˗ˏˋ ꒰ ☼ ꒱ ˎˊ˗
— Ну что, будем! С галдежом молодые парни чокаются друг с другом выставленными на столик официанткой стаканами. Без лишних слов Джей, стоит плотному стеклу удариться стенками друг о друга, подтягивает стакан к себе и вливает виски почти залпом — однако на дне остаётся ещё немного. Чувствуя, как холодная жидкость стекает по бархатным стенкам горла, альфа расслабляется, в наслаждении прикрывая глаза. Руки свисают между раскинутых ног, а колено упирается в бедро Джеюна, что с улыбкой делает глоток пива. — Кстати, — неожиданно для каждого из присутствующих Ёнджун, друг Бомгю, заводит ту тему, о которой, казалось бы, никто из них даже и не смог бы додуматься. — Чонвон недавно видео новое выложил, вы смотрели? Острая линия напряжённой челюсти дёргается. Джей приоткрывает глаза незаметно, глядя на компанию из-под полуопущенных ресниц, и всем телом напрягается непроизвольно, но виду не подаёт; лишь наклоняется чуть ближе, чтобы уши навострить. — Ян? — отзывается один из его друзей, чьего имени Джей, если честно, даже не помнит. Ёнджун активно кивает в подтверждение своих слов, небрежно закидывая ногу на бедро возмущённо вскрикнувшего Бомгю. — Да, я видел. Он снимался там со своими детьми. — Сколько у него вообще? — с неподдельной заинтересованностью в голосе любопытствует Джэхён. — Четверо? — Угу, — уже полупьяно, немного заторможенно кивает другой приятель Ёнджуна. — И все одного возраста. Не представляю, как так можно было залететь, чтобы сразу четверых родить. Вот же не повезло мальцу! У него ещё и рекламу покупают, вон средство недавно какое-то косметическое рекламировал. Кто вообще эти люди?.. — Ну, он довольно популярен, — с мнимым спокойствием отвечает Сонхун. — Ага, — соглашается Джеюн. — Я думаю, вполне неплохо. Тем более, сегодня я даже видел у нескольких наших девочек эту же косметику. Реклама даёт о себе знать, так что почему бы и нет? Тем более, для него же хорошо, если будут брать ещё больше рекламы — больше денег на его детей. Словно бы и не при делах, жестом, скрытым от глаз остальных, он успокаивающе сжимает руку Джея поверх тыльной стороны его широкой ладони, своими красивыми длинными пальцами поглаживая чужое запястье. Ему нужно предотвратить катастрофу, что может произойти, случись у Джея приступ агрессии из-за того, как отвратительно отзываются со всех сторон про его мужа и детей каждый божий день. Никто, кроме приближенных к нему людей, не знает, что довольно известный молодой видеоблогер, что почти каждый день публикует уютные ролики из своей жизни и рутины своих маленьких трёхлетних малышей, — троих милейших сыновей и одной прелестной девчушки — и главный плохой парень университета, известный своим эпатажным видом, развязным поведением и абсолютно сводящей с ума манерой флирта, связаны. Чонвон никогда не контактировал с Джеем в пределах учебного заведения, никогда не рассказывал об отце своих детей, а Джей никогда не оставался с кем-то более, чем на одну или несколько ночей — что у них может быть общего? Они учились в одном высшем учебном заведении, но на разных факультетах: Чонвон — на дизайне интерьера и пространственной среды, Джей — на прикладной информатике, с желанием и целью в будущем стать специалистом по IT-технологиям в создании цифрового контента. Старше Чонвона на пару лет, ведь учился раньше в Америке и переехал не сразу, только после прохождения курсов по обучению корейскому языку; однако встретились они на первом же году обучения. Джей, что тогда не пропускал ни одной юбки, сразу завладел вниманием каждого своим незаурядным умом и довольно эпатажным видом; крепкое тело, украшенное узорчатыми чернилами извивающихся татуировок, что были видны даже сквозь рукава рубашек, пирсинг языка, губ и одной из тёмных широких бровей — левой, если быть точнее. А то, что учился он ещё лучше, чем выглядел, вызывало неподдельное удивление, но вместе с тем подкупало — вот и Чонвона подкупил, но омега не решался подойти к самому популярному парню вследствие своей природной стеснительности. А Джей, которому будто обухом по голове была его мнимая неприступность — как это, все меня любят, а он нет?! — сначала заинтересовался его сочными, как ягоды малины, ярко-красными, отливающими оттенками малинового и розового, сияющими волосами, в чьей мягкости и гладкости он убедился в скором времени. А потом и сам не понял, как влюбился без памяти. И ещё больше не проследил следственную связь того, как ему ответили взаимностью. Их отношения начали набирать активное развитие оборотов после того, как на одной из вечеринок случилась их первая совместная ночь. Джей был слишком пьян, чтобы заботиться о последствиях, а Чонвон, что и вовсе был в предтечке, поддался ему; поддался настолько, что после на свет появились их сыновья и миленькая дочь. И Джей, — Джей, всегда обольститель и ловелас в глазах других, не дорожил ничем больше, кроме своей семьи. Он знал, что всё сложилось не самым лучшим образом для него изначально, но делал всё, чтобы его малыши были счастливы: он работал официантом в одном из популярных ресторанчиков, что находился в огромном, тянущемся на многие метры вширь и ввысь торговом комплексе в центре города; подрабатывал в подчинении у отца Рики, — одного из своих лучших друзей — хореографом в одной из сети его танцевальных студий и по объявлениям помогал с проблемами, возникающими в электронных устройствах компьютерного типа. Чонвон снимал видео на YouTube, неплохо продвигаясь в рекламных интеграциях, зарабатывая довольно большие деньги на этой почве — его шестьсот шестьдесят с небольшим тысяч подписчиков были в восторге от милого омеги, синонима слову «комфорт», от которого так и веяло теплом и уютом, и его очаровательных, не по годам умных и развитых детишек. Перекрасил волосы в тёмно-карамельный со светлыми проблесками оттенок и со своим кошачьим лицом выглядел ещё более мягким, чем даже есть на самом деле. О нём ходило много слухов среди студентов, но омега старался не обращать внимания, а Джей пресекал сплетни на корню, даже если его могли в чём-то заподозрить. Ему правда было плевать. Теперь его репутация работала на него, а всё, чего он хотел — увидеть свою семью улыбающейся. И он сделает всё что угодно для этого. — Он ещё беременный пятым, я слышал? — любопытствует Бомгю, залпом вливая в себя остатки мартини, покоящиеся на дне своего небольшого стакана. Ёнджун отвечает, пока Джей мысленно подтверждает это у себя в голове; честно, он ещё сам не осознал. — Да, у него даже заметен животик, — альфа хихикает. — Наверное, скоро перейдёт на очно-заочное. — Делать нечего, — выплёвывает тот незнакомый Джею парень, что недавно выражал сомнения насчёт канала омеги. — Сначала от одного залетел, теперь ещё от кого-то родит. Больше на шлюховатость похоже немного… — Эй, — Джей прерывает его грубо, жёстко, одним коротким словом, не давая возможности продолжить. — Тебе кто дал право оскорблять его? «Джей…» — Сонхун тихо, неслышно для остальных, шепчет ему; дрожащие полные губы с беспокойством шевелятся, а широкие брови хмурятся — он намеревается остановить Джея, но ещё заранее не учёл, что это невозможно. — Сорян, Джей, если не понравились мои слова, — альфа передёргивает плечами, но всё-таки голову испуганно в них вжимает слегка. — Я просто… у этих детей нет отца, а Ян со своим блогерством больше похож на в будущем спившегося папашку, у которого дети живут в притоне- — Завали ебло, — рычит Джей. — Кто сказал тебе, что