Лечим УК РФ

Мне не то, что плохо, мне нехорошо

Паша Техник

***

– Скажи им: у тебя какая радость в жизни? Радость в жизни какая?

– В смысле "радость в жизни"?

– Ну просто: радость...чтоб ты был радостный в жизни. Какая у тебя радость в жизни?

– Чтобы я был живой.

Разговор двух бездомных

***

Столько лет

Я шагаю в чужих сапогах

Может, скоро дойду

Может, брошу табак

ПЕРЕУЧЕТ – ТАБАК

***

Один человек полюбил другого

Как скучно и сколько таких историй

Помни, я добыл для тебя огонь

И мы уже бежим из Претории

Miyagi & Эндшпиль – Silhouette

__________________________________________________________________________

Всё неизменно. Всё вечно.

      Алан останется в городе и до конца службы будет рядом с Сашей, всё так же поддерживая и защищая того, отдавая ему все свои силы чувств.       Батраз предложит Хетагу начать всё заново, а тот, не видя других вариантов, согласится, коря себя за глупое поведение.       Аслан, благодаря поддержке старших, уйдёт из медицины и посвятит себя музыке. Она – его единственная.       Сослан и Азамат продолжат жить вместе, вместе выходить из дома и разъезжаться по местам службы. Короткие встречи будут перемежаться с длинными рабочими днями, но парней будет устраивать и это. Главное, что вместе, что рядом.

__________________________________________________________________________

      День был до ебъебинения обычным. Шесть утра. Темноватые, больничные, плиточные, холодные коридоры хрустели кроксами, туфлями, кроссовками. В комнате отдыха уже светло, лампы мы не включаем, электричество экономить смысла нет, просто так приятнее. Лёгкая темнота расслабляет глаз, да и после дежурства больше всего хочется сдохнуть или поспать, останавливаемся всегда на втором. А спать принято в темноте. Потому и свет не включаем.       Я заполняю журнал дежурства на сегодняшний день и молюсь, чтобы к нам не закинули кардиологов. Я привык к своей "команде". Они ко мне, соответственно, тоже. Сейчас заполню последнюю графу с датой и временем начала смены и сяду хоть в кресло, оно будет помягче деревянного табурета. – Шестая бригада! Кудзаев. На выезд! Кудзаев. Кадиев. Тускаев.       Не посижу. Расписываюсь за себя и протягиваю планшетку Хетагу. Мужчина нехотя поднимается со стула, не забирая из рук бумаги, чиркает роспись и выходит в коридор, попутно ударяя пяткой кроссовка по дивану.       Хетаг – мой старший фельдшер. Работаем с ним с самого начала, на данный момент мы представляем уже какой-то один живой организм. Передвигаемся, говорим, действуем синхронно.       Хетаг достаточно холоден, циничен, строг и груб, но только когда дело касается работы. Работа для него – служба. И он действительно служит. Правильно. Чинно. Ровно. Ни шагу назад, ни шагу в стороны. Зато в обычной жизни он полная своя же противоположность: уставший, ироничный, саркастичный, добрый мужик.       От удара по подлокотнику дивана, с него подрывается задремавший Аслан. Он спросонок пытается найти свою обувь, находясь при этом в ней, извиняется за неуклюжесть. Аслан – мой второй фельдшер. С ним мы работаем второй год. Он ещё такая зелень, что жалко смотреть на вечно серьёзно нахмуренные брови. Чтобы понять, что Аслан за человек, надо с ним работать. Кратко? Ну он ответственный, любопытный, серьёзный, безотказный. Работа с ним – как то видео про слабительное и суперклей: не знаешь когда ебанёт. – Аслан! Стой, твою мать! Распишись! – я шагаю за ним в коридор, хватаясь за вторую букву "о" в слове "Помощь" на спине. Парень останавливается, кивает, пишет свою фамилию и убегает пополнять медикаментами сумки и ящик.       Я отдаю бумаги дежурному, у себя на руках оставляя описание вызова, быстро заполняю его, подмечаю, что не срочный, и шагаю в улицу.       Наш кислотно-жёлтый мерин уже у дверей подстанции, рычит мотором, его внутренности открыты, ярко белеют стенами и гремят оборудованием, что проверяет и перекладывает Аслан, ползая коленями по каталке. Хетаг курит неподалёку, опёршись спиной о кабину, он улыбается и лениво смеётся, поддакивая нашему водителю, что высунул голову из щели окна, уместившись ладонями на стекле, а подбородком на ладонях.       Батраз – наша скорость, наш голос, наша выручка и ваша надежда на спасение. Работаем мы с ним недавно, его как раз перевели к нам от кардиологов. Изначально все нехило так напряглись, обходили молодого водителя стороной, перекидывали из бригады в бригаду, косо смотрели на слишком, как тогда казалось, юношеское лицо. Нам он понравился сразу, ну как сказать сразу. Когда в комнату отдыха ввалилось это чудо, хлопнуло рукой по клеёнке, разливая чай Хетага на штаны Хетага, потребовало принять его к нам, аргументируя это очень по-батразовски: "Да ладно вам, ребят, возьмите, пожалуйста, меня ж обратно отправят, а я ж ебанусь с ними". Тогда мы под общий хохот и объединились       Теперь Батраз катается с нами, точнее, катает нас.

__________________________________________________________________________

      Аслан откинулся на кресло в салоне, уложил голову на спинку, застонал, потирая уставшие глаза, Хетаг, что сидел рядом на каталке, похлопал его по плечу: – Мы успеем, поспи.       Выезд был в область, ехать минут тридцать пять – сорок, пробок в позднее время почти не было. Батраз был серьёзен и гнал как умалишённый, Азамат как никогда редко не останавливал его, он лишь с печалью смотрел в окно, Хетаг полностью лёг на кушетку, Аслан заговорил: – Мы не успеем, да? – Успеем, – и Хетаг закрыл глаза. Уже на выходе из машины он поделился с Азаматом своими чувствами: – Клиника? – Биология. – Но мы же ещё даже не посмотрели. Азамат был непреклонен: – Биология.       Нервное напряжение Батраза, угнетённое, пессимистическое настроение Аслана были не просто так. Они чувствовали. Смерть для них – не просто философское понятие, не окончание чего-то одного и начало другого, не рай и не ад. Смерть для них – смерть. Конец. Ошибка. Неудача. Опоздание. Некий извращённый фатализм.       Хетаг болтался где-то за широкой спиной Азамата, увязал новыми ботинками в грязи и думал о жизни. “А что, если там всё-таки именно она? Пауза. Помарка. Везение. Скорость. Жизнь”.       Они зашли в подъезд, поднялись на второй этаж, просочились в душную квартиру. На диване лежала молодая девушка. Рядом сидела мать и сжимала синюю задубевшую руку. Хетаг наклонился к женщине и оттащил от тела, предлагая ей самой измерить давление. Азамат с Асланом окружили девушку. Кудзаев попытался разжать челюсть, Тускаев готовил аппарат ЭКГ. Хетаг нежно разговаривал со старой женщиной, пытаясь сквозь истеричное откровение узнать личные данные её дочери. Он видел, как тяжёлые руки Кудзаева опускались на хрупкую грудь девушки, видел, как Аслан вкалывал адреналин. Это видела и мать, она мяла листки на планшетке Хетага, он успокаивал её. И всё начиналось заново.       Жизнь – это нескончаемый знак бесконечности, что в итоге несомненно приведёт к смерти.       Через регламентированные тридцать минут Азамат вновь примет на руки листок с кардиограммой. Он будет пустым, как и во все предыдущие разы. Аслан молча кивнёт, начнёт сматывать провода.       На часах был второй час ночи. Смертельный счёт на этот день был официально открыт.

__________________________________________________________________________

      На дворе был спокойный, свободный от вызовов вечер, вся бригада сидела в комнате отдыха по привычке опять без света, они тихо переговаривались между собой. Азамат лежал прямо на полу, подложив под голову куртку от зимней формы, мужчина лежал с закрытыми глазами и помогал Хетагу с кроссвордом.       Аслан сидел по-турецки на диване и опять что-то тыкал в своём ноутбуке, периодически спрашивая советы у того же Хетага.       Сам Хетаг сидел за столом, ну как сидел, он распластался по всей столешнице, и уже почти у самого конца её держал телефон, играя в словарную головоломку. Батраз тоже был с ними, он лежал на диване рядом с Асланом, головой на его колене, и с очень увлечённым видом пытался пройти очередной уровень в своём любимом платформере.       В общем, дело было вечером, делать было нечего. Было нечего ровно до того момента, как в дверь робко не постучали, и она не открылась, пуская в комнату тусклый свет из коридора станции. Батраз раздосадовано застонал, стопой ударив по выключателю рядом, на стене. Вслед за загоревшимся светом застонали Азамат с Асланом. На пороге стояла молодая девушка-оператор, она сконфуженно произнесла: – Азамат Казбекович, тут вызов поступил. Я уже всё распечатала и заполнила, распишитесь, пожалуйста, и можете выезжать, – девушка протянула вниз к Азамату планшетку с бумагами.       Мужчина поднялся, ребята вокруг закопошились, Батраз выскочил на улицу. Азамат принял бумаги, поблагодарил девушку, вроде бы её звали Мила. При заполнении графы с подписью Азамат остановился и ещё раз прочитал адрес. "Показалось?" Прочитал ещё раз. "Не показалось". Мужчина ловко обогнал всех на выходе, на ходу быстро расписываясь в копии карты вызова, также ловко запрыгнул в машину и приказал Батразу гнать.       В строке адреса значился адрес Сослана. В графе "ФИО пациента" значились данные Сослана.

***

      Постучал в ту самую квартиру Аслан. Дверь же открыл Сослан, он поприветствовал молодого фельдшера, отошёл чуть назад, впуская Тускаева внутрь, и тут же, застонав, согнулся, хватаясь за правый бок. Когда Аслан прошёл в квартиру, Сослан уже хотел было закрыть за ним дверь, но со стороны лестницы в этот момент раздались удары тяжёлых ботинок, по лестнице бежал Азамат с криками "Стойте!". Парни замерли. Мужчина влетел в квартиру, расталкивая всех вокруг, он поцеловал Сослана в горячий в лоб, сказал ему: "Привет", и отвесил подзатыльник Аслану за забытый им в машине чемоданчик. Пока они крутились в прихожей и шумели, из кухни вышел помятого вида мужчина средних лет. Он хмуро оглядел медиков и со злостью зыркнул в сторону Сослана: – Ты всё-таки их вызвал? Ну и нахуя? – В смысле? – надевая бахилы поинтересовался у этого мужчины Азамат. – Ну а зачем скорая? – Сейчас узнаем, гражданин. Не Вы же вызывали. Поэтому, прошу удалиться, либо не задавать лишних вопросов. – Азамат, успокойся. Это – Алан, – Сослан указал рукой на мужика, – мой сослуживец и, по совместительству, старший. Мы просто решили посидеть после работы вместе. Ничего сверхъестественного. – Хорошо. А у тебя что случилось? Зачем скорая? – А у меня, походу, аппендикс. – Да нет у него нихера. Жрать не надо было курицу острую из KFC. А я говорил ему, что у него желудок слабый, но ему же хочется, видите ли!       Азамат улыбнулся, Аслан хихикнул, Сослан всё ещё в сгорбленном положении прошёл в комнату. Азамат двинулся за ним, махнув Аслану и Алану, мол "один справлюсь, погуляйте".       После тщательного осмотра выяснилось, что болит у Сослана, действительно не аппендикс, а это желудок просто отдаёт в правый бок; что при пальпации никакой боли и неприятных ощущений не возникало; что температуры, на самом деле, никакой и не было, а Сослан её просто надумал; что у парня раньше были подозрения на гастрит, и острое ему так-то нельзя. Беспокоиться было не о чем. Азамат вколол Сослану обезболивающее и посоветовал в ближайшее время посетить гастроэнтеролога. По-хорошему, вызов надо было оформлять как ложный. Азамат мог это сделать, несмотря даже на близкие отношения с Бурнацевым. Работа – к работе. Личное – к личному. Но когда после осмотра пациента, проведения медицинских манипуляций с ним, Азамат уложил его на кровать, прикрыл пледом и отправился за тёплой водой на кухню, он понял, что попросту не сможет не смешивать два этих понятия. На кухне его встретили уже уютно-расслабленный Алан и противоположно напряжённый Аслан. Тускаев при появлении Азамата тут же подскочил с места, Алан весело хмыкнул и сказал: – Аза, мы тут с товарищем-фельдшером обсудили, что неплохо бы собраться с вами и Сосланом пожрать где-нибудь, бухнуть, потрещать. Ты как? Азамат молча налил воды и уже на выходе ответил: – Я согласен. Только через недели три, Сослану надо восстановиться. – Принято.

__________________________________________________________________________

      Следующая их встреча произошла через пару месяцев уже на "территории" полиции. Вопрос с посиделками на тот момент уже замялся, ну по крайней мере, все молчали об этом. Молчал Сослан, молчал Алан, молчали и Аслан с Азаматом. На этой же ментовской встрече всё и разрешилось, но сначала о причине встречи.       Вызов скорой поступил от полицейских, вызывали на двух человек с, предположительно, передозировкой наркотическими веществами. Квартира горе-крокодильщиков находилась на другом конце города, на дворе была пятница, вечер; поэтому, по прибытию на место бригада медиков была уже заранее уставшей. Уже стоя около дверей, они услышали разозлённый голос Алана из-за неё: – Я что должен тут с вами возиться? Взрослые же мужики! – кричал мужчина, и, предположительно, бегал по квартире.       Вышел встречать их тот самый странный бородатый майор с дредами. Он молча кивнул врачам и прошёл вглубь квартиры, они проследовали за ним.       В центре комнаты стоял включённый обогреватель, Азамат голыми руками отодвинул его. На кровати лежало те-ло. Тело было бледным, обблёванным и обоссанным, Азамат натянул перчатки, махнул фельдшерам, чтобы те собрали анамнез через полицейских и второе, более вменяемое тело. У кровати стоял сержант Бурнацев, он не обращал внимания на происходящее вокруг, Азамат похлопал его по плечу, и парень, нисколько не испугавшись и не смутившись ответил на жест словами: – Вот человечек. Передозировка. Пока вроде что-то одупляет. – Ну, рассказывай, нужна тебе медицинская помощь? – Азамат наклонился над пациентом.

***

      В этот момент Аслан пытался узнать у второго пациента его данные, его состояние, но в ответ он слышал лишь неясное пьяное клокотание. – Эй, иди сюда, – лейтенант Макиев разложил на столе в спальне бумаги и указал Аслану на них, – Ефремов Виктор Андреевич 1977 года рождения, проживает здесь, вот паспорт.       Аслан принялся быстро заполнять карту вызова, из-за усталости, нервов и тревоги парень иногда путал места заполнения, ругался и начинал всё заново. Алан по-доброму смеялся с него и умилялся. – Плохой вечер? – Алан облокотился на стол, чтобы иметь более близкий визуальный контакт с фельдшером. – Что-то типа того, – Аслан расписывался на последнем листе, – я ещё до сих пор не могу привыкнуть к объёму работы и тому, что на мне некая ответственность. – Ты же просто бумажки пишешь. Чего тут сложного? – Алан вытянул из-под рук Тускаева один из листиков. – Не всегда. Я – полноценный фельдшер. Просто я уже подустал к вечеру, и Азамат так обо мне заботится... Сколько времени?       Алан посмотрел на наручные часы: – Два двадцать шесть, а тебе вообще нравится твоя работа? – Думаю, что скорее да, чем нет, – Аслан отложил бумаги, полностью поворачиваясь к Алану, – да, сложно, трудно, слишком ответственно, но я ж не всегда варюсь в этом. Я и отдыхать умею, я отдыхаю за музыкой. – На концерты ходишь? – Алан заинтересованно зацепился за слово. – Нет, я музыкой занимаюсь. – О как. Занимательно, – в этот момент в комнату ввалился Хетаг с майором, они тут же принялись расталкивать второго пострадавшего. – Если хочешь, то могу скинуть пару своих работ, – Аслан начал собирать бумаги по столу, следом запихивая их за пазуху. – Было бы славно, – Алан улыбнулся и покинул помещение.

