И разве что-то другое важно?

Книга была такой скучной. Но делать было вообще нечего, раз Джейк взялся за монотонное листание желтоватых страниц. За весь свой выходной мужчина переделал всевозможные дела по дому, потому что внезапно в нем проснулось непреодолимое желание навести приятного уюта в их просторной квартире. Вышло так, что Сонхун сегодня был на работе и им не удалось провести время вместе, но Джеюн не позволил себе долго тосковать по любимому, а быстро взял себя в руки и в первую очередь решил, что когда Пак придет домой, то ему определённо захочется плотно поужинать. Так и не переодевшись из пижамы, которая из себя представляла сонхунову футболку и боксеры, он, оперевшись бедром на кухонную тумбу, очень старательно готовит, чистит овощи и мелко нарезает их для будущего ужина. Но и с этим он справляется слишком быстро и легко. На кухне стоит просто умопомрачительный запах и пока-что-Шим даже не удивляется двум глазкам бусинкам, устремленных на него снизу вверх. — Ну что вам? — ласково интересуется он, слегка склонив голову в бок, когда его две самые любимые девочки так умело строят глазки, выпрашивая аппетитную говяжью вырезку. Осторожно вынув два кусочка из кастрюли, Джейк дует на них, а потом присаживается на корточки. — Сидеть, — говорит он на английском и пушистая бордер колли по имени Лайла послушно садится, уже готовясь к следующей команде, но хозяин ее не мучает долго, а награждает долгожданным лакомством, — Умница, хорошая девочка, — Шим расплывается в улыбке, пока по колену его не бьет чужая лапка. — Сидеть, — повторяет он на корейском для маленького пуделя Каыль и она так же послушно выполняет команду, активно облизывая свой черный носик и цокая коготками по кухонной плитке, за что так же получает кусочек мяса. Когда полы были вымыты, ужин приготовлен, а собаки выгуляны, Джейк даже взялся за стирку. Сегодня он почувствовал себя самым настоящим домохозяином. За окном уже стемнело, а квартира просто сияет от блеска и чистоты. Джейк перелистывает страницы за страницей, поправляя спадающие с носа очки для чтения. Желтый свет приятно отражается от бордовых штор, которые не пропускают злосчастный солнечный свет по утрам. Недавно им все-таки удалось накопить на шторы блэкаут. Но внезапно по квартире раздается топот лап и цоканье когтей, явно взволнованных чем-то собак. Шим поднимает взгляд и слышит поворачивающийся в замочной скважине ключ, а губы его трогает едва заметная улыбка. Он склоняет голову в бок, пока мужчина, вошедший в квартиру лениво переодевает туфли, забирается в мягкие тапочки и шагает вглубь квартиры. Возможно, он думает, что Джейк спит, поэтому пытается вести себя тихо. Здоровается с собаками, пытается их успокоить и просит не прыгать чересчур сильно. Но тихим ему не удается и даже бодрствующий Джейк вздрагивает от звона летящего чего-то на паркет. Сонхун, хоть все детство и занимался фигурным катанием, но тем не менее оставался таким же неуклюжим. «Лед и земля — это разное!» — всегда возмущается Пак. Джейк расплывается в любовной улыбке, когда мужчина, что-то бурча себе под нос, заходит в спальню и замечает, что оказывается, его жених не спит. Он только ноги пледом накрыл и держал в руках старую книжку, которую нашел только недавно на их полках. — Ты не спишь? — Любопытствует Пак, приближаясь к просторному шифоньеру и снимает серый пиджак. — Я луначу, — с хитрой улыбкой тянет Джеюн, ерзая на месте и натягивая плед чуть выше. Сонхун только закатывает глаза, всего за пару шагов оказывается у двухспальной кровати и садится на край, достаточно близко к Джейку, чтобы слегка наклониться и нежно поцеловать его. Последний с особой охотой подается мягкому поцелую, сминает чужие губы и со звонким чмоком отстраняется, чтобы посмотреть на Сонхуна. Время разлуки, казалось, не таким уж и большим, но Джейк всегда счастлив снова заглянуть в теплые глаза, в очередной раз рассмотреть его очаровательные родинки на лице и едва ли сдержать желание поцеловать каждую с особой любовью. — Как на работе? — Джейк откладывает книгу на прикроватную тумбу. Ему не отвечают, потому что за подбородок снова притягивают к себе и накрывают губы в более требовательном поцелуе. Джеюн рвано выдыхает и улыбается, уложив руки на чужих плечах, придвигается ближе. Плед спадает с бедер, так что теперь у Сонхуна нет никакого препятствия, чтобы положить широкую ладонь на мягкое горячее бедро и слегка сжать. — Ты не голоден? — Шим отстраняется, бережно убирая пряди с лица ласково улыбающегося мужчины. — Голоден. — Я приготовил для тебя куксу, — он слегка запрокидывает голову, когда мягкие губы касаются его нежной кожи на шее. — Я голоден, но я не хочу есть, — коротко и ясно отвечает Сонхун, полностью забираясь на постель. — Паршивец. Сонхун широко улыбается, в его глазах залегла, наверное, любовь всего мира. Единственный, на кого он так смотрит — сейчас сидит перед ним. Нежный ангел, с румяными щеками, слегка вьющимися пушистыми волосами, что то и дело лезут в глаза. Его улыбка, искорки в глазах. Все, что его касается, заставляет Сонхуна думать, что он — божество. Его тело, голос, все идеально. И когда он сидит вот так, в приглушенном свете, одном лишь белье и футболке, которая когда-то принадлежала Паку, он не в силах вообще думать о какой-то там еде. Он заполняет каждую клеточку его разума своим существованием. Он является предметом его вечного восхищения и вожделения. Поэтому нет желания переставать ласкать губами карамельную кожу шеи и обжигаться о горячий торс под футболкой под рваные тихие вздохи. Джеюн удовлетворенно мычит, когда теплые губы касаются выступающих из-под растянутого воротника футболки ключиц и прикусывает губу, в отупляющем блаженстве прикрыв глаза. Его руки сами поднимаются, когда Пак запускает свои прохладные ладони под мягкую хлопковую ткань и тянет края вверх. Наконец, вещица оказывается откинута в сторону, а пространства для любования становится больше. Грудь Джейка тяжело вздымается, от глубокого дыхания, кадык дергается каждый раз, когда он сглатывает слюну. Сладкие поскуливания срываются с пухлых губ, когда Сонхун опускается поцелуями ниже, целует крепкую грудь, ведет влажную дорожку губами по слегка выделяющемуся прессу и не оставляет без внимания ни одной родинки на животе. Джейку не остается ничего, кроме как подаваться распаляющим ласкам и сладко стонать. Сонхун отрывается от тела любимого и это просто обескураживает Джеюна, но ненадолго. Сонхун просто встает с кровати, чтобы захлопнуть дверь. — Мне будет неловко, если девочки зайдут… Джейк заливается беззлобным смехом, снова притягивая мужчину ближе к себе. — Ты такой заботливый папа, — кокетливо подметил Джейк, на что Пак смущенно улыбнулся и пожал плечами. Ему не хочется портить психику их собачек, да и отдаваться плотским утехам, когда на вас устремлены сияющие глазки было бы правда неловко. Температура в комнате поднимается мгновенно, как только Шим тянется к пуговицам на рубашке мужчины. Сначала он расслабляет черный галстук, заставляя его висеть и уже так Сонхун выглядит ужасно соблазнительно. Джейк расстегивает пуговицы, одна за другой, дразня самого себя постепенно оголяющимся телом младшего, тихо мычит себе под нос и прикусывает губу, поднимая игривый взгляд снизу. — Тебе так нравится? — Сонхун слегка отодвигает мягкую ткань с плеча, что она спадает так эротично и элегантно. Джейк тихо стонет от одного лишь вида и чувствует, как в трусах становится все теснее. — Очень нравится, — полушепотом тянет Джеюн, утопая в очередном поцелуе. Их языки горячо переплетаются, Джейк открывает рот, позволяя Сонхуну делать, что он хочет. Ему нравится быть ведомым. Сонхуну нравится вести. И он опускает руки на тонкую талию, подбираясь ближе к злосчастной резинке белья, под которую он запускает свои длинные пальцы и моментально стягивает ненужный кусок ткани. Джейк машинально сводит ноги вместе и скулит, когда напряженный член с глухим шлепком ударяется об его живот, оставляя маленькое пятно от предсемени. — Уже такой твердый… — горячий шепот опаляет чувствительную ушную раковину Джеюна, а после раздается несдержанный стон, когда Пак кусает мягкую мочку. Он хватает нежную кожу губами и посасывает, зная, как Джейк любит такое внимание к себе. Легким движением Сонхун снимает очки с Джейка и осторожно откладывает их на тумбу. И даже сейчас он не в силах прекратить бережно ласкать своего жениха, что так отчаянно подается каждому прикосновению с закрытыми глазами и скулит. Беспорядочные поцелуи дразнят, заставляют хотеть еще больше, от чего аккуратный ровный член Шима дергается, выделяя еще больше естественной смазки. Он ерзает, капризно хнычет, желая скорее приступить к основному действию, но крепкие руки не дают даже с места сдвинуться. Сонхун опускает руки к пряжке кожаного ремня на брюках и наконец расправляется с ненужными предметом гардероба за считанные секунды. Пак облегченно стонет прямо на ухо Джейка, когда дискомфортное давление пропадает и теперь им ничего не помешает насладиться временем вместе и друг другом. Сонхун горячо целует чужую шею и позволяет цепляться за свои крепкие плечи, царапать требовательно в нетерпении. Но дразнить Джейка всегда было его усладой, а последний не так уж был против. Джейк уже привычно раздвигает ноги шире, тяжело выдыхая через нос, пока Пак заботливо греет смазку между пальцев и ласково целует шею. Сонхун размазывает лубрикант по своему изнывающему от недостатка внимания члену. — Детка, я вхожу, — он заботливо предупреждает парня, когда подставляет влажную головку к сжимающемуся входу Джейка и толкается, заполняя его полностью за один раз. В подготовке нет нужды, Джейк всегда идеально принимает в себя Сонхуна, да и тем более после вчерашнего вечера, проведенного вместе в рабочих архивах, навряд ли она потребуется. Сонхун горячий и широкий, растягивает так хорошо, Шим откидывает голову с протяжным стоном и кусает губу, наслаждаясь ощущением заполненности. Постепенно Пак начинает двигаться, а с губ Джеюна то и дело срываются тихие мягкие стоны, ласкающие музыкальный слух Сонхуна. Он крепко держится за чужие плечи, откидывается на мягкие подушки, утопая в нежной ткани и практически мурчит от головокружительного удовольствия. Эти стоны были самой высшей похвалой для Сонхуна. Движения бедрами плавные, чувственные, Джейк чувствует своего любимого каждой клеточкой тела, тихо стонет и прикрывает глаза, от накатывающего наслаждения. И ведь Хун всегда такой. Чувственный, внимательный, такой заботливый, особенно во время их близости, когда Шим становится таким уязвимым и открытым перед ним. Как можно было не влюбиться? Сонхун поцелуями очерчивает острую линию челюсти Шима, мягко сжимая чужую талию руками. Приятная узость давит на твердый член, а сам Джейк очень мокрый и горячий. Пак с наслаждением мычит, когда видит настолько удовлетворенный вид Джеюна. Слабая улыбка на пухлых губах и блаженно прикрытые глаза. Лоб блестит от испарины, а по виску течет капелька пота, пока сердце колотится где-то в ушах. Так еще эти растрепавшиеся по подушке волосы и мятая ткань придают старшему самый ангельский вид. Сонхун не в силах сдержать очередного сдавленного стона, что сорвался с его губ и Шим слегка приоткрывает глаза. — Тебе так нравится? — Джейк передразнивает Пака и довольно щурится, слегка откинувшись назад снова и цепляет ноги на чужой талии, не оставляя между ними и миллиметра пространства. Сонхун облизывает пересохшие губы, жадно пожирая взглядом парня и запоминая каждую деталь, от дергающегося кадыка до горящих в свете настольной лампы золотом глаз. — Очень нравится, — хрипит Сонхун. Джейк внезапно распахивает глаза, когда в него толкаются особенно сильно и глубоко. — Хун-и…! — Он не успевает ничего даже возразить. Да и не хочется. Его резко хватают под бедра, поднимая их выше и набирают просто крышесносный темп. Стоны становятся все громче, несдержаннее. Джейк теряет голову, когда Сонхун меняет угол и бьет точно по простате, от чего у Шима немеют кончики пальцев. Температура в комнате достигает критической, а Джеюн почти срывается на взвизгивания, цепляется руками за чужую шею, притягивает ближе. Его ведет от того, как пошло хлюпает смазка и шлепки кожи о кожу становятся все громче и чаще. Шим скулит и позволяет Сонхуну просто вбиваться в его тело с неимоверной скоростью, хотя чувствует, что уже на грани. Особенно, когда ему прямо в ухо раздаются хриплые стоны и зверское рычание. Голова кружится лишь от ощущения власти над ним и его телом. И от этого же ощущения он забрызгивает белой жидкостью свой смуглый живот. Даже после оргазма, Сонхун не перестает бешено двигать бедрами, гонясь за своим облегчением. Он только сильнее сжимает чужие бедра, до белеющих следов и толкается в последний раз так глубоко, заполняя тело своим горячим семенем. Джеюн жалостливо скулит, зарываясь пальцами в чужие чёрные волосы и тянет с такой невыносимой силой. Стимуляция после оргазма делает его слишком уж чувствительным и слабым. Поэтому через секунду он просто валится без сил с силой зажмурив глаза. — Как ты? — Ласково шепчет Хун. Он гладит мягкие бедра и поднимается выше, оглаживая талию парня. Джейк еще некоторое время греет в себе Пака, чуть ли не урча тому на ухо и пытаясь перевести дыхание. Он не отвечает, только смазано улыбается, но и этого достаточно, чтобы понять, что он в порядке. Сонхун убирает темные пряди с мокрого лба и целует. Лениво, размазано, сминает пухлые губы своими и тяжело выдыхает через нос. — Я готов любить тебя так вечность, — глухо тянет Сонхун, не в силах оторваться от родных сладких губ. — Ты такой ненасытный, — Джеюн кокетливо хихикает в поцелуй, позволяя ему целовать себя везде. Позволяет так легко. Так же легко, как позволил забраться в его сердце бесповоротно. Так же легко, как позволил неловкому пареньку с факультета менеджмента списать свою домашку. Никто не знал, что из этого что-то да выйдет. Но и их первый поцелуй был таким же легким. Джейк может жалеть обо всем, что только совершал и говорил, но он никогда не будет сожалеть о том, что встретил его. Любовь всей своей жизни. И разве что-то другое важно?