у них нет отца? — Но ведь он никогда не говорил об этом!.. — Если ты не видишь, не значит, что этого нет, — Джей рассерженно фырчит. — Это как с твоим мозгом, придурок, знаешь? — его лицо озаряет ядовитая усмешка. — Некрасиво ставить себя выше других, особенно в таком тоне. — Ладно-ладно, чувак, не горячись! Я понял, извини меня… — Ребята, я думаю, вам нужно успокоиться, — ещё один из его знакомых, Югём, что получает степень аспиранта в их университете, мягко разводит руки над столом, между двумя конфликтующими сторонами, чтобы разнять ребят. — Джан, Джей прав: Чонвон вполне имеет право самостоятельно распоряжаться своей жизнью, если знает, что делает. Это не наше дело. Напряжённая атмосфера, созданная вокруг столика благодаря развязавшемуся противостоянию, нависает над их головами тяжёлой грозовой тёмной тучей. Принимая успокаивающие похлопывания взволнованного Джеюна по спине, Джей, чьё лицо мрачным выражением искажено, вливает в себя остатки виски и со звонким стуком ставит пустой стакан на стол. Он откидывается назад, чтобы оглядеть пространство довольно просторного бара, самого обыкновенного, за одним из низких широких столиков которого расположилась их компания; в силу наступления вечернего времени заведение начинает наполняться людьми, и не постепенно, а довольно-таки бодро, отчего кажется, словно помещение на самом деле довольно тесное и узкое — софиты, что мягко подсвечивали места для гостей холодным сиянием, создавали видимость этого ещё больше, подчёркивая заполненное полумраком пространство. Его глаза, очерченные узкими щёлочками, сощуриваются, когда он видит компанию, приближающуюся к их столику. Издалека разглядеть полностью невозможно, но кажется, что это девушки, если обращать внимание на их облегающие клубные платья, длинные распущенные волосы и уверенно ступающие вперёд тонкие ноги, облачённые в туфли на высоком массивном каблуке. — Ой, — наклонившись к нему, Бомгю немного развязно усмехается. — Кажется, это к тебе, красавчик. С небольшим едва различимым ворчанием себе под нос Джей отпихивает его, сопровождаемый головокружительным смехом старшего. Он хочет, чтобы Бомгю ошибался, — надеется, что он ошибается — однако нет в мире такой силы, которая заставила бы его на самом деле усомниться в правильности слов старшего альфы. Он рассеянно хлопает глазами, смаргивая остатки кружащей голову сонливости от алкогольного напитка, когда одна из девушек предстаёт перед ним. Её светлые длинные волосы едва ли не достают до пояса, на котором собрались складки платья бельевого типа из чёрного шёлка, подчёркивая тонкую талию; за незнакомкой выстраивается её компания хихикающих подружек, которые, выглядывая из-за её узких плеч, проверяют реакцию парня. — Привет, красавчик, — тянет она сладким голоском, словно мёдом, капающим с её губ. Озадаченный, Джей понимает, что она забавно напоминает ему Хисына. — Эм… Привет? — озадаченно выдаёт альфа. — Ты что-то хотела? — Ну конечно же я хочу от тебя что-то! — девушка всплескивает руками, манерно надувая свои пухлые фигурные губки. — Все, кто у нас учится, от тебя что-то хотят, — на мгновение обернувшись, жёстким взглядом она обхаживает своих подружек, что продолжают хихикать, кивая ей, подталкивая к действию. — Ты ведь настолько неотразим. — Ближе к делу. Кажется, будто она не пугается — напротив, её почти пробирает с головы до кончиков пальцев от жёсткого и грубого, не терпящего отлагательств тона. — Неужели мой любимый красавчик смущается, а? — она тихонько смеётся. — Я весь день маячила перед тобой, чтобы ты меня заметил, — а Джей правда не помнит кто это, ну вот серьёзно. Он даже не уверен, видел ли он её. — Но ты был так занят своими делами, — незнакомка дует губы. — Что не увидел ту, кто сможет доставить тебе лучшее наслаждение сегодня ночью. Густые брови Джея складываются домиком, и между ними залегает глубокая хмурая складка; длинные пальцы нервно потирают запястье второй руки, сминая кожу. — Но знаешь, если тебе сейчас не до этого, мы можем и договориться, — девушка складывает три недлинных бледных пальца, выставляя в стороны мизинец и большой, как бы намекая на созвон в скором времени. — Только сначала оставь на мне свой автограф. Джей пытается выбрать между «что», «извини» и «иди поспи», но всё, что сделать может — приоткрыть рот в удивлении. Со сладкой улыбкой девушка всучает ему в руки самый обыкновенный маркер, — перманентный, кажется. Альфа сжимает маркер меж пальцев и приподнимает бровь. А после она просто берётся подушечками пальцев за лиф своего платья и оттягивает вниз. Круглая грудь выпадает наружу, ранее сдерживаемая стягивающим её шёлком. Теперь, освобождённый, круглый бюст предстаёт перед ним бледными холмиками, выделяющийся довольно выдающимся размером — навскидку, третий или четвёртый, Джей мог бы так сказать. Он потрясённо замирает, не в силах даже с места сдвинуться, когда компания за его столиком начинает свистеть. Девушка бесстыдно наклоняется чуть ближе, чтобы дать альфе обзор на свою обнажённую грудь под лучшим углом. — Ну давай, красавчик, — она выпячивает губы. — Я прямо перед тобой и вся для тебя. Распишись, чего тебе стоит? — Хей, Джей, — со смехом Ёнджун подтрунивает его. — Что случилось? Дар речи потерял от такой красотки? — светловолосая леди самодовольно улыбается, награждённая комплиментом. — Давай, распишись! Кажется, только Джеюн и Сонхун замечают, как трясутся руки Джея и пальцы мелко подрагивают. Барная музыка бьёт по ушам, заставляя голову неприятно кружиться, а в висках стучит оглушительно. Джей не знает, что с ним происходит, но он не в состоянии и слова вымолвить. Огорчённая отсутствием действий, девушка приникает к нему чуть ближе, решаясь на активные действия. Джей не успевает понять, как его плеч касаются чужие гладкие волосы, выкрашенные в идеально блондинистый оттенок; нависшее над альфой немного кругленькое лицо озаряется соблазнительной улыбкой ярко накрашенных губ, а худое колено, не обтянутое тканью платья, упирается в кресло рядом с его ногой. Он широко распахивает глаза при виде обнажённой крупной груди, маячащей прямо перед его лицом, рискуя случайно коснуться её губами. Джей дёргается, когда, протянув руку, незнакомка хватается за его ширинку и резко тянет вниз; кажется, она немного дразнит его этим движением, вместе с тем намекая на продолжение вечера. — Ну давай, — она шепчет прямо ему на ухо, губами задевая проколотую пирсингом серьги мочку. — Чего ты ждёшь? Джеюн аккуратно касается его плеча в попытке отрезвить и привести в чувства, но Джей, что и сам отринывает от чужого тонкого тела, как зверь от огня, выдыхает, когда его телефон бренчит спасительным уведомлением. — Извини, — если честно, открывать этот маркер он даже не думал, и, коротко извинившись, лезет в карман за телефоном. Он как всегда бесцеремонен, и девушка фырчит нетерпеливо, немного раздражительно, однако в глазах мелькает пошлый прищур; кажется, ей нравится то, что он будто пытается уйти, хотя прекрасно видно его реакцию. А у Джея горло сжимается, и сердце претерпевает укол боли, когда он видит, в чём заключается уведомление: в пункт выдачи доставлен заказ — мягкая игрушечка, ушастый щенок в шарфике, у которого даже ушки гнутся! Он заказывал это как небольшой подарок Чонвону, зная, что ему нравятся такие вещи. Глаза серая пелена застилает; девушка ахает, удивлённая, когда Джей, стараясь двигаться мягко, уважительно касается её плеч и аккуратно отпихивает от