Твоя собачка.

Последнее, что я помню — взрыв, за ним звонкий смех, раздающийся среди падающих обломков стен. И вот, заходит она. Девушка, перевернувшая мир с ног на голову. Тогда я еще не подозревала, кто она, и что последует за её приходом. Но было ясно одно. Это мой враг, которого предстоит убить. Не важно, как и какими жертвами. Главное убить… Раз за разом в голове проносилась эта мысль, но она быстро обрывалась из-за подступавшей головной боли. Когда ко мне возвращалось сознание, я оказывалась заперта в четырех стенах. Одна. В отчаяние. Без надежды на спасение. Как вчера помню тот день или ночь, это мне не известно. Я снова очнулась, бегло провела глазами по камере. Мало ли, что изменилось, но нет. Хотелось встать, подойти к чертовой стене, которая стоит перед глазами не первые сутки, и ударить со всей силы. Я приняла попытку приподняться, тело заломило, запульсировал висок, к горлу подкатил неприятный ком. «Нет, только не так. Я могу, точно могу» — застряло в голове. Голос усиливался, словно соревнуясь с болью, окутавшей каждую клетку тела. Еще одна попытка. Неудача. Еще раз. Сколько я пыталась встать?.. Не помню. Но у меня получилось, через боль, через неудачи и страдания, которые запомнятся надолго. И вот, я сижу на коленях, тяжело дыша, перед глазами все размыто. Меня поклонило в сторону, но я удержалась, вовремя выровняв баланс. Слегка приподняв голову, тем самым вызвав новый прилив боли, я посмотрела на дверь. Появилось мерзкое чувство, будто я чья-то шавка, которую выгнали на улицу за плохое поведение. А может…так было уже тогда? Тишину разрезали легкие, глухие постукивания, будто кто-то идет. Сначала я приняла это за галлюцинацию, но когда открылась входная дверь, осознала, что это не так. Вошла Чума. Буду знать, чей предвестник — это стук каблуков. — Уже не спишь, птенчик, это хорошо, — её голос звучал доброжелательно, но не все так просто. Одна неверная мысль и пальцы Всадницы сомкнуться на моей шее. Я попыталась что-то сказать, губы шевельнулись, но бесполезно. Этим я вызвала приступ кашля. Прикрыв рот ладонью, и, слегка отвернувшись от неожиданной гостьи, я пыталась это прекратить. Стало только хуже, воздуха не хватало. Повалившись на холодную плитку, я начала задыхаться. Вот так глупо умереть? И из-за чего? Неожиданно все прекратилось, губы жадно хватали воздух, а я надеялась понять, что произошло. Немного отойдя, я ощутила на шее тепло, как от прикосновения. Стоп. Рядом была только Чума, неужели, она помогла мне? Я слегка привстала, мельком посмотрев в сторону. Предположение оказалось верным. Всадница сидела рядом со мной. Это последнее, что я увидела, прежде чем отключиться. Пришла в сознание, но что-то было не так. Не было ощущения слабости и того холода, что исходил от серой плитки. Я была не там. Приоткрыв глаза, я увидела свет, который чуть ли не ослепил. Привыкнув к нему, я осмотрела помещение, все еще не вставая. Вокруг мебель, значит, я в комнате. Судя по интерьеру и сочетанию цветов, это школа?.. Я привстала, приложив ладонь к голове. Боль прошла, но странное ощущение осталось. — Ты очнулась, — женский голос раздался сзади, чуть правее. Спокойный, почти без эмоциональный. Я обернулась. В кресле, сложив ногу на ногу, сидела Чума. В руках у нее была какая-то книга. Интересуется земной литературой? Красные глаза смотрели прямо на меня. А я на нее. Неосознанно взгляд заскользил по телу Всадницы. Оно было красиво, вся она была красива. Мертвенно-бледная кожа, переходящая в алый: плечи; зона у нижнего века; лоб. На каких частях тела у нее еще такой градиент? Тогда эта мысль казалась мне совсем обычной, не пошлой. Сколько всего может прийти на ум после обморока? Судя по всему, то, до чего врятли можно додуматься в нормальном состоянии организма. Чума тоже разглядывала меня, но с меньшим интересом. Похоже, она не в настроении, ведь когда она предстала передо мной впервые, то была совсем другой. И какая из них настоящая? Минутку. Почему я вообще об этом думаю? Она враг. Или… В голове всплыла картинка, тогда, в тюрьме. Чума помогла мне. Зачем? Должна же быть ей какая-то выгода. Не просто так же она это сделала. Ни одной здравой мысли, по этому поводу так и не пришло. — Долго молчать будешь? — Всадница вырвала меня из рассуждений. Она была все такой же спокойной. Это настораживало. — Я… не знаю, что сказать., — голос за время в темнице охрип, так что, казалось, что он вовсе не мой. Но говорить я могу, это радовало. — Неудивительно. Так уж и быть, объясню тебе некоторые моменты, — Чума встала, направилась в мою сторону. С каждым её шагом сердце замирало. Она села на край кровати, только тогда я осознала, что лежала на мягкой постели. На её постели. — Итак, — продолжила Чума скучающим голосом, — Ты сейчас в моей комнате. Я тебе не помогала, просто нужно было оставить тебя в живых. Отчаяние никогда не бывает лишним. Поэтому не думай ничего лишнего. Как только тебе покажут твою комнату, то я нацеплю на тебя ошейник. Будешь моим домашним питомцем, — её губы дрогнули в недоброй улыбке. — Питомцем?.., — переспросила я, надеясь, что ослышалась. — Именно, если хочешь жить, то будешь играть по моим правилам, птенчик, — рука Всадницы прошлась по моим волосам, слегка поглаживая. Я не собиралась перечить, ведь понимала, чем рискую. Но почему-то подобные ласки мне даже понравились. Но ощущение того, что она вот-вот схватит меня за волосы, оттянет голову назад, царапнет ногтем по шее, или что-то подобное не покидало. Нужно было быть осторожной и не делать глупостей. Вскоре Чума отпустила меня, проводив до комнаты, сказала, что завтра заглянет ко мне, чтобы примерить новый ошейник. Казалось бы, я должна злиться, ненавидеть её за то, что делает из меня животное, не только из меня, но и из других бессмертных. Но я не злилась, что-то внутри даже радовалось, ведь на поводке у Чумы безопасно, по крайней мере, пока что.