Теперь твой бардак — мой

Он хочет прижать ее к себе после нападения Донни Фастера. Она заметно дрожит на пассажирском сиденье. Ее тело, наконец, осознает, что могло произойти. Он наблюдает за ней краем глаза, пока они едут в тишине. Сейчас они всего в нескольких кварталах от его квартиры, направляются туда по молчаливому согласию Скалли. Она ничего не сказала с тех пор, как они ушли от группы полицейских вокруг ее дома. Держа на лице профессиональную маску агента Скалли, она дала показания, пока он не смог уговорить ее выйти из злополучной квартиры и сесть в свою машину. Ее лицо было пустым. Взгляд был отстраненным с того момента, как он появился в ее квартире. Она не моргала, стоя там в своей полосатой пижаме, с кляпом на шее, с кровью на руках и лице. Ее лицо оставалось пустым, когда она подняла пистолет и выстрелила в Фастера. Она никак не отреагировала, когда он шагнул к ней через тело, заключая ее в объятия. Он беспокоится. Он не думает, что когда-либо видел ее такой потрясенной. Малдер паркует машину возле своего дома. Он поворачивается к Скалли, открывает рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но она уже трогается с места, машинально расстегивая ремень безопасности и выскальзывая из машины. Он беспомощно следует за ней. Они едут в лифте в тишине. Когда он открывает дверь своей квартиры, она входит и садится на его диван, не включая свет. Он следует ее примеру, тихо запирая входную дверь, прежде чем включить свет на кухне и пару ламп в гостиной. Мягкий желтый свет окутывает их, и он может хорошо рассмотреть лицо Скалли. Она пугает его. Совсем немного. Ее глаза пусты. Она смотрит в никуда. Он опускается перед ней на колени: — Скалли, мне нужно взглянуть на твои руки. Он не хочет прикасаться к ней без ее согласия. Не сейчас. Не после всего, что произошло, но он беспокоится, что если он не взглянет на осколки стекла, которые, как он уверен, все еще находятся в ее ладонях, то все закончится тем, что придется отправиться в больницу или что-то подобное. Ни один из них не выдержит еще одну поездку сегодня вечером. Он дотягивается до ее пальцев и медленно разгибает их. Он чувствует облегчение. Ее руки выглядят не так уж плохо. Повсюду засохшая кровь, и он может заметить несколько свежих красных капель, выступивших рядом с небольшими осколками стекла, но порезы маленькие и неглубокие. — Я схожу за аптечкой, хорошо? Оставайся здесь. Он медленно встает, стараясь не испугать ее, и как можно быстрее направляется в ванную. Он какое-то время роется в шкафчике под раковиной, прежде чем найти то, что ищет. Сколько раз Скалли «заштопывала» его точно такой же аптечкой в гостиной? Пришло время вернуть должок. Малдер на мгновение останавливается, прежде чем выйти из ванной. Адреналин бьет ключом, и его собственное тело дрожит, когда все произошедшее настигает его. Он встречается со своим собственным взглядом в зеркале ванной и глубоко вздыхает. Давай, Малдер. Ты сможешь это сделать. Развалишься на кусочки позже. Прямо сейчас ты нужен Скалли. Он кивает сам себе, желая, чтобы его руки не дрожали, и возвращается в гостиную. Скалли не двигалась. Он тащит лампу к дивану, чтобы свет был лучше, прежде чем снова опуститься на колени перед ней. — Мои медицинские навыки, возможно, не на одном уровне с твоими, но я могу вытащить осколки стекла. Рассказывать о своих действиях кажется лучшим, что он может сделать. Даже если она не полностью осознает, что происходит вокруг, по крайней мере, если он будет говорить ей, что собирается сделать, прежде чем сделает это, она будет предупреждена. И, как он надеется, непрерывный поток его голоса поможет ей на чем-то сосредоточиться и успокоиться. — Я начну с левой руки, хорошо? Она выглядит немного лучше, чем правая, так что это может быть моим тренировочным раундом, прежде чем я начну обрабатывать наиболее важную конечность. Он отчаянно пытается сказать что-нибудь, чтобы поднять настроение. Он продолжает беззаботную болтовню, вытаскивая осколки стекла из ее рук. Он