себя. — Я не буду расписываться, — хрипло выдаёт альфа, поднимаясь с кресла. Возвышаясь над растерянной леди, он вручает ей, всё ещё сверкающей бюстом, закрытый маркер обратно. — Найди себе кого-нибудь другого. Я ухожу. — Эй, Джей!.. — восклицает кто-то из компании, совершенно обескураженный. — Джей, ты куда?.. — Домой, — фырчит Джей. — Извините, но я не собираюсь больше здесь торчать. — Какого хрена? — девушка, быстро натянувшая на грудь лиф платья, гораздо грубее, чем он ранее, капризно бьёт его по плечу. — Если тебе нужно уйти, просто расписался бы! Если ты постоянно флиртуешь и спишь со всеми, какая тебе вообще разница?! — Да с чего ты это взяла?! — рявкает Джей, резко обернувшись; да так, что она на мгновение замирает, обескураженная его реакцией. — Когда кто-то в последний раз видел меня с кем-то? — Все постоянно говорят! — неожиданно, из толпы девчонок выкрикивает одна из подруг виновницы происшествия. — На заборе тоже написано, — рычит альфа, его руки сжимаются в подрагивающие от злости крепкие кулаки. — Все только говорят, а вы верите этим слухам, как сороки-балаболки распространяя их дальше. Сколько лет назад я последний раз спал с кем-то? На первом курсе? О, серьёзно? — он всплескивает руками с озарившей лицо ядовитой улыбкой. — Так что теперь скажу: у меня беременный муж, у меня есть дети! — рассерженно выкидывает он пальцы, перечисляя. — Так что будьте добры, перестаньте писать и говорить обо мне всякое дерьмо. Сонхун пытается остановить его за руку, взволнованно бормоча что-то себе под нос, но Джей вырывается из его некрепкой хватки. Закидывая учебную сумку на плечо, пытаясь успокоить слегка затуманенный алкоголем разбушевавшийся разум, быстрыми ровными шагами альфа отдаляется от столика, оставляя абсолютно растерянные компании позади. — Я опубликую это в тот паблик! — кричит ему девушка. — Чтобы твой муж, — Джей почти видит, как она морщится презрительно, с насмешливым хмыканьем поправляя сползающую лямку сумки. — Тоже увидел, как ты пялишься на мою грудь!.. — Да пожалуйста.˗ˏˋ ꒰ ☼ ꒱ ˎˊ˗
— …а это отец! Разложив перед собой изрисованный лист бумаги, Анджелл тычет в рисунок маленьким пухлым пальчиком. Совсем недавно он, плюхнувшись на попу в своём домашнем комбинезончике, рассыпал по полу цветные мелки и сел рисовать портрет их семьи, старательно выводя «палка-палка-огуречик» на белой бумаге и прикусывая свой маленький язык от усилия. Закончив, гордый собой, он позвал папу, чтобы тот оценил его работу, и Чонвон, слегка кряхтя, опустился на пол рядом с ним, вбок вытянув облачённые светлыми домашними штанами ноги. — Ва-ау, — Чонвон с любопытством разглядывает красочный рисунок. — А это кто? — он тыкает в маленькое лицо, расположенное на рисунке рядом с собой, и его сын звонко хлопает в ладошки. — А это новый член нашей семьи! — авторитетно заявляет он, со знанием дела ткнув пальчиком в выпирающий животик Чонвона; его папа слегка хихикает от щекотки. — Когда будет известно, девочка это или мальчик, я перерисую рисунок. Стоит сказать, что Анджелл действительно умён, и даже своими немного неумелыми ручонками способен дать зрителю возможность точно угадать, кто есть кто; он даже отца семейства узнаваемо изобразил! Его круглое лицо, острая линия челюсти, немного впалые щёки и даже выделенные скулы. Конечно, скулы были нарисованы лишь двумя чёрными линиями, но для Чонвона Анджелл был Пикассо, и все, кто так не думал, могли смело отправляться в Ад. — Детка, ты просто молодец, — с мягкой улыбкой, озарившей кукольное личико, Чонвон поглаживает по голове гордо надувшего грудь Анджелла, приминая его непослушные кудри тёмных волос. — Очень красиво. Подаришь отцу? — А когда он вернётся? — любопытствует Анджелл, задрав вверх курносый носик. Чонвон мягко выдыхает: — Должен скоро прийти, — омега мимолётно бросает взгляд на настенные часы, тихо отстукивающие ритм по секундам: стрелки лишь к семи вечера приближаются. — Они там тренируют штраф… штрафные броски? — о, но он до сих пор не в курсе, что именно они означают. Однако сын и его папа оба оказываются удивлены; посторонний звук не даёт Чонвону договорить. Анджелл забирается к нему на колени, взволнованно вытягивая головку к проходу: — О, отец! Отец вернулся!.. Резкий щелчок ключа в замке сопровождается агрессивным толчком в дверь, поражающим слух громким звонким стуком. Фигура Джея, облачённая в лёгкую футболку болотного цвета и свободно сидящие на бёдрах джинсы, показывается в проходе. Он громко захлопывает за собой дверь, с тихим скрипом вставшую на петли, после чего агрессивно скидывает с плеча на обувную полочку в коридоре сумку, с которой обычно ходит в университет. Рассерженно стаскивая ботинки один за другим, он, сжав губы, молча сдвигает их к стене. — …в него как будто демон вселился, ей-богу, — шепчет на ухо Чонвону обеспокоенный Анджелл, краем глаза поглядывая на отца и цепляясь за шею папы своими тонкими ручонками. Чонвон прижимает к себе сына и обеспокоенно шею вытягивает, чтобы наблюдать за дальнейшими действиями супруга с безопасного расстояния. Несложно догадаться по разозлённому Джею: что-то случилось, и весьма серьёзное. Джей в ярости, а если он в ярости — видит Бог, его сложно остановить. Телефон альфы, очерченный оттянутым карманом его джинсов, бренчит раздавшейся трелью звонка. Тихо выругавшись себе под нос, Джей агрессивно вырывает гаджет из кармана и, приняв вызов, рассерженно прижимает трубку к уху: — Да отъебитесь вы от меня, ёбаный в рот! Хватит мне написывать!.. Анджелл озадаченно глядит на то, как Джей, продолжающий кричать в трубку, скрывается в совместной комнате Донгиль и Вивиана. — Я надеюсь, ему позвонил не работодатель… — лепечет малыш, прижав пальчик к выпяченным пухленьким губам. Чонвон опечаленно выдыхает. — Ага. И не налоговая.***
— Отец! Донгиль, стоит ей лишь завидеть фигуру отца, маячащую перед ней, аккуратно откладывает на пол куколку Барби. Она слышала, как Джей кричал на кого-то, и ей было немного страшно выходить, чтобы поздороваться с ним, но теперь, когда он зашёл в их с братом комнату, — всё ещё с прижатым к уху телефоном — она немного посмелела. Джей рычит в трубку. Ему хочется начать с новой силой, но как только он чувствует давление внизу, сразу остывает. Градус его ярости снижается стремительно, как только он опускает взгляд и видит, как улыбчивая дочь обнимает одну из его длинных ног, задрав маленькую головку кверху. — Всё, Гю, прекращай. Не звони мне сегодня, а то я тебя заблокирую, — бросает он собеседнику на другом конце провода. — Но… — Пока. Фыркнув, Джей сбрасывает вызов и засовывает гаджет обратно в карман штанов. Уголки его тонких губ топлёной карамелью плавятся в улыбке, когда он опускается на корточки перед дочерью. — Отец, — малышка протягивает к нему ручонки, и Джей вытягивает навстречу шею, чтобы она могла уцепиться за неё, закинув вверх ручки, как лианы. — Я так скучала, пока тебя не было… — Я тоже соскучился по тебе, детка, — с выпяченными губами альфа мягко целует Донгиль в носик. — Извини, что сегодня вернулся позже, чем обычно. Донгиль издаёт смущённый звук, похожий на тихое мычание. Девочка играется с рукавами футболки Джея, теребя её своими маленькими цепкими пальчиками. — Ты так сильно кричал на кого-то… Джей мягко улыбается ей, поглаживая очаровательно пухлые ладошки своими мозолистыми пальцами, а сам мысленно себе по лбу уже даёт со всей дури. И как он мог не вспомнить о детях? Нужно было думать, прежде чем кричать