Иногда "греть" уши бывает полезно

      Хогвартс-Экспресс мерно постукивал колёсами по стыкам рельс. Гермиона углубилась в чтение «Ежедневного Пророка», Рон как не в себя что-то опять жевал и злобно бубнил. Что? Гарри не мог разобрать, да и не стремился. Этот бубнёж он слушает с самого первого курса и уже воспринимает его как просто фоновый шум. Сам же Гарри застывшим взглядом провожал мелькающие в окошке силуэты деревьев или медленно проплывающие возделанные просторы полей и луговых угодий . Ему было о чём подумать.       С окончания Турнира Трёх Волшебников и гибели Седрика прошёл месяц. Теперь же Гарри, оглядываясь назад, обнаружил, что не так уж и много воспоминаний осталось у него об этих днях. Похоже, память не смогла сохранить всё пережитое. Оставшиеся воспоминания были одно тяжелее другого. Одним из тяжёлых, но ещё не самых худших была встреча с родителями Диггори, которые пришли в Больничное Крыло на следующее утро.       Они не обвиняли его в происшедшем, наоборот, оба благодарили за то, что он вернул им тело Седрика. Мистер Диггори то и дело всхлипывал, а миссис Диггори от горя даже плакать не могла.       — Значит, он совсем не страдал, — сказала она, когда Гарри рассказал им, как умер Седрик. — И знаешь, Амос… он умер сразу же после того, как завоевал Кубок. Должно быть, он был счастлив.       Когда они встали, чтобы уйти, она посмотрела на Гарри и сказала:       — Ты теперь берегись, Гарри, будь осторожнее.       Гарри схватил с тумбочки мешочек с золотом.       — Возьмите это, — пробормотал он. — Это ведь Седрика, он первым добрался до него, возьмите…       Но она попятилась от него со словами:       — Нет-нет, это твое, дорогой… мы не можем… оставь себе…       Конкретно сейчас, направляясь в Хогвартс-Экспрессе в Лондон Гарри ощущал смутное удовлетворение от того факта, что эта тысяча галлеонов осталась при нём. Теперь, находясь в подвешенном состоянии — деньги ему определённо пригодятся. Ведь что ждёт его «там» — он даже предположить боялся.       На следующий вечер после его посещения четой Диггори Гарри вернулся в башню Гриффиндора. Гермиона и Рон рассказали ему, что Дамблдор обратился за завтраком к ученикам школы. Он просил всех оставить Гарри в покое, не задавать вопросов и не просить рассказать, что же произошло в лабиринте. Гарри заметил, что многие обходят его стороной, а некоторые начинают шептаться друг с другом, когда он проходит мимо. Он понял: читали статью Риты Скитер о том, что он неуравновешен и может представлять опасность. Может быть, даже строят свои собственные версии смерти Седрика.       Гарри это волновало. Он опять в центре внимания и не в самом хорошем качестве. Надоело! Вот честно, сколько можно? Такое ощущение, что все эти студенты знают его исключительно по статьям в «Пророке», и это при том факте, что они непосредственно общаются с ним уже четыре года. Живут в одном общежитии. Кое-кто учится с ним в одной группе, а некоторые, да-да, паникёр Финниган, он самый, и вовсе спят с ним в одной спальне. Ещё и Рон…       Гарри, конечно, простил друга за его выверты в самом начале турнира. Но как говорит народная мудрость: когда тебя предали — это всё равно, что руки сломали. Простить можно, а вот обнять уже не получится. Ещё и разговор этот…       Рон рассказал Гарри о разговоре миссис Уизли с Дамблдором перед отъездом домой.       — Она просила его разрешить тебе поехать прямо к нам этим летом, — сказал он. — Но он хочет, чтобы ты пожил у Дурслей, по крайней мере, поначалу.       — Почему? — удивился Гарри.       — Она сказала, что у Дамблдора есть на это причины, — мрачно ответил Рон. — Я думаю, мы должны ему верить, правда?       Каковы эти причины, Гарри уже тоже знал. Только вот Рону не стал рассказывать, и знание этих-то причин — вот самое страшное и тяжёлое воспоминание за прошедшее время. Воспоминание, которое теперь предстоит и обдумать, и проанализировать, и… Много чего, и всё не легче танка.       Кроме Рона и Гермионы Гарри мог разговаривать ещё с Хагридом. Поскольку учителя по Защите от темных искусств теперь не было, во время этих уроков они были свободны. В один из таких часов, в четверг после обеда, Гарри решил навестить Хагрида.       День был ясный, солнечный. Клык выскочил из распахнутой двери и бросился ему навстречу, громко лая и размахивая хвостом.       — Кто там? — проревел Хагрид, появляясь в дверях. — Гарри!       Приготовив чай и водрузив на стол тарелку с плохо пропеченным печеньем, Хагрид откинулся в кресле и пристально оглядел Гарри своими похожими на черных жуков глазами.       — Ты как, в порядке? — грубовато спросил он.       — Да, — ответил Гарри.       — Нет, — возразил Хагрид. — Конечно, нет. Но всё устроится.       Гарри промолчал.       — Я знал, что он вернется, — заявил Хагрид. — Знал это всегда, Гарри. Знал, что он там… э-э… прячется… выжидает. Это должно было случиться. Ну, так это и случилось… И что теперь? Ничего… Будем бороться. Может, сможем остановить его… не дать ему снова… ну, взять власть. Это Дамблдор так считает. Великий человек, Дамблдор… Пока он с нами, я спокоен.       Хагрид увидел по лицу мальчика, что он не верит своим ушам, и удивленно поднял свои лохматые брови.       — Нет смысла сидеть и беспокоиться, — сказал он. — Чему быть, того не миновать. Надо просто быть к этому готовым. Дамблдор рассказал мне, что ты сделал, Гарри, — Хагрид посмотрел на Гарри, и его грудь раздулась от гордости. — Ты поступил, как поступил бы твой отец. А лучшей похвалы просто нет.       После этого разговора Гарри пошёл бродить по окрестностям. В гостиную возвращаться не хотелось, даже разговаривать с друзьями не хотелось. Наплевать, что сейчас предстоит ещё пара Трансфигурации: у него «медотвод» от экзаменов, ха. Он Чемпион Хогвартса, и даже выигравший Чемпион, и сам директор освободил его от экзаменов ещё в самом начале этой гонки со смертью. И пусть позже он получит втык и от Гермионы, и от МакГонагалл, но сейчас… Хотелось тишины и покоя. Так и забрёл на тот самый живописный мост, на котором уже почти полтора года назад состоялся его разговор с Люпином. Оттуда спустился к ручью и засел между корнями могучего дуба под самыми пролётами моста. Перезвон ручейка, пробегавшего по этому ущелью, через которое и был перекинут этот мост, успокаивал мятущуюся душу.       Сколько он так просидел, парень бы не сказал, да только очнулся он от того, что на мосту послышались шаги двух пар ног и пока ещё неясный разговор, который шёл на повышенных тонах. Один голос он опознал — Дамблдор, а вот второй — нет. Да и какая разница? Мешать разговору не хотелось, и Гарри собрался было тихо покинуть своё нагретое место, да только прозвучавшее из уст незнакомца его собственное имя заставило его остаться на месте.       Дамблдор, как он понял ещё с первого курса, тот ещё себе на уме старик. Гарри не был совсем уж тупым оленем, каковым его считал профессор зельеварения Снейп. И выводы делать умел. Вот и сделал выводы, что напрямую Дамблдор ему никогда ничего не скажет. Только исподволь, только через обязательное приключение. Что с походом за философским камнем, что разговор в кабинете после того, как Фоукс вытащил их шебутную компанию из Тайной Комнаты, что в позапрошлом году со спасением Сириуса.       Допустим, в первый год Дамблдора не оказалось на месте, а Макгонагалл отказалась их выслушать. Пришлось всё взять в свои детские ручки. После в Больничном Крыле он сам же признавался Рону, что думает, что это Дамблдор всё подстроил так, чтобы он вновь столкнулся с Волдемортом и проверял его силы. Ретроспектива       — Да нет, всё было правильно, — после паузы ответил Гарри. — Он странный человек — Дамблдор. Я думаю, что он просто хотел дать мне шанс. И что он, в общем, знает обо всём, что здесь происходит. Так что Дамблдор был в курсе того, что мы задумали. Однако вместо того чтобы остановить нас, он меня кое-чему научил, подготовил меня к тому, что должно было случиться. Не думаю, что я случайно нашел зеркало Еиналеж, — это он подталкивал меня к тому, чтобы я его нашел, и сам объяснил мне, как оно действует. Мне даже кажется, это он решал, есть ли у меня право встретиться один на один с Волан-де-Мортом. И я доказал, что готов к этому… Конец ретроспективы       И это ребёнку в одиннадцать, ладно-ладно, двенадцать (почти) лет? Против одного из самых опаснейших и страшных колдунов этого века? То есть, если ты незнамо как сумел победить Его ещё во младенчестве, то… Вперёд! Дерзай! Борись! Так, что ли? И никого ничего в этом не смущает? Вот Гарри, правда, только сейчас, после Турнира и его финала… Смертельного для одного из студентов Хогвартса! Вот только сейчас, когда он подрос и понял, что до Волдеморта ему скакать и скакать, как до Луны Мерлину, вот сейчас его это начало смущать и вызывать закономерные вопросы.       