Сосед

— Не хочешь зайти в новую закусочную после занятий и перехватить по бургеру? — предлагает Дик, старательно делая вид, что очень интересуется содержимым своего рюкзака, а вовсе не тем, как футболка обтягивает грудь его соседа. Размер не меньше 2XL, а то и все 3XL, на автомате прикидывает он, вертя в руках учебник об истории становления североамериканской школы криминалистики. Дик дает себе секунду с закрытыми глазами — помечтать — как сгребает и долго мнет пятерней, как играет с маленькими розовыми сосками, а после — прикусывает зубами и тянет, вырывая из этого большого болтливого рта громкий стон наслаждения. По низу живота пробегает жаркая волна мурашек. Рисунок на ткани — маскот университетской бейсбольной команды — растянут так, что кажется, будто у бедолаги кенгуру Джеки косоглазие. Грань между накачанными пекторальными мышцами и самыми что ни на есть настоящими мужскими сиськами никогда еще не была так тонка и волнующа. — Я на мели, — Джейсон хитро глядит из-за стекол очков, и что-то екает у Дика внутри, — так что ты платишь, Дикки. Дик тихонько вздыхает и титаническим усилием воли переключается на мысли о толстых бурых слизняках из университетского живого уголка и вспоминает основные тактики допроса. Вдох и выдох, Грейсон. Что последний год обучения будет чрезвычайно трудным, он понял, едва Джейсон появился на пороге их общей комнаты. Джейсон Питер Тодд — студент по обмену, прибывший из национального университета Корка и по совместительству — самая большая бисексуальная паника в жизни Дика. Брюс никогда не давил на него, предоставляя право самому выбирать с кем и как строить отношения. «Ты — мой сын, Дик. И больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив», — серьезно говорил он, сжимая плечо Дика своей большой мозолистой рукой. Не то чтобы Дику действительно требовалось разрешение, но одобрение и поддержка приемного отца всегда много значили для него. И он — в пределах разумного, конечно, — пробовал разное, чтобы в конечном итоге в старшей школе прийти к выводу, что с девочками ему все же нравится больше. Скоротечные связи с парнями выливались в неловкие разговоры и обещания, произнесенные лишь для того, чтобы тут же их нарушить, а просранная дружба ныла на сердце горьким сожалением. С девушками проще. Почти. Даром что оба серьезных романа, ведшие, казалось к церковному алтарю, закончились заверениями в том, что разумеется они останутся друзьями и навязчивым вопросом «что я делаю не так?», донимавшем Дика по ночам месяцами. А потом в его практически гетеронормальный мирок ворвался Джейсон Тодд с волосами цвета осеннего леса, и тщательно выстроенный в голове Дика порядок пошел по бороде. Дело даже не в том, что Джейсон сложен как долбанный Давид Микеланджело. Окей, ладно. В этом тоже. Разумеется, внутренний мир для Дика намного важнее, но черт побери. Пусть тот, кто считает, что эти божественные мускулистые бедра и узкая талия — не произведения искусства, достойные всяческого почитания, первым кинет в него камень. Прежде Дик с легкой насмешкой относился к фетишам типа поелозить членом меж ляжек, но уже на четвертую неделю проживания с Джейсоном обнаруживает себя серфящим сайт для взрослых по тому самому хэштегу. «Просто взгляну», — говорит он себе. Дик всегда открыт новому. Через день, едва Джейсон отчаливает в библиотеку искать материалы для доклада, Дик заходит на сайт еще раз. К исходу следующего месяца Дик по второму — или уже третьему? — кругу досматривает все прискорбно немногочисленные ролики по хэштегу и с меланхоличным смирением признает, что и в обычном порно стал выбирать актеров по вполне определенным критериям внешности. Джейсон — гребанный идеал, сошедший с блистательных райских кущ на их грешную землю. Высокий, с очаровательной россыпью веснушек на молочно-белой коже, тянущейся до самых лопаток и пронзительной зеленью глаз. Дик видит — это невозможно