не совсем уверен, о чем вообще говорит в этот момент, но, наблюдая за Скалли, он может видеть, как она начинает успокаиваться. Ее мышцы расслабились в ответ на его осторожные действия. — Я собираюсь сейчас почистить твои руки. Я не смог найти йод, так что пока придется обойтись водой и мылом. Да, да, я знаю: «Малдер, это негигиенично, Малдер, а как же бактерии». Откровенно говоря, Скалли, я думаю, тебе, вероятно, не помешало бы добавить бактерий. Чтобы сбалансировать нежирный йогурт и пчелиную пыльцу. Ее губы слегка дергаются при этом, и у него кружится голова от удовольствия, что он получил от нее хоть какую-то реакцию. Это первый знак того, что она осознает что происходит с тех пор, как они покинули ее квартиру. Он нежно вытирает ее руки влажной тряпкой, которую прихватил из ванной. Ему нравится это — заботиться о ней. Ему не нравится, что она каким-либо образом ранена, но возможность заботиться о ней, уделять ей внимание, которого она заслуживает, приводит его в восторг. Осторожно, он обматывает ее руки бинтами. Она не вздрагивает и не отстраняется, и когда он намотал ей на руку последний кусок бинта, он поднял голову. Она смотрела прямо на него. Не безучастно, как раньше, а смотрела на него по-настоящему. Он встречается с ней взглядом и чувствует, как легкие сжимаются в его груди. Ему не хватает воздуха. Они не обмениваются ни единым словом, но он видит благодарность в ее глазах. Тихую благодарность за его заботу. И он знает, что его собственное лицо не скрывает ничего. Он чувствует любовь, которую излучает. Я забочусь о тебе, Скалли. Ты значишь для меня все. Это написано на каждой поре его кожи. Он предан ей целиком и полностью. Она его путеводная звезда, его маяк, его якорь. И он думает, что мог бы вполне счастливо провести остаток своей жизни, пытаясь быть таким же для нее. Этот момент растягивается между ними. В нем нет ничего, что кричало бы о волнении и неизвестности. В тот момент, когда Скалли наклоняется вперед и нежно касается его губ своими, наступает безмятежность. Мир встает на свои места. Все встает на свои места. Городские звуки сливается воедино, когда их губы наконец-то встречаются. В их поцелуе нет жара. Нет страсти. Просто спокойствие, которое омывает их обоих. Ощущение, что да, это правильно. Это то, где им всегда было суждено быть. Он нежно обхватывает ее затылок. Они прижимаются лбами друг к другу. Ни один из них не стремится позволить другому уйти. Он нежно кладет другую руку на ее щеку, вытирая безмолвные слезы, которые текли по ней. Это не первый их поцелуй, но даже бы если и был, их история — не сказка. Боль в их жизни не исправить, не смягчить поцелуем истинной любви. Они оба прошли через слишком многое, чтобы простое утешение могло все исправить. Малдер встает, притягивая Скалли к своей груди. Теперь она растворяется в нем, скованность прошлого ушла, когда она позволяет себе начать чувствовать страх из-за произошедшего сегодня. Они не в порядке. Но они будут. Пока они могут противостоять всему, что встречается на их пути, у них все будет хорошо. Он берет ее руку в свою, и они идут в его спальню. Пара ее пижам лежит в его правом верхнем ящике. Запасная зубная щетка для нее в стакане на его раковине в ванной. На прикроватной тумбочке лежит книга, которую она читала в прошлый раз, когда оставалась на ночь. Она спала в его постели, пока он лежал на диване. Измученные после бесконечных часов, которые они провели за вином и просмотром материалов старых дел. Здесь для Скалли есть место, и она это знает. Что бы ни случилось, у нее всегда будет ключ от его входной двери. Он всегда будет оставлять одеяло на ее стороне кровати откинутым. Он всегда будет ее ждать. Пусть сейчас они спят. День был долгим, и впереди будут еще более долгие. Пусть они спят, крепко обняв друг друга, несмотря на страх потери, который всегда присутствует. Пусть они спят, уверенные в том, что, что бы ни случилось, они поддержат друг друга. Всегда найдется место друг для друга. Пусть сейчас они спят.