***

      По окончанию вызова они все вместе вновь собрались в прихожей. Алан с Асланом мило общались, сидя на полке для обуви, Аслан о чём-то увлечённо рассказывал, показывая это “что-то” на телефоне. Хетаг с майором прямо здесь же стояли и курили, обсуждая прошедшую совместную работу. Чуть позже подошли и Сослан с Азаматом, они смеялись: – Не надо мне валерьянки! – Надо. – Не надо, чел. – Надо-надо. – Не надо, я вырублюсь, – Сослан улыбнулся ещё шире, Азамат поднял руки в защитном жесте. – Ну ладно, ребят. Мы сделали всё, что можно. Наркушку вызвали. Мы б и сами их забрали, но у нас сейчас поменялись правила, и мы теперь от них отделены. Минут через двадцать должны подъехать. Спасибо за сотрудничество и помощь. Мы поехали дальше служить на благо Родины. Хорошей ночи вам. – Да, давайте. Надеюсь, что больше не встретимся, – ляпнул Сослан и под непонимающие взгляды остальных пояснил, – не, ну в плане, на работе. У нас типа жмуров не будет, поножовщины не будет, и нам не придётся в скорую звонить. А так-то мы рады вас видеть. Не плохо, вроде бы, общаемся. – Кстати, Азамат, – Алан оторвался от беседы с Асланом, – я тебе ближе к утру напишу насчёт встречи. – Окей.

__________________________________________________________________________

– Хей, Азамат, будешь что-то брать? – Сослан присел рядом, притесняя мужчину к своему другу, вроде бы Саше, улёгся подбородком на чужой локоть. – Пить, – голос Азамата был глухой, сухой и уставший, он лежал в ямке из скрещенных рук. – И всё? – И всё. – Будет сделано! Саш, ты? – майор оторвался от телефона, поднимая покрасневшие глаза на собеседника. – А? М-мне Алан возьмёт, спасибо, – сам себе кивнул и вернулся к телефону. – Хорошо, я скоро, не скучайте, парни. – Угу, – Азамат повернул голову в сторону терминалов самообслуживания. Там творилось что-то невообразимое, ну по крайней мере, для этого ресторана. Часто вы видели среди толпы школьников и молодёжи постарше, двух ментов, что ссорятся из-за соусов, и ещё трёх мужиков, что смеются с них, поддакивая разным сторонам спора? Вот и Азамат видит впервые. – Подружились? – майор поднялся со своего места, слегка задевая кроссовки Кудзаева массивными берцами, кивнул в сторону сослуживцев. – Похоже на то. Азамат, – мужчина решил всё-таки представиться. – Александр, – пожал протянутую руку и прошёл в сторону уборных.       Когда Саша вернулся, ребята уже все собрались и расселись по местам, но место для него аккуратно придерживал товарищ, положив дубинку на диван. Хоть они уже были со многими знакомы, и не было разногласий, неудобство всё равно чувствовалось. Не сговариваясь, они разделились на две группы: полицейские/врачи, и так и сели. Только Сослан выделялся, он сидел на краю, по правую руку Азамата, следом за Кудзаевым сидел Саша, после Алан, за ним Батраз, Хетаг, и замыкал всю цепочку Аслан. Тишина и напряжение нависли над компанией и болтались в стаканах с напитками. Помог, как всегда, Батраз: – Слушай, Саша, верно ведь? – Алан, зашипел, закатывая глаза. Интересная реакция. – Верно, – майор отложил телефон на столешницу, полностью отдавая внимание своё Батразу. – А можно я твои волосы потрогаю? – Что, блять?! – Алан закашлял, подавившись картошкой. Саша, испугавшись, положил руку на спину лейтенанта, похлопывая, тот уверил его, что он в порядке. – Мне просто интересно. А тебе удобно? А ты часто бошку моешь? А спишь как? – Блять. Батраз, тебе что пять лет, блять? – Хетаг вытянул ноги, посмеиваясь, Алан захихикал, жуя уже бургер. – Так всегда? – на ухо Азамата опустился шёпот Сослана. – Поверь мне, да. – Можешь потрогать, – наступила секундная тишина, после чего смехом разорвался уже Алан. – А это, как я понял, не всегда, да? – Да, это – Саша, он не должен так... – Сослан удивлённо посмотрел на майора. – Круто! – Батраз встал, перекидывая корпус тела над столом, сбивая олимпийкой на половину пустой стакан Хетага. – Сорян. – Сука, Батраз, пересядь от меня подальше, второй раз уже за вечер, – Хетаг среагировал быстро. – Можно я сяду?       Алан пожал плечами, и выбравшись из-за стола, пересел к Аслану, тут же находя темы для разговоров. Аслан даже как-то приободрился и впервые выглядел не сонным, он охотно отвечал на вопросы и делился едой, Алану такие разговоры определённо нравились, особенно когда они сопровождались бесплатными наггетсами.       Хетаг через стол перекидывался фразами с Сосланом, Бурнацеву очень уж было интересно послушать истории о "самых трэшовых вызовах", как будто от Азамата с этими рассказами не устал. Ну пускай.       Кудзаев перегонял лёд в стакане с чаем с левого края на правый и грел уши о разговор воркующей парочки рядом. Батраз сидел слишком близко, Саша отодвигался по максимуму, пиная локтями Азамата. Батраз крутил между пальцев дреды, Саша начинал нервничать, рука его потянулась к телефону, но тут Батраз решил ещё раз повторить свой замечательный набор вопросов. Саша уже грустно злится, на вопросы фыркает, трясёт головой, рука Батраза исчезает, но язык расплетается окончательно. На каждый шорох Саши неоднозначно реагирует Алан, словно верный пёс, приподнимает голову и внимательно следит за эмоциями на лице товарища. На вопросе примерно двадцатом, раз десять уже будучи посланным, Батраз ощущает спиной приближение Хетага и грозный шёпот: – Тебе для чего голова дана? Прекращай эту хуйню. Просто поговори с ним. Ты можешь думать?       Батраз извинился, и сложив руки на коленях, смирно начал вести адекватный диалог с Сашей. Атмосфера выровнялась. Неудобство и тишина пропали. Разговоры потекли реками, ребята перестали делиться на группы и уже совместно что-то обсуждали, шутили в кучу, смеясь со всего сразу. В момент бородатого анекдота от Хетага по бедру Азамата постучали ладонью, привлекая внимание. Кудзаев чуть наклонил голову в сторону Сослана: – Посмотри, ваша неугомонная львица всё ещё пытается понравиться нашему неприступному одинокому волку.       Действительно, Батраз снова распустил руки, но уже в уважительную сторону: он показывал фотографии в своей галерее, поясняя и объясняя каждую. Саша слушал, что-то спрашивал, был увлечён. Алан также успокоился.

***

– Вас подбросить до участка? Мне на ТО один хер мимо ехать. – Нет, спасибо я домой, – Алан ткнул пальцем в соседнее здание. – Сослан? – Я с Азаматом прогуляюсь. – Хетаг, ты как обычно? – Да, – Кадиев подал портфель Аслану. – Саш? – Я поеду. – Ты уверен? – Алан снова приосанился, с материнской заботой глядя на Селезнёва, дёргая Сослана за рукав формы. – Да, всё окей, идите ребят. – Пиши если что. – Звони, – Бурнацев тоже напрягся. – Хорошо, – Саша улыбнулся. – Едем? – Да. – Всем пока. Спасибо за вечер. Если что извините, – Батраз подкинул на ладони связку ключей и побежал к рабочей машине, Саша последовал за ним.       Последнее, что он видел, были три группки людей, что, чуть постояв, разошлись в разные стороны.       Алан, надев наушники, ступил на пешеходный переход, двинулся вперёд.       Сослан, поправив кепку, бодро шагал по брусчатке, ведя за собой широко улыбающегося Азамата; пошли они налево.       Хетаг и Аслан отправились направо, Батраз сказал, что сто пудово будут зависать у Аслана, загрустил, что без него.       Мотор машины фыркнул, Батраз выругался, а Саша вцепился в углубление в двери, Хлоев заметил это и успокоил: – Всё хорошо, масло бы поменять. Завтра как ласточка летать буду.              Мерседес плавно двинулся по дороге, тут же как по заказу вставая в пробку на светофоре. Вокруг было слишком много машин, они давили на стены кабины своим присутствием и постоянно сигналили. Примерно здесь Саша и перестал существовать. Уши слегка заложило, изображение перед глазами размылось, заполосило эргэбэ дождём, как старый телевизор. Последнее, что он почувствовал – прохладный пластик бутылки с водой в руках и подбадривающие похлопывания по колену.

***

      Последнее, что он почувствовал – прохладный пластик бутылки с водой в руках и подбадривающие похлопывания по колену.

      Когда он открыл глаза, в салоне было темно и пусто, за окном была ночь. Он коснулся затылка, хвост был распущен, но давление от стяжки кожи всё равно чувствовалось: настолько сильно у него болела голова. Откуда-то сзади потянуло свежим воздухом, Саша обернулся, задние двери были открыты, и прямо на полу, ногами наружу, сидел Батраз. Зрение Селезнёва ещё не пришло в норму, он не смог различить вспыхнувшего огня спички, но почувствовал запах табака. – Живой? – Ну типа. – Иди сюда. Саша вышел из машины, обошёл её, опираясь о корпус, и присел к Хлоеву. – Твои товарищи, они переживали за тебя. И я теперь понял, что это нихера не необоснованно. Что с тобой? Что произошло? Если тебе неудобно, или не хочется, или тебе ещё плохо, то мы можем не говорить об эт...       Саша глубоко вздохнул, перевёл взгляд на руки Батраза; на чужом запястье была его, Саши, резинка для волос. Батраз расценил этот взгляд как желание закурить и предложил сигарету Саше. Тот принял и заговорил: – У меня умер друг. Погиб. При исполнении. А я был рядом. Он умер у меня на глазах. Он попал в аварию, его смяло в комок мяса и костей, – Саша посмотрел на Хлоева, тот делал затяжку, сжимая от эмоций сигарету зубами, – а я выжил. А я не должен был. Я должен был ехать с ним, но меня задержали на работе. Я в тот день получил повышение за помощь в раскрытии дела. В тот вечер я стал майором. Я стал майором, что ссытся любого звука машин. Он ещё так глупо пошутил за день до этого. Мы вечером ехали домой, в пробку почти перед моим домом встали. И вот довёз он меня. Сидим в машине, и он говорит: "Давай обнимемся". Я тупанул чё-то. А он такой: "Да давай, может быть, в последний раз в-видимся. Может быть, я... может б-б... может быть, я сдохну завтра, С-саша-а-а".       Селезнёв зарыдал, разрывая сигарету в руках на две части. Батраз, протянул свою ладонь, Саша принял руку, крепко сжав её, по инерции стирая этим замком слёзы со щёк. – Ебать, – Батраз уже не курил, он смотрел на профиль уставшего Саши, на его трясущийся подбородок и острый кадык, что западал в горло от кома в нём. – У меня боязнь автотранспорта. Любого. Особенно легкового. Я езжу только на общественном, только в наушниках. Если мы едем на вызов на служебном, то Алан громко разговаривает со мной, а я трясусь рядом с ним на заднем, молясь, чтобы с Сосланом за рулём всё было хорошо. – А помощь специалиста? – Не вижу смысла. Я никому сильно не мешаю, да и вряд ли помогут. – Уверен? – Да. Сменил уже троих психотерапевтов.       Батраз замолчал. Саша сидел также молча. Слёз не было. Он был в том старом шоке. – Я-я, опоздал. Это из-за меня, – истерика накатила по новой. Батраз среагировал быстро, начал успокаивающе гладить костяшки пальцев, неосознанно играя с цепью-браслетом, поднёс их руки к лицу, но лишь коснулся ими своей щеки. – Тихо, Саш, тихо. Всё хорошо. – Я...я. За пару дней до смерти... Вчера я пил с ним пиво, а сегодня несу урну в колумбарий. Я...я взял его жизнь на себя, я живу за себя и за того парня, – Сашу тряхнуло дрожью от неконтролируемой паники. Глаза резало пустой сухостью. Батраз осторожно приобнял его, укладывая голову свою на чужое плечо. – Как бы это отвратительно и неуместно звучало, но я понимаю тебя. Поэтому мой тебе совет. Живи собой. Люби сам. Он – всего лишь часть твоей жизни. Помни о нём. Не более. Живи сам. Посмотри, как ты важен другим. Ты, не он. Все помнят тебя. А ты просто помни о нём. Наша главная цель здесь – научиться любить. Ты смог заполучить итог от её достижения. А значит ты – живой, – он говорил что-то ещё, его близкий низкий голос щекотал шею и трепал отросшие волоски на дредах.       Саша слушал и понимал, что Батраз тоже боится. Селезнёв от эмоциональной встряски начинал засыпать, но очнулся и хотел было спросить о причине тревоги Батраза, но: – Ты справишься? Стоит ли мне помочь тебе? Ты доверяешь мне? – на улице зажглись фонари, и ночь превратилась в вечер, стеклянные глаза Батраза вспыхнули искрами. – Близкие, Саш, даны нам не в вечное пользование, мы в любой момент можем потерять любого из тех, кого мы любим. Вот прям в любой момент. Не привязывай никого к себе, и сам не привязывайся. Это того не стоит. Будь эгоистом. А я... – Ты такой же, как и я. Батраз ухмыльнулся, но фразу проигнорировал. – Попробуем вместе пожить для себя любимых? – Давай. – Спасибо. Саша замолчал. Батраз сидел также молча, Селезнёв прижал его голову к своей груди. Батраза на куски рвали слёзы беспомощности и собственной гнусной никчёмности. В голове гудел вой отчаяния от своих же слов: "Не привязывай никого к себе. Близкие уходят ". Батраз плакал. Саша молчал. Батраз думал о привязке и о Хетаге. Было больно. Саша думал о привязке и о Батразе. Было спокойно, впервые за эти шесть лет. Он чувствовал связь, ему было тепло. Батраз плакал у него на груди, слёзы были горячие, парень был слишком живым для него. Но Саше это нравилось. Близость. Поддержка. Слова. Ночь. Батраз.

__________________________________________________________________________

Саша. Мент 23:30 Тебе нравится Хетаг?

Батраз 23:30

Да

Саша. Мент 23:30 Вы встречаетесь?

Батраз 23:31

Нет, мы кореша чисто

Саша. Мент 23:31 Но он тебе нравится

Батраз 23:31

Да, он крутой

Саша. Мент 23:32 Ты хотел бы быть ближе?

Батраз 23:32

Куда ещё-то

Саша. Мент 23:33 В смысле?

Батраз 23:33

Мы трахались с ним пару раз

Саша. Мент 23:33 Епт твою Но продолжаете дружеское общение?

Батраз 23:34

Да

Саша. Мент 23:34 Это ужасно Это из-за Аслана? Они вроде бы часто вместе

Батраз 23:35

Нет, Аслан ему как ребёнок

За ним надо постоянно присматривать

А я самостоятельный

С ним сложно, а со мной легко.

Поэтому, я думаю, наверное, что нет

Саша. Мент 23:36 Хетаг мудак получается

Батраз 23:36

Нет. Нет, он классный, правда

Просто мы оба долбоёбы и не понимаем чего хотим

А ты?

Ты в отношениях?

Саша. Мент 23:37 Нет, меня уже давно ебёт только работа

Батраз 23:37

Это связано с...?

Саша. Мент 23:37 Не-а

Батраз 23:38

Хорошо, давай всё равно не будем

Саша. Мент 23:38 Угу

Батраз 23:38

Ты на дежурстве?

Саша. Мент 23:38 Угу

Батраз 23:38

Как дела у вас там?

Саша. Мент 23:40 Да всё по-старому, я утопаю в бумагах и висяках, даю по шее Сослану за самовольство и выслушиваю нытьё Алана касательно поджопников

***

      Батраз отвёл взгляд и мысли от переписки, вспоминая тот вечер годовалой давности.       Голова кружилась. Он хватался за стены. Ноги были ватными, поэтому он сидел. Голова кружилась, и он обнял его, чтобы не упасть. Ноги были ватными, но он всё равно ухитрился закинуть на него одну из них.       Хетаг был не менее пьяный, потому он крепко держал чужие бока и вылизывал чужой рот, поглаживая кожу бедра под шортами.       Его тошнило, и не понятно от чего: от количества им выпитого и намешанного или от чужого члена в глотке. Он позволял ему всё. Кто и кому тогда было не важно. Не важно было и наутро в одной постели и в следующий раз.       Было удобно, жарко, липко, приятно и по началу даже счастливо и взаимно. А потом. А потом у них в команде появился новый фельдшер, что стал их другом.       Но для кого-то обычным: Аслан, принеси пивка, посидим, в плойку поиграем. Аслан, займи пятёру до вторника.       А для кого-то запаской: Аслан, пожалуйста, останься со мной на дежурстве. Тебе опыт, а мне не так скучно. Батраз? Смени его. Водить-то ты умеешь. Только скажи, что сам решил, про меня не надо говорить. Отлично. Люблю тебя.

***

      Вода пенилась под колёсами, Батраз стучал по рулю, Азамат заполнял бумаги, нервно поглядывая на наручные часы. Аслан спал. Хетаг сидел рядом и страховал его на крутых поворотах.       Батраз выкручивает руль, и машина по инерции проезжает ещё пару десятков метров вбок. – Блять! – из салона слышится крик Хетага и глухой удар об пол. – Сука-а-а, – хриплым голосом скрипит уже Аслан. Азамат оборачивается к ребятам: – Вам помощь нужна? Может остановимся? – Всё в порядке. Я справлюсь, – Хетаг показывает пальцем "класс" и наклоняется, чтоб поднять Тускаева с пола. Батраз заливисто смеётся и начинает шашковать. От очередного перескока с полосы на полосу уже Азамат сваливается с места, хватаясь руками за сиденье Хлоева, ненароком вновь обращая внимание на своих фельдшеров. Аслан сидит уже на каталке, на лбу у него краснеет гематома и виднеется лёгкое рассечение. Хетаг стоит перед парнем на коленях, и ватно-марлевой повязочкой с перекисью промакивает раны. Кадиева шатает из стороны в сторону, но Аслан сводит ноги вместе, тем самым фиксируя его.       Азамат отворачивается и смотрит на дорогу, они почти приехали. Да, не без потерь, но зато быстро. А это в их работе самое главное. Он никогда не отчитывает Батраза за лихачества и ужасное вождение. Благодаря ему они успевают спасти жизни. Но всё в пределах разумного, пока выкрутасы Хлоева на дороге не начинают вредить окружающим Азамат спокоен, но как только руль сжимается сильнее, глаза становятся пустыми, а нога почти прижимается к полу, Азамат бьёт Батраза по шее. Ребром ладони. Чтобы сразу понял. С первого раза. Батраз слушается и сбавляет скорость, нервно и глупо отшучиваясь. Как и сейчас.       Когда они наконец-то приехали, выходя из машины, Азамат спрашивает: – Ас, всё хорошо? Голова не кружится? Может останешься в машине? Батр поможет. – Нет-нет-нет, всё окей, пошли, – он делает первый уверенный шаг и трёт пальцами пластырь на лбу.       Азамат неуверенно кивает, и все вместе они заходят за забор.

***

– Ты же понимаешь, что это ничего не исправит? – Но я люблю тебя, не это ли важно? – А я не... не уверен, что из этого уже что-то сносное получится. – В целом или конкретно у нас? – Хетаг не ответил, Батраз продолжил. – Мы могли бы остаться просто друзьями. Просто для меня сейчас очень сложно обрубать всё так сразу. Были же чувства какие-никакие у нас. Ты совсем свободен от них? – Ты мне говоришь о чувствах? Да у меня, банально, даже при слове "дружба" в голове образ пилы появляется. А ты о любви.

__________________________________________________________________________

– Кто-то опять машину брал?! Убью нахуй! Что там? – Сходи сам посмотри. – Там всё настолько плохо? – Смотря с какой стороны посмотреть...       Батраз вышел на крыльцо, закуривая подошёл к машине. Подошёл к заднему борту, присел, мост был целым, номер висел, парень поднялся, медленно пошёл вдоль правого бока, ведя ладонью по двери. Царапин и вмятин не было. Осмотрел капот. Всё хорошо. Снова присел. Передний номер на месте, шины в порядке. Батраз шагнул за левое зеркало, опустил взгляд на водительскую дверь. От неожиданной находки парень отшатнулся.       В ручку двери аккуратно были вставлены три красные розы. Ночью был дождь, и с цветов капала вода, но на лепестках она сворачивалась в мелкие капли. Красиво. Батраз выплюнул почти приконченную сигарету изо рта и вытащил многострадальные розы. По какому-то внутреннему желанию он прижал цветы к груди, рассматривая их уже вблизи. От некого волнения диафрагма прижала сердце к грудине и заставила мотор биться сильнее. Батраз смотрел на мокрые розы в своих руках с пустым шумом в голове и комом нежности в горле. – Чё, зайчик подарок принёс? – за спиной образовался внезапный Кадиев. – Твою мать! Хетаг, блять! – Хлоев отпустил цветы, те с влажным шлепком упали на асфальт. – Вам бы с Азаматом в хоррорах сниматься. Чуть до инфаркта не довели. Из-под лепестков потекли красноватые разводы прямиком в грязную воду лужи. Обидно. – Да ладно тебе, я простыл и чихаю на пол района. Вроде громко шёл. Это ты просто улетел от цветочков. От кого, кстати? – Хетаг приобнял Батраза за шею. – В смысле от кого? – В здравом, Батр. Ты нашёл кого-то? – мужчина встряхнул парня, бодая лбом в висок. – Я думал, что это от тебя... – От меня? – Хетаг улыбнулся. – Я даже не задумывался о таком. Тебе нравятся цветы? – Ну это мило, – Хлоев всё смотрел на багровую воду под своими ботинками, Кадиев продолжал допытываться до его предпочтений. Батраз уже и не помнил, как отвечал на вопросы, как они всё ещё в обнимку зашли на станцию, как Хетаг увидев Аслана, увился за ним хвостом, что-то спрашивая.       Батраз помнил лишь цвет: жёлтый. Он бил перед глазами вспышками до самого обеда, а на обеденном перерыве перед ним на стол опустился букет мелких белоснежных маргариток с лимонно-желтыми альстромериями, обёрнутый крафтом. Парень поднял взгляд на дарителя, там его встретило счастливое лицо Хетага.       Цветы были красивыми, сухими, чистыми, ароматными, но пустыми, той тянущей болезненности в груди он не почувствовал. Это был просто подарок, привязанный к словам, в тех же цветах был человек. Батраз натянуто улыбнулся в ответ на улыбку Хетага. Чтобы восполнить эмоциональную наполненность, он отложил цветы на центр стола, а на себя перетянул мужчину, крепко хватая того за воротник формы и впечатывая его губы в свои.

"Красные розы являются символом истинного притяжения, которое один человек испытывает к другому".

Саша.

***

      Сослан, как только увидел Азамата, подскочил с места и резво подбежал к мужчине, пальцами зарылся в отросшие пряди, потирая кожу головы, увёл руки от висков к затылку. Азамат по началу тряс головой, убирал её из-под настырных рук, но потом успокоился. Позже, когда парень наклонился ниже, он поцеловал его в щёку, бодая лбом.       Парни, что всё это время были рядом, начали культурно отворачиваться, а пару посетителей кафе не очень культурно высказали своё мнение касательно происходящего. Азамат, услышав это, огрызнулся в сторону недовольного мужика. – Бля, согласен с челом, абсолютно. За собой бы лучше б Азамат следил, чем других учит, – зло прошептал Батраз, отпивая кофе. – Что? – Он мне как-то сказал, что не стоит связываться с тобой, Саш.

***

      Батраз, отставший ото всех, закрыл машину и подошёл к одиноко сидящему Алану. – Привет. А почему один? Где Саша? – Привет, да Саня занят сегодня. – Да? А мне сказал, что мы встретимся. Его в командировку отправили? – Саня занят. Саня самозанят от самоистязаний, – задумчиво пропел Алан. – Опять? – Знаешь? – Слышал. – Сослан, блять... – Алан натянуто улыбнулся, искривляя эту улыбку. – Он не блядь, – за стол рядом с Макиевым сел Азамат, – а тебе бы, Батр, пора б уже и успокоиться с Сашей. С ним и Алан неплохо справляется, а у тебя Хетаг есть, не так ли?

***

      Медики заехали в участок, чтобы передать "пострадавшего" сразу и непосредственно прямиком в руки полиции. Дежурными в этот вечер были Алан и Саша. И пока Хетаг с Макиевым оформляли пацанёнка, Азамат решил немного поговорить с майором. Парень показался ему каким-то пустоватым и слишком грустным, сильнее, чем обычно. – Как дела-то у вас, Сань? – Да у нас, в целом, всё хорошо. Работаем, живём, выживаем, всё как всегда, – Селезнёв хмыкнул и подобрал со стола свой табельный ПМ, повертел его на ладони, развернул пистолет дулом к себе и заглянул в него, улыбаясь. Сзади подошёл Алан, выхватил оружие из рук сослуживца и приложил его рукояткой по макушке Саши. – Ну вообще да, всё вроде бы нормально у нас.       Азамат кивнул и подумал о том, что он всё-таки совершил ошибку тогда, когда запретил Батразу приближаться к Саше. Вот зачем он тогда это сказал? Вот парни уже две недели точно не общались и не виделись, и что из этого вышло?       Уже уходя, Азамат шепнул Саше: – У Батраза сегодня выходной. Напиши ему.

***

– Давай кататься по ночной трассе, – Батраз достал из пачки очередную сигарету, – останавливаться около полей и слушать темноту?       Саша скептически хмыкнул, отложил телефон, посмотрев на Хлоева. Батраз продолжал озвучивать свои планы, не обращая внимания: – И чтоб прохлада, звёзды и только мы вдвоём. – Ты же знаешь о моём... – Саша, ты этого хочешь? – Батраз выпустил облако дыма, внимательно рассматривая строгий профиль парня.       Саша, как и всегда, просто молчал. Он решил послушать себя, внутри него также молчали, тогда он решился на, как потом окажется, важный шаг: – Да? Хочу?.. – Собирайся тогда. Поехали. – Сейчас? – Нет, блять, через час. Да! Сейчас.

***

      Огромное поле, давно уже неиспользовавшееся под нужды сельского хозяйства, встретило их тишиной, шелестом сорной травы и бесконечностью, уходящей в горизонт. Батраз заглушил машину, достал пачку сигарет и вышел из салона, тут же закуривая. Саша продолжал сидеть внутри, держась потной ладонью за ручку двери. Батраз наклонился к окну и с немым вопросом кивнул головой Селезнёву. Ручка со стороны Саши щёлкнула, и парень вышел наружу. – Ты как? – Батраз обошёл машину и остановился около парня. – Вроде, в порядке. – Пройдёмся? – Батраз как-то, то ли с забавой, то ли с некой галантностью повёл рукой. – Да, пошли, – Саша улыбнулся.       Вечер, перетекающий в ночь, был спокойным, где-то над их головами пролетали редкие ласточки, громко посвистывая. Трава под ногами уже покрылась плёнкой сумеречной росы, кроссовки парней, сделанные из тонкой ткани, давно уже промокли, и было слегка прохладно. Но они продолжали идти вглубь пустоты. Потом уже, через примерно минут семь такого бесцельного хождения, Батраз резко остановится и также резко опустится на землю. Саша немного смущённо примет его приглашение присоединиться.       Они будут сидеть на холодной, влажной земле среди зарослей синеголовника, лисохвоста и, как и обещал Батраз, слушать темноту. По началу, Саше такое времяпрепровождение покажется чем-то странным. Когда Батраз на его глазах начнёт копаться в траве, что-то упорно пытаясь найти в ней и собрать это "что-то", парня ещё сильнее будет смущать то, что он вообще согласился куда-то ехать с ним. И когда Батраз наконец-то престанет копаться в сорняках и со смущённой улыбкой преподнесёт Саше венок из синих васильков, парень вообще растеряется. – Это тебе, – глупо скажет Батраз и ещё ближе протянет руку с цветами. – Спасибо?       Да, Саша примет венок, но будет просто вертеть его в руках. – Можешь надеть его? Мне кажется, что тебе пойдёт этот цвет. Ты типа красивый в синем. Ну не только в нём. Ты и так красивый, но с синим вообще круто, короче, – словарный запас Батраза резко опустел. Саша засмеялся. – Да, блять, Саш! – Прости-прости, просто мы ведём с тобой себя сейчас как два девственника на первом свидании, это забавно. Как любит говорить Сослан: “Мы с тобой как в сопливой российской мелодраме”.       Батраз улыбнулся. Потом посмотрел на чернеющее небо. Они вновь молчали. Но это молчание не было чем-то тяжёлым, некомфортным или неуютным, наоборот, каждый из них в тот момент чувствовал себя максимально комфортно. Саша наконец-то мог чувствовать себя настоящим, он откинулся на спину, прямо на траву, и уставился на точки юных звёзд. Батраз слегка нервничал, он вновь закурил. Потом спросил: – Саш? – М? – получилось глухо, он повторил снова, – да? – Хочешь билет в первый ряд? – Что? – Саша с непониманием приподнял голову. Батраз оказался ближе, чем он рассчитывал, и терпкий тёплый запах сигарет коснулся щёк Саши. – На мелодраму, – пояснил Батраз. – Не совсем понимаю, что ты хочешь сказать... – Да я тоже уже ничего не понимаю, – и губы Батраза коснулись холодных губ Саши.

__________________________________________________________________________

      Азамат со своей бригадой подвозили Сослана после общей смены на одном из вызовов. У них у всех впервые совпали выходные. И в приятной, дружеской атмосфере они гнали по пустой ночной трассе, под стандартные весёлые водительские байки Батраза, подкрепляемые шутками Азамата. Вообще, как оказалось чуть позже, из всей компании во время этой поездки не спали только они втроём; Аслан с Хетагом уже после загрузки в машину завалились на кушетку, переплелись конечностями и уснули.       Но об этом они узнают потом, сейчас же они под сотку ехали в город, подгоняемые огромным желанием поскорее бы оказаться по домам. Но несмотря на это, ехали они без мигалок. Ведь Батраз точно знал, что если рука его хоть даже чуть приблизиться к кнопке включения сигнальных огней, то Азамат, мягко сказать, будет недоволен. А теперь, когда в их салоне был ещё и действующий сержант полиции, желание вообще как-то выделяться засыхало на корню. Так они и ехали: быстро, но незаметно.       Но вдруг, когда они проезжали мимо очередного поста ГИБДД, им на пути встал молодой ДПС-ник и махнул своей палкой в сторону обочины. Батраз выругался. Азамат нахмурился. Машина остановилась, ДПС-ник не подходил, и Хлоев хотел было уже лезть в бардачок за документами, но его остановил Сослан: – Стой, Батр. Я поговорю. Аза, пойдём выйдем.       Сослан открыл заднюю дверь салона, разбудив фельдшеров: – Что случилось? – Хетаг приподнялся. – Всё в порядке, – Азамат вышел из машины вслед за Сосланом. – Батраз? – Хетага не успокоил такой ответ. – Да всё окей, наверное... – Что случилось, товарищ капитан? – Сослан задал этот вопрос не отходя далеко от машины, оставаясь в темноте; он хотел быть тем самым ментовским козырем в рукаве своих медиков, Азамат же вышел под свет фар. – У вас превышение, – молодой патрульный сделал шаг вперёд, к Азамату.       Кудзаев улыбнулся и решил немного поиграть с этим нерадивым ДПС-ником: – А у вас температура. – У вас плюс тридцать, – парень с непониманием посмотрел на врача. – У вас плюс тридцать восемь, – Азамат был спокоен и неимоверно весел. – Ну хорошо, – ДПС-ник не разделял его веселья, – тогда с вас штраф на пять тысяч. Азамат не уступал: – С вас тест за пять тысяч. Патрульный наконец-то принял эту игру: – Помойте номера! – Помойте руки, – Азамат облокотился спиной на корпус машины, и услышав, как опускается стекло со стороны водителя, улыбнулся ещё шире. – Покажите полис! – Покажите полис, – Азамат пожал плечами, кивнув в сторону капитана.       Вдруг со стороны оставшегося в тени Сослана послышался звук телефонного набора и гудков. Все замолчали и обернулись к нему. Сослан невозмутимо смотрел на экран мобильного, собеседник принял вызов и между ним и Сосланом произошёл диалог, после которого все долго смеялись: – Алло, это пожарные? – Да... – Тут врач с ДПС-ником дерутся. Я что-то не знаю куда и позвонить.

***

      На этом их первая встреча и закончилась. Были и ещё. Но сейчас они все громко отсмеялись от выходки Сослана и под охеревший взгляд ДПС-ника сели обратно в машину. На прощание Батраз лишь моргнул фарами, а Азамат помахал рукой и пожелал спокойной ночной службы.       Вторая встреча произошла неожиданно и опять же в не самый лучший момент. Но именно она положила начало для их своеобразных партнёрских отношений "медики и дорожно-патрульная служба – братья на век".

***

      Бригада Азамата ехала на вызов в область. Вызов был не сказать, что слишком срочный и опасный, но им необходимо было и поторопиться. Никому из присутствующих за их большой и не очень опыт работы никогда в голову и не приходило, что скорую вообще может кто-то как-то трогать и тем более ущемлять. Но в этот раз их город со своими устоями вновь сломал их мировосприятие.       За ними, вот уже минут десять, след в след ехала машина ДПС. Батраз старался максимально игнорировать её, продолжая лёгкую беседу с Азаматом. Но когда машина в очередной раз поравнялась с ними в попытках стопарнуть их, Батраз сильнее вжал педаль в пол и раздражённо выдал: – Этот чёрт начинает раздражать меня, он же понимает, что мы не остановимся? – Забавный, – Аслан высунул лицо между плечами ребят, – а это не тот самый, которого мы пожаркой спугнули? Азамат недовольно посмотрел на парня и ущипнул за нос: – Он самый. Батр, тормози. А ты готовься на выход, приехали. Аслан посмотрел в окно на только появляющиеся из-за горизонта дачные домики: – Но же мы ещё не... – Приехали. Мы дойдём. Батр, подгони машину потом, а сейчас разберись с ним. – Тебя понял. Давайте, ребят!

***

      По окончанию вызова они буквально приползли к машине. Да, как и оказалось, вызов был не сложный, но условия, в котором он проводился, заставили попотеть. Вызвала их испуганная из-за состояния её мужа женщина. Говорила, что ему плохо, и у него больное сердце. По итогу оказалось, что её благоверный просто нажрался до омерзения, а когда узнал, что она вызвала бригаду, так вообще закрылся в сарае.       По-хорошему, Азамату с ребятами стоило бы послать их на все четыре и вызвать ментов, но Азамат к тому моменту уже был максимально зол, и он решил добраться до мужика любыми способами. И вот теперь он гордо шагал к машине, его форма была влажной от пота, в некоторых местах порвана и испачкана землёй; за ним шёл такой же помятый на вид Аслан, он тащил чемодан, и до конца было не понятно: парень тащит чемодан или наоборот; следом шёл Хетаг, что пытался вытащить из ладоней сосновые занозы, которые он с невероятным энтузиазмом загнал туда, когда решил голыми руками выломать дверь. Да, дверь он выломал, но теперь был похож на того, кто осмелился выйти раз на раз с ежом. Такой хмурой процессией они и вышли к машине и Батразу. Парень поприветствовал их, поинтересовался как всё прошло, тактично проигнорировал их внешний вид. Он знал: ребята всегда делают всё максимальное нужное, чтоб оказать максимальную помощь. И даже если однажды, не дай Бог, они выйдут к нему с огнестрельными, он лишь молча сделает вызов на новую бригаду. Хетаг поравнялся с Батразом и попросил подкурить ему, Аслан молча забрался в салон, вытягиваясь прямо на полу, громко постанывая от боли. Парни закурили, и тогда Азамат спросил: – Ну что там? – Ну есть две новости. Одна хорошая, другая ещё лучше. – Любую, – мужчина посмотрел на своё лицо в зеркале заднего вида. Выглядел он паршиво, а вечером ещё надо пересечься с Сосланом, теперь надо сделать так, чтоб у Бурнацева не возникло вопросов. – Хорошая – нас не оштрафуют, вторая – у нас есть кореш в ДПС. – Вот оно как, – Азамат, не отрывая взгляда от зеркала, перевёл его на машину ДПС, что всё это время стояла рядом, – замечательно. Азамат хищно улыбнулся и стёр подтёкшую кровь со скулы.

***

      Слава стоял на перекрёстке рядом со своим, стало быть, уже родным постом ГИБДД. Было до ужаса морозно и холодно, и парень прятал лицо в ворот куртки, натягивал шапку ниже, со стороны он походил на мягкий снежный шар. Рядом остановилась машина полиции, из окна, с пассажирской стороны, показалась улыбающаяся голова Азамата Кудзаева. Того самого врача. Того самого, с которым он пару месяцев назад выяснял отношения. Мужчина мило поздоровался со Славой и протянул ему стаканчик с горячим кофе, и кинул шоколадную конфету, помахал на прощание. Машина круто развернулась, прямо по запрещающей это делать разметке и уехала в сторону города.       Слава сквозь снежную пелену посмотрел на номера. Сослан. Опять они вместе. Слишком часто он их стал видеть вместе. Почему так? На этот вопрос и у самих Сослана с Азаматом не было точного ответа.

__________________________________________________________________________

      Батраз лежал в кресле, откинув голову на спинку, смотрел на мерцание красного с синим. В темноте салона машины сигнальные огни казались особенно яркими.       Из магнитолы тихо стучали басы какой-то незнакомой, но такой близкой в данный момент песни: "Я хочу быть роботом (А зачем?) Чтобы не питать, не питать чувств Как было бы здорово Видя всю эту хуйню, не различать вкус"       Он вышел, толкнул диспетчера, сказал, что они завершили вызов. Новых вызовов не было. Он вернулся в машину за пачкой сигарет. Азамат спал. Он закрыл дверь. Он выбрал слишком лёгкий свитер, дул ветер, и рукам было холодно. Он закурил и посмотрел в чистое, холодное, ночное небо.       Заскрипели задние двери. Рядом встал заспанный Хетаг. Спросил как он. Посмотрел на него. Прикурил. Отдал куртку, оставаясь в одной футболке.       Так они и стояли: Батраз кутался в чужую куртку, зевал и поглядывал на мужчину рядом; Хетаг смотрел в звёздное небо и курил.       Было красиво: Хетаг восхищался переливами звёзд, кусками мазков Млечного Пути; Батраз восхищался таким Хетагом: таким близким, уютным; хотелось остановить время на этом моменте или очень сильно пожелать, чтоб он повторился. Неосознанно Батраз прижался к мужчине, укладывая голову ему на плечо, Хетаг не отрывая взгляда от неба, приобнял парня.       Так они и стояли.

***

      Вскоре это всё действительно повторилось. Но Бог смеялся над ними. Ему точно было известно, что не может же быть так, чтобы у всех людей одновременно всё было хорошо и прекрасно. Поэтому:       Хетаг с Батразом вновь смотрели в небо, стоя около машины. Батраз обвил руку Хетага своей, образовывая два кольца. Хетаг молчал, он был слишком далеко отсюда. Азамат с Сосланом лежали в кровати, разбирая бумаги. Азамат развалился звездой, Сослан складывал на разные части его тела разные дела, ругаясь на Кудзаева за то, что тот дёргался, и всё разлеталось. Аслан сидел за компьютером, сводя музыкальные дорожки. Получалось паршиво, но хотя бы получалось. Ещё днем Хетаг отдал ему старую гитару, и парень записал пару аккордов и на ней. Алан опустошённо-обреченно пил слишком крепкое пиво на кухне Саши. Саша лежал на полу в центре комнаты и молча смотрел в потолок, он слышал ток крови в своей голове и звон бутылок из кухни. Они смешивались и стучали в виски.

***

      Бог, или кто бы это, сука, не был, продолжал крутить их жизнями, ехидно посмеиваясь. Но ребята почему-то привыкли всё всегда скидывать на высшие силы, не задумываясь о том, что их жизнь только в их руках.

***

      Они вновь выясняли отношения прямо на станции. Они кричали, ходили друг за другом, наворачивая круги по комнате отдыха. Никто не хотел уступать. – Да ты сука кричал и кончал подо мной! – выплюнул Хетаг. Батраз его проигнорировал. На очередном кругу в комнату зашёл злой Азамат: – Вы не могли бы потише? Вас слышно на полстанции. Благо мы почти одни, и всем насрать, но вы напугали мне Аслана. – Аслана? – Хетаг повернулся. – Да, он боится зайти, уже минут семь стоит за дверью.       Тут Батраз решил ответить и Хетагу, и Азамату, и даже выкрикнул своё мнение касательно Аслана. – Хватит! Вы ёбнулись?! Как старики перед разводом. Хорош реально, – Азамат ударил по коробке двери, парни замолчали, мужчина окинул их недоверчивым взглядом, но всё же сказал в коридор, - Аслан, можешь заходить, они всё.       Как только в помещение зашёл смущённо-сконфуженный Аслан, Батраз его покинул.

***

– Это всё было неправильно! Неправильно... Всё уёбывай! – Не ори! Успокойся, – Хетаг потянулся к чужому предплечью. – Блять, перестань меня трогать! – Батр, но ты же всегда был моим ма... – Заткнись, нахуй! Я больше не твой! Я больше ничей, блять!       Хетаг вдруг громко засмеялся, в язвительном оскале оголяя свои ровные зубы: – Блять, а сижку ты не хочешь? – Да пошёл ты! – Батраз оттолкнул мужчину и вышел за дверь собственной квартиры, оставляя Хетага внутри. – Эй! Стоять! – мужчина пошёл за парнем, надеясь остановить его, но за порогом он услышал лишь тишину подъезда, удаляющиеся шаги по бетону ступеней и хлопок подъездной двери.       Хетаг обернулся и тупо уставился в тёмный проём. На пуфике, рядом с обувной полкой, всё ещё лежал букет жёлтых роз. Мужчина освободил цветы из прозрачной слюды, набрал ведро воды и кинул в него розы, некоторые стебли хрустнули и надломились, опало пару лепестков, плавая по дрожащей поверхности воды. Хетаг ещё раз окинул взглядом тёмный коридор прихожей с жёлтым пятном на полу, тихо прикрыл дверь, повертел на ладони связку запасных ключей и кинул её перед порогом, на грязный коврик.       Ему было всё равно: найдёт ли кто-то посторонний эти ключи, откроет ли квартиру, вынесет ли дорогие предметы. Теперь это не его дело. Эта дверь для него закрылась навсегда.

***

      Хетаг, облокотившись на спинку дивана, наклонился ещё ниже к Аслану, что уже битый час пытался разобраться с новой программой для записи звука. Аслан в свободное от работы время занимался музыкой, ему нравилось это, его это вдохновляло, и всё в таком духе.       Сегодня, по сути, у них был выходной, но всех заставили прийти на какое-то типа собрание. Аслан шёл со знанием дела, он знал, что их будут мариновать часа три перед началом. Так и получилось. Поэтому ноутбук, что он взял с собой, очень пригодился. И сейчас парень, уже значительно обессилив, нежно улыбнулся, поворачиваясь к Хетагу: – Я больше не могу. Убей меня. – Попробуй сместить вот здесь, – мужчина присел на подлокотник дивана, закидывая руку за спину парня. – Да нихрена не получается! Тупая залупа. – Да потому что ты не там делаешь. Вот здесь поправь, я тебе говорю, – Хетаг ткнул пальцем в экран. – А-а-а, – парень весь подсобрался, щёлкая клавишами, – а, ну вот так да, другое дело. Наконец-то! От души, брат!       Аслан отставил ноутбук на стол, сам вытянул ноги вперёд, уложил голову на руку Хетага, посмотрел на него: – Чтобы я без тебя делал?.. – Сдох от переработки, – мужчина улыбнулся, – я схожу в магазин, тебе что-нибудь взять? – Купи печенье «Мария», арахисовой пасты и «Ессентуков» ноль пять.       Дверь в комнату открылась, в помещение зашёл Батраз. Водителей так же обязали явиться на собрание. Парень был этому не рад и уж точно не готов к этому после недели дежурства. Батраз был как никогда помятым, серым и хмурым. Он, кашлянув, поздоровался с ребятами и прошёл к холодильнику.       Хетаг чуть отодвинулся от Аслана, но руку не убрал, парень сам убрал голову с его руки. Смутился. Батраз выпил воды, и было уже собирался уйти, но Хетаг окликнул его: – Бат, стой! Пошли до магаза вместе сгоняем.       Хлоев остановился, бессознательно рассматривая покрытие двери, Хетаг взял со стола телефон с зажигалкой и потащил парня за собой. Дверь в комнату закрылась. Аслан увёл от неё взгляд, вновь откинул голову на спинку дивана. И тихо, еле слышно заматерился. Обычно тут ему всегда помогала музыка. Но сейчас хотелось писать лишь о нём, все его последние песни были лишь об этом. Сейчас он не мог ничего. Приложение не работало. А он ушёл. Никто ему не поможет. Остаётся лишь представлять, что всё хорошо, что он рядом, и что он вспомнит, что он терпеть не может арахис.

__________________________________________________________________________

      Хоть, как уже и говорилось выше, Аслан в их бригаде был новым, но несмотря на их давнишнюю привычку огрызаться на всё новое, парень им понравился. Они быстро приняли его в свою команду. Возможно, каждый на подсознательном уровне понимал, что пора уже менять "стариков" на новую кровь. Ведь рано или поздно Азамат и Хетаг быстро свалят с тонущего гнилого корабля, устав от неблагодарности, нагрузки, пренебрежения принципами человечности, ежедневного нервоза, высокой степени тупости, выработанной жестокости, безразличности.       Да, как известно, человек привыкает ко всему, человек – самый отвратительный и сложно выводимый паразит, но на долго ли хватит такого “человека”?       Вот и они думали, что нет. Поэтому, хоть и продолжая исправно выполнять свою работу, они всё рано продолжали каждый день “сидеть на чемоданах”. А чтобы уйти правильно, для них это значило, что нужно уйти продуктивно. Значит, надо оставить что-то после себя.       Да, многие жители города и области и так знали их имена, их лично; многие считали их и их вклад уже неотъемлемой частью жизней. Но остаться на страницах чьих-то жизней – это одно, а оставить после себя таких же достойных приемников – уже совсем другое. В современных выпускников образовательных учреждений они потеряли веру уже давно. Примерно ещё лет пять назад. Когда за ними, в качестве прохождения практики, закрепили пару ребят, что были уже на последнем курсе вышки медицинского; ребят, что не могли банально разложить каталку, не могли найти машину Батраза на парковке, путали отчества и имена наставников и, как вишенка на торте из говна и опилок, падали в обмороки при виде крови и трупов.       Поэтому, Аслан для их бригады стал глотком свежего, продезинфицированного хлоркой воздуха: свежий, молодой, умный, действительно умный; спокойный, увлечённый тем, что он делает и искренне заинтересованный в этом деле. В общем, именно то, что они и подыскивали.       Аслана уважали все в бригаде: и вечно строгий, серьёзный Азамат, и злой, неразговорчивый Хетаг, и Батраз, ну Батраз любил всех. Азамат быстро мириться со всем, а вот отношения между Хетагом и Асланом были чем-то странным. Из всех людей, к кому можно прибиться, Аслан сразу выделил Хетага. Если честно, Азамат делал ставки на Батраза, аргументируя это тем, что мол: “Оба примерно одного возраста, одних взглядов и стиля поведения”. Но нет, парень решил повозиться с Кадиевым. Дело его, конечно.       Так вот, Аслана уважали все, но это "все" ограничивалось лишь их бригадой, девушкой-оператором с их подстанции и мужиками из гаража. Начальство, остальные бригады и вышестоящие чины его не жаловали, считали "пустоплюйной зеленью" и “глупой попыткой Кудзаева самоутвердиться”.       Однажды, одним прекрасным августовским утром, на всеобщей планёрке врачей, которая на самом деле была не такой уж и всеобщей. Просто самый главный и "старый" врач собрал в своём кабинете пару-тройку врачей и решил с ними пообсуждать кадровые вопросы. Всё проходило как обычно: скучно, пресно и неинтересно.       И уже под самый конец этого собрания он вдруг выдал: – Кудзаев, к тебе в бригаду распределили практикантку. – И что? – Азамат уже поднимался со своего места и собирался поскорее оказаться в комнате отдыха. Он устал. – Тускаев должен быть отстранён на время, либо переведён в другую бригаду, – врач был слишком серьёзен и слишком уверен в своей идее, что пришла к нему, видать, в пьяном бреду.       Но Азамат был ещё серьёзнее: – Нет, – пару коллег смущённо улыбнулись и покинули кабинет, оставляя их в глупом положении тет-а-тет. – Да, Кудзаев. – В другую бригаду насколько по времени? – Навсегда. – Да мы только работать с ним начали! – И что? А у кардиологов людей не хватает. – А у меня прям, блять, гарем! В моей бригаде один с половиной врач, и вы ещё хотите забрать недостающую половину. – Я понимаю тебя, Азамат Казбекович, но и ты пойми: девочке этой место нужно, ты сильный специалист, ты её не заметишь, она просто будет, а кардиологи и Аслана возьмут. – А мне не нужно "просто быть", мне Аслан нужен! – Азамат Казбекович, мы не можем оставить их двоих, ты пойми... – Нет! – рявкнул Кудзаев и более спокойно пояснил. – Я, Хетаг, Батраз и Аслан и точка. – Но ты понимаешь, Азамат... – Я уйти так могу, вы-то понимаете? – Не смей так разговаривать!       Наступила тишина, прерываемая лишь шарканьем обуви из коридора и скрипом желваков Азамата. С улицы послышался сигнал автомобиля, и крик Батраза. Азамат приосанился и с улыбкой сказал: – Ага. Хорошо. Я понял. Это всё?       Оппонент лишь указал рукой на дверь. Азамат кивнул и вышел. Мужчина спокойно спустился на крыльцо станции, на входе его уже ждал их мерс. Как и обычно на переднем пассажирском всё ещё сидел Хетаг, он, как и обычно, курил и что-то рассказывал в салон; на месте водителя всё ещё сидел Батраз, он, как и обычно, счастливо улыбался, подпирал щёку рукой и внимательно слушал Хетага; а из-за задней двери, как и обычно, торчала физиономия Аслана.       При появлении Азамата, Аслан крикнул в салон, Хетаг выкинул окурок, вышел из машины и остановился у раскрытой двери, приглашая врача. Но Азамат продолжал стоять на крыльце станции и просто смотреть на ребят. Их это несколько смутило. Вслед за Хетагом из машины вышел и Батраз, обошёл мерс и поравнялся с Кадиевым, с задней площадки спустился и Аслан, робко останавливаясь у правого бока машины. Азамат грустно улыбнулся, и широко расставив руки, сделал шаг вперёд. Первым среагировал Аслан, он молниеносно кинулся к мужчине, крепко обнимая его, слева прилетело тело Батраза, что ловко ухватилось за руку Азамата, Хетаг подошёл сзади, по-отечески приобнимая за спину. Этой обнимающейся кучей они так и простояли минуты три. И всё было так по-обычному, просто, можно сказать: по-семейному.       Это была их неделимая команда. Они были коллегами, друзьями и братьями с неимоверным доверием и поддержкой за каждым плечом. Они так и стояли, потом, как и обычно, сели в машину и, как и обычно, поехали на поздний завтрак.       Всё. Было. Как. Обычно. И тогда никто из них даже и представить не мог, что это "как и обычно" вдруг стало началом их общего конца.