не замечать — долгие липкие взгляды и громкие, не шибко скрываемые вздохи, которыми провожают его девушки и даже некоторые парни. Вряд ли все они думают исключительно о том, как накачать такой же крутой пресс. Пресс, впрочем, действительно охуенный — хоть рубашки стирай. Когда подсвеченный золотистым утренним светом Джейсон желает ему доброго утра, и солнечные зайчики танцуют в его растрепанных после сна волосах, Дику хочется вцепиться зубами в подушку и завизжать от восторга. Да, он до сих пор питает особую слабость к рыжим, подайте на него в суд. Проблема не в этом. Будь Джейсон лишь симпатичной мордашкой (и великолепной горой мышц), все было бы проще. Месяцок-другой влажных снов, множество сессий отчаянной дрочки на гей-порно с похожим пассивом и Дик бы принял, смирился и забыл. Но Джейсон, мать его, Тодд, действительно нравится Дику. Джейсон больше любит книги, нежели комиксы, предпочитает домашнюю еду собственного приготовления и называет гардероб Дика плодом греховной любви карнавала в Рио-де-Жанейро и фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Дик равнодушен и к европейской прозе полуторавековой давности, и к экранизациям литературной классики, но с Джейсоном даже это кажется ему безумно увлекательным. Он всегда с готовностью соглашается посмотреть какую-нибудь костюмированную драму или мучительно-длинный пеплум, не засыпая на середине дай Бог в четверти случаев, но каждый раз уверяет после, что да-да, было клево и надо повторить. Трагедии античных героев, разворачивающиеся на экране ноутбука, не особенно волнуют Дика. Ему просто хочется подольше побыть рядом с Джейсоном в уюте и спокойствии общей комнаты, будто в их персональном волшебном измерении. Джейсон умеет слушать, и что важнее — слышать. Свежая серия любимого сериала, где бездарно слили классного героя второго плана, новое мороженное со вкусом острого чили и кофе или учебный визит в морг — с Джейсоном можно поговорить обо всем. Сам он, однако, не особенно стремится делиться мыслями и переживаниями — Дик надеется, что это лишь временный эффект привыкания к новому окружению и стресс от переезда в другую страну. Он правда хочет лучше узнать Джейсона. Злясь, Джейсон частенько вворачивает в разговор ругательства на ирландском. Если бы эльфы из Властелина колец сквернословили, то именно так. — Я родился и жил на Инишморе, — невесело говорит он, развалившись полулежа на стуле, и Дик в который раз любуется тем, какой Джейсон длинноногий и весь такой… большой. Ух. — А мой папаша был из радикальных националистов. Так что на гэльском я заговорил раньше, чем на английском. Не что-то из ряда вон, когда растешь в глухом гэлтахте. — Красиво, — брякает Дик раньше, чем мозг успевает обработать сказанное. — Язык. Звучит красиво. — Правда? — вскидывает брови Джейсон. — Могу как-нибудь почитать тебе на ирландском, если хочешь. Приятно пользоваться родной речью вдали от дома. — О! Эм, если ты не против. — Для тебя — с удовольствием, — отвечает Джейсон с мягкой, немного смущенной улыбкой, от которой в уголках его глаз появляются короткие лучики морщинок. Сердечко Дика на мгновение замирает, а затем пускается вскачь. Господи Боже. Он точно втрескался как шестнадцатилетний мальчишка. Совместный поход в бургерную вряд ли можно считать свиданием, но Дик не против начать с малого и упорно стремиться к цели. Дик умеет быть упрямым, если цель того стоит. Цель сонно тянется, обнажая полоску жестких курчавых волос ниже пупка и сладко скребет кадык. Да. Определенно стоит. *** Едва ли не единственное, в чем они с Джейсоном сходятся стопроцентно — любовь к спорту и физическим нагрузкам. Дик с самых ранних лет не представляет себя без движения — лето, которое он однажды провел в гипсе, было одним из худших за все детство. К осени костыли наконец-то были заброшены в дальний чулан, а зрелищный прыжок с тройным сальто назад с самого высокого