Тогда ему казалось, что всё правильно, всё так и должно быть. Сейчас же акценты сместились, и он стал понимать всю нелепость такого суждения. Он, двенадцатилетний, едва научившийся держать в руках палочку и Волдеморт, с его опытом и знаниями в… А сколько ему было лет? Впрочем, не важно. Сколько бы ни было, тёмный маг однозначно опытнее и сильнее подростка. Но, тем не менее, их снова столкнули лбами. Намеренно столкнули, а не по случайности так вышло. И по совести сказать, в том поединке, на первом курсе, Гарри вряд ли бы выжил, не вернись вовремя Дамблдор. Ведь Квиррелл его почти одолел, превозмогая боль от ожогов, и если бы не Дамблдор, скинувший его с Гарри, то погибли бы тогда оба. Или всё же трое?       Хотя… Волдеморт всё же сбежал и остался условно жив.       И это ещё не вспоминая несправедливой отработки в Запретном лесу!       Второй курс. Когда Фоукс вытащил их: с Роном, Джинни и беспамятным Локхартом, прямиком в директорский кабинет, что сделал директор? Отправил всех в Больничное Крыло! Всех! Миссис Уизли, мистера Уизли, Рона, Джинни. Всех, кроме Гарри. С ним он беседы давай хороводить. Намёки странные подкидывать. Говорить о Выборе. А ничего, что Гарри только что василиск кусал и ядом поливал? Да это ж ерунда на самом деле! Нервы миссис Уизли, испереживавшейся за своих кровиночек, куда как более опасное явление, требующее медицинского вмешательства, ага. Но нет, ты, Гарри, топай-ка на ужин, тебя там все уже заждались. Плохо себя чувствуешь? Да брось мне уши лечить, всё с тобой зашибись!       А вот третий курс и вовсе всем курсам курс. Спасать Сириуса, бегать по ночному лесу в компании одного не слишком ответственного оборотня отправятся опять несмышлёные детишки, а взрослый и сильный волшебник в кабинете в это время чаёк погоняет. Стар он уже кости свои трясти во спасение кого бы то ни было.       Впрочем, как теперь оказывается, и спасать-то никого не нужно было. Всё это была постановка для одного наивного идиота.       Но вот этот вывод как раз выходил из вот этого подслушанного разговора.       Сначала его внимание привлекло то, что собеседник Дамблдора упомянул Гаррино имя, да с такой интонацией, что мальчику передёрнуться захотелось. Да ещё и помянул Тисовую. Вот тут-то Гарри и насторожил свои ушки-на-макушке. Может, хоть так услышит что-то, кроме набившей оскомину фразы: «Это для твоего блага», или «Так нужно, мальчик мой» не объясняя при этом причин такого решения директора.       Вот разговаривающие подошли ближе и остановились прямо над убежищем парня, и он смог разобрать, о чём они говорили:       — Альбус, как это понимать? Когда мы с Лили согласились на эту авантюру, даже речи не шло о том, чтобы этот недоносок стал наследником рода. Да ещё и в обход законного наследника, моего родного сына!       Мужчина тряс перед директором какими-то пергаментами, имеющими внушительные и жутко официальные печати. И чем больше смотрел на него Гарри сквозь неплотно пригнанные доски моста, тем больше убеждался, что перед ним…       Джеймс Поттер???!!!       — Мальчик мой, не грузись понапрасну. Всё ещё можно исправить. Как ты знаешь, Волдеморт воскрес, и вам с Лили и Гарольдом снова угрожает опасность. Мальчишка снова прекрасно сыграет роль громоотвода, как уже сделал это в ту ночь. А вы будете продолжать жить и не думать о смерти собственного сына.       От этого колючего и холодного тона всегда ранее доброжелательного наставника захолонуло сердце, и Гарри непроизвольно вскрикнул, тут же прикрыв себе рот обеими ладонями. Глаза расширились, став размером с галеон. Взрослые тихого вскрика не услышали, его заглушил перезвон ручья, перекатывающегося по валунам ущелья.       — Но при этом этот подкидыш будет числиться наследником рода! С признанием этого факта, Дамблдор, не только мы с Лили лишились доступа к сейфам рода! Теперь можешь даже не приставать ко мне с вопросами финансирования Ордена. Мне бы семью прокормить!       — Оу, а вот об этом я не подумал, — озадачился Дамблдор и задумчиво стал теребить свою бороду. — Ну, ничего, Сириус имеет доступ в свои сейфы. Пару лет протянем на Блэковских харчах. Уверен, Сириус только рад спустить своё состояние на Орден, который противостоит кумиру его семьи. А уж крестника поддержать — святое дело.       — О, да! — хохотнул Джеймс. — Он настолько ненавидит родственников, что не задумываясь отдал своего малолетнего племянника, сына пропавшего Регулуса, любимца Вальбурги, на замену Гарри. Отдал на верную смерть. Вы уверены, что осталась только пара лет?       — Вполне, — вздохнул Дамблдор. — Вот, если бы Волдеморт не возродился, тогда ещё не известно, что бы было. Теперь же… О, нет, он не сразу начнёт свою кампанию, но и больше года он скрываться и копить силы не станет. Я слишком хорошо его знаю, чтобы суметь спрогнозировать его последующие шаги. Через полтора-два года всё будет решено.       — И вы уверены, что всё будет решено именно в нашу пользу? — скепсис в голосе «отца» так и резал слух.       — Вполне, мальчик мой. Вполне.       И они продолжили путь по мосту, возобновив беседу только в самом конце перехода, так что Гарри их больше слышать не мог. Но и того, что он услышал, было достаточно. Достаточно, чтобы понять, что вся его жизнь до этого момента была одной большой сплошной ложью.       Теперь же предстояло решить: как быть дальше. В свете того, что он оказывается не Поттер вовсе, а вовсе даже Блэк, получалось, что Дурсли ему не родственники никаким боком. И вся его жизнь у них… То есть и сейчас он к ним возвращаться не обязан! С другой стороны, Сириус, дядюшка, как оказалось, а не крёстный, тоже жив и здравствует и заведует фамильными сейфами, так на что тогда жить самому Гарри, если он не Поттер? Продолжать бы и дальше пользоваться сейфом в Гринготтсе, в наказание Поттерам за такую грандиозную подставу, да только он не за зря в Гриффиндоре учится.       Рвать с Поттерами — так рвать окончательно. И в сейф больше ни ногой. Ничего ему от них, обманщиков, не нужно. Так что тысяча, что сейчас оттягивает школьный сундук, будет ему в самый раз.       Раз Гарри Поттера вообще-то не существует, так и нужно сделать. А вот потом уже разбираться со своим статусом и положением, как Блэка. Ещё вопрос, к кому теперь обратиться с такими вопросами за разъяснениями. Вот тут бы Малфой, тоже Блэк наполовину, подошёл идеально, да только он сам же с ним отношения ещё с первой встречи попортил. Плюс не стоит забывать тот факт, что Малфои сражаются на стороне Волдеморта, а уж с ним Гарри дел иметь не хотел вовсе. Как бы там ни было, но тот оставался его врагом по определению. Даже несмотря на живых, как оказалось, родителей.       Тьфу ты, сам запутался: родители, которые не родители.       Вот и получается: куда пойти, куда податься, кого найти, кому отд… кха-кха… Мнда, это куда-то не туда его унесло.       Насчёт того, что его найдут и препроводят к Дурслям, парень не переживал. Это он на третьем курсе был лопушок лопушком. А в процессе подготовки к турниру он перелопатил столько методов волшебного и не очень поиска, как вещей, так и людей, что уже давно сбросил с себя все маячки, которые было тоже довольно неприятно обнаружить на себе и своих вещах. Самым обидным был маячок авторства «подруги», который он обнаружил на дужке своих очков. Зачем ей-то за ним следить? От возможного поиска по крови он обезопасился простеньким же ритуальчиком, который делает непригодными для этих целей любые органические останки, которые имеют «счастье» отделиться от тела: ногти, волосы, просто перхоть и кровь, конечно же. А уж в том, что у Дамблдора были припасены как минимум пара флаконов его кровушки, он уже не сомневался.       А поиск по имени… Если бы Гарри Поттер существовал в реальности, то и маячки бы были не нужны, а так это имя существует только на бумажках в Министерстве. Главное для Гарри как можно быстрее перестать себя ассоциировать с этим выдуманным, почти выдуманным, именем и начать ассоциировать с другим. Тогда и его собственная магия встанет на его защиту. Как это случилось с недоброй памяти Томом Марволо Риддлом, который в результате стал просто Лордом Волдемортом, и уже никто не помнит его имени, данного при рождении.       Вот только вопрос — а стоит ли ассоциировать себя с Блэком? Гарри Блэком? И вообще он Гарри? Или нет? Как назвали его истинные родители, одним из которых, как он теперь понимает, был младший брат Сириуса Регулус Блэк?