на всю квартиру. Как бы то ни было, оправдываться уже бесполезно. — Я не кричал, детка. Я просто… — заминается, но быстро слова подобрать удаётся. — Поссорился кое с кем. Больше я ссориться ни с кем не буду, обещаю. — Правда-правда? — Донгиль всхлипывает. — А то папочка беременный, а для него вредно слушать, когда ты злой, — она качает головкой совершенно очаровательно, и Джей усмехается. — А ещё, — она легонько бьёт ладошкой по поясу штанов альфы. — У тебя ширинка расстёгнута. Спохватившись, Джей, ахнув, спешит подтянуть молнию вверх с тихим вжиком. — Немножко приоткрылся, извини, — он хихикает, на что Донгиль смеётся тоже, обрадованная тем, что отец, наконец, не сердитый. — Конечно правда. Я очень люблю папу. Сделаю всё для того, чтобы ему было как можно более комфортно. Донгиль трепетно обнимает его руками, пряча маленькое круглое лицо в изгибе медовой шеи. Растроганный, Джей трогательно прижимается к ней в ответ, сползая на колени; поглаживая худую спинку, альфа кладёт острый подбородок на плечо девочки и мягко целует её в щёку. Оглядывая комнату, Джей движется глазами справа налево; в глубине просторного помещения расположен уголок дочери, освещённый широким панорамным окном и мягкий благодаря молочным в светло-фиолетовую волнистую полоску обоям. Белая деревянная кровать широкая, заправлена аккуратно руками Чонвона ворсистым покрывалом горчичного цвета; она может уместить на себе трёх, а то и четырёх человек. Бывает даже, что они спят в кровати Донгиль всем семейством, но чаще это происходит на постели родителей. А на кровати Вивиана, прижавшись друг к другу, в обнимку сопят сыновья — сам Ви и Райан. Обхватив тела друг друга конечностями, как коалы, они мерно сопят, спрятавшись под мягким бамбуковым одеялом. От стены с детскими изображениями забавных обезьянок на обоях их отделяет деревянная стенка кровати; голова Райана над головой Вивиана, его подбородок упёрся в макушку младшего брата, и они сладко спят, провалившись, вероятно, в очень глубокий сон. Джей не может удержать расплывающиеся в улыбке обожания губы. Мягко высвободившись из хватки Донгиль, альфа поднимается с корточек, чтобы тихими, неслышными шагами направиться к кровати. — Они спят полдня, — поясняет Донгиль, выглядывая на братьев из-за его крепкого тела. — Как с обеда заснули, так теперь и до самого вечера. — До сих пор сопливят? Папа ещё не водил их в садик? — Сегодня нет. Джей хмыкает. Видимо, его сыновья пошли в него и захотели показаться самыми крутыми в своей группе в детском саду, поэтому воспитатели не успели уследить за тем, как почти всю послеобеденную прогулку Райан и Вивиан пробегали без курток. А после оба нажаловались Чонвону на «болящее горлышко». Экая напасть — хотя бы лекарства были запасные, и на том спасибо. Джею не хотелось просить деньги на таблетки и сиропы у своих родителей, несмотря на то, что отец по своему обыкновению ежемесячно переводил на карту в качестве поддержки, а родители Чонвона оплачивали съём жилья. Им повезло, что папа омеги смог найти хорошую квартиру, где была возможность разместить шестерых человек: она была не самая просторная, но всё ещё трёхкомнатная. Попавшие в подобную жизненную ситуацию, они не смели просить о чём-то большем. Джей осторожно ставит колено на край кровати, и матрас немного прогибается под его весом. Райан, спящий чуть более чутко, слегка ворочается, реагируя на шевеление, но не просыпается. С облегчением выдохнув, альфа тянется вперёд, чтобы коснуться губами тёплого лба малыша. А после он тянется и нежно целует в висок приоткрывшего во сне ротик Вивиана, чьи тёмные реснички трепетно подрагивают. — Давай тогда уйдём к ним, чтобы не мешать, — предлагает он Донгиль, оттолкнувшись от кровати. — Поиграем в дорогу. Вроде бы, ты хотела гоночную трассу построить? Донгиль с сомнением косит взгляд за его бок. — А папа не скажет тебе посидеть с ними? — Если скажет, я посижу. — Но ты не переоделся… Голову Джея всё ещё слегка ведёт от хоть и небольшой, но всё же порции крепкого алкоголя. Выдохнув, он снисходительно качает головой, стараясь подавить рвущуюся на лицо улыбку. Лучше я проведу больше времени с тобой, чем потрачу ещё минуты на переодевание остаётся неозвученным. Он дорожит каждой секундой. — Ничего страшного, переоденусь перед ужином. Донгиль, глядящая на него снизу вверх абсолютно преданно своими узенькими блестящими глазами, широко улыбается, обнажая маленькие зубки. Джей берёт её за руку, пряча липкую от сладости и пота ладошку в своей.˗ˏˋ ꒰ ☼ ꒱ ˎˊ˗
Анджелл почти всегда с Чонвоном, поэтому и сейчас уже болтает коротенькими ножками на высоком стуле, с любопытством наблюдая за тем, как папа шкварчит посудой к ужину, расставляя тарелки на столе. Донгиль выбегает из комнаты, семеня по полу светло-розовыми короткими носками с бахромой, что уже протёрлись все из-за постоянных скольжений по гладкой поверхности. Джей следует за ней; на одной из его рук сидит Райан, что со взъерошенными спутанными волосами, торчащими во все стороны, зевает, прикрывая рот ладошкой, после долгого, но сладкого сна. На крепкой шее альфы, ногами её обхватив, разместился Вивиан, который, напротив, несмотря на свой сопливый нос-пуговку быстро моргает своими маленькими глазами-бусинками, с любопытством оглядываясь по сторонам. Вивиан — самый младший в семье, поэтому для него свойственно быть немного… любопытным. Конечно, порой это так надоедает и не нравится Донгиль, что они начинают драться; тогда Чонвону хочется по губам им надавать, но он этого, конечно, не скажет. — А где Сэра? — интересуется Джей, но почти тут же получает ответ на свой вопрос, когда находит на кухонной стойке свернувшееся клубком животное. — О, привет, Сырничек. Сэра — их любимая кошка, в прошлом — бездомный котёнок, которого Джей, добрая душа, подобрал по дороге домой из университета года два с половиной назад. Тогда у неё была инфекция, поразившая глазки — благо, они обратились в клинику вовремя, прежде, чем она смогла ослепнуть. В тот день у них не было того, чем можно было бы накормить животное, и Чонвону пришлось сцедить в бутылочку немного своего грудного молока; кажется, котёнку понравилось. Теперь она, будучи крупной взрослой кошкой породы шотландская вислоухая с шелковистой серой шёрсткой, хоть и шебутная и игривая до невозможности, была любимицей семейства. Джей опускается на корточки, чтобы сыновья смогли слезть с него. Пританцовывая бёдрами возле раковины, Чонвон, насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую песенку, даже не сразу замечает присутствие супруга рядом. Он ахает, когда сзади обдаёт чужим теплом, а после мускулистое тело прижимается к нему, и чужие натренированные руки устраиваются под талией, мягко ложась на выпирающие тазовые кости. — Не пытайся быть внезапным, тебе не идёт, — бормочет Чонвон с хихиканьем. Мигом обернувшись, он сталкивается взглядом с прищуренными тёмными глазами Джея, огнём горящими. Тот, ничего в ответ не промолвив, поддаётся вперёд, и Чонвон прикрывает глаза, когда чувствует, как без лишних слов его накрывают чужие тонкие уста; прижимаются к губам, сминая с удивительной нежностью и тонким, но ощутимым шлейфом страсти. Заученные движения повторяют, но ощущается каждый раз по-новому, мягкими и вместе с тем собственническими жестами показывая друг другу пылающие чувства. С тихим чмоком вытеснив маленькие пухлые губы Чонвона из плена своих, альфа тянет ласковую, немного насмешливую улыбку. Супруг улыбается