дерева у поместья он все таки исполнил, подарив Брюсу еще немного седых волос. Джейсон — очевидно по его безупречной форме, — спорт тоже уважает, хотя для него это скорее способ стравить пар и выплеснуть излишнюю энергию. — И почему никто не сказал, что я живу с настоящей русалкой? — игриво спрашивает Дик, плюхаясь у бортика бассейна и расплываясь в своей самой обольстительной улыбке. Рой частенько шутит, что для Дика флиртовать — все равно что дышать. На самом деле Дику просто доставляет искреннее удовольствие делать людям комплименты, и это совершенно не означает, что у него есть какие-то там намерения. Но сейчас тот самый случай, когда Дик вполне осознанно врубает генератор обаяния на полную катушку. — Боишься, что я заманю тебя на скалы своим прелестным голосом и там перегрызу глотку? — Джейсон рывком подтягивается на руках и усаживается рядом. — Э-э вряд ли. — У Джейсона, возможно, есть масса достоинств и талантов, но музыкальный слух в их число определенно не входит. — Не думаю, что твои рулады из душа можно спутать с пением сирены. Джейсон фыркает и щелчком отправляет шапочку для плавания Дику в лицо. Тот сперва хочет возмутиться, но затыкается, уставившись на то, как Джейсон мокрыми пальцами отбрасывает со лба растрепавшуюся челку. Дик машинально представляет, получится ли у него хотя бы двумя руками обхватить этот бицепс. Вероятно, что нет. И окей, возможно, подкатывать к объекту обожания, когда на нем из одежды — лишь узкие плавки, очень, очень плохая идея. — Я же рос на крошечном островке, — Джейсон, будто уловив его похабные фантазии и пытаясь поддразнить, откидывается назад, демонстрируя шикарный торс, — море там было главным развлечением. Летом мы с друзьями прыгали с высоких скал, а во время отлива искали на пляжах мелких крабов и ракушки. Джейсон улыбается воспоминаниям, болтая ногами в воде. Какой он все-таки… юный. Джейсон, как рачок-отшельник, — прячется за плотным панцирем, лишь изредка показывая уязвимое тело. Не нужно особых познаний в виктимологии или психологии, чтобы понять почему. И тем больше Дику хочется быть рядом – защищать и поддерживать, чтобы чаще видеть эту его трогательную сторону. Тим бы сказал, что у Дика раньше положенного развилась профдеформация. Рой — что он безнадежный романтик. Вероятно, оба они правы в той или иной степени. — Ты, кстати, тоже неплохо плаваешь, — одобрительно кивает Джейсон, забирая обратно шапочку, — но техники не достает, тратишь лишние силы. Вдруг тебе придется преследовать преступника вплавь, будущий… офицер? Детектив? — Я целюсь в Готэм или Бладхэйвен, — отшучивается Дик, — тамошняя вода растворит меня вместе со значком и бронежилетом раньше, чем кончится выносливость. — Никогда не знаешь, как повернется жизнь, — наставительным тоном произносит Джейсон, — всегда нужно быть готовым к тому, что она пнет тебя под зад. И легким поджопником сталкивает Дика в воду. «Вот засранец», — с нежностью думает Дик, глядя на удаляющуюся широкую спину. *** «Возможно, с ним нужно действовать прямо», — решает Дик после третьего месяца безуспешных подкатов. Джейсон оказывается непрошибаемым. То есть нет, они прекрасно ладят, по выходным вместе пьют поздний кофе в небольшой семейной кофейне в центре города и даже, — что граничит с чудом, — идеально синхронизируют расписание ежедневного душа, бритья и чистки зубов. Но на этом — все. Джейсон или строго по противоположному полу, что не так — он сам с каменной мордой заявил о своей сексуальной ориентации, либо просто-таки в упор не видит и не понимает намеков. Дик практически оскорблен и одновременно заведен азартом — такой немой отлуп он получает впервые. От предложения Роя — зажать в углу и высказать все предельно прямо, схватив за член, Дик раздраженно отмахивается — хотя бы потому, что Джейсон шире, выше и тяжелее его фунтов на двадцать-сорок. Дик опускается до унизительного гугления. «Топ-5 лучших приемов, чтобы вас заметил мужчина мечты!», — радостно сообщает веб-версия какого-то женского журнала. Меж узкими абзацами текста распиханы фотобанковские изображения женщин в черных мини-платьях, столики ресторанов и стереотипно-счастливых парочек на стандартных икеевских диванах. Уши Дика горят — кажется, что даже когда Брюс на его четырнадцатый день рождения неожиданно решил прочесть лекцию по секс-просвету, ему не было настолько неловко. «Продемонстрируйте себя. Покажите, что вы достойная пара», — советует статья. Следом идут секреты жарки удачных стейков и подбора духов с феромонами, которые Дик с чистой совестью пропускает. Поразить Джейсона кулинарными навыками он способен разве что в негативном ключе. Юность с дворецким чрезвычайно развращает. Дик задумчиво крутится на стуле, спугивая пару сонных мух на окне. Возможно в этом все же есть здравое зерно? До сих пор он лишь отвешивал комплименты чужой внешности, — вполне заслуженные, разумеется, — но не показывал, что ему, между прочим, тоже есть чем похвастаться. Какие вообще парни нравятся Джейсону? Худые и изящные как полупрозрачные манекенщики нижнего белья новой волны? Или огромные бородатые мужики прямиком из определенных разделов порно-сайтов? Воображение мгновенно подкидывает картинку — Джейсона, стонущего под каким-нибудь брутальным и мохнатым как медведь здоровяком, годящемся ему в отцы… Нет-нет-нет! Дик с ужасом гонит прочь непрошенные образы. Друзья и прошлые пассии утверждали, что у Дика отличная фигура, так? Так. Значит нужно ткнуть этим Джейсону в лицо. Не совсем буквально конечно, хотя перспектива разорвать на себе одежду подобно персонажу мема ужасно веселит Дика. Просто некоторые понимают намеки чуть хуже, нежели хотелось бы. Ничего страшного. Дик готов подтолкнуть в нужном — своем — направлении. Шанс представляется через пару недель. — Дик, ты закончил чистить перышки? Если нет, то клянусь… Господи Боже наш милостивый! — Ну что, пойдем? — сверкает улыбкой во все тридцать два Дик, крутясь на месте. — Как тебе? — Выглядишь очень… — Джейсон неопределенно машет рукой, — просто очень. Еще бы! Он весь город оббегал в поисках настолько узких светло-голубых джинс, что в них едва можно сделать вдох, зато модель великолепно подчеркивала его бедра и зад. Дика вообще-то скорее раздражает повышенный интерес некоторых окружающих к этой своей части тела, но на войне и в любви все средства хороши. Даже такие бесстыдно-радикальные. Наблюдать, как эмоции волнами сменяют друг друга на лице Джейсона почти забавно, но, кажется, план Дика по прямолинейному соблазнению только что завершился оглушительным фиаско. Потому что Джейсон осторожно, будто тыча палкой в пасть шипящей кобры, тянет за распахнутый ворот, спрашивая: — Дик. Дикки. Друг. Ты же не собираешься пойти в бар в… этом? — Что-то не так? — демонстративно поправляет рубашку Дик, возвращая вырезу изначальную ширину и глубину. — Нет, просто… Я бы предложил переодеться во что-то менее… экстравагантное? — Я большой мальчик и могу носить то, что захочу, — раздражается Дик. Не на такой результат он рассчитывал. На смущение – да. Сбивчивую речь — да, пожалуйста. Но не так! — Дик, — Джейсон говорит ласково, словно утешая ребенка, который только-только прекратил плакать и любой неверный жест или слово могут ненароком спровоцировать новый взрыв истерики, — разумеется ты можешь надеть все, что хочешь. Но мы идем в бар, где парень, одевающийся как молодой Джон Траволта, привлечет… излишнее внимание. И… ты вообще сможешь дышать в этом? — Не понимаю, что не тебе не нравится. По-твоему я какой-то… — Дик, пожалуйста, — просит Джейсон и Дик ломается. — Ты будешь красивым даже в мешке из-под картошки. Тебе не нужно доказывать это окружающим или тем более мне — я не слепой. Ну что за… нахрен. Как Джейсон умудряется одной фразой сломать весь заготовленный сценарий? — Мне понадобиться