Не то чтобы жаль

Ему не то чтобы жаль его. Как может быть жаль того, кто измывался над тобой всю свою жизнь? И после её завершения продолжал это делать. Ему не то чтобы жаль его. Как может быть жаль того, кто был, кажется, рождён в этом мире, дабы усложнить собственным существованием чужое? И умер, видимо, ради всё той же цели. Ему не то чтобы жаль его. Он почти не плакал, только обронил пару скупых, худеньких слезинок, когда всю группу известили о скоропостижной гибели соло-гитариста при невыясненных обстоятельствах. На самом деле, не плакал никто. Но все думали, что будет плакать он, тот, кто скорбит даже по прибитому чужой крепкой рукой комару или сбитой на дороге кошке. По кошке он всё-таки скорбил сильнее и искренней. Ему не то чтобы жаль его. Он с непоколебимым спокойствием рассматривал прижизненные фотографии своего коллеги, который везде выглядел как-то одинаково. В разной одежде, с разными гитарами, да, но всё равно подозрительно одинаково. Вечно молодой, высокий, прямой, белый. После смерти он остался таким же. И совсем не жаль было его, лежавшего со сложенными на груди, посиневшими руками в открытом гробу, вокруг которого, как тараканы вокруг случайного кусочка пищи, столпились приглашённые на похороны. Норвежец стоял в первых рядах и свысока смотрел на приодетого покойника, находя интересным то, как старались, но так и не скрыли, кажется, ещё теплящийся в собственной глубине порез на тонкой шее, чьё строгое изящество подчёркивал застёгнутый на первую пуговицу белый воротник рубашки. Поверх неё чёрный пиджак с тёмно-синими отворотами, кой швед никогда не надел бы по своей воле. И ведь не жаль такое добро закапывать с ним... И его не жаль. Ему не то чтобы жаль его. После всей этой суматохи с похоронами он даже не заливал горе алкоголем, как делал то Пиклз. Пиклз вообще всё всегда заливал : и хорошее, и плохое, и радость, и горе. А он не стал, ибо ничего из вышеперечисленного не ощущал : ни хорошего, ни плохого, ни радости, ни горя. Ему не то чтобы жаль его. Без соло-гитариста группа долго не протянет, но и откладывать концертный тур ради прослушивания кандидатов на роль нового участника коллектива было нельзя. В ближайшее время они будут выступать вчетвером, что означает то, что ему придётся играть за двоих. Неумелые поздравления от других музыкантов с тем, что он наконец-то сыграет соло, не значили для него ровным счётом ничего. Он воспринял это как должное. Гораздо счастливее был бы он, если бы сам Сквизгаар лично разрешил ему солировать на концерте. Это было его мечтой, ради осуществления которой он с каждым днём всё упорнее практиковался в игре на гитаре, стараясь достичь уровня коллеги и, быть может, даже стать лучше него. А сейчас всё это потеряло смысл. Жаль. Для чего стараться? Для кого? Нет его больше. Ему совсем не жаль его. Он наносит грим, одевается, вешает гитару на ремень. Совсем скоро она, как и её владелец, откроется людям с новой стороны. Он выходит на сцену вместе с группой, машет рукой гигантскому стадиону, заполненному зрителями до самых последних мест. Сегодня аншлаг, всем хочется посмотреть на поредевшую группу и услышать соло в исполнении её единственного гитариста, Токи Вортуза. С ним он должен был открыть концерт, как раньше это делал Сквизгаар. Он почти не волнуется, даже руки его ни капли не вспотели, отчего и держали гриф очень крепко. Нейтан громогласным рёвом объявляет о грядущем выступлении Токи, и зал разрывается аплодисментами и восторженным свистом. Но всё стихает, как только загорается центральный прожектор, освещая собой его, опустившего длинноволосую голову на грудь, а руки - на гриф и деку гитары. Его лица не видно. Стоит в ожидании всё : группа позади, охваченная темнотой, зрители, небо, воздух и он сам. Наконец, он берёт первую ноту и выдерживает её дольше положенного. Не может играть дальше. Пробует, старается, честно пытается вывезти, но формально и фигурально оступается. Не сделав и шага, путается в ватных, подкосившихся ногах и падает на колени, руками опираясь на запятнанный следами грязной обуви пол. Короткими ногтями скоблит его, подгибая шершавые тонкие пальцы, и сдавленно выдыхает. Из его лёгких со свистом выходит весь воздух, всё, что в нём было. Ни чувств, ни слёз, а только воздух. Воздух - такая важная для любого человека вещь, без которой жизнь невозможна. В тот вечер он понял, что для него воздух. Точнее, кто. Он ничего не сказал тогда. Нет, всё же сказал. Что-то очень похожее на "скрижаль", "печаль" или "шаль", но совсем не это. -Мне жаль.. ...А всё-таки ему жаль.