Мерзкое — ‘грязнокровка’, проклятое — ‘пророчество’. Зубы — сводило, нутро — жгло. Казалось, не осталось ни грамма спокойствия, только тело и боль. Гнилой кусок мяса. Хотелось рвать волосы. Продать душу за ее жизнь. Северус смеялся хрипло — его проклятая душа не станет достойной платой за волшебную Лили. Он и так себя давно продал в рабство. Никчемный. Не задыхаться. Жить и искать способы ее вернуть. Взять себя в руки было трудно, но прогремели суды, позади остался Азкабан, а впереди — маячила служба Дамблдору и ученики-ученики-ученики. О маховиках он вспомнил не сразу, но вцепился в идею намертво. Изготавливал темнейшие зелья ради малейшей информации, выгоды, какого-либо обмена, — денег особо не было, кроме собственного дара предложить Северус ничего не мог. Но труды окупились — в его руках оказались песочные часики. Как же благоговейно он проводил по ним пальцами, следил за незначительными перемещениями крупиц песка, боялся дышать и верить. Первая отправка в прошлое стала импульсом. Снейп действовал не столько с планом, как Лили спастись, сколько с отчаянным желанием увидеть ее живой. {забыть потухший взгляд мертвых глаз — болото вместо зелени} Он даже не посчитал, сколько оборотов сделал, — крутил с запасом, чтобы наверняка. Откровенно говоря, Северус не был уверен, что находился в своем уме. Он тогда совершенно нагло увел Лили с собой (читай, украл) и держал под замком и тучей чар, чтобы известные хэллоуинские события прошли мимо нее. Долго это не продлилось, почти на следующий день его вычислили, устроили дуэль и отправили в известное место пешей прогулкой. Тогда-то Снейп и узнал, что не проживёт всё отмотанное время, а вернётся в изначальную точку. После дуэли он оказался в классе зельеварения. Лили все так же была мертва. Вой. Звон стекла. Ко второму разу он подготовился. Составил речь, которая обязана убедить Поттеров лучше спрятаться. Его даже выслушали — Джеймс порывался уничтожить Снейпа, но Лили не позволила. { ‘о, Лили, моя милая, родная Лили. Даже после всего негативного с моей стороны ты продолжаешь оставаться рациональной, не идя на принцип!’ } Они прислушались, сменили локацию, запаслись магловским оружием, подготовили несколько магических ловушек... Умерли в первых числах ноября с множеством ранений. К памяти Северуса добавились не только мёртвые глаза, но и сильно изуродованное тело. Да, в этом варианте они так просто не поддались Лорду. В третий раз советовал переезд — за территорией Англии Пожирателям сложнее будет пробраться и устроить беспредел. Местные власти не позволят.  Что ж, Северус оказался прав, только не рассчитал степень безумства Лорда. Вместо километра цивилизации оказалось мертвое, выжженное поле. Адское пламя после себя оставляет не больше пепла — Северус зарывался в него ладонями, нежно гладил и хохотал-хохотал-хохотал, пока нервно думал, что его вмешательство приносит еще больше трагедии. Совершенно не помогает. «Иронично», — думалось ему, — «желая спасти, я приношу гибель. И правда проклятый. Чёрный. Чёрный человек.» Четвертый. Пятый. Шестой. Десятый. Двадцатый. Северус то откладывал гибель на несколько дней, то только приближал ее. Он перестал понимать, где реальность, где — очередная попытка вернуться в прошлое и вмешаться в ход времени. Волосы засалились, глаза — покрылись морщинами и лопнувшими капиллярами. Килограммы веса улетали незаметно, а сам он день ото дня становился раздражительнее, злее, отчаянней, терял любые границы человеческого в попытке вернуть Лили. Шипел, плевался ядом и готов был даже в некромантию уйти, если бы это помогло, но черная магия не вернет ЕГО Лили. Это будет совсем другой человек — живой мертвец, вечное напоминание ошибок. Его редко волновала внешность, но с научной точки зрения пришлось признать: время выбрало цену за попытки вмешательства в историю. Оно забрало себя — Северус осознавал, что сильно состарился, что, скорее всего, не доживёт и до сорока лет. Это не особо тревожило — жизнь без нее счастьем не назвать, так хотя бы приближается время встречи. Искривленные губы. Мертвый взгляд черных глаз. Он сдался на 27-ой попытке — это снова был Хэллоуин. Всё закольцевалось и не позволило ему ничего изменить. Жизнь не предопределена — свой выбор можно совершить, но то, что уже случилось, никак не переиграть. Время не прощает подобных вмешательств.       Северус лежал на могиле Лили.        Постаревший.       Уставший.       Бессмысленный. Нутро разлагалось, как ее кости в земле. С хроноворотом в памяти появилось множество новых встреч с любимой, но и не меньше — смертей. Он прокручивал их раз за разом — травил себя в кислоте, давился табачным дымом и своим гребаным существованием, которое не мог бросить к ногам Лили. Северус был уверен, что жизнь — это проклятие, его личная кара за всё совершенное. Северус лежал на могиле и бережно хранил в сердце кладбище. Там, в уголке, чтобы не мешать возлюбленной, отведено место для него. Северус знал, когда умрет. Северус ждал этого. А пока... Приближался 1991 год.       Обратный отсчёт.