***

      Всё началось с их первой встречи с командой Сослана.       Бригада Кудзаева тогда только начала переживать проблемы после попытки исключения Аслана. У них был вызов в центре города, какому-то дедку стало вдруг плохо, и сердобольные прохожие вызвали скорую. Азамат не был против таких вызовов, уж лучше такие простые, где никто уж точно не умрёт. Но всё равно, где-то внутри мужчины каждый раз при принятии таких вызовов зарождалось странное чувство отсутствия азарта и адреналина.       Но в тот день у Азамата с ребятами, как по какой-то отвратительной уже привычке, что-то пошло не так. Да, вызов был действительно в центре. Да, пострадавшим действительно был мужчина преклонного возраста. Что? Пострадавший? О да, совершенно верно. Дед, которого им оформили, как просто потерявшего сознание, на самом деле оказался культурно вспорот ножом средь белого дня, в центре, сука, города.       Прибыв на место, врачи столкнулись с товарищами-полицейскими, что уже во всю заполняли и оформляли свои протокольчики. Азамат, имея огромный опыт работы за спиной, честно сказать, не долюбливал нашу доблестную полицию. Слишком они всегда кажутся слишком наглыми.       Это Азамата и бесило; это было что-то детское, из разряда: "Да как ты смеешь что-то говорить мне — врачу?! Как-то контролировать и критиковать мою работу?! Я-то без твоей помощи и сам могу отмахаться кулаками от ножа, а вот ты, сука, без моего укола обезболивающего хуй до больницы доедешь!"       Вот примерно с таким же настроем Азамат подошёл к сержанту. – Здравия желаю. Разрешите провести осмотр? Молодой сержант скептически посмотрел на Кудзаева и выдал: – Думаете, что ещё что-то можно сделать? – Я ничего не думаю. Я делаю. У меня работа такая, – огрызнулся Азамат и принялся за осмотр.       Как и предполагал сержант, помощь прибыла слишком поздно, и дед, к сожалению, успел отправиться к своему собственному деду. Они быстро оформили все бумаги, перекинулись ещё парой фраз с сержантом, на прощание даже руки друг другу пожали. И хмурой процессией под завывания сердобольных старух-прохожих и мат катафальщиков погрузились в машину с диким желанием всё-таки вернуться на станцию.       Уже в машине, Аслана, что до этого всё время молчал и маячил, как обычно, где-то за спиной, прорвёт на замечания, подмечания и шутки-шутки. – А вас не смутили менты сегодняшние? – поинтересуется он. – Ты о чём? – в ответ прилетит ему от Хетага, что устало заполнял карту вызова. – Нормальные вроде ребята, – поддержит его Батраз, – я перекинулся парой фраз с их лейтенантом, нормальный мужик. На Азамата чем-то похож. Тоже какой-то злой и заёбанный. Азамат натянуто-счастливо оскалился после этих слов, но разговор поддержал: – Да правда, на удивление, нормальные ребята. Я с сержантом поговорил. Мне даже не захотелось ему скальпель промеж глаз воткнуть, – Хетаг задумчиво хмыкнул, – не, ну правда всё окей было, – Азамат мято, но честно улыбнулся, – а у тебя что там произошло? – Да я отходил за чемоданом, который как всегда благополучно забыл в машине, и ко мне их, короче, майор подбегает, и начинается: вопросы-хуёсы. Я ему говорю типа: "Мужик, ничего не знаю, я – фельдшер. Вон реаниматолог, к нему все вопросы". Он ругнулся на меня и к лейтенанту побежал. Странный какой-то он, слишком в жопу ужаленный как для мента. Они ж обычно, как удавы: лишний раз хуй пошевелятся, а тут прям диаметрально противоположно. – Да и выглядел он не как мент, – вставил свои пять копеек Батраз. – Кстати да! Бля, а, может быть, это реально не мент, а шизоид какой-то? А мы его даже не забрали. Вы его не видели? – Азамат и Хетаг отрицательно мотнули головами. – Да на лицо-то он обычный пацан, – вдруг дал заднюю Батраз, – но у него дреды на башке нихуёвые такие. – Дреды? – округлил глаза Кадиев. – А ментам разве можно? – Вот и я о том же, что нет. Да и сержант твой, Аза, тоже странный. У него тоже татуха на всю шею. – Странно, я не придал значения, – удачно соврал Азамат. – Да потому, что ты лишний раз пытаешь не смотреть на ментов. – Ну ты тоже прав, да. Думаю, что я не много потерял. Клоуны какие-то. – В точку! – Аслан хохотнул. – Цирк уехал, а клоуны остались, – хмуро буркнул Хетаг. – Главное, чтоб мы больше не встретили эту труппу, а то у меня такое чувство, что от этой труппы очень много трупов будет, – вынес свой окончательный вердикт Азамат и молча отвернулся к окну, за ним повторили и остальные, утыкаясь носами в стёкла.

***

Здесь же, но немного позже, началась и личная история Азамата и Сослана.

      Было утро. Был переполненный автобус. Была гора наглых бабок и уже уставших работяг. Сослан сидел в центре этой людской кучи с фуражкой на коленях. Сильно клонило в сон. Он быстро выпал из реальности: шум голосов, гул мотора, покачивание транспорта. Парня разморило, и он уронил голову на грудь, задремал. Очнулся лишь от того, что кто-то стучит ему костяшкой пальца по колену. Он повернулся в сторону руки, какой-то хмурый мужик протягивал ему его упавшую фуражку. Сослан дёрнулся, забрал вещь, и улыбнувшись, сказал: "Спасибо". Мужчина пожал плечами, улыбнулся в ответ и отвернулся к окну.       Сослан не спал, лишь сидел с закрытыми глазами, когда его вновь потревожили похлопыванием, но уже по плечу: – Не спи, брат, скоро на выход.       Парень попытался спихнуть чужую руку с себя, но в ответ почувствовал лишь натянутую на макушку той самой чужой рукой фуражку.       За окном действительно начали маячить пятиэтажки спального района. Значит, скоро и конечная и его отделение. Значит, назойливость незнакомца не была уж и такой необоснованной.

***

      После этого инцидента в автобусе Сослан даже и не вспомнит, как выглядел тот незнакомец, он для него так и останется серым смазанным лицом.       А вот Азамат напротив: отчётливо запомнит этого молодого сержанта. И уже позже, через пару недель, вечером, на станции он вдруг заведёт с Хетагом такой вот разговор: – Пойдём покурим? – Внизу или на балконе? – Хетаг заинтересованно отложил бумаги на стол. Азамат очень редко курил. А если и курил, то любил делать это в одиночестве. – Балкон.       Балконом они называли место на втором этаже. Это была небольшая комната с дверью, незастеклённым, панорамным окном, столом и двумя стульями. Там они собирались редко. Они там либо отдыхали в жару на сквозняке, либо пьяные после смены качественно и долго словесно обсирали начальство; иногда они там курили, но это место чаще выглядело не как стандартная курилка, а как уголок нытья и зализывания душевных ран.       Выбравшись из комнаты отдыха, они быстро поднялись на балкон, стараясь оставаться незамеченными. Это удалось. Никто из персонала и сменных бригад даже и не обратили внимания на двух хмурых врачей шлындающих по станции. Пока нет висячего вызова – всем на всех насрать. Хоть расчлененные трупы без мешков таскай. Хетаг распаковал новую пачку "Barclay'я", Азамат молча протянул руку. – Ты уверен? Они крепкие. Ты такие не куришь. – Да похуй, давай, – Хетаг пожал плечами и протянул пачку Азамату.       Они молча закурили, облокотились на подоконник и также молча разглядывали асфальт и клумбы около станции. Хетаг заговорил первым: – Что случилось? – Помнишь тех ментов, с которыми мы пересекались? – Клоунов тех? Помню, конечно. Такое хрен забудешь, – Кадиев засмеялся, – какие-то проблемы с ними? – Ну можно и так сказать, – Азамат стряхнул пепел, серый комочек стремительно улетел вниз, к астрам. – Если что-то не слишком серьёзное, то я могу с Батром поговорить, у него, вроде, там где-то знакомый был. – Да там не в этом проблема, – Азамат крепко затянулся, Хетаг с недопониманием ждал пояснений, – там, короче, бля, глупо будет звучать. Там, короче, мент у них был, сержант, он мне помог потом, и я хотел бы поблагодарить его. – Аза, ты какой-то нежный стал. Тебе ли не похуй на это? Ты ж сам всегда всем говорил, что вести дружбу с ментами – последнее, что должен делать врач.       Азамат молчал, потом ответил так, что Хетаг сам поперхнулся своими хвалёными крепкими сигариллами. – Он понравился мне. Не как мент. Как человек. Хочу узнать больше. – Ты опять за старое? – занудно протянул Кадиев. Азамат промолчал. – Ты опять топчешь, нет, нагло втаптываешь в землю свои принципы. Напомни мне, кто капал мне на мозги: "Хетаг, нет! Заводить отношения с нашей работой вообще не вариант! Тем более с человеком с таким же стилем жизни..."? – Во-первых, я сейчас не говорил тебе о желании завести отношения с ним... – А то я тебя не знаю, – перебил его Хетаг. – Во-вторых, – продолжил Азамат, – я боялся тогда за вас. Я и до сих пор так думаю о всём этом любовном на работе. Но... – Но? – Но смотря сейчас на вас с Батразом, я думаю, что я всё-таки не учёл исключения. – А ты не подумал, что с таким расчётом исключений на один квадратный метр будет многовато? – сигареты давно уже были докурены, и бычки от них сиротливо отправлены в пустую банку из-под кофе. – Тем более, с твоей стороны наши отношения с Хлоевым могут лишь казаться хорошими. Не думал об этом? – А сам бы ты назвал их плохими? – Азамат прищурился и наконец-то ответил колкостью на колкости. – Ну, э... – Ну, э, – передразнил Кудзаев, – да или нет? – Ну мы всё ещё вместе, вроде бы, всё нормально. По крайней мере, нас двоих на данный момент всё устраивает. Ну, меня точно всё устраивает, а Батраз, – Хетаг бросил беглый взгляд на парковку, там стояла лишь одна машина; это была машина Хлоева; парень стоял рядом, – а Батраза ты знаешь. Он точно не тот человек, который будет о чём-то молчать. Если бы ему что-то не нравилось, он бы уже давно выебал мне мозг. Поэтому... – Шестая бригада!!! Кудзаев. На выезд! Кудзаев. Кадиев. Тускаев, – криком оператора разорвался громкоговоритель над их головами. – Блять, – Хетаг вскинул глаза к небу, – поэтому, да. Есть ещё вопросы? – А где отделение полиции ближайшее от нас? Хетаг назвал адрес и уже на выходе добавил: – Подумай, Аза, – мужчина в ответ лишь кивнул. Он уже было собирался уходить с балкона, но его остановил громкий весёлый крик Батраза. Азамат обернулся. Хлоев всё также стоял на парковке около своей машины, но теперь на нём, сзади на спине, висел Хетаг, что-то говоря и периодически целуя в загривок. Они смеялись. Азамату стало тошно. Он отвернулся и вышел.       Азамат не увидел, как при очередном поцелуе Батраз грубо тряхнёт руками, Хетаг отойдёт от него и обиженно уйдёт в машину.

***

      Сослан понравился ему сразу. Слишком какой-то открытый и простой. С этими широко раскрытыми испуганными глазами. Слишком ещё мальчик. Слишком красивый. Слишком (не) для него.       Эти же мысли проскочили в голове и сейчас, когда он увидел его. Сослан сидел на лавке нога на ногу, рассматривал джинсовые края дырки на колене. Азамат накрыл его ладонь своей рукой, сжимая ими чужое колено. Сослан вывернулся, и не поднимаясь с места, обнял Кудзаева, утыкаясь носом в ткань футболки на животе, сжимая толстовку на спине мужчины. – Долго ждал? – Не-а. Пойдём? – Конечно, – Азамат осторожно коснулся губами коротких волос на макушке Сослана.       Он выбрал путь быстрых действий. Как скоро это ему аукнется и аукнется ли?

***

      Он предложил забрать его после дежурства, ещё сокрушался: "Вот у кого-то смены адекватные, дежурства заканчиваются вечером, как и принято у нормальных людей, а не то, что у нас: приходи рано утром – уйдёшь поздно утром, если ещё сможешь уйти". Шутил, что он бронированный в отсутствии сна в ночное время. Шутил, да, хвастался. Но вот они ехали на последнем ночном автобусе домой к Сослану, а Азамат уже мило сопел на плече Бурнацева. На очередной не-конечной остановке мужчина резко дёрнулся. – Ты чего? – Сослан оторвался от телефона. – Да я к Батразу привык, – Азамат сонно осматривал себя и окружение, – он никогда не останавливается просто так. – А..., – Сослан вновь вернул своё внимание смартфону. – Где мы хоть?       Люди толпились и толкали всеми частями тела и сумок по плечам, животу, шее. Один какой-то слишком ушлый малец ухитрился настучать Сослану по коленям, милыми глазами выпрашивая уступить ему место, но его осадила собственная бабушка: – Серёжа, не трожь. Видишь, дядя с работы едет. Не мешай, – и покосилась на погоны Бурнацева.       Азамат фыркнул, отвернулся к окну, прислоняясь к нему лбом. Сослан потянулся за мужчиной, кончик носа ткнулся в голую кожу на щеке, над бородой, парень засопел словно большая, ручная панда. Азамат сощурился. – Можешь пока ещё поспать. Мы пока в центре, – заботливо прошептал Бурнацев. – Сос, не надо. Не здесь. – Понял-принял, – Бурнацев показательно увёл голову в сторону, выравнивая спину, концентрируясь взглядом на затылке человека спереди.       Азамат вздохнул, прикрыл глаза, отдавая себя сну. Большая, жилистая ладонь Кудзаева коснулась ладони Сослана, сцепляя их руки в замок и пряча между тканью пуховика и форменной полицейской куртки.       Сослан расслабился, улыбнулся уголком рта, вытянул уставшие ноги и залип взглядом в телефоне, тупо листая ленту новостей.