твоя помощь, чтобы снять джинсы, — уныло бубнит Дик и падает на матрас в позе грустной морской звезды. По крайней мере он выяснил, что Джейсон находит его привлекательным. Слабое, но хоть какое-то утешение. *** — Может он просто очень тупой? — простодушно предполагает Рой, засовывая в рот пригоршню поп-корна. — Или это ты протупил, и он гетеро, — добавляет Тим, не отвлекаясь от телефона. Дик энергично мнет в руке эспандер и бросает на Тима сердитый взгляд. Тим, подтянув ноги до подбородка, устраивается на его кровати и погружается в игру. Бегает по полям и горам какой-то анимешной не то девочкой, не то мальчиком, не то лисой — по писклявому высокому голоску не поймешь — и лупит стайки разноцветных монстров. Дик краем уха слышал о новой популярной у подростков онлайн-игрушке, но Тим практически ест, пьет и спит со смартфоном. — Я не ошибся, — устало повторяет Дик, — он сам сказал, что… — Заставь его ревновать, — выпаливает Рой и глаза его вспыхивают дурным огнем. Рой славный — из тех, кто за друзей снимет с себя последнюю рубаху. Но порой у Дика руки чешутся сжать его горло и тряхнуть как следует. — Рой прав, — соглашается Тим, не отрываясь от экрана, — метод идиотский, но иногда срабатывает. Кроме того, ты ничего не теряешь. — Мне правда нужно объяснять тебе, почему это… — О, у нас гости? Ну разумеется Джейсону нужно заявиться с тренировки именно в тот момент, когда Дик пытается излить душу. И — естественно! — он должен быть в укороченных спортивных шортах, преступно низко болтающихся на бедрах и майке, облепляющей тело как вторая кожа. Май в этом году выдался необычайно жарким. — Ты должно быть Тим, да? Дик много рассказывал о тебе. Я… — Джейсон, — заканчивает за него Тим, отлепляясь наконец от смартфона. — Дик тоже… говорил о тебе. — Только хорошее, я надеюсь? — подмигивает ему Джейсон и Дику не кажется? Не кажется же! Тим краснеет! Дик едва не роняет эспандер. Какого хрена?! Рой увлеченно хрустит поп-корном, переводя взгляд то на Джейсона, то на Дика, пока щеки Тима пылают как вареные омары, а глаза безотрывно пялятся на Джейсона, а тот — сама святая непосредственность! — вертится у шкафа, переодеваясь. — Дик, ты, кажется, свободен вечером? Как насчет прихватить твоих парней и завалиться куда-нибудь всем вместе? — Тиму шестнадцать, — без особой надежды выдавливает он в качестве контраргумента. Дик действительно не занят сегодня, но сообщил он Джейсону об этом для того, чтобы они провели это время вдвоем. В кино, например. Банально, но испытанно годами. Идеальный вариант — ужастик с большим количеством скримеров, чтобы можно было невзначай ухватить Джейсона за руку и не отпускать весь сеанс, ведь что ему — Дику, — очень-очень страшно. Дальше — кафе, прогулка в тихом парке по самым уединенным дорожкам… Без Роя. И уж точно без младшего брата, абсолютно открыто и бесстыдно разглядывающего его… его Джейсона! — Тогда возьмем Птенчику чего-нибудь безалкогольного, — добродушно предлагает Джейсон и закидывает руку Тиму на плечо, ероша и без того торчащие прядки на макушке. Тим смущенно отворачивается и алеет еще гуще. «Я! Я должен быть на его месте!» — кричит все в Дике. Его должен Джейсон прижимать к себе, ему он должен давать милые дурацкие прозвища. Дик должен благоговейно смотреть снизу вверх и мило хлопать ресницами. Но вселенский разум или карма, или как там это дерьмо называется — та еще сука с отвратительным чувством юмора. Дик ощущает себя как никогда жалким. Но когда Джейсон оборачивается к нему, выжидательно поднимая брови, Дик способен только кивнуть, натянуто улыбнувшись в ответ. Ну как отказать этому рыжему демону? *** — Не понимаю, что на тебя нашло, — недовольно рычит Джейсон, пинком распахивая дверь и усаживая Дика на ближайшую постель. — Сиди на месте, я принесу аптечку. Дик шмыгает расквашенным носом, давясь и кашляя, когда кровавый сгусток попадает в рот. Вечер пятницы пошел