ему в ответ, слабо упираясь ладошками в широкую грудную клетку. — Ты не поздоровался со мной сегодня, — Чонвон выпячивает нижнюю губу до отказа совершенно очаровательно, и Джей не может тихо не рассмеяться, нырнув вниз, чтобы коротко клюнуть в неё. — И напугал нас с Джеллом своими криками. — Прости меня, тыковка. Я не хотел. Я не ожидал, что так получится, — он неловко трёт заднюю сторону шеи. — Конфликт в баре. Чонвон хмурится. — Что стряслось? — Ничего серьёзного. Если что, я всё улажу. Чонвон отводит глаза в сторону, на короткое мгновение в пол их потупляя. С его уст срывается озадаченное мычание. — Расскажешь потом? — Да, если получится. Но это не особо важно. — Ну смотри, — по хитрому подозрительному прищуру Чонвона понятно, что мужу он не верит, однако на дальнейшие расспросы не решается, не желая портить тёплую атмосферу ужина. — Садись тогда, ужинать будем. И проверь, чтобы дочь нормально на стуле расположилась. Большой плазменный телевизор играет на фоне какой-то мистической передачей, освещая светлый дубовый стол. Джею на колени спрыгивает Сэра, которую он немного рассеянно поглаживает по меху, потирая мягкий живот. Насмотревшись на это, Вивиан дует губы и причитает: — Пап, а я тоже хочу к отцу на коленки!.. Удивлённый просьбой, Чонвон оборачивается, пока Джей подхихикивает над канючащим мальчишкой. — Я уже поставил тебе тарелку, Ви. Как вы будете есть вдвоём? — У нас получится! Ну пожалуйста! — Вивиан своими блестящими глазами сверкает, жалобно хлопая длинными ресницами. Джей хмыкает: — Да ладно тебе, пусть садится. Чонвон выдыхает. — Ладно. Только учти, что тебе надо съесть всё, иначе больше ты не будешь сидеть у отца на коленях. Вивиан кивает со всей ответственностью, мотая головой быстро-быстро. После он аккуратно слезает со стула и, неуклюже перебирая своими маленькими ножками, ковыляет к Джею, что руки к нему протягивает с улыбкой, приветственно принимая в свои объятия. Он поднимает сына с лёгкостью, придерживая его под мышками, и малыш смеётся, болтая ногами, облачёнными в крохотные домашние тапочки с заячьими ушками, в воздухе. Джей коротко целует его в щёку, прежде чем уместить на своих бёдрах, обтянутых потёртыми домашними клетчатыми брюками. Он хмурится, когда его супруг ставит перед ним тарелку с неаппетитно выглядящими остатками… Что это вообще? Немного похоже на оранжевого оттенка кашу, но с какими-то прожилками. — Эм, — просто выдаёт он, пялясь в тарелку. Чонвон хмыкает: — Это с завтрака они не доели. Выкидывать жалко, доешь ты. Потом самгёпсаль тебе дам. — А что это? Чонвон пожимает плечами. — Наверное, тыквенные потроха. — Чонвон, ты серьёзно? — Джей фырчит, с отвращением пряча лицо в изгибе шеи хихикающего сына, ёрзающего на его коленках. Звонко хлопнув в ладоши, Райан хохочет; он проходится пальчиками по концам коротенькой тёмной чёлки, тонкими прядями лежащей на лбу, и подталкивает Анджелла в бок зачем-то. — Отец, папа шутит! Это просто остатки тыквенной каши, там ничего такого нет! Они вкусные!.. — Так смешно, меня аж блять трясёт, — фырчит Джей. Альфа бросает возмущённый взгляд исподлобья на Чонвона, что, окутывая его своим сладким с оттенком кислинки нежным ароматом персика, мгновенно оборачивается, пытаясь ладонью прикрыть улыбку. — Ладно, — тускло продолжает он, угрюмо берясь за столовый прибор. — А почему тогда не доели, если они вкусные? Этот вопрос застаёт всех четверых малышей врасплох; однако Райан, бегая глазами по столу, быстро находит решение проблемы. — Это всё Джелл! — ябедничает он, вытянув палец и тыча им в сторону обескураженного Анджелла. — Он нас отвлёк, мы и не доели! Анджелл возмущённо приоткрывает свой маленький ротик, так манерно, что заставляет Чонвона и Джея, обменявшись нежными взглядами, незаметно хохотать над ним. — Ах, так ты, да?! — восклицает мальчик, сжав руки в маленькие кулачки. — Опять всё на меня сваливаешь? Вы сами не доели! — Ты сказал, что каша невкусная!.. — шмыгнув сопливым носом, настаивает не желающий с позором проиграть Райан. — Папина еда не может быть невкусной, — вдруг авторитетно заявляет Вивиан, кашлянув, а после строго вытянув торчащий указательный пальчик вверх. Тут же оба пристыженно замолкают, подгоняя Донгиль, уже незаметно подцепившую и отправившую в рот кусочек гриба из своей говядины с гарниром из овощей, в открытую хохотать над ними; видит Бог, она бы точно обозвала братьев, если бы родителей сейчас не было рядом. — Спасибо, детка, — наклонившись Джею за плечо, Чонвон мягко целует младшего сына в макушку, а после коротко касается губами и выбритого затылка мужа, чьи тёмные с проблесками редких мелированных прядей волосы назад зачёсаны небрежно. — Милые, не ссорьтесь. Приступайте уже к еде.˗ˏˋ ꒰ ☼ ꒱ ˎˊ˗
— Рики сказал, что его отец уходит в отпуск, — говорит Чонвон. Стоя у балконной двери в кухне, он завороженно наблюдает за постепенно погружающимся в вечернюю атмосферу городом. На улице же всё ещё светло: яркое солнце освещает чистое полотно светло-голубого неба, пронизанного расплывающейся белой полосой, оставленной недавно пролетевшим самолётом, падая на высотные многоэтажки, возвышающиеся за их окнами. Кольцевая дорога, по которой кружат машины, обёрнутая вокруг небольшой церквушки, окружённой сочной зелёной травой, пропадает за продуктовым супермаркетом, возле которого то и дело снуют люди — то стайками, то парами, а то и по одиночке. Зачерпывая остывшие остатки каши из полупустой тарелки, — у него не хватило духу доесть их за ужином — альфа мычит в подтверждение его слов. — Да, господин Нишимура тоже говорил мне об этом. Но мы с ним договорились: он будет платить мне деньги в том размере, который полагается обычным тренерам, а не помощникам, — обернувшись, Чонвон издаёт милый звук, приподняв тонкие тёмные брови. — Я выйду на его замену. — Значит, ты не сможешь ходить на пары? — Когда-то да, когда-то нет, — Джей пожимает плечами почти безразлично, однако видно, что эта тема волнует его, как ничто другое. — Я уже поговорил с ректором и старостой, объяснил им своё положение на эти дни. Я всё наверстаю. А что с тобой? — О, ну, — Чонвон опускает взгляд на выпирающий из-под домашней светлой кофты животик немного растерянно. — Я думаю, я схожу в деканат, чтобы перейти на очно-заочное. Буду бегать зачёты сдавать да курсовую писать. Ёкарный бабай, — он всплескивает руками. — Нам обоим ведь зимой сдавать диплом! Джей хихикает над ним с набитым ртом. — С днём великих открытий! Уголки маленьких губ Чонвона угрюмо опускаются вниз. — Ну это чё за блин вообще капец… — с досадой стонет он. Джей очарованно наблюдает за тем, как омега вытягивает мизинец, после чего убирает им тёмно-карамельную пушистую чёлку, так и продолжающую лезть на высокий лоб. У Чонвона от природы волосы кудрявые, мягкие очень и сами по себе хорошие — Джей уж не понаслышке знает. Его супруг дует щёки, складывая губы уточкой в раздумьях — одно из самых милых зрелищ, что альфа видел в своей жизни. — Тыковка, — зовёт он Чонвона, на что тот моментально реагирует. — Ты ходил на УЗИ сегодня? — он старается отвлечь тему, потому что для Чонвона и их будущего ребёнка вредно нервничать, даже если поводом станет такое весомое событие, как окончание учебного заведения. — Ах, да! — спохватившись, хихикает Чонвон. — Спасибо, что напомнил, — Джей в ответ хмыкает насмешливо, немного озадаченно. — Да, я был в больнице. Мне сказали, что ребёнок в норме, развивается хорошо. Через три месяца мы уже сможем