***

      Они уже битый час без цели слонялись по городу, но это нисколько их не смущало. Казалось, что они уже обсудили все возможные темы, повозмущались над всеми своими проблемами, но каждый раз, когда в разговоре наступала пауза, кто-то из них да подкидывал новую идею в разговор.       На очередном круге беседы и очередном круге по проспекту Азамат вдруг дёрнулся и спросил: – Хочешь киндер? – Я не очень люблю сладкое, – Сослан грустно пожал плечами, – да и не стоило тратиться на такую мелочовку. – А если он у меня уже есть? Возьмёшь? – Это уже взятка сотруднику полиции при исполнении. – Киндер?! Сука, кусок шоколада?! И ты сейчас не в форме и не при исполнении. – Там вообще-то ещё игрушка есть. Не злись. А не при исполнении я только для тебя. По факту и всем бумагам, я сейчас должен в отделе сидеть, но Алан слишком добр ко мне. А вообще, если не хочешь заморачиваться с этим, то можем ко мне зайти, там можно и не только киндер, – Сослан слащаво улыбнулся и также слащаво посмотрел на Азамата из-под тёмных очков. – Тебе не кажется, что всё как-то быстро? – Не похуй ли? – Бурнацев развернул обёртку шоколада, разламывая его на две части, одну из которых предложил мужчине. – Я думал, что... – Не думай. Живи проще.       Азамат, округлив глаза, посмотрел на Сослана. Он и не догадывался, что Бурнацев на самом деле такой. Первые впечатления о людях его никогда не обманывали, но не сейчас. Мужчина на секунду задумался: "А может Сослан и прав? Может быть, Азамату всегда именно этого и не хватало? Простоты принятия решений. Может быть, всегда так и надо было делать? Просто отпустить ситуацию и просто посмотреть, что будет без его участия". – Ты прав, – Азамат кивнул и ловко поймал шоколад зубами прямо из рук Сослана.

***

      Они тогда сами до конца не осознавали, как ввалились в квартиру Сослана, и милый полу-дружеский вечер окрасился оттенками пошлости.       Азамат оказался в квартире Бурнацева в первый раз. И многие тут бы начали описывать, как мужчина хоть и мельком, но оценил интерьер, обстановку и расположение комнат, но Азамату в тот момент это всё так сильно было до лампочки.       Его волновало другое: ещё во время прогулки он заметил, что движения Сослана были какие-то слегка скованные, обычно активный, вечно жестикулирующий парень всё время, проводимое с Азаматом был сдержан. И сейчас, стоя за спиной разувающегося Сослана, Азамат заметил, как оверсайз футболка Бурнацева странно бугрилась на лопатках при наклонах и, как показалось Азамату, это было похоже на широкие ремни. "Корсет? Проблемы со спиной?" – Сос? – М? – парень уже разулся и прошёл чуть вперёд, ожидая Азамата. – У тебя всё в порядке? – В каком смысле? – У тебя спина болит? – Да нет вроде. А чего ты вдруг так беспокоишься? Нормально же всё было. Я ещё не старый, поверь. Ещё что-то да могу. Пойдём, – парень протянул руку Азамату и повёл его за собой, в спальню. – Я увидел ремни под твоей футболкой, – Сослан плавно подтолкнул Азамата к кровати, мужчина опустился на край, широко разводя ноги. – А ты об этом. Это просто портупея, – легко сказал парень.       Нет, не так. Он слишком легко и непринуждённо сказал об этом, будто он сказал не о том, что он в ней, а поделился тем, что любит персиковый сок больше апельсинового. Сказал так, будто: "Да ладно тебе, Аза, это всего лишь портупея. Портупея под моей футболкой, прямо на голом теле". Он сказал это легко, но Азамата наоборот сильнее пробило жаром, он вскинул голову, рассматривая улыбающееся лицо Сослана напротив. – Покажи, – это всё, на что его хватило.       Парень хмыкнул и быстрым движением рук стянул с себя футболку. И Азамат поплыл. Сослан стоял пред ним в своих блядских узких джинсах, с голым торсом, что оплетали широкие кожаные ремни. Его слегка смуглая кожа была влажной от пота и в некоторых местах покраснела от натирания. Азамат неосознанно утробно зарычал и потянулся руками к телу. – Подожди, – Сослан отступил, – дай я хотя бы ополоснусь быстро. – Не смей. – Фетишист что ли? – но шаг обратно к мужчине сделал. – Ты же этого и добивался, не так ли? Сослан молчал, лишь поправил центральное крепление на груди. – Да? Да. – Ты прекрасен. Как думаешь, если я сниму её, у меня получится связать ею твои руки? – Азамат? – парень плавно оседлал колени мужчины. – М? – Ты забыл кто я? – руки Сослана скользнули за спину Азамата, к его рукам. – Да нет. Помню, – Азамат отвечал не задумываясь, он продолжал гипнотизировать одну и ту же точку в центре груди Бурнацева, точку, в которой сходились чёрные линии и крепко сжимали крепкое тело. – А мне кажется, что забыл, – голос Сослана проплыл от уха к затылку, парень чуть приподнялся над чужими бёдрами. Раздался щелчок, и Сослан с победой вернулся на место. "Наручники, – осенило Азамата, – сучок". Мужчина по глупому инстинкту попытался дёрнуть руками, чтобы освободиться, но металл был крепче. Сослан засмеялся и непозволительно горячо выгнулся на его ногах.       Представление началось.

***

      Возможно, их история началась здесь, а может и нет. Да в целом, на тот момент это было и не так важно: как, где и когда они сблизились. В их истории были и более важные моменты, которые с первого взгляда могут показаться второстепенными.

***

– Сфоткаемся? – Сослан вытянул руку с телефоном высоко перед собой.       Азамат кивнул и поднял голову, хмуро глянув на экран. В галерею улетела готовая фотография. Сослан улыбнулся чуть шире, прищуриваясь. Азамат подошёл ближе, закинул руку на плечо парня, прижимая того к себе, сложил пальцы в жест "козы".       Ещё пару фотографий отправилось в галерею. И когда Сослан было уже хотел сменить позу для более дурацкого снимка, Азамат поддерживая чужой подбородок развернул голову в бок, к себе. Сослан замер, опуская руки. Кудзаев сладко улыбнулся, бодая Бурнацева лоб в лоб; Азамат вернул телефон на исходную, прижал палец к кнопке непрерывной съёмки и поцеловал парня, всё ещё крепко удерживая за скулу.

***

Аза 20:11 Привет как ты?

Сослан ♡ 20:15

Привет. Да в жопе

Аза 20:15 Что так? Ты на работе?

Сослан ♡ 20:17

Сука, да!

Мог бы в отделе остаться, побухали бы с пацанами,

в карты бы поиграли

но мы

Сослан ♡ 20:19

блять

в вечер субботы!!!!

в супермаркете...

По энергосу и на кассу опрашивать)))

Аза 20:20 Ладно тогда Не буду отвлекать Удачи вам там

Сослан ♡ 20:21

Окей

Я завтра к тебе заеду

***

Вернёмся чуть назад

      Из окошка на него смотрели два удивлённый женских глаза, они стали ещё более удивлёнными, когда Сослан задал обычный вопрос без представлений и тона допроса. – Здравствуйте, а Азамат Кудзаев из шестой бригады на вызове? – А чего это Вы так интересуетесь, товарищ... – со спины подошёл высокий, худой, бритый врач, – сержант? – Добрый день, не подскажите, а Азам... – Да, на вызове. Зачем он Вам нужен? – Я имею право не отвечать на... – А я имею право выставить Вас за дверь, Вы находитесь на территории медицинского учреждения не являясь ни работником, ни пациентом. – Прошу прощения, но я сотрудник полиции, если Вы не заметили, и я имею право. – Вы находитесь на территории медицинского учреждения в данный момент, Вы на моей территории. – Хорошо. Я Вас понял. Я знакомый Азамата Кудзаева, он просил купить продукты и передать кому-то из сотрудников, если его не будет на месте. – И это всё? – Так точно. – Давайте сюда свои продукты, – мужчина нехотя протянул руку, Сослан отдал ему пакет из “Магнита”. – Спасибо Вам большое, хорошего дня. До свидания. – И Вам.       Именно тогда Хетаг познакомился поближе с тем самым Сосланом, что ухитрился добраться до сердца их "Снежной Королевы".

__________________________________________________________________________

Но все мы верим в чудеса. Моя воля: я бы сам их творил и раздавал бесплатно

***

      Они ехали по осенней трассе. Грязь шматками бугрилась под колёсами и пенилась язвами в лужах. Пахло металлом и гнилью.       На вызове вновь был ребёнок. Азамат взял его на руки, хотел было занести в их машину, но его своими действиями остановил Хлоев. Парень выскочил из-за руля: – Я сейчас! – Что?! Бат! Помоги мне!!! – Слава! – Какой нахуй Слава?! – Я помогу вам, – двери машины перед Азаматом открыл их старый знакомый – капитан ДПС. – Лучше эту мразь опроси, что ребёнка чуть не убила! – Позже, Азамат Казбекович. Сейчас главное – состояние девочки. С ним мы разберёмся. *** – Он, скорее всего, умер, – Аслан выпутывал розовые ленты из светлых детских волос. – Я эту суку с того света достану, – Азамата распирала ярость. – А ты волшебник? – наконец-то подала свой голосок девочка лет пяти. – Почему, малышка? – Кудзаев тут же смягчился, черты его лица сгладились. – «С того света» это же из Рая. А оттуда только Бог может вернуть если очень-очень сильно попросить или волшебник. – Ну что-то такое, определённо, есть во мне, наверное. – Ты сможешь исполнить моё желание? – Смотря какое оно. Я постараюсь в любом случае. – Я хочу к маме и собаку хочу. Рыжую. – Мама твоя уже едет в больницу. Мы скоро тоже поедем, сейчас дядя Хлой с дядей Хетагом придут, и поедем. А с собакой надо потрудиться.

***

Аза 19:12 Сос?

Сослан ♡ 19:12

М?

Аза 19:12 Ты дома?

Сослан ♡ 19:12

Да

Аза 19:12 Дело есть

Сослан ♡ 19:12

?

Аза 19:13 Мне срочно нужно найти рыжую собаку детскую игрушку плюшевую собаку

Сослан ♡ 19:13

Вопросы лучше не задавать, да?

Аза 19:13 Ага

Сослан ♡ 19:14

Насколько срочно?

Аза 19:15 Минут через 20 мы будем в первой областной ещё ±15 на регистрацию и помещение в палату

Сослан ♡ 19:15

Хорошо. Расшибусь, но найду

Аза 19:16 Люблю тебя

Сослан ♡ 19:16

♡

***

      Вернулись Батраз и Хетаг. Они вызвали ещё одну бригаду. Мужик – виновник ДТП был под синькой. Но, что самое ужасное, он был отцом девочки. Азамат успокоился с ним только после того, как Слава оформил все документы, погрузил мужика вместе с новоприбывшей бригадой в машину и уехал.       Теперь же Азамат держит на руках, стараясь укачать, девочку, чтобы та хоть немного поспала, пока они в пути. Но мужчина заснул быстрее ребёнка, а девочка так и не перестала плакать. Тогда в игру вошёл Аслан. – Хей, малышка, а хочешь я дам тебе пластырь, чтобы все твои ранки зажили побыстрее? Девочка мигом среагировала на спокойный тон парня, и сама успокоилась. – Хочу. – Супергерои или принцессы? – Супергерои. – Кто твой любимый супергерой? – Халк! – Держи, – и парень достал пластырь из нагрудного кармана, распаковал его, и уместил на тыльной стороне маленькой ладошки. Девочка улыбнулась. Всё в порядке.

***

      Уже к утру маленькая Лиза Иванова лежала в общей палате с гипсом на левой ручке и с плюшевым спаниелем под правым боком. А её четыре спасителя заканчивали последний вызов. Они были уставшими, с серыми лицами и впавшими щеками, они курили и матерились больше обычного, они были насквозь пропитаны запахом кофе и медикаментов.       Подружка-Аслан по привычке спал на кушетке.       Злой Хетаг сидел рядом и придерживал его ноги за колени.       Бяка-Хлой до скрипа кожи на руле вёл машину по предрассветной трассе.       Волшебник-Азамат растерял всё своё волшебство и уже обычный человеком смотрел на посадки берёз и осин за окном, боролся со сном, подпирая подбородок кулаком. Сослану сегодня надо было выходить на службу, и Азамат не мог пропустить утреннее пожелание хорошего дня.       Маленькая Лиза спала и очень сильно хотела, чтобы её личный волшебник был счастлив. Он был очень-очень добрым, но очень-очень грустным. А у грустных волшебников волшебство не получается. Лиза знала это. Но она не знала и даже не догадывалась, что тот дядя, который прибежал в больницу в одних шортах и спортивной курточке, чтобы подарить ей собаку, был не помощником Азамата, а его истинным счастьем. Счастьем, от которого у волшебника и не получается волшебство.

***

Дружба

      Азамат отошёл от Хетага и Аслана, что оказывали первую помощь пострадавшему. Отошёл потому, что услышал крики из-за противоположного края машины. Обойдя транспорт, он увидел, как высокий мужчина в пальто тряс Батраза за грудки и кричал на него: – Ты слышишь?! Ему помощь нужна! Помоги ему, быстрее! Ты врач или кто, мать твою!? Батраз не сдавался и, видно, что уже не в первый раз отвечал: – Да не врач я! Сука, я – водитель! В ссору вступил Азамат: – Эй, мужик, успокойся. Твоему другу уже оказывают помощь. Хорош, отпусти парня. Незнакомец в пальто остановил движения руками, и Батраз отскочил от него. – Братик, – мужчина двинулся к Азамату, поняв, что тот, в отличие от первого, был в медицинской робе, – помощь нужна. Там. Там ещё один пострадавший. – Где? – Он на заднем в машине, погнали. Быстрее! – высокая фигура устремилась к развороченному автомобилю. Около остатков машины стояла ещё одна. Рядом с ней, на корточках, напротив открытой задней двери, сидел уже четвёртый парень, он курил и что-то объяснял тому самому пострадавшему.       Азамат заглянул в салон. На сидении, ногами наружу, сидел молодой человек. Над его верхней губой блестела дорожка крови, светлые волосы разметало по лбу, что был в царапинах, и начинающих проявляться гематомах. – Что тут у нас? – сидевший на корточках поднялся, посмотрел на Азамата и отошёл к высокому в пальто. – Имя? – Азамат достал из кармана перчатки и начал их надевать, недовольно глядя на грязь под ногами. – Виктор. – Голова кружится, Витя? – Нет, – парень поднял взгляд серых глаз, зажмуриваясь от яркого солнца за спиной Кудзаева. – Тошнит? Руки, ноги болят? – Азамат присел перед ним, ощупывая грудную клетку, сквозь дыру в чёрной рубашке. – Нет, – парень перевёл взгляд от макушки врача на своих друзей, они что-то увлечённо обсуждали. Высокий опять громко кричал, размахивая длинной рукой. Тот, что пониже хмуро его слушал, кивая, иногда огрызаясь, и, толкая высокого в грудь. – Витя, с тобой всё хорошо. В больничку не хочешь съездить, перевязка там лёгкая, все дела? – Не, спасибо. Живой. – На, держи тогда салфетку, вытри кровь. Парень потянулся к предложенной ткани, но руки его дрожали, и он уронил марлевую салфетку в грязь. Азамат глубоко вздохнул, и достал новую. Одной рукой он зафиксировал голову парню, а другой попытался оттереть кровь под глазом и носом. На плечо Кудзаева опустилась чья-то рука. – Уважаемый, – Азамат обернулся, – спасибо тебе большое. Но дальше мы сами справимся. Кудзаев зло откинул грязный бинт на колени парня, поднялся. Время ещё на них тратить. Азамат уже подходил к Хетагу и Аслану, что грузили пациента на носилки, когда его схватили за локоть. – Что опять-то не так?! У вас там целая рота в багажнике спрятана?! Я уже всех осмотрел! – Тихо-тихо, мужик. Я спросить хотел. Это, у него всё хорошо? Вы его не будете забирать? – А, это ты, – Азамат посмотрел на встревоженного высокого мужчину в пальто. Густые тёмные брови были сконцентрированны над носом, на лбу проступили морщины, пересекаемые прядью волос. – С ним всё в порядке. Пару синяков и всё. Рожу ему вытрите от крови. И как новый будет, – морщины распрямились, а брови выгнулись в другую сторону. – Спасибо большое тебе, мужик. Огромное просто. Ты не представляешь, как ты помог. Он же... – Я всё понимаю, чувак. Мне пора, вашего четвёртого дружка повезём сейчас, с нами поедешь? – Да, но мы на своей. – Замётано. До встречи, – Азамат протянул руку, ему её крепко пожали и расплылись в широкой улыбке.       Кудзаев сделал шаг вперёд, обойдя лужу крови, запрыгнул в салон.