по известному месту, и он никого не может винить, кроме себя. — Подними голову. — Джейсон аккуратно ощупывает нос, скулу и виски. Синяка еще нет, но судя по тому, как болит челюсть, завтра Дик будет просто сногсшибательным. Джейсон, удовлетворившись результатом беглого осмотра, смачивает ватку и сует в ноздрю Дику. — А-ай блять! — дергается Дик, когда перекись начинает с шипением пениться и щипать внутри. — Ну-ну. Потерпи немного, большой мальчик, — посмеивается Джейсон и оглаживает своей большой рукой непострадавшую щеку. Дик осторожно сжимает переносицу. Какая ирония — неужели для того, чтобы Джейсон просто прикоснулся к нему, нужно было получить по роже? — Не хочешь объяснить, что это было? Я на пять минут ушел отлить, а когда вернулся — ты уже сцепился с кем-то за стойкой. — Нед, — гнусавит в ответ Дик, — де хочу. — Дик. Я тебя знаю. Ты не из тех, кто сначала бьет, а потом думает. Ты вообще не похож на любителя помахать кулаками. Он тебя оскорбил? Джейсон медленно поглаживает его ссаженные костяшки, и этот бесхитростный жест поддержки действительно успокаивает все еще взведенного Дика. «Какая-то магия», — отстраненно думает он. Не зря в старину зеленоглазых называли колдунами. — Де беня. Божешь бытащидь? Джейсон кивает и одним ловким движением вытягивает пинцетом тампон и бьет Дика по лапам, когда тот инстинктивно тянется почесаться. — Окей. Если не тебя, то кого? — Тебя, — Дик, морщась, отводит глаза. — Он… он назвал тебя сраным ирландским пидором. Они с Джейсоном по уже устоявшейся традиции пошли в ближайший бар пропустить по одной, но не успел Дик сделать и двух глотков, как какой-то загорелый красавчик с инженерного факультета уже нагло клеился к Джейсону, как бы невзначай поигрывая бугрящимися мускулами, а тот улыбался в ответ, крутя в руке запотевшую бутылку пива. Так что Дик, бесповоротно убедившись, что ничего кроме френдзоны ему не светит, решил залить горе порцией крепкого алкоголя. Потом еще. Еще. Мир постепенно становился блаженно тягуч, он помнил, как Джейсон что-то сказал ему и скрылся в уборной. Исчез и качок с инженерного, и настроение Дика окончательно испортилось. Могли бы хоть дождаться, пока они разойдутся, а не сочинять про туалет, если им уж так приспичило перепихнуться. А дальше Дик помнит только случайно выхваченные из общего шума обидные слова, вспышку обжигающей ярости и летящий ему в лицо кулак. Альфред и Брюс будут просто в восторге. Тим и Рой его засмеют. Хотя Тим скорее всего просто хмыкнет многозначительно и снова уткнется в свою игру. От мысли о предстоящих разборках Дика заранее мутит. Сейчас он хочет только доползти до душа, проглотить пару таблеток от головной боли и по самые уши окуклиться в одеяле лицом к стенке, чтобы вволю упиваться жалостью к себе. — Так значит, — медленно уточняет Джейсон, — ты вмазал ему потому, что защищал мою честь? — Я!.. Это не!.. — Дик беспомощно взмахивает руками. Остатки текилы — к большому сожалению — уже полностью выветрились из организма, и вся ситуация стала ощущаться в три раза тупее. — Грубо, но не то чтобы неправда. Я действительно по мальчикам. И я действительно ирландец. Стереотипно-рыжий ирландец. — Дело не в этом. Он не должен был так говорить. Это отвратительно, и ты этого не заслуживаешь. Ты умный, добрый, терпеливый и разбираешься в европейском искусстве, я могу слушать твой голос часами, а еще ты собранный, чистоплотный, хорошо готовишь, у тебя самое горячее тело на всем Восточном побережье, а еще… — А еще я тебе нравлюсь, — прерывает поток сознания Джейсон. — Да, — вздыхает Дик и прячет в ладонях горящее то ли от стыда, то ли от ударов лицо, сдаваясь на милость судьбе, — очень нравишься. — Знаешь, — Джейсон после недолгого молчания придвигается ближе, так что их колени соприкасаются, — мама всегда говорила, что нужно поцеловать ушибленное место и боль сразу пройдет. Это не самый страстный или