hold me tight

Палящее солнце не просто согревает, оно припекает. Чонин чувствует, как его будто мягким одеялом окутывает теплый воздух, доносящийся с моря. Хочется глубже вдохнуть до полного раскрытия легких, чтобы почувствовать морской бриз. Чонин прикладывает ладонь ко лбу, делая козырек, и поднимает взгляд к небу. Бесконечно голубое, без единого облачка, оно соединяется с морской гладью на горизонте, образуя единство. Чонин ощущает это, такое до боли знакомое чувство, которого не испытывал очень и очень давно. Позади слышится шуршание песка и присутствие кого-то еще. Хочется обернуться, но отчего-то так страшно, что сейчас вся эта магия вмиг развеется. Он продолжает жадно прислушиваться, но человек за его спиной замирает и улыбается. — Ни-ни. Это обращение. Ким раскрывает глаза и резко поворачивается. Но все, что он видит, — это солнечную улыбку, которая вскоре растворяется, словно никого и вовсе не было. А затем за улыбкой растворяется и все вокруг.

***

Злосчастный звон будильника продолжает будить его, намекая, что если он не встанет, то рискует опоздать на работу. Чонин стонет, наощупь находит телефон и мажет по экрану. Будильник перестает трезвонить и Ким выдыхает, зарываясь лицом в подушку, в надежде, что магия сна к нему вновь вернется. Вместо нее возвращается еще один трезвон, напоминающий, что Чонин взрослый и работающий человек, и если он не поднимет сейчас же свой зад с кровати, то точно опоздает на работу. Чонин переворачивается на спину, так не хочется вставать и возвращаться из яркого лета на Чеджу, именно он снился мужчине, в душное лето Сеула. Ким чертовски сильно ненавидел лето в этом городе, когда в июле начинали лить дожди и влажность воздуха доходила до максимума. Он буквально проклинал это время. В работе в этот момент было лишь одно преимущество — кондиционеры, которые спасали не только его, но и весь офис, работая на износ. Чонин вздыхает, протирает глаза и все же встаёт с кровати, скидывая с себя прилипшее к телу одеяло. Еще один минус. Таких по дороге на работу Чонин мог найти сотни. Начиная от влажности и духоты погоды, заканчивая самим фактом того, что приходилось работать летом. И чем старше Ким становился, тем больше понимал, что хотел бы вернуться в детство, когда каждое лето проводил с родителями на Чеджу, наслаждаясь раскаленным песком, который обжигал пятки, и прохладной водой, что тут же их остужала. На работе Ким появляется вовремя. Холодный душ помогает только на время пребывания в нем. Чонин уже подумывает, не попросить ли начальство сделать душевые в офисе, потому что после дороги до работы в деловом костюме хотелось снова скатиться холодной водой, и не раз. В целом он любил свою работу. В свои тридцать Ким Чонин имел собственную квартиру, неплохую машину и должность начальника финансового отдела. Друзья в шутку говорили, что Чонин живет в цифрах, потому что Ким до мелочей мог все высчитать, рассчитать и просчитать. С его аналитическим и математическим складом ума он быстро поднялся по карьерной лестнице. Помогло еще то, что он раскрыл махинации прошлого начальника и указал на них директору. Тот не обрадовался, когда узнал, что из его кармана на левые счета уходят крупные суммы, поэтому с треском и заявлением в полицию уволил мужчину, назначив на его должность Чонина. День проходит как обычно, Чонин десятками изучает отчеты, отправляя их дальше, вливает в себя айс-латте и хочет насыпать под рубашку льда, чтобы она так противно не липла к спине. Приходит сообщение от друга, что тот будет ждать его вечером в их баре и никакие отказы не принимаются. Ким хмыкает. Сехун был тем ещё пронырой, он прекрасно знал, что Чонин откажется сразу же, поэтому и добавил эту приписку. И не то чтобы сам Чонин не любил бары или же развлекаться, но, кажется, он разучился это делать много лет назад. Поэтому предпочитал вечера проводить дома, а не напиваться до беспамятства в баре, чтобы с утра с больной головой на работе ненавидеть прошлый вечер, весь мир и себя заодно. Однако сейчас он понимает, что если не придет в бар, то О нагрянет к нему, и это будет в разы хуже. Выгнать О Сехуна из своей квартиры гораздо сложнее, чем уйти из бара, сославшись на усталость. Чонин вздыхает и быстро печатает ответ, после чего получает тонну стикеров от друга. Вот же неугомонный. Они с Сехуном были друзьями ещё с университета, только в отличие от Кима О терпеть не мог цифры, поэтому и учился на факультете иностранных языков и сейчас часто бывал в разных странах, работая переводчиком в одной из крупных компаний страны. И если говорить о Чонине, который забыл, что такое слово отдых, то Сехун буквально жил им. Остаток рабочего дня Чонин пропадает в бумагах, прерываясь лишь на подчиненных, которые приносят еще больше бумаг ему на стол. У Кима остается еще пара отчетов, когда время уже доходит до отметки «пора валить, иначе Сехун спустит с него шкуру». Приходится оставить их на следующий день, быстро собрать вещи и двинуться к выходу. Чонин прощается с удивленным секретарём и смотрит на часы, прикидывая, успеет ли он заехать переодеться или придется идти в бар в костюме. До встречи был еще как минимум час, но из-за того, что О Сехун мог уже сидеть в баре, Ким очень торопился. У О был пунктик на этот счет. После постоянных ожиданий рейсов, переговоров и прочего Сехун больше всего на свете ненавидел ждать, но как парадокс по привычке приходил раньше назначенного времени. Однако пока телефон Чонина не разрывался от бесконечных звонков и сообщений, значит, время заехать домой еще было. В их баре он появляется уже в голубых джинсовых бриджах и белоснежной рубашке с коротким рукавом, которая позволяла коже дышать. Чонин мог похвастаться своим телосложением, сидячая работа и врачи заставляли его хотя бы раз в неделю посещать спортзал, поэтому тело у него было подтянутым. Черные, как смоль, волосы зачесаны назад, открывая широкий лоб. Несмотря на усталость, Чонин не мог позволить себе выйти в люди без дежурной дерзкой улыбки и искр азарта в глазах, от которых девушки млели от одного мимолетного взгляда. Сехун уже сидел за одним из столиков и нервно барабанил пальцами. Его друг был как всегда, если Чонин любил «покрасоваться» в такие моменты, то у Сехуна это было образом жизни. О сидел в черной расстёгнутой на пару тройку верхних пуговиц рубашке, рукава которой были закатаны по локти, обнажая предплечья с паутиной расползающихся по ним вен. У Сехуна были блондинистые, чуть отросшие с черными корнями волосы, которые собирались очками, вместо ободка. — Давно ждешь? — вместо приветствия спрашивает Ким, садясь напротив друга. — Минут десять точно, — Сехун смотрит на время и улыбается. — Не ожидал, что ты так быстро согласишься. — А у меня был выбор? — выгибает бровь Чонин. — Конечно же… — делает паузу О, — нет. — Я так и подумал. Они делают заказ. Чонин, ужасно голодный после рабочего дня, заказывает стейк, картошку фри и бутылку темного, когда Сехун напротив обходится пастой с морепродуктами и бокалом белого полусладкого. О делится последними новостями и впечатлениями после поездки. На этот раз его занесло в Египет. Сехун рассказывал про пустыню, пирамиды, которые действительно стоит посетить, и слишком жаркий климат. — Там повсюду песок, представляешь! Мне кажется, он до сих пор с меня сыпется. Я вставал с кровати и где-то, но были песчинки. — Это просто с тебя уже сыпется, а ты на Египет сваливаешь, — хмыкает Ким, делая глоток. — Ащ, Ким Чонин, совсем страх потерял? — Нет, ну а что, наши годы уже не те, — с толикой грусти произносит Ким. — Какие наши годы?! — возмущается О. — Ким Чонин, если ты на своей работе совсем забылся, то я тебе напомню. Нам еще тридцать, самый расцвет. А если ты продолжишь так же жить на работе, то, конечно, на ней и состаришься. — Ты же тоже живешь на работе. — Я