***

      Он помнил лишь один вызов за все годы, что он отдал медицине.       Послеинфарктное состояние. Молодая девушка лет двадцати пяти.       Они тогда были с Батразом одни. Аслана ещё не было и в помине, а Азамат загремел в больницу. Поэтому ему пришлось возложить все обязанности и ответственности на свои уставшие худые плечи.       Он помнил, как выводил девушку из подъезда, сажал на кушетку в машине, садился рядом и успокаивал: – Поедем в кардиологию. Не переживай, всё хорошо будет.       Она держалась из последних сил, в буквальном смысле. Лежала на кушетке, собрав руки в замок на груди, двигала глазами и слабо улыбалась. Просила Хетага говорить с ней. Она боялась тишины. Боялась оставаться в ней. Боялась замолчать.       Хетаг не знал о чём в таком момент можно вообще разговаривать. Его это злило. Но он что-то даже ей рассказал: про работу, друзей и свои чувства к миру: – Многие уходят. Многие уезжают. Платят мало. – Но ты же пошёл сюда не из-за этого, – девушка уже давно забыла про правила приличия и перешла на "ты". Хетаг простил её. Простил, ведь видел показания жизнеспособности её организма на мониторе. – Я люблю людей. Сколько раз я уже думал, зачем они существуют? Ведь всё в мире имеет смысл, правда? А они, по-моему, не имеют. Иногда кажется, что их просто нет, они – галлюцинация, наверное. Представь себе сад. Пусть это будет сколь угодно прекрасный сад, но без людей он не будет совершенен, не будет закончен. Сад без них не сад...       Он оторвался от рассуждений, посмотрел на девушку, она молча смотрела на него в ответ. Тогда он сказал, то, что действительно было необходимо ей в тот момент: – Я чувствую этот пух каждой жизни в своих ладонях. Жизнь не положена никому, уж тем более смерти.       Она улыбнулась, прикрыла глаза, и по щеке её пробежала слеза. Он сжал её ладонь в своей руке, вернул откинутую руку обратно, на грудь, и пожелал спокойного отдыха.       Он помнил лишь один вызов за все годы, что он отдал медицине.       Послеинфарктное состояние. Молодая девушка лет двадцати пяти. "Интересно, – думал он, – как бы могла сложиться её жизнь сейчас, если бы отметка этой самой жизни так и не осталась на цифре двадцать пять".       В тот вечер он не успел довезти её до больницы. Но он точно помог ей уйти спокойно.

***

На контрасте с этим, хочется отметить, что и хорошие моменты у них были.

***

      Это был первый вызов, когда они решили проверить Аслана, так сказать, в действии.       Парень вышел из подъезда, и первым у него о произошедшем поинтересовался курящий рядом с пассажирской дверью Батраз: – Что там? Аслан гордо, но с улыбкой поделился с ним: – У неё преждевремение, сохранять невозможно, началась родильная деятельность. Она рожает. В плохом состоянии, ребёнок ещё хуже, – послышалось понимающее хмыканье Азамата. Батраз же продолжил ничего не понимать, Аслан пояснил ему: – Сейчас спустится, поедем в перинатальный.       Тут уже засмеялись все хором. А Хетаг, выбежав из машины босиком, затащил Аслана в салон.       Как они позже узнали, девушка та родила здорового мальчика. Она даже, вроде бы, приглашала Аслана на крестины в роли крёстного, парень отказался от такого звания, но на событие сходил. И даже подарил маленькому Егору какую-то там детскую игрушку-развивайку. "На вырост" – отшучивался он потом.

__________________________________________________________________________

      Алан с каждым прожитым днём всё сильнее ощущал, как он вянет в этом городе. Ему перестало нравиться просто находиться здесь. Становилось невыносимо, банально, существовать.       Раньше он мог лишь коснуться вечерней улицы и почувствовать себя живым в абсолютной тихой пыльной пустоте многоэтажек. Сейчас же хотелось сбежать с районов родного города.       Мужчину тошнило от нахождения на улице, после даже короткого пребывания на разогретом асфальте начинала болеть голова, сдавливая пульсацией всё тело. Людей было много даже ночью, и они всё смотрели-смотрели-смотрели на него. И от этого ему было тошно. Раньше он был с собой один на один, теперь же ему почему-то пришлось связывать свою жизнь с социумом. Да, он всегда был в неких компаниях, у него были друзья, родственники, коллеги, но сейчас всё чувствовалось по-другому. Было ли это паранойей? Алан точно не знал, но ему хотелось бы верить, что его чувства по этому поводу обманчивы. И всё, на самом деле, осталось как и прежде, просто он немного устал. Ему просто не хватало тишины и индивидуального спокойствия: без людей, без работы, без близких, без друзей.       Теперь ему стало легче рассказать о чём-то незнакомцу, чем изливать душу близкому. Было легче просто идти по улице, выхватить серое лицо из толпы и завязать диалог, чем позвонить кому-то, договориться о встрече, приехать, и долго-долго выслушивать кого-то знакомого. Ведь закономерно, и от того и обычно, все их истории раз за разом повторяли сами себя.       Иногда Алану казалось, что по-настоящему живёт только он, только у него происходит что-то новое, а всё его окружение – картон. Одни и те же истории по сотому кругу прогонялись через привычные натянутые, искусственные улыбки и кивки головами. Поэтому ему и было так важно живое общение. Ему было легче разговориться с продавцом из магазина на отшибе города. Ведь он знал, что больше никогда не встретит его. Истории Алана, его переживания и мысли навсегда канут в лету, его забудут в тот момент, когда хлопнет за его спиной входная дверь. Но самому мужчине будет намного легче от этого разговора. И он каждый раз надеялся, что и каждый незнакомец был рад их разговору, или как минимум, Алан ненадолго, но помогал отвлечься от рутины.

***

      Сослан сидел за своим рабочим столом, от скуки передвигая по нему папки и мелкие стикеры с заметками. Нужно было разобрать какие-то там бумаги, которые ещё часа три назад дал ему Саша. Но можно было и немного подзабить на это дело. Бумаги, определённо, были не такими уж и важными, да и Саша был сейчас немного занят. Уже около часа он кого-то активно успокаивал по телефону. Сослан, цепляя носом поверхность стола, ненароком периодически прислушивался к одностороннему диалогу. – Да-да, я понимаю тебя! – Саша тряхнул головой, перекидывая хвост с одного плеча на другое. – Тоже уже заебался, но не надо. Собеседник до сих пор был скрыт от Сослана. Саша не обращался к нему ни по имени, ни по званию, ни по прозвищу. Собеседник точно был мужчиной. Сослан слышал жёсткие грубоватые ноты его голоса. То, что он был мужчиной – это, наверное, единственное, что смущало Бурнацева в этом долгом эмоциональном, громком разговоре. Ведь Саша был слишком лояльным и чутким. Сослана дёргало, когда Селезнёв в непривычной для себя манере вкидывал слова по типу: "люблю", "милый мой", "слишком дорожу тобой".       На очередном круге впитывания чужих слёз через смартфон Саша подпёр щёку рукой и скучающе пробежался пальцами по клавиатуре рабочего компьютера. Начал работать. Сослан решил последовать его примеру и отложил телефон с перепиской, но открыл мессенджер с ноутбука. Писал ему Азамат. Азамат сегодня был дома. Поэтому они должны были сегодня с Азаматом сходить типа на свидание, ну Азамат пригласил его на встречу, а Сослан хотел на свидание. Сослан в участке до десяти вечера, Азамат к этому времени обещал проснуться, значит накидываем ещё час-полтора сверху, получается, что они встретятся в одиннадцать. И кто ходит в такое время на встречи? Правильно, никто. Значит, это свидание. Хотелось бы верить. Но... По ноге ударяет чем-то тяжёлым, Сослан поджимает её к стулу, на автомате хватаясь за голенище берцев. В лоб прилетает карандашом. – Ты меня слышишь?! – Саша кричит на него. – Да не тебе я! Теперь Саша кричит на собеседника в трубке, отнимает телефон от уха, роется в ящике стола, достаёт оттуда кружку, кивая головой на неё: – Сос, по-братски, сгоняй за кофе.       Пришлось отложить уже почти до конца собранный отчёт о проведённом обыске, переписку с Азаматом, пожелав ему хороших снов.       Бурнацев прихватил и свою посуду, отправился к кофемашине, что находилась в другом, сука, крыле здания. На пути к точке назначения он свернул к кабинету Алана, у них вроде как был уговор каждый раз приглашать друг друга на кофе. В почти пустом кабинете, отлипнув от подоконника его встретил помощник Алана, парень-практикант улыбнулся, он определённо был рад встречи с кем-то выше него в статусе, но таким же молодым. – К сожалению, лейтенанта Макиева нет на месте. Ушёл пару часов назад. Что-то хотели передать ему, сержант?       Сослан отрицательно мотнул головой, прикрыл дверь какого-то пустого кабинета. С Аланом было по-другому. Он наполнял помещение собой что ли, с ним было уютно, серьёзно, весело, вечно как-то по-дружески, он был лёгок на разговоры, и будучи первым наставником Сослана, неимоверно помогал молодому сотруднику. Даже незначительное отсутствие Алана так сильно влияло на атмосферу в их крохотном коллективе.       Бурнацев, переставляя кружку из рук на тумбу перед их с Сашей кабинетом, вдруг услышал фразы, что вогнали его в лёгкую тревожность. Сослану хотелось бы верить, что Саша уже просто поговорил с первым человеком и набрал Макиеву, чтобы узнать где тот прохлаждается и почему не заходит к ним. Сослану хотелось бы верить, ведь если бы это было не так, то его размышления разбивались бы о реплики Селезнёва как мотылёк об истребитель. – Да, Алан, я понял тебя, всё обязательно будет хорошо. Слышишь? Я верю. И ты верь. Ждём тебя и хороших новостей. Ага, давай, брат.

***

      Отношения майора и лейтенанта всегда были странными. Сослан неосознанно вспомнил ещё один похожий момент. Это было давно. Бурнацев бегал по отделу и искал Селезнёва, обойдя уже все кабинеты, он завернул к кабинету Макиева. Открыл дверь, да так и остановился в дверях.       Алан наклонился над Сашей, Селезнёв легко улыбался, кивая, заметив Сослана, он толкнул Макиева: – Да-да, типа того. Чего хотел, Бурнацев? – Саш, можно тебя? Пару слов обкашлять.       Саша поднялся, и Сослан заметил, как в этот момент ладонь Алана отпускает ладонь Саши из замка.

***

      В голове стоял гудящий шум, и Саша спрятал её под подушку. Та оказалась душной и горячей со всех сторон, он скинул её на пол, перевернулся на спину, чувствуя, как по щекам поползли тонкие дороги слёз. Свет, из окна, со стройки напротив, не давал погрузиться во тьму. Хотя ею было пропитано всё, и он в том числе.       У него снова начались проблемы. Со сном, едой, существованием. Снова тряслись руки, провалились щёки, помутнели глаза, разлагаясь синью под веками.       И снова, как и всегда, с ним был Алан. Саша не просил его оставаться, он сказал, что ему всё равно; Алан послал его и уже молча ушёл в гостиную.       Он и сейчас был в соседней комнате. Саша слышал, как тому приходили оповещения из соц.сетей, но продолжал лежать. Хотелось, чтобы хоть кто-то был рядом, поговорил с ним, похлопал по колену, посмеялся над его шуткой, рассказал ему свои планы на выходные и выслушал его на завтра. Хотелось ощутить поддержку, нужность, близость, дружбу и общение. Но не хотелось лишний раз ещё сильнее напрягать Алана.       И будто бы услышав его мысли, появились осторожные шаги, тихие, они прошлись сначала по гостиной, а потом и до комнаты Саши, приоткрылась дверь. Раздался еле слышный голос: – Спишь? – шорох прошёл до шкафа, поднял подушку и кинул её в ноги Селезнёва.       Саша превратился в слух. Он крепко зажмурил глаза, сцепил руки в замок под одеялом, забывал дышать, хрипло сопел. Алан сделал шаг вперёд, поднялся на цыпочки, посмотрел на Сашу, шагнул ещё раз, коснулся ладонью чужого взмокшего лба, тяжело вздохнул, провёл рукой до подбородка. Ещё один вздох. Ладонь исчезла. Тихие шаги начали отдаляться. Скрипнула дверь. В соседней комнате заскрипел диван, зашелестел пододеяльник, щёлкнул блокируемый телефон. Уснул?       Саша приоткрыл глаза, света от стройки не было, что-то мешало ему пройти в комнату, он провёл воображаемую прожекторную дорожку. И вздрогнул от неожиданности. В углу комнаты, чуть сгорбившись, стоял Алан и смотрел на него. – Ты чего не ушёл?       Алан выпрямился и пошёл к нему. Саша приподнялся на локтях. И закричал от ужаса: в гостиной раздался телефонный звонок, и сонный голос Макиева поинтересовался, кто беспокоит его.       Алан. Алан был в соседней комнате. Но Алан медленно двигался к нему из угла. Где, мать его, истинный Алан?! Саша выбрался из-под одеяла и, упав с кровати, переместился на пол, к двери. Алан с телефоном закончил звонок со словами: – Хорошо-хорошо, я тебе перезвоню, окей? Саня что-то орёт.       Алан из угла присел на край кровати, закинул ногу на ногу, улыбнулся и увёл взгляд от Селезнёва к окну. Свет со стройки наконец-то прорвался сквозь тьму и пробил тень ярким лучом. Хорошо, этот Алан был ненастоящим. Он просвечивался насквозь, и внутри тела будто бы кружились пылинки. Саша отвернулся к двери, хватаясь за ручку. Повинуясь какому-то внутреннему животному желанию, Селезнёв вновь посмотрел на кровать. Там было пусто. Саша вскочил на ноги, распахнул дверь, выпрыгнул в коридор. В горле засвербело кашлем, парень хотел было захлопнуть дверь снаружи, но его кисть на ручке крепко держал Алан, не давая закрыть помещение. Тень чужой руки двинулась по руке Селезнёва, плавно перетекая на плечо и шею. – Саш-ш-а-а, – шёпотом завыла чернота уже около его лица. Ещё немного и он... – Саша! Саша!!! Очнись! – и он откроет глаза. В лицо светили фонариком телефона. За плечо трясли, вминая спину в мокрую от пота простынь. – Алан? – парень потрогал чужую руку. Она была тёплой и светлой. – Да-да, я Саш. Кто ж ещё? Тебе плохо? Может скорую вызвать? – Не...нет. Не надо. Это просто кошмар был. Я в порядке. – Точно? Ты кричал... – Да, всё окей. Ляжешь со мной? Пожалуйста? – Конечно. Я на пол тогда лягу. Сейчас за подушкой схожу, подожди, вот воды пока выпей.       Саша посмотрел в переданный ему стакан. Со дна на него смотрела чернота, она была неоднородной, в ней будто бы кружились пылинки...

