kitchen kiss

чанбин теряет тот момент, когда это становится нормой. вернее, нет, не так. тактильный контакт на любых уровнях всегда был нормой для каждого из них. глупые, но от того не менее необходимые для счастья прикосновения случались с ними сплошь и рядом — когда кто-то решал ущипнуть другого, пощекотать, потрогать за грудь или накаченные упорными тренировками мышцы на других частях тела, когда они сидели друг у друга на коленках, обвивали ногами чужую талию, запрыгивали на спину, обнимали (в любых вариациях) и даже целовали друг друга в щеки, плечи или даже (спасибо джисону, что пополнил коллекцию) шею. он не может сказать, что не любит скиншип. кому-то, вроде феликса или джисона, он был просто обязателен для полноценной жизни, кто-то, вроде чонина, любил его не так сильно, ну а чанбин гордо считал себя середнячком, и эта позиция, чаще всего, полностью его устраивала. опять же, спасибо джисону, да и феликсу, но в один момент их взаимодействия выходят на новый уровень. даже вездесущий стафф перестает реагировать на подобные проявления любви, словно то, что два парня чуть ли не целуются перед их глазами и, что более важно, под прицелом камеры, это абсолютная норма и удивляться тут особо нечему. поэтому когда феликс в шутку чмокает своего названного близнеца в губы, хоть и через маску, все, видимо, решают, что бродячие дети просто бесятся, и придавать этому значения уж точно не стоит. по крайней мере, этот жест ни у кого, даже у джисона, не вызывает возмущения. а стоило бы задуматься — потому что для всех остальных это становится зеленым светом. в первый раз это происходит спонтанно, когда чанбин даже не ожидает. прямо под камерой, во время записи очередного эпизода «толкера» для фанатов. они придуриваются в кадре, как это обычно и бывает, и абсолютно внезапно один из единственных его старших склоняется, чтобы закрыть обзор своей лохматой макушкой и на мгновение приблизиться губами к его подбородку. чанбин уверен, что задерживает дыхание в этот момент, но все заканчивается так же быстро, как и началось — минхо просто отстраняется, и никто не делает вид, словно произошло что-то особенное, старший смеется, джисон строит дурацкие каменные мины на заднем плане, а вот чанбину требуется некоторое время, чтобы убрать выражение полнейшего пиздеца со своего лица. врочем, на этот моментный затуп никто, как и прежде, не обращает внимания. а вот рэперу это мгновение является в тяжелых думах еще некоторое время, словно какое-то очень неприятное и неприличное наваждение. конечно, он не краснеет — привык к тому, что младшие могут творить что угодно, и даже лезть целоваться по-настоящему, — но к тому, что подобное действие совершит минхо, он готов не был. и он даже не может сказать, что обычно они контактируют мало, нет, он без ума от их динамики на сцене, а мышцы чанбина так и вовсе считаются самым желанным антистрессом, если поспрашивать остальных, включая этого самого минхо. но- когда это происходит во второй раз, он не готов еще больше, чем в первый. — эй, мне скучно, — входная дверь распахивается, громко стукаясь о стену в прихожей, из кухни слышится недовольное шипение чана, который решил сегодня писать новый трек не в своей комнате, а здесь, чтобы, по его словам, «проветриться». разницы, как для чанбина, вообще не было, но у старшего в моменты слабости были свои тараканы в голове, так что и возражать никто не стал. ходить, правда, весь день приходится на цыпочках, чтобы не дай бог не спугнуть ветренную музу. — господи, ты чего такой шумный? — это тихонько разрисовывающий очередную страницу скетчбука хенджин тоже вылезает из-под холодильника, чтобы шикнуть на него, — чан работает! минхо закатывает глаза, когда проходит к ним и спихивает хенджина с пола, чтобы получить полноценный доступ к холодильнику. он вообще удивительно часто заглядывает к ним исключительно для того, чтобы провести ревизию и сказать, что они питаются черте как. конечно, во втором общежитии у них наверняка каждый прием пищи состоит из трех блюд и компота, но трирача, как, в целом, и хенджин, не слишком искушенные в еде ребята, так что первые чаще всего ограничиваются чистыми белками, а танцор — ленивыми полезными перекусами. и минхо это выводит из себя просто в отвратительной степени, так что несколько раз в месяц он считает своей обязанность просто прийти к ним домой и твердым противным тоном заявить о том, что они все ничего не смыслят в питании. чан обычно на такое закатывает глаза, джисон начинает взволнованно прыгать вокруг, словно тушканчик, а хенджин просто игнорирует, ожидая, пока этот внезапный наплыв любезности закончится. один только чанбин не знает даже, как на это реагировать — с одной стороны, спасибо, конечно, ваше мнение очень для нас важно, а с другой — черт, если готовка превратится во что-то большее чем просто-закинуть-вареную-грудку-в-блендер, он не думает, что выдержит этой пытки. поэтому и на этот раз он просто устало опускается лбом на столешницу недалеко от открытого ноутбука, пока минхо не догадывается встряхнуть его, чтобы взбодрить. — вы поэтому все такие кислые. еще бы, откуда энергии браться! — мы были в студии до четырех утра, — жалуется чанбин, — и мы все еще не спали, имей совесть. и вот, это происходит — минхо склоняется над ним, чтобы, очевидно, рассмотреть его отвратительно огромные синяки под глазами, опираясь при этом локтем на стол прямо около лежащей там головы чанбина. и они так близко, что их дыхание буквально смешивается. чанбину вообще очень интересно, видно ли хоть что-то с такого расстояния, потому что на лице минхо, он, например, может разглядеть только крашенные волоски на бровях и какую-то красную точку, словно назревающий прыщик, и то, с трудом. ему требуется больше нескольких секунд, чтобы на этот раз почти отскочить с негодующими покачиваниями головой. — очевидно, вы не знаете не только, что такое еда, но и что такое нормальный отдых, — ворчит минхо, угрожающе двигаясь к чану, который, кажется, постепенно начал отключаться прямо за работой, — а ты!.. далее происходит какой-то очень странный и маленький вид борьбы, когда чан хнычет и прижимает к себе ноутбук прямо со всеми свисающими с него проводами, а минхо, в свою очередь, пытается все это добро у него отобрать. несмотря на всю его отстраненность, обычно именно он становился тем, кто уговаривал чана закончить придуриваться и идти спать. — ладно! я зайду вечером, чтобы сделать самгепсаль, и чтобы вы все, — он невежливо тычет пальцем в каждого по очереди, — выспались к тому моменту. конечно, его не интересует, что они напрочь собьют себе режим. дверь за ним захлопывается так же громко, как и открылась, и все трое с облегчением выдыхают. честное слово, иногда нашествие минхо в их скромное жилище нельзя было сравнить ни с чем иным, как с торнадо. но чанбин считает, что пережил этот близкий контакт без особых потерь — на самом деле, он просто не успел испугаться достаточно, чтобы хотя бы пискнуть, но он старается это игнорировать и считать, что он молодец. в третий раз — это вообще полнейший сюрреализм. их готовят к съемке шоу, вокруг то и дело ураганом проносятся девчонки из стаффа, носятся визажисты и стилисты, то и дело что-то поправляя, подкрашивая, переделывая и суетясь к месту и не к месту. они уже давно привыкли к такому, сынмин, уже накрашенный и уложенный, с торчащей в челке заколкой, шныряет вокруг с камерой, то и дело направляя ее на всех подряд. «ценный материал», как он называет все эти некачественные обрывочные записи, могут стать хорошим сырьем для влогов и толкеров. спорить с ним никто не решается, так что все просто позволяют ему носиться от мембера к мемберу в погоне за лучшими кадрами. все происходит мгновенно — минхо пихает его в плечо, кивая вставать с кресла, на котором минуту назад чанбину подкрашивали глаза, чонин появляется где-то на заднем плане, почти задушенный обнимающим его джисоном, экстраэнергичный феликс подпрыгивает, пытаясь влезть в кадр со своего места, вызывая у стилиста недовольное цоканье, и минхо, — опять, — наклоняется над его лицом, чтобы оставить мягкое прикосновение на щеке. чанбин моментально заливается краской, которой, слава богу, не видно под слоем тонального крема, но он отчетливо чувствует, как жжет место касания, а вся кровь из организма словно в момент оказывается у него под кожей лица . визажист шутливо тычет приставшего к нему минхо в щеку обратной стороной кисточки, и они быстро разбегаются по своим местам. как чанбин узнает позднее — тональный крем не помог, и на том видео, что сынмин, по счастливой случайности, снял, его горящее лицо видно отчетливо, в фокусе, на переднем плане. чанбин потихоньку начинает присматриваться — минхо никогда не казался ему менее привлекательным, чем все остальные, даже наоборот. многие вещи в нем чанбин считал несправедливо хорошенькими, например, его абсолютно прямой острый носик с трогательной родинкой, или длинные ресницы на его оленьих глазах, или милую форму губ, или- ладно, возможно, чанбин действительно каждый раз смущается неспроста. но ведь минхо начинает первый! ему бы самом никогда и в голову не пришло вести себя так, как сейчас ведет себя старший. но взять с него нечего — спросите кого угодно, и вам ответят, что минхо из них — тот самый парень с ебанцой, действия которого даже реакции не вызывают — настолько все привыкли. так что он решает забить на это и просто продолжить свою обычную деятельность. тем более, что минхо ведет себя, как обычно, точно так же посмеивается над действиями других, точно так же исполняет роль заботливой матери, как и всегда, и в целом ничем не отличается от минхо, которого чанбин знал до начала всей этой истории с фэйковыми недо-поцелуями. и он предпочитает опустить момент, что в прошлый раз, на предзаписи, поцелуй получился самый настоящий, и неважно, что в щечку. и это приводит к очевидной катастрофе, которую он называет «четвертый раз». в четвертый раз он заходит в общежитие к младшим, чтобы забрать чонина. чан уже ждет его в машине на улице, как обычно, с полной сумкой аппаратуры и километровыми синяками под глазами, и чанбин, если честно, выглядит не лучше, но ничего удивительного — они дозаписывают последние несколько треков для альбома, и их режим оставляет желать лучшего. чонин выглядит получше, но все равно уставшим. на фоне всех репетиций к предстоящему камбэку, всех предзаписей и прочего, страдают даже самые выносливые из них. вот и минхо, выходящий в коридор, чтобы проводить своего младшенького, выглядит удивительно уставшим. судя по всему, проснулся он не так давно, потому что его волосы в полном беспорядке, сложенные на груди руки удерживают обвитый вокруг плеч плед и в целом он выглядит довольно помято. чонин игнорирует раскрытые для объятий руки, зато к нему быстро шлепает минхо, вжимаясь в чанбина всем телом, и чанбин приобнимает одеяльный кокон. — собрался? — уже полчаса как готов. где вас носит? — бормочет чонин. одеяльный кокон отстраняется от него, и внезапно чанбин чувствует, как его лицо берут в ладони. плед спадает с чужих плеч. — ты чего? — замри, — просит минхо, согревая дыханием его губы, — у тебя тут черное что-то… он мажет указательным пальцем где-то у чанбина под глазом — возможно, он плохо смыл макияж вчера, — и отстраняется, тупо пялясь на черную пылинку на подушечке. чанбин может только неловко поморгать, отгоняя наваждение. каждый раз, когда это происходит, ему просто не хватает времени среагировать, и он, если честно, даже немного счастлив, потому что он просто не может себе представить, какой именно реакции от него ожидают. — поцелуйтесь еще, — снова ворчит чонин, — хен, пошли уже. чанбину исключительно тяжело сосредоточиться на записи в этот день. и, говоря начистоту, во все последующие тоже. потому что, может, неосознанно, но он начинает искать этого контакта, и каждый раз, когда минхо обнимает кого-то другого, его внутреннее «я» складывает руки на груди и орет что-то типа «а почему он, а не я?». но он контролирует это достаточно хорошо, так что с этим нет никаких проблем. если прошлые четыре раза чанбин считает катастрофой, в большей или меньшей степени, то пятый возглавляет его мысленный список «самых странных вещей которые в теории не должны были случиться но почему-то случились». — в честь чего праздник? — хенджин смахивает с шарфа налипший снег, проходя на кухню, где по какой-то неизвестной ему причине собрались абсолютно все, включая общагу «младших и минхо». они кое-как помещаются на небольшой кухне, чан, о чудо, без ноутбука, что-то воодушевленно обсуждает с сынмином, минхо и феликс носятся с духовкой, как в жопу ужаленные, чонин устраивается на полу у стены, залипая в телефоне и параллельно очень незаинтересованно отвечая что-то бурно рассказывающему ему джисону, который