хотя бы путешествую, мир смотрю, мне это удовольствие приносит, а какая от бумажек и бесконечных цифр радость? — разводит руками Сехун. Повисает тишина. Чонин делает еще один жадный глоток и кладет в рот кусок мяса, пока Сехун продолжает сверлить его взглядом. Не выдерживая пристального взгляда карих глаз, Ким смотрит в ответ на друга. — Ну что еще? Да, я люблю свою работу, что в этом такого? — взрывается. — Да люби конечно, кто тебе не дает, но отдыхать то тоже нужно. Ты когда последний раз выезжал за пределы Сеула не по работе, а просто так? Я уже молчу про другие страны. Чем крыть Чонин не находит. Он снова переводит все свое внимание на мясо, погруженный в свои мысли. Сехун буквально озвучивал их, но слышать было куда тяжелее, поэтому из вредности хотелось противиться и отрицать. Но смысла в этом не было. Вместо этого Ким решил признаться. — Последние пару недель мне снится Чеджу. Я чувствую себя снова словно в детстве, когда мы с родителями туда ездили. А потом… — Чонин не знает, как сказать, он сам не понимает, кого именно слышит. — Какой-то голос, он кажется мне знакомым, но я не могу понять откуда. Он зовет меня, я оборачиваюсь и тут же просыпаюсь. Последним вижу расплывчатую улыбку и все. Сехун какое-то время молчит после откровения друга, незаинтересованно накручивая пасту на вилку. Чонин терпеливо ждет. — А я говорю, что тебе нужен отдых, Ким Чонин, — через какое-то время все же начинает Сехун. — Он тебе уже даже снится. Поезжай на этот самый Чеджу, развейся, склей кого-нибудь, устрой себе курортный роман и возвращайся обратно. Сеул и твоя компания без тебя не рухнут. — Ты не понимаешь, — начинает Чонин. — Чего? Твоей тупой упертости и трудоголизма? Так ты себя реально в могилу загонишь. — Нет же, мне страшно туда возвращаться… — Чонин медлит перед следующими словами. — Десять лет прошло. Сехун вздыхает. Как быстро все же летит наше время. — Чон, чего именно ты боишься? — уже серьезно спрашивает Сехун. Ким медлит. Если описать его ощущения, то они похожи на комок различных эмоций, из которого вылезают множество ниточек. За какую не потяни, он только туже будет затягиваться. — Это так странно. С каждым годом я все больше начинаю тосковать, все больше хочу хоть на толику почувствовать все то, что было когда-то, но мне так страшно. Я столько лет бежал от этого всего, что мне кажется, если я сейчас туда поеду, то стена рухнет и эта лавина смоет меня, — Чонин делает глоток и продолжает. — Мне кажется, что как только я туда приеду, все мои воспоминания, которые я храню, они сотрутся, будто их и не существовало. Чонин делает еще один жадный глоток из бутылки, допивая ее разом, и просит принести ему новую. Сехун наблюдает за ним и понимает одну простую вещь, все это время Ким Чонин бежит от себя самого. — Друг, послушай меня сейчас внимательно, — начинает О. — Не нужно бояться этих эмоций, тебе нужно их пережить. Тебе нужно вернуться туда, откуда все начиналось. Позволь себе не бежать от этих воспоминаний, а принять их, впустить. Я не могу тебе пообещать, что эта боль утихнет, или твоя тоска уйдет, нет, но возможно, с этими чувствами ты обретешь что-то большее. Ким смотрит на друга, и не верит, что это говорит О Сехун. И когда О не слышит никакой реакции на свои слова, то делает глоток из своего бокала и продолжает. — По крайней мере, может ты там найдешь кого, незабываемо проведёшь отпуск, и Чеджу запомнится тебе уже жарким романом, — подмигивает, ухмыляясь Сехун. И снова все возвращается на свои места. — И снова ты о своем, — вздыхает Ким. Но слова друга заставляют его задуматься. Может, действительно, стоит испытать все эти эмоции, снова вернуться туда и позволить прожить себе все это. Может именно тогда Чонин найдет спокойствие для своей души? Они просидели в баре практически до ночи, и дальше в основном говорил Сехун. Чонин был глубоко в своих мыслях и сомнениях, иногда отвечая на вопросы друга и поддакивая ему. Хотелось проверить эту теорию, но Киму от чего-то было страшно. Было боязно прочувствовать на себе все это вновь. Чонин еле уснул, эти проклятые мысли не хотели выветривается у него из головы и ходили по кругу. На следующий день на работе тоже не удавалось сосредоточиться. Навящивая идея съездить на Чеджу преследовала его. К концу дня он не выдержал. Чонин проверил на месте ли еще директор, и направился прямиком в его кабинет. Пак Минхун — генеральный директор компании был мужчиной, про которых говорили в самом расцвете лет. Ему было чуть за пятьдесят, седина только начала окрашивать виски, а костюм все также эффектно сидел на подтянутом теле. Директор никогда не отличался фаворитизмом, старался ко всем относиться одинаково, но терпеть не мог ошибок, ведь они вели за собой потерю крупных сумм. Чонин его уважал. Казалось, это закон, начальство же нужно уважать, но Ким делал это искренне. Пак Минхун любил свою компанию, которую поднимал сам с ранних лет, поэтому на равне со всеми сотрудниками работал с утра до вечера и даже дольше. Поэтому Ким даже не сомневался, что начальник еще на месте. — О, Чонин, проходи. Принёс отчеты? — мужчина в костюме тройке, и как ему не жарко, думается Чонину, откидывается на спинку кожаного кресла и смотрит на подчиненного. — Нет, я к вам по другому вопросу. Мужчина вопросительно выгибает бровь, но указывает на кресло перед столом, куда Чонин спешит сесть. — Что-то случилось? — Нет, что вы, все отлично. Отчеты скоро будут у вас на столе, — немного мнется Чонин, что не укрывается от Пака. — Ким, не тяни кота за хвост, что ты хочешь? — чуть строгий голос заставляет Чонина засомневаться в своей просьбе. Даже в свои тридцать Ким чувствовал себя незрелым школьником перед этим мужчиной. Он кладет на темный стол так ярко выделяющийся белый конверт. Пак некоторое время смотрит на него, а затем переводит вопросительный взгляд на Чонина, все также не шевельнувшись в сторону белого пятна. — Что это? — Заявление на отпуск. Виснет неловкая пауза. Чонин неуверенно смотрит на босса, уже пожалев, что вообще пришел к нему с этой просьбой. — Господи, Ким Чонин, нельзя же так пугать, — расслабляется мужчина. А Чонин ловит шок, не ожидая такого яркого эмоционального всплеска от начальника. Пак Минхун расстегивает пуговицу на пиджаке и тянется к конверту. Он внимательно вчитывается в написанное, а затем берет перьевую ручку ставит на ней свою размашистую подпись и печать. — Держи, и больше меня так не пугай, — по-отечески говорит мужчина, позволяя себе чуть больше вольности. — Спасибо, — неуверенно отвечает Ким, не понимая, как реагировать на такое поведение. — Ну иди-иди, тебе явно нужно теперь собираться, — выпроваживает из своего кабинета Пак. Чонин кланяется в благодарность и уходит, уже у двери его догоняют насмешливые слова директора. — И Ким, чтобы все отчеты были у меня к концу недели, а то никакого отпуска, — Чонин вновь разворачивается к нему лицом и кивает, а директор подмигивает и машет рукой, выгоняя из кабинета. У Чонина уходит несколько почти бессонных дней, чтобы разгрести все дела на работе, проверить и доделать основную массу отчетов, а также распределить свои обязанности между подчиненными. Секретарь пребывал в небольшом шоке, узнав об отпуске начальника, ведь за все его время работы, Ким отпуск никогда и не брал. Сам Чонин параллельно рабочим вопросам решает проблемы уже другого характера. Радостный Сехун в порыве соглашается помочь ему с поиском жилья, что Киму остается только выбрать понравившиеся вариант, перечислить деньги, купить билеты и собрать чемодан. Он все еще немного сомневался на счет отпуска и его провождения на Чеджу, но отступать уже было верхом трусости. Поэтому Чонин вставляет капельки наушников в уши после инструктажа и прикрывает глаза. Через пару часов он уже должен оказаться в месте, где не был уже очень и очень давно.