__________________________________________________________________________

      Рабочий день только начался, прошло всего лишь два часа с начала смены, но они уже отписали три трупа. На очередной вызов ехали с неохотой и каким-то животным страхом. Азамат сегодня был не "в форме", всем сказал, что приболел, Хетагу сказал, что там какие-то проблемы с Сосланом. Тем не менее, мужчина всё же был на работе, только толку было маловато. И сейчас, после трёх тел, отправленных в морг, Хетаг культурно попросил мужчину посидеть в машине, пока они с Асланом поработают.       Вызов был к ребёнку. У малыша, предположительно, был отёк Квинке, который возник и распространялся в районе гортани. Нужно было не то, чтобы спешить, надо было хуярить. Батраз с этой задачей справился на отлично, и уже через десять минут после звонка встревоженного родителя, медики находились в квартире.       Первым в помещение залетел Аслан, его сильнее всего трогали проблемы с детьми. Парень осторожно, но настойчиво узнавал у матери, что послужило причиной возникновения у ребёнка такой сильной аллергической реакции. И в этот момент, пока Аслан, нависнув над женщиной, пытался сквозь слёзы узнать хоть что-то, а Хетаг разводил в шприце димедрол, в комнату, через щель в двери, пробралась собака. Маленький померанский шпиц. Бедная женщина дрожащей рукой указала на него. – М-мы обрабатывали с-собаку от к-клещей, и А-Андрюша лизнул т-тюбик с отравой. Я-я не уследила-а-а, – мать зашлась в новом приступе истерики. На громкий крик прибежал не менее испуганный отец ребёнка, он обнял жену и поинтересовался: – Извините, наше присутствие необходимо? Можно мы отойдём на минутку, успокоимся? Хетаг, выпустив воздух из шприца и кивнув на ребёнка, попытался возмутиться: – Ну вообще-то, желательно бы прису... Но Аслан благополучно перебил его: – Да, конечно, можете отойти. Так и ребёнку будет спокойнее. Мы справимся. Спасибо. Дверь тихо закрылась, женский плач стал отдаляться. – Ты в своём уме?! Как нам с ним справиться без матери?! У него истерика. Он. Он плачет... Я не смогу, – нервничал Хетаг. Аслан ткнул его кулаком в плечо и строго приказал: – Я всё сделаю. Ты делай свою работу. У тебя всё получится.       И как ни в чём не бывало, спокойным мягким голосом обратился к ребёнку, параллельно беря его на руки так, чтобы Хетагу было удобно сделать капельницу с димедролом в изотоническом: – Ну, Андрюха, давай не реви, брат. Сейчас мы тебе поможем. Смотри, вон какая у тебя собачка маленькая, а она не плачет. А ты вон какой большой уже, а ревёшь.       Ребёнок заинтересованно отреагировал на спокойную речь взрослого. Мальчик действительно чуть успокоился, перестал извиваться в чужих руках, прекратил попытки ударить Кадиева ногой по руке.       Аслан незамедлительно похвалил его за это: – Вот так, молодец, Андрюха. Давай ещё немного потерпим, сейчас тебе дядя Хетаг укол сделает, и тебе надо будет немного полежать, пока водичка лечебная всю бяку в тебе не убьёт. Ты же сможешь полежать? – мальчик кивнул. – Молодец!       Аслан аккуратно взял в свою ладонь ручку ребёнка и развернул венами к Кадиеву, мальчик зажмурился, захрипел; Хетаг тихо матюкнулся, двинул рукой; игла плавно вошла в вену, раствор потихоньку пошёл. Оставалось только ждать.       Аслан вернул ребёнка на кровать, обложив его подушками, чтобы он случайно не упал или не снёс катетер. Андрей что-то тихо лепетал и активно пытался ввести в этот разговор и парня, тот охотно согласился на эту авантюру. Он уселся прямо на пол, рядом с кроватью, и внимательно слушал рассказы мальчика.       В комнату вернулись родители; мать испуганно кинулась к ребёнку, но увидев, что всё в порядке, лишь села у мальчика в ногах и тоже начала слушать его истории. Отец остался стоять в дверях.       С начала смены прошло три с половиной часа, и они смогли хотя бы на время остановить счётчик. У них получилось. Мальчик уже полностью с купированным приступом весело рассказывал маме и Аслану о своих друзьях из детского сада, женщина смущённо улыбалась и поглядывала на фельдшера. Аслан смеялся, неосознанно мило сюсюкался с Андреем. Отец мальчика продолжал хмуриться и молчать. Он уже оценил ситуацию в целом, теперь подмечал моменты. Вот его жена предложила фельдшеру, тому что помоложе выпить чаю, вот он отказался; вот он подозвал к себе собаку и устроив ту на коленях, стал рассказывать Андрюше интересные факты о животных; вот всё это время стоявший у стола, на котором были раскиданы медикаменты, второй фельдшер подошёл к ним. Мужчина явно был уставшим и напряжённым, его глаза бегали, спина была сгорблена, а плечи болезненно опущены, но когда он посмотрел на своего коллегу, он вдруг словно расцвёл, он перестал хмуриться, движения его стали нежнее и плавнее.       Старший фельдшер осторожно вытащил катетер, закрыл место введения марлевой повязкой с пластырем, и уже вместе врачи начали собираться. Андрюша собрался было проводить их, но Аслан отказался, посоветовал мальчику хорошенько отдохнуть, ведь послезавтра тому надо будет идти в сад и рассказывать друзьям о том, что все ими так обожаемые тигры и львы и в подмётки не годятся медоеду по уровню бесстрашия. Мальчик согласился и просто махал рукой вслед врачам.

***

      Когда они вышли на лестничную клетку, и дверь за ними закрылась, погружая подъезд в утреннюю темноту, Хетаг вдруг остановил ушедшего чуть вперёд Аслана, окликнув того. Аслан остановился около почтовых ящиков, с интересом ожидая когда к нему спустится Кадиев. Парень был всё ещё слишком возбуждён после такого удачного и уютного вызова, он улыбался, глаза его блестели жизнью. Хетаг же напротив был более напряжённым, задумчивым и грустным, чем обычно.       Мужчина поравнялся с парнем, он всё ещё не начинал разговор. Он стоял и молчал, даже смотрел куда-то за Аслана, в сторону торчащих из ящиков бесплатных газет. Парень хотел было обернуться, но в этот момент Хетаг схватил его за плечи, останавливая. Парень испуганно дёрнулся, мужчина сильнее сжал его, потянулся вперёд и поцеловал. Руки Хетага отпустили чужие плечи и опустились на чужое лицо; большие пальцы мужчины потянули уголки губ парня чуть кверху. Тускаев засопел, зажмурился и отвернулся, смазывая односторонний поцелуй на щёку. – Не надо, – руки с лица исчезли. – Я испугал тебя? Прости, я не хотел этого. Просто ты сегодня такой котёнок, – он осёкся, – т-ты мне нравишься уже давно, и я подумал, что мы могли бы... Хетаг отошёл от парня, взволнованно поправляя свою куртку. – Я не хочу. Не надо. – Это из-за меня? – Нет, с тобой всё в порядке. Я просто не хочу отношений. Мне так комфортнее. – Хорошо. Я тебя понял. Наше общение сохранится после "этого", – он повёл в воздухе рукой, намекая на произошедшее. – Конечно. Ты мне дорог, как друг и коллега, – Аслан слабо улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Хетаг ответил на этот жест. – Аслан? – М? Что-то не так? – Да нет. Ты опять чемодан в квартире забыл. – Блять, – парень обернулся вокруг своей оси, чтобы удостовериться, что чемоданчика действительно нет, – блять! Я сейчас быстро! Подожди. И парень скрылся за верхними пролётами лестницы. – Блять, – вторил ему Хетаг, – блять, какой же ты мудак, Кадиев.

***

Азамат 22:13 У меня сегодня дочь отключила мать от аппарата ИВЛ Я хочу нахуяриться

Хетаг К. 22:15

Приезжай. Жду.

***

– Я до сих пор думаю, что нахожусь где-то не там. Не должен я здесь быть. А так не должно быть; мне, блять, тридцатка, а я чувствую себя как ебучий школьник перед выбором шараги. – Да мы все такие, разве нет? – Хетаг откинулся на спинку стула, вливая в себя крайний шот водки. – Это уже профессиональное. Мы ж знаем только как вести себя с людьми, а сами по себе мы тупорылые пиздюки, которые так и не выросли и не поняли чего хотят от жизни. – Ммм, – Азамат закусил губу, – думаю, что ты пра... – Я ж такой же, как и ты. Мне ж тоже тридцать с хуем, я уже семёру вложил в эту херню, а я до сих пор не смирился с работой, точнее с её морально-философской стороной. Мы ж все, как бы мы это не отрицали, шли сюда ради одного и того же. Мы, как ёбанные дети, шли сюда ради альтруистического "хочу людям помогать". А что мы имеем на деле? Поломанные психики, жизни и судьбы? Скольким мы помогли? А скольких мы упустили? Мы ж понимали, что врач – это не спаситель, а скорее проводник. Мы либо спиздим человека из-под носа Смерти, либо не успеем. И вот что-то в последнее время, мы хуёвим, упуская всё больше и больше. Хорошими ли мы стали врачами? Стали ли мы ими вообще? – Стали. Но каждый по-своему, – Азамат, не спрашивая разрешения, закурил прямо на кухне. – Поясни. – Ты прав в том, что врач – не спаситель в первую очередь. Но и не проводник. Смотри, я – какой-то воин, блять. Именно я всегда пытаюсь накостылять костлявой и вытащить тела с того света. Я с ней не разговариваю, я её пизжу. Ты, я думаю, что-то типа дипломата. Ты уже договариваешься с этой мандой. Да, я вот отбил человека, мы забрали его себе, и тут же в игру ты вступаешь, именно ты херачишь, как в последний раз, чтоб экс-труп хотя бы подышать смог. А Аслан – наш бард. Он вроде бы ничего и не делает, но без него наш альянс попросту распадётся. Пока мы с тобой дерёмся за звания врачей, он просто есть. Его помощь не всегда можно оценить, потрогать, увидеть, но она огромна. Все его дела с бумагами, оборудованием, медикаментами. Он наш часовщик. Он помогает нам отматывать, так необходимое нам время, назад. Даёт фору в пару секунд. И эти подаренные им пару секунд уже и дают тебе "аргументы", а мне "кровожадность". – Ты прав. Аслан – наше Солнышко. Мне он нравится и в обычной жизни. Все его эти записки по утрам... – О, ты тоже заметил? – Да. Это пиздец как мило, – Хетаг улыбнулся и обновил количество алкоголя в их стопках.       Здесь стоит пояснить. С недавнего времени, все участники бригады, за исключением Аслана, перед началом смены стали обнаруживать разноцветные стикеры в своих карманах. На этих стикерах Аслан оставлял им какие-то пожелания, наставления, советы и просто пожелания удачной смены. Иногда парень даже ухитрялся что-то рисовать рядом с текстом. Всех это сначала очень напрягло, потом смутило, а затем умилило. Все так привыкли к этому. Это действительно воодушевляло и дарило хороший настрой. Больше всех это нравилось Хетагу. Даже сейчас, во втором часу ночи, случайно вспомнив об этом, он уже не мог так просто съехать с этой темы. И Азамат уже по пятому кругу слушал пьяные восхваления личности Тускаева. – Стопари. Стопари. Я понял, что он тебе нравится. Мне он тоже нравится. Но ради всего святого, не додумайся к нему бухим лезть со своей любвеобильностью. Отпугнёшь ведь парня. – Бля, Кудзаев, завали ебальник, а? Сам-то чё, к Сослану не побежишь сейчас? – Нет, – Азамат прищурился. – Попизди-попизди, – и они громко захохотали.

***

      Сон не шёл, и Сослан отправился пить чай. Прошло ещё полчаса, сон всё ещё так и не показался, и Сослан принял решение выпить пару таблеток успокоительного с эффектом снотворного.       Стакан из-под чая был помыт, наполнен водой и бесполезно держался в руке. Сослан стоял на кухне и задумчиво смотрел в окно, но в то же время, как бы мимо него. Он потирал уставшие глаза, думал о том, что пора бы прекратить принятие таблеток или хотя бы сократить их количество; что пора бы на некоторое время отойти от работы, переложив обязанности на новеньких; что пора бы съездить в родной город и навестить мать; и ещё он думал об их отношениях с Азаматом.       В последнее время всё стало как-то сложно и натянуто. Конечно, он не ожидал от отношений, что начались на ноте "да давай попробуем, без обязательств, просто я тебе, а ты мне" чего-то простого и не отягощающего. Но он и не догадывался, что проблемы появятся так скоро и в таком количестве. Сослану всё ещё было непривычно, что он – зачинщик всего этого, первым и сорвётся. Ему вдруг стало мало того, что он имел. Мало разговоров, мало редких встреч, мало взаимоотношений; он хотел больше-больше-больше и с каждым днём коэффициент степени над этими запросами лишь рос. А Азамат? А Азамата, видимо, ничего и не волновало. Он как раз таки сильнее сопротивлялся на близость, но по итогу оказался более износостойким. Азамат, он...       В оконное стекло раздался стук, и Сослан выронил стакан на столешницу. Парень, еле поворачивая голову, обернулся. С улицы, сквозь кромешную темноту, на него смотрело два тёмных глаза. Бурнацев глубоко вздохнул и открыл окно. "Накаркал, блять. Мало ему встреч". Но сказал совершенно другое: – Я даже, блять, не буду спрашивать, как ты сюда забрался. – Хей! Сос! – Азамат держался руками за карниз, Сослан высунулся из окна, чуть сбоку от Кудзаева, посмотрел вниз. Азамат стоял на газовой трубе. Сослан вновь вздохнул и тихо спросил: – Ты чего здесь делаешь? – У меня закончилось дежурство. Я хочу спать. Можно я посплю у тебя? – Ты пьян? – Сослан отошёл от окна, раскрывая его пошире. – В говно. Бурнацев со скрежетом зубов натянул максимально вежливую улыбку и сказал: – Залезай. Азамат с горем пополам преодолел высоту окна, потом прополз по подоконнику и, чуть пошатываясь, появился в полный рост пред Сосланом. – Ну что скажешь? – Ну а что говорить? – Не рад меня видеть? – Рад конечно, – парень вновь наполнил стакан водой и наконец-то закинулся таблетками, – просто неожиданно. Я так-то уже спать собира... – А если так? – Азамат вдруг снова кинулся к окну, Сослан испуганно дёрнулся за ним. – Да успокойся, боже, тут всего лишь второй этаж. – Ну да, конечно, а ты всего лишь в слюни бухой. – Ну и что? Так вот, – Азамат покопошился в трубе и затащил что-то в комнату, закрыл окно, – так вот, это тебе. Это шло в наборе со мной, вином и конфетами, но выжило только это. Ты разбирайся, а я пойду поссу, ща вернусь.       Мужчина протянул это "что-то" Сослану и прошмыгнул в коридор. Назад он так и не вернулся, сразу после туалета он завернул в комнату Сослана и там благополучно уснул прямо на заправленной кровати.

***

      После неожиданного визита прошло уже более часа, Азамат уже давно спал, а Сослан стоял посреди гостиной. В комнате пахло холодным, поздним, весенним дождём и сумерками. Сослан подошёл к ветке жасмина, что притащил Азамат и что сейчас стояла в бутылке на подоконнике, белые цветы раскрепощённо раскрылись перед ним, он тронул один из них, вдыхая терпкий запах. Постоял пару минут над цветами и ушёл спать, так и не закрыв окно. Запах свободной улицы ему нравился больше.

"Надо было отказаться".

***

      Как и пророчил Хетаг, Азамат действительно сбежал к Сослану. Но также ли точно и верно Хетаг предсказал отношение Аслана к себе? Кто знает. Вот и Хетаг спокойно лёг спать после посиделок с Азаматом, чтобы спустя пятнадцать минут сна проснуться от звонка от Аслана. – Алло? – Хетаг, я передумал. Приезжай. – Что? Что случилось? – Всё хорошо. Приезжай. Я очень жду тебя. Пожалуйста, Хетаг.       Может, не так уж и точно, не так уж и верно Хетаг предсказал отношение Аслана к себе. Кто знает?       Не знал Хетаг, что уже оперативно начал одеваться и вызывать такси.       Не знал и сам Аслан, что по завершении вызова перевернулся на бок и с завыванием заплакал, прижимая колени к груди.

***

      Туман давил на горло. Пахло тополями.       Они прощались.       На перроне веяло запахом осени.       Сослан, Саша и Азамат стояли рядом, последний закинул руку на плечо Алану. Они тихо переговаривались, чуть поодаль стоял Батраз, он чиркал спичками около сигареты в попытках закурить, но тяжёлый влажный воздух не давал этого сделать.       Здесь были почти все. Это “почти” пришло позже, выплыло откуда-то из прилегающего к вокзалу парка, “почти” держалось за руки с видом поддержки при обходе луж по скользкой грязи, но и так же “почти” разъединяет руки, понимая, что опоздало, и все уже здесь. “Почти” на ботинках принесло с собой гнилую листву.       «Я как эта листва, – подумал Алан, – цепляюсь за любую и чаще всего последнюю возможность улететь куда-нибудь подальше от места своего падения, даже соглашаясь быть истоптанным».       «Я как эта листва, – подумал Батраз, – такой же рваный, гнилой и нахожусь под подошвой его ботинок».

***

Всё меняется. Всё проходит.

      Алан навсегда уедет из города.       Саша уйдёт в себя, но его выведет оттуда Батраз.       Хетаг и Аслан останутся одиночками, второй через какое-то время найдёт себе девушку, уверяя, что она – та самая.       Хетаг перестанет поддерживать общение с кем-либо.       Сослан и Азамат расстанутся. Без ссор, недопониманий, измен. Просто разойдутся, просто в один момент перестанут видеться и писать друг другу.       Молчание о молчании – звук.