захватывающий дух поцелуй в жизни Дика. От него не подгибаются ноги и не тянет сладко низ живота предвкушением скорой интимной близости. Но это — простое прикосновение в уголок губ — точно самое долгожданное, самое нежное и желанное. Тело на секунду становится легким, как пушинка, а в голове остается лишь приятный белый шум. Это и есть те самые бабочки в животе?! — Я что-то не чувствую улучшения, — шепчет Дик, ухватившись за штанину Джейсона, будто подспудно ожидая, что тот внезапно подорвется и сбежит через окошко, — попробуй еще раз? Джейсон ухмыляется и пробует еще. А потом — для верности, чтобы закрепить целебный эффект — еще разок. Позже, когда они в обнимку валяются на кровати, Джейсон язвит: — Впредь пробуй общаться словами через рот, Дикки. Я слышал, это значительно облегчает процесс межличностной коммуникации. — Я же не знал, что тоже нравлюсь тебе! Ты игнорировал все мои попытки! — Ты со многими заигрываешь, даже не осознавая этого, — парирует он и рассеяно чешет ногтями меж ключиц, — я из Ирландии, Дик. С малюсенького, Богом забытого острова. Мои родители были рьяными католиками, и когда отец однажды застал меня, целующимся с одноклассником, отметелил дома так, что еще несколько недель ребра ныли от каждого вздоха. Мать постоянно рыдала, причитала, что это мерзость, что я одержим бесами и каждый день таскала меня в церковь на вечернюю мессу, а по воскресеньям заставляла исповедаться в содомском грехе. Не очень справедливо, кстати, — я тогда не то что к другим мужчинам — к себе прикасаться боялся. В школе, естественно, все об этом узнали. И сам понимаешь, что после этого началось. Тогда же я стал заниматься спортом и быстро научился драться. — Ох, Джей… — Джей? — Джейсон целует его запястье и кладет себе на грудь, сплетая пальцы. — Пусть будет Джей, мне нравится. В общем, бесов из меня изгнать не удалось, но вздохнул я свободно только когда поехал учиться в Корк. И первый же парень, которому я признался в симпатии, отшил меня примерно в тех же выражениях, что и мужик, которому ты поставил сегодня фингал. Так что я хочу быть твердо уверенным в ориентации потенциального партнера. — Окей, — признает Дик, — в этом есть резон. Готэм, конечно, не в Библейском поясе расположен, но… — Ага, всегда есть риск нарваться на то самое «но». Полагаю, впредь ты будешь доносить все… вербально? — Даже не знаю, — Дик медленно ведет рукой, гладя тыльной стороной ладони короткую колкую щетину, — словами — не всегда интересно. Джейсон поворачивается лицом к нему, и Дик закусывает губу от распирающего, по-детски наивного счастья. Лежа так близко, что можно кожей ощутить чужое дыхание, Дик замечает, что даже на верхних веках у Джейсона бледные, едва заметные пятнышки веснушек, а лоб у самой линии роста волос рассекает тонкий белый шрам. — Ты явно не ищешь простых путей, Грейсон, — закатывает глаза Джейсон и неожиданно утягивает Дика в глубокий долгий поцелуй, вжимая в себя с такой силой, что у него трещат кости. Губы Дика сами раскрываются навстречу Джейсону, и его хватает только на то, чтобы жалобно стонать от абсолютного, незамутненного кайфа, пока чужой язык жадно исследует его рот. Только он и Джейсон. Все остальное может пойти в жопу. — Ох черт, — хрипит Джейсон, облизываясь, — я не сделал тебе больно? Мой бедный побитый рыцарь в сияющих доспехах… Зрачки Джейсона расплылись большими черными кляксами, заполняя большую часть радужки, а веснушки стали практически невидимыми на потрясающе красиво разрумянившихся щеках. Дик — наконец-то! — зарывается носом в мягкие волосы, вдыхает шумно, тянет, вынуждая выгнуть шею и отвечает без слов. Не только Дик завтра будет щеголять яркими следами весело проведенной пятницы. Плевать. Гулять — так гулять. Кажется, он только что влюбился в Джейсона Тодда еще сильнее. Несомненно — Джейсон владеет каким-то древним любовным кельтским колдовством. Куда там каким-то бесам…