Хрупкость

Ларс принёс её в «Вайлет Системз», её — безжизненную и бесконечно хрупкую, с навечно молодым и прекрасным лицом. