Последний луч надежды

Сквозь увядающую листву пробиваются мои последние лучи солнца. Каждому дереву суждено однажды увянуть, будь оно могучий дуб или гибкая осина, сладкий клён или жалящая ель. Не угаснут лишь Великие Древа Валинора, чей свет и поныне озаряет наш мир улыбкой Солнца и печальной лаской Луны. Однако не мне равняться на Древа. Мой свет погас много веков назад. Ты, конечно, знала, что такова моя судьба. Знала, что разбитое дважды сердце не соединить вновь даже силами Великих. Мудры мысли твои и слова, но прискорбно, что глух тот, к кому они были обращены. До конца дней своих я был слеп, и лишь сейчас чувствую, как покрывало тьмы спадает волнами с моих уставших глаз. Я считал, что потерял себя в день Последней Битвы, когда грудь моего отца пронзило чёрное копье. С каждой каплей крови, что стекала с бледного лица короля Орофера, в землю стекали последние капли моей юности. В моих руках оказалась армия, и теми юношескими руками я вёл её от гибели в холодные объятия Зелёного леса. Последняя Битва похоронила под горными хребтами золы и пепла многих эльфов, похоронила Тёмного Властелина, похоронила волю рода людей. Вместе с ними легла в братскую могилу часть моей души. Думал я, что потеряв отца, потеряю и себя. Долго считал, что не моей руке сжимать рукоять меча власти, не щиту моей воли охранять мой народ. Но отец оставил мне Ласгален, и я клялся, что сохраню его. Ночами падал в ноги его духу и клялся, клялся, и просил простить меня, молил об искуплении и умолял о пощаде, потому что только такой наследник, как я, мог посчитать власть пыткой. Я не знал, что делать. За три тысячи лет, что мою голову венчала корона, я ни дня не отрекался от отца, чей голос направлял меня по пути, пройти по которому одному мне было не по силам. Он привёл меня к тебе. Королева всегда делит сердце своего короля с его народом. Ты не отрекалась от меня и мудро принимала мою любовь такой, какой я мог её дать — неполной, пускай даже неполноценной, но не менее искренней, чем любовь того, кто не обременен короной, давящей на виски и путающейся в волосах. Твоя мудрость направляла меня в дни, когда голос отца не отзывался гулким эхом в моей памяти, когда он не приходил мне на помощь мимолетным видением. Ты, свет моей судьбы, прекраснейшая роза в терновом саду моей жизни, подарила мне сокровище ценнее света тысячи звёзд, драгоценность, которой не выковал бы за тысячу лет ни один кузнец, ни Куруфин, ни Дурин Бессмертный, и даже сам Феанор не сотворил бы второе такое сокровище. Ты подарила мне радость, которой наполнялся мой дом до сегодняшнего дня. На старом и давно высохшем дереве моей судьбы пробился единственный зелёный лист, когда ты подарила мне сына. Леголас многого не знает. Не знает, сколько ночей сон не ложился на мои веки, когда он сбегал в глубины леса в поисках мимолетных радостей. Не знает, как сжимается сердце отца от вида неуверенности в его голубых глазах. Не знает, как это же сердце наливается яростью, стоит кому-то сорвать хоть один золотой волос с его головы. Не знает, как рвётся на части от гордости отцовская грудь. Рвётся не тогда, когда его светлое и невинное дитя разрезает острым клинком гнилую орочью плоть. Не тогда, когда его дитя даёт речь подданным, и толпа ласкает его любовью и омывает преданностью. Отцовская душа поёт и ликует, когда на лице своего сына она видит улыбку, так редко прежде озарявшую его прекрасные черты. Отец говорил мне, что смех в моих глазах обладает силой, несравнимой с силами любых Колец Власти, ведь только он способен заставить Короля Орофера перевернуть с ног на голову Арду, лишь бы глаза его сына сияли так же ярко. Я не понимал его, пока моё существо не поддалось той же невероятной силе смеющихся глаз. Я бы отдал все звезды на небе ради одной его улыбки. И ты, только ты одна одарила меня таким счастьем. Когда я потерял тебя, сердце моё разбилось вновь, так, как не разбивалось даже после смерти отца. У тебя нет могилы, по тебе не поют панихидных гимнов. Я считал, что твоя смерть положила конец моей жизни, и одержимый безумием скорби проклинал всех, кто удерживал меня от того, чтобы посвятить остаток моих лет твоей памяти. Я мечтал быть для тебя героем. Королем, достойным своей королевы. Лишь тысячелетия спустя я осознал, что бесценное сокровище, дарованное мне твоей любовью, не нуждалось в короле или герое. Оно нуждалось в отце. Сегодня Леголас отбывает в Валинор. Наш сын нашёл свое счастье там, куда я не смогу последовать, с теми, за кем я следовать не смею. В Бессмертных Землях не место сердцу столь холодному, как моё. Пусть самые звонкие песни через голос нашего сына разливаются сквозь розовые облака земель моих предков. Пусть его душа поёт и пусть его глаза смеются при виде того, в ком я не смог бы увидеть красоты. Пусть голос, в котором я бы услышал лишь грубость, дарит его чутким ушам нежные песни о лучших временах и жарких чувствах. Пусть его сердце видит дальше моего. Меня назвали в честь бурной весны — времени надежд и новых рождений. Это все, чем я хотел быть для своих людей — светом надежды. И если хоть малая часть этого света останется тлеть в сердце моего сына, я уйду на покой без сожалений. Весенний ветер лишь любовно треплет зеленые листья, ибо не ему срывать их с ветвей. Отец был моей вселенной, но после смерти он оставил мне королевство, которое я преданно оберегал. Ты была моим домом, но после смерти оставила мне сокровище ценнее тысячи Сильмариллей. Пришло время мне покинуть этот мир, оставив ему последний луч надежды. Пусть ветер разнесёт мой прах по дальним уголкам Арды и унесёт его затем в Бессмертные Земли, где отныне не мои уши будут слушать песни о героях и где не мои губы будут вцеловывать слова верности в чужие веки. А я стану един с землёй и небом, с луной и солнцем, с звёздами, пылью и с самим временем. Здесь приходит конец Трандуилу, сыну Орофера, последнему королю Зелёного Леса.