узнать пол малыша! — он возбуждённо хлопает в ладоши. — Мне заказали ещё одну рекламу, скинули неплохую сумму. Через пару дней начну снимать. — Это просто чудесно, тыковка. Ты молодец. Джей дарит супругу свою мягкую тёплую улыбку. Зардевшись от неожиданной похвалы, Чонвон отправляет ему воздушный поцелуй; жующий кашу, альфа еле успевает сделать вид, что поймал его в воздухе, заставляя Чонвона наградить его своим очаровательным смехом. Старший ощупывает выпирающий карман своих домашних коричневых брюк с той самой плюшевой собачкой в нём: она небольшая, всего одиннадцать сантиметров в длину, и поместилась без труда. Он хочет вручить подарок Чонвону сейчас, пока их дети вместе играют в одной из комнат, чтобы насладиться широко распахнутыми глазами, мягкой улыбкой обожания, крепкими объятиями и сладким поцелуем в знак благодарности. — Скоро у нас годовщина, — его лицо тут же принимает задумчивое выражение. — А через неделю после у детей день рождения. Надо будет пересчитать отложенные деньги и решить, куда мы можем сходить, — и только Джей открывает было рот, чтобы дать ответ, ведь подобные размышления посещали его голову, телефон Чонвона бренчит уведомлением. — Ой, щас, погоди. Наверное, это Сону сегодняшнее задание скинул, — он лезет в карман спортивных штанов за телефоном. — Он обещал прислать часам к девяти. Джей только мычит, возвращаясь к не особо охотному поеданию каши; уведомление было похоже на звук, что обычно присылает Твиттер, но ему, честно, всё равно, где Сону отправил Чонвону задание — лишь бы омега успешно выполнил и получил хороший результат. Он напрягается, когда лицо Чонвона меняется спустя несколько долгих, мучительно медленно тянущихся секунд. Омега слегка щурится от горящего экрана телефона, что почти на полной яркости бьёт в суженные кошачьи глаза. Выражение его искажается лёгким отвращением; губы кривятся в непонимании, а аккуратные брови складываются хмурым домиком. Джей уже хочет поинтересоваться, что же такого он увидел, но не решается, сам одолеваемый неприятными догадками. Его самые худшие мысли подтверждаются, когда Чонвон, быстро преодолев расстояние до стола в несколько широких шагов, разворачивает к нему экран телефона: — Что это такое? И Джей замирает, обуреваемым нахлынувшим на него смертельной волной, окатившим с ног до головы страхом. Фотография, открытая на светящемся гаджете, буквально потрясает его сознание: полураздетая девушка, выставившая вперёд округлую грудь, почти прижимается бюстом к его лицу, прижимая руку к паху, туда, где расстёгивается молния ширинки. Из-за свисающих на его плечи густых светлых волос кажется, словно он сам к ней подаётся, намереваясь лицом в грудь блаженно уткнуться. Но ведь всё было совсем не так! — Снова твои выходки, — Чонвон выдёргивает телефон прямо у него из-под носа. Кадык Джея дёргается, когда он болезненно сглатывает тут же скопившуюся в горле от нервозности слюну. — Ч-чонвон, — он пытается оправдаться. — Тыковка, послушай меня- — Ты опять с кем-то флиртуешь, — Чонвон раздражённо упирает руки в бока. — О, Боже! Ну сколько можно? — он не повышает на него голос, но именно этот тихий тон, полный осуждения, выбивает Джея из колеи, заставляя его замереть на месте. — Я не делал этого, тыковка, я-я не делал… — Сколько лет ты уже страдаешь этой хернёй? — тихо фырчит Чонвон. — Я столько раз говорил тебе об этом, Чонсон, столько раз! — в отчаянии он всплескивает руками. — Ты поддерживаешь свой статус, ладно, я понял, — выдыхая, Чонвон кривит губы в ядовитой улыбке, которая пробирает Джея лёгким морозом по коже. — А как же мы? Это стоит того? — он на мгновение прикрывает глаза, чтобы немного остудить пар. — Почему ты, зная, что у тебя семья, продолжаешь флиртовать со всеми и лапать других омег? Ты собираешься продолжать удерживать свою крутость перед другими?.. — Ты не так понял, Чонвон- — Её голая грудь прямо перед твоим лицом, а её руки на твоих штанах, что я должен не так понять? — Я не трогал её, — жёстко выдаёт Джей, неожиданно слегка стукнув кулаком по столу. Не ожидавший подобного жеста, Чонвон, слегка отпрянувший, мгновением позже отринывает ещё чуть дальше. — Я сказал им, что я не один. Они просто мне не верят. И я никого не лапал, не выдумывай. Если ты что-то увидел, не закатывай скандал, а послушай, блять, меня, ёбаная истеричка, — цедит он сквозь плотно сжатые зубы, рассерженный. Только спустя короткие мгновения до него доходит то, что он посмел только что сказать. Чонвон потрясённо замирает на мгновение, прежде чем скептично приподнять брови. Его кошачьи глаза, изгибающиеся мягкими линиями, горят холодом, когда он несильно пихает Джея ладонью в грудь. — Отлично, просто прекрасно, — ядовито шипит он, проходя мимо. Джей почти видит, как он, растянув дрожащие губы в улыбке, прикрывает глаза. — Ты сам виноват, что они тебе не верят. Помой тарелку сам, ублюдок. Я ухожу. И, кстати, — омега с шелестом сгребает что-то с подоконника. — Анджелл хотел подарить тебе. Тело Джея непроизвольно вздрагивает, когда за Чонвоном с громким глухим стуком петель захлопывается деревянная дверь в гостиную, оборудованную под их совместную комнату, а в его глазах пестрит яркими оттенками мелков рисунок, на котором неумело, криво, но старательно изображена их семья. Джей сжимает пальцами тонкую бумагу: в ряд держащиеся за руки, четверо детей и их родители стоят на солнечной полянке, а над каждым красочно расписаны их имена. Даже маленькое личико ещё не рождённого малыша есть. Болезненно сглотнув, альфа чувствует, как сухие губы непроизвольно растягиваются в дрожащей улыбке; грубо проведя по лицу ладонью, яростно смаргивает щиплющие глаза слёзы, что вот-вот рисковали вырваться, после чего лезет в карман, чтобы достать игрушку. У плюшевого щенка светлая белоснежная шёрстка, торчащие в стороны округлые конечности, будто бы он уже готов обниматься, маленький носик-пуговка и такие же блестящие в свете кухонной люстры чёрные глаза-бусины. Его щёчки подрумянены персиковым оттенком, — персиковым, прямо как Чонвон — на концах завязанного под шеей тёмно-красного шарфика белые помпончики, а чёрные ушки согнуты в разные стороны. И этого ты добивался? Съедаемый чувством вины, Джей бездумно вертит плюшевую собаку в руках. Они с Чонвоном ведь так и не договорили про день рождения детей.˗ˏˋ ꒰ ☼ ꒱ ˎˊ˗
— А вот здесь, в углу, я нарисую зайчика!.. Сидя перед графическим планшетом с клавиатурой, Донгиль, облачённая в клетчатую пижамку, водит пластмассовым стилусом по экрану, разрисовывая его разными цветами так и сяк. Её короткие тёмные волосики заплетены в забавно торчащий сзади тонкий хвостик, а спадающая на лицо чёлка закреплена розовой заколкой в виде яркого в горошек бантика — так, чтоб не мешалась. — Вау, — Джей наблюдает за тем, как она выводит что-то непонятное чёрными линиями. — А это что? Он тычет пальцем в экран на толстую розовую полосу. Свободная бордовая футболка мягко провисает на груди, когда он ведёт плечами, лежащий на животе рядом с дочерью. Джей немного сонно щурит глаза, дёргая головой, чтобы спадающие на лоб густые локоны волос не мешались взору. Получается не очень. Донгиль всплескивает руками, словно услышала самую глупую вещь на свете. — Отец, я же уже говорила! Джей неловко пожимает плечами. — Ну я… забыл. По выражению лица Донгиль понятно, что ему уже присуждается звание «Отец года». — Это солнечные лучи, — терпеливо объясняет она. — Ну если солнце у тебя на весь экран сзади, это