умудряется вместе с тем вести диалог с чанбином, и хенджин не может подавить улыбку, потому что они все выглядят, как одна большая семья. чанбин, в целом, согласен, потому что он провел в этой атмосфере уже больше получаса. — мы давно не собирались, — чан пожимает плечами. от плиты слышится громкий возмущенный возглас, но никто не обращает внимания, — может, феликс что-то не туда поставил, а может, минхо не успел воспользоваться своей феноменальной реакцией и не поймал какую-нибудь выскользнувшую из рук куриную ножку. один чанбин заинтересованно поднимает взгляд. — вам, может, помощь нужна? — спрашивает он, поднимаясь с пола. джисон тут же переключается на чонина, словно его собеседник никуда и не уходил. у плиты его встречает жар духовки и мелкие брызги от текущей в раковину воды — феликс возится с чем-то вроде кляра, пока минхо агрессивно размешивает соус в миске. — господи, чья угодно, только не джисона, — он бормочет, и движения с лопаточкой в руке, кажется, становятся только более интенсивными. феликс испуганно подныривает сбоку от заходящего к ним чанбина, чтобы уступить ему место, — на, мешай. он остается наедине с миской соуса, тут же послушно принимаясь помешивать рыжую субстанцию, пока минхо снова начинает носиться от холодильника к плите и обратно, запихивая в сковородку, кажется, все его содержимое. пахнет вкусно, но остринка от мешаемого им соуса бьет в ноздри так сильно, что ни одного конкретного запаха он различить не может. — а дальше? — давай сюда, — соус отправляется в сковородку, — со чанбин, куда собрался? господи, энергетика минхо на кухне одновременно пугает его и делает безумно слабым. он пялится на старшего дольше положенного, замечая, как большие оленьи глаза глупо моргают. тише вокруг не становится — просто происходящее на фоне отступает на задний план. чанбин коротко смотрит на чужие губы треугольничком. — джисон, верни! — догони сначала! — дети, может, угомонитесь? — оставь их, чан, они не виделись сутки… — боже, ну и балаган. — ты сам попробуй его догнать. — тебе не жалко чонина? — а что я могу сделать? чанбин тоже моргает. минхо приближается резко, но испугать у него не получается, даже если он и собирался. а потом случается оно — он отчетливо чувствует, как жарко становится его губам, как короткое прикосновение остается звездной пылью на его лице, как минхо распахивает глаза, отстраняясь. чанбин неловко оборачивается — кажется, никто даже внимания не обратил на то, что они только что в прямом смысле поцеловались. на глазах у всех. на кухне в общежитии. — минхо? старший молчит, словно чего-то ожидая, все еще не отпускает его рукав, поэтому чанбин и делает — тоже хватает его за рукав, чтобы притянуть к себе и поцеловать снова. чуть глубже, но без напора, давая возможность отстраниться. и хотя по ощущениям это длится всего секунду, он уверен, что они простояли так больше минуты, просто целуясь и цепляясь пальцами за одежду. несмотря на весь шок от ситуации, у него получается не выглядеть удивленным, когда красивое лицо минхо отстраняется от его собственного, покрытое тонким налетом розового румянца. он смаргивает наваждение, похлопывает чанбина по щеке очаровательно котячьим жестом, прежде чем всучить ему в руки лопатку. — на, помешивай. и не думай, что сможешь бегать от меня дальше! и все. чанбин снова оглядывается — господи, да вы серьезно? не поменялось абсолютно ничего, ребята болтают и веселятся точно так же, как и несколько минут назад. из него рвется тяжелый вздох, но он может только придвинуться к плите и действительно начать помешивать мясо в сковородке. громкий вскрик привлекает его внимание, и совмещенная с кухней гостиная приходит в движение, когда джисон пытается отстранить от себя феликса обеими руками, и в итоге они оба превращаются в спутанный клубок облаченных во флисовые костюмы конечностей. — видел? я тоже так хочу! — феликс, отстань от него, — ноет чан. — целуйтесь, — гробовым тоном вставляет сынмин. — боже, как дети малые… чан, не смотри на меня так, я не буду с тобой целоваться!.. губы чанбина трогает улыбка, и он возвращается к сковородке, ожидая, пока вернется минхо. они обязательно поговорят об этом позже. и в следующие разы он обязательно будет его целовать — а не просто делать вид.