я ещё могу понять, но почему у него, жёлтого, розовые лучи — это выше моих сил. — Так так и должно быть! — потерянная на мгновение, малышка вскоре находит объяснение смыслу своего художества. — Это абс… аб… — даже её маленькое круглое личико краснеет, пока девочка, пыхтя, пытается выговорить сложное слово. — Ты всё равно не знаешь, дура, — дразнится с соседней кровати Вивиан, поглаживая свернувшуюся клубочком рядом с ним полусонную Сэру. — Такие слова слишком умные для тебя. — Ты осёл! — А ты козёл, — скучающе отзывается её брат. — Замолчи! — обиженно бросает Донгиль. Альфа посмеивается, зная, что в их перепалки лезть нет смысла; малышка лепечет, продолжая попытки донести свою умную мысль. — Абсцен- — Абстракционизм, — ненавязчиво подсказывает Джей, не в силах сдержать улыбку. Возбуждённая и обрадованная тем, что её наконец-то поняли, Донгиль подпрыгивает на месте: — Да, точно! Вот он! Дочь продолжает что-то рассказывать ему, водя своим маленьким пухленьким пальцем над планшетом, но мысли Джея ещё с начала игры были заняты Чонвоном. Груз вины лежит на его душе, словно тяжёлый до невозможности сбросить многотонный балласт. Безусловно, Чонвон, возможно, немного погорячился, но его можно понять; Джей хотел бы извиниться, только не знал, с чего конкретно начинать стоит. Ответ пришёл в его голову сам собой, не заставив долго ждать вместе с заглянувшим в комнату Чонвоном. Он не знал, работают ли все эти манифестации по привлечению к себе людей, но теперь, кажется, уже меньше в этом сомневался. — Чух-чух, ежедневный поезд ухода перед сном заказывали? — Чонвон улыбается немного неловко, закрывая за собой дверь в комнату детей. Он всегда говорит так каждый божий вечер, настигая Джея со своей уходовой косметикой, причём каждый раз отличающейся от предыдущей; альфу всерьёз поражает то, как Чонвону не лень делать это всё и с утра, и перед сном. Его супруг держит в руке небольшую ярко-розовую плетёную корзиночку, внутри которой что-то болтается. — Что на этот раз? — любопытствует он с искренним интересом, склонив голову вбок. Чонвон приземляется на задницу на кровати дочери, и матрас ещё больше прогибается под его весом. Омега мычит; он поправляет свою милую пижаму, состоящую из кофточки и свободных штанов с рассыпавшимися на ткани мордочками медвежат, на груди, прежде чем запустить руки в корзинку. — Маска для лица, — поясняет омега, поймав на себе заинтересованный взгляд альфы. — Только жидкая и прозрачная. Нанесу тебе кисточкой. Это приятно. Пока он разбирается с круглой коробочкой, Джей перекатывается на спину. Он подкладывает себе под голову плюшевую акулу, валяющуюся на кровати Донгиль, шепнув дочери нарисовать их с папой на это время. Получившая задачу, над которой будет трудиться ещё долго и упорно, дочка без сожаления стирает старый рисунок и сразу принимается за новую работу, а Джей с благоговением наблюдает за тем, как Чонвон залазит ему на бёдра по своему обыкновению. Ему не составляет труда принять на себя дополнительный вес, — больше интересно, что ему скажет Чонвон. Пока омега не открывает рта, в неловком молчании окуная кисточку в прозрачную с оттенком фиолетового жидкую субстанцию, но он не из тех, кто любит заминать конфликт, просто забывая его так, будто ничего и не было. — Я тут подумал, — наконец, начинает Чонвон. Его мягкий мурлычущий голос, больше похожий на мяуканье котёнка, вкупе с холодом маски, окатившим лицо, заставляют приятные мурашки рассыпаться по телу. — Я тоже неправ. Надо было выслушать тебя, я сразу полез с претензиями. Извини меня. — Ты мне веришь? — настороженно отзывается Джей. Он мимолётно проходится шариком пирсинга языка по нижней губе, пока муж не начал обрабатывать его подбородок. — Да, — просто отвечает Чонвон, и, если честно, это как гора с плеч. — Прости, что обозвал тебя ублюдком. Было очень… — кажется, ему всё ещё тяжело извиняться. — Было очень некрасиво с моей стороны. — Забудь, тыковка, — хмыкает Джей. — Давай, ещё немного на левую щёку, — Чонвон слегка поворачивает его лицо, касаясь пальцами острой скулы, и альфа подставляет ему место. — Я сам виноват, ты был прав в своих словах, — Чонвон виновато вздыхает, мягко и пристыженно. — Сейчас, когда мы в немного плавающем финансовом положении, нам не стоит ссориться. Мы должны думать о том, как всегда любить друг друга и держаться вместе, — мудро изрекает его маленький супруг. Джей хмыкает, бесстыдно пялящимися на омегу глазами рассматривая его худые широкие плечи и немного натягивающий верх пижамы очаровательный животик. Мягкая красота Чонвона всегда действовала на него успокаивающе, а его сладкий запах персика окутывал с ног до головы. Ему всегда нравились сладкие запахи: аромат персика на руках после мыла, геля или шампуня, на одежде… Аромат Чонвона, которого, кажется, на альфе скоро будет больше, чем на нём самом. Он больше не хочет скрывать запах своего омеги, пропитавший его. Да и теперь нет нужды, наверное. Кажется, Чонвон замолкает для того, чтобы хорошенько обдумать сказанные собой же слова. — Так что ты им сказал? — спрашивает он после недолгого молчания, воцарившегося между ними. Джей цокает языком. — Сказал, что у меня беременный муж. Что у меня есть дети, — он усмехается. — Наверное, они сразу догадались, что это ты, потому что я ещё до этого защищал тебя в разговоре, — Чонвон мычит немного устало. — Не знаю, что теперь будет, но я постараюсь всё исправить. Чонвон хлопает своими тёмными глазами в обрамлении пушистых длинных ресниц. — Всё будет хорошо, дорогой, — и Джей правда верит в то, что всё будет хорошо. — Помнишь, что ты сказал мне, когда узнал, что я забеременел? — Что? — Так и знал, что не помнишь, — Чонвон снисходительно хмыкает, в его тоне нет и капли осуждения. — Ты сказал, что боялся, что будешь воевать со мной за этих детей, потому что я не хотел их оставлять, — Чонвон шмыгает носом. — Тащить их в этот дерьмовый мир. Ты хотел дать им хорошую жизнь, но и я хотел этого тоже. — И я сказал тебе, что не против абортов, — тихо говорит Джей. Он бросает короткий взгляд на Донгиль — та их разговором совсем не увлечена, что позволяет спокойно выдохнуть и расслабиться. — Что это выбор каждого. Но твой выбор… — он немного заминается, медлит. — Был таким. — Да, — лицо Чонвона, слегка затемнённое мягким светом ламп люстры, озаряет мягкая улыбка. — Вообще, когда мне трудно или страшно, я всегда представляю, что бы тот ты мне сказал. И я думаю, что я сделал правильный выбор. И я знаю, почему я в конце концов всегда окажусь в выигрыше. — Потому что тогда, когда мы только встретились, ты смог увидеть во мне то, чего не видели остальные? — Почти. Я всегда, с самого начала, знал, что ты не такой, каким хочешь показаться. Что в тебе есть та доброта и забота, которую все в тебе отрицают, думая, что ты не способен на искренние чувства, — голос Чонвона почти снижается до шёпота. — Просто нужно быть особенным человеком. — И ты стал этим особенным человеком, — Джей ухмыляется, однако его голову одолевает множество очень важных мыслей, нитями переплетающихся друг с другом в непонятный клубок. Он решает оставить это на потом. — О, моё сердце. Это было так чертовски очаровательно. Я люблю тебя, тыковка. — М-м, — самодовольная усмешка украшает лицо Чонвона. — И я люблю тебя, Сон-и. Что хотела от тебя та девушка, кстати? — А, это, — он отстранённо, с отвращением морщит лицо. — Хотела, чтоб я маркером расписался у неё на сиськах. Их всех привлекают мои татуировки и пирсинг, как будто они такого никогда не видели. Я ничего не могу с этим сделать. Чонвон отвечает не сразу, видимо, дав себе эту ситуацию на обдумывание. Немного напряжённый, наблюдая за его реакцией, альфа поддаётся кисточке, что оглаживает его лицо своими мягкими, влажными от вязкой маски ворсинками. А после его супруг тихо смеётся. — Было бы интересно увидеть их реакцию на то, что у тебя и на члене пирсинг есть, — он весело фыркает. — В другом случае распишись ей ещё за меня и за своих пятерых детей, обольститель херов. Завтра же я надену своё обручальное кольцо. И чтоб я больше не видел и не слышал такого. Джей посмеивается в унисон с ним, искренне развеселённый подобным предложением. — Обещаю, тыковка. Я тоже теперь буду носить его. Тихо насвистывая себе под нос мелодию неизвестного происхождения, Чонвон продолжает окутывать его своим комфортом, мягко размазывая остатки с кисточки по лицу мужа. Он уже отложил плотно закрытую баночку с маской обратно в корзинку; теперь, под шарканье Донгиль стилусом по экрану графического планшета и сюсюканья Вивиана с кошкой, омега создаёт на лице возлюбленного полную гармонию, что с примирением настигла и их успокоенные души. Ровно до того момента, пока их спокойствие не оказывается прервано, кем бы вы думали? Райаном! Без спроса и разрешения он вбегает в комнату, уже в своей синей пижамке с мультяшным изображением подводной лодки семеня к кровати сестры с каким-то контейнером в руках. Его родители словно по команде оборачиваются к нему; Донгиль и Вивиан оказываются удивлены его появлением тоже. — Детка, что ты здесь делаешь? — озадаченно интересуется Чонвон, когда Райан закидывает ноги на кровать. — Я уже уложил вас с Джеллом спать… — Я честно отговаривал его выходить из комнаты!.. — кличет откуда-то из дверного проёма Анджелл. Но Райан не сдаётся. Забравшись на кровать всем телом, малыш прижимается к боку Чонвона, шлёпая перед собой прозрачный судочек, где шуршит что-то, по виду и форме похожее на печенье с шоколадными кусочками. — Папа, папочка… — лепечет он, пригревшись под рукой Чонвона, когда омега обнимает его, притискивая к себе ближе. — А помнишь, я готовил печеньки? — Чонвон медленно кивает. — Ты тогда ещё попробовал, сказал очень вкусно и посоветовал отцу побольше оставить, чтоб он тоже попробовал. Сказал, он такое любит… Я сейчас про них вспомнил, — он подталкивает к Джею, от неожиданности потерявшему дар речи, контейнер для еды. — Отец, попробуй! Джей впивается свои цепким взглядом в Чонвона, намереваясь получить от супруга хоть какие-то ответы, но Чонвон смотрит на него с абсолютно странным лицом. Под нетерпеливое ёрзанье Райана и изумлённый взор Донгиль, прижавшей пальчик к губам озадаченно, альфа берёт в руки судочек. С тихим стуком он снимает крышку, открыв защёлку, после чего осторожно вынимает одно печенье. Оно выглядит сделанным немного неуклюже, но всё же мило; сделанное криво, придавленное маленькой ладошкой Райана, с торчащей из твёрдого теста шоколадной крошкой, выглядит не так уж и плохо. Может, оно будет сносным? Учитывая то, что его сыну три года. Под любопытные — некоторые с небольшой опаской — взгляды Джей откусывает кусочек. Острая челюсть напрягается, пока он жуёт печенье с хрустом, смакуя. Спустя мгновение его голова слегка дёргается, а лицо, незаметно исказившееся в мучительном выражении, расцветает натянутой широкой улыбкой — печенье, приготовленное Райаном, жутко солёное. — Это замечательно, детка, — цедит он сквозь зубы, давясь несчастным печеньем, будто у него песок во рту. По выражению лица Чонвона можно понять, что он всерьёз боится, что муж сейчас задохнётся. — Только немного сухо. Можешь принести отцу сок, пожалуйста, чтобы было ещё вкуснее кушать? Обрадованный, Райан хлопает в ладошки. Мальчишка важно надувает грудь, прежде чем подскочить и поцеловать Джея, мазнув губами по его худой щеке. — Я знал, что тебе понравится! — он сжимает кулачки в победном жесте. — Я знал, я знал, я знал, что у меня получится! Сейчас, отец, я принесу тебе стаканчик сока!.. Лучше бы он принёс стаканчик чего-нибудь крепкого, ей-богу; здесь без ста грамм не разберёшься, хотя не сказать, что Джею сегодня ещё не хватило. — Чонвон!.. — яростно кричит он громким шёпотом, стоит ему увидеть скрывшуюся за дверью худую спину спрыгнувшего с кровати Райана и наблюдающего за ним сконфуженно стоящего посреди коридора Анджелла со спутанными взъерошенными волосами. — Меня же завтра весь день будет срать с этого! Я же буду чувствовать себя ракетоносителем «Протон»! Кто ему сказал, что это хорошо? Он же соль вместо сахара ебанул!.. — Я сказал… — Как ты мог ему такое сказать?! Вжимая голову в плечи, Чонвон неловко опускает нижнюю губу, обнажая ровный ряд зубов. — Ну извини. Выругавшись себе под нос, Джей вымученно откидывается головой на плюшевую акулу. Этот день не мог обещать ему меньше потрясений.***
— Что это? Чонвон держит в руках плюшевый брелок в виде щенка в шарфике. Уже в своей комнате, наконец, уложившие детей, они сидят друг напротив друга на разложенном двуспальном диване. Ночник в виде ангелочка, горящий мягким светом, озаряет слабым сиянием их лица. Джей сконфуженно улыбается, потирая шею. Сейчас ему почему-то становится немного неловко, а смущение одолевает с головы до кончиков пальцев ног, выступая слабым румянцем на щеках, хотя, казалось бы, он уже дарил Чонвону тысячи и тысячи подарков. — Это подарок для тебя. Недавно заказывал, не знаю, это было… — заминается, но быстро берёт себя в руки. — Спонтанным решением. Я знаю, тебе нравятся такие вещи. Он напомнил мне тебя, несмотря на то, что я всегда сравнивал тебя с котёнком. Чонвон озадаченно глядит на брелок. Затем переводит взгляд на Джея, после вновь смотрит на брелок. А следом прижимает плюшевого щеночка к своей груди и вместо ожидаемых слов благодарности набрасывается на смеющегося Джея с поцелуем.˗ˏˋ ꒰ ☼ ꒱ ˎˊ˗
— Всем привет, мои золотые, — по пробуждении Чонвон сразу же берётся болтать на камеру, несмотря на то, что его волосы в полном беспорядке, смятая на талии пижама скрутилась где-то возле груди, и, впрочем, он не успел сделать ничего, кроме как разлепить глаза этим ранним утром. — Сегодня я решил сделать очередной влог в стиле «один день из моей жизни во время беременности». Я покажу вам, что я буду кушать, чем я занимаюсь, когда не хожу на занятия, и как справляюсь с заданиями. А ещё покажу вам, как буду рисовать. Утреннее солнце мягко пробивается сквозь щель неплотно задёрнутых тёмных штор, яркими лучиками бегая игриво по стене их комнаты. Джей, подсунувший руки под подушку во время сна, голову разворачивает на другой бок; альфа хмурит густые брови, в полусне улавливая краем уха болтовню Чонвона. — О, — Чонвон, заметивший сонные движения супруга, неосознанно смотрящего в камеру, пододвигается к нему ближе. — А это мой муж! Чонсон-а, поздоровайся со зрителями, — он подмигивает в камеру. Джей подавляет зевок; слегка потягиваясь лёжа, он приподнимается на локтях, рассеянно поправляя большую серую футболку, в которой обычно спит (если не делает это совсем без верха), и пытается сморгнуть остатки сна, глупо хлопая глазами. — Привет, подписчики, — бормочет он, заставляя омегу хихикнуть. — Оставляйте свои комментарии, мы их… оставим закрытыми. Откинув голову назад, Чонвон громко хохочет своим заливистым звонким смехом, подобным журчанию ручейка; и Джей понимает, что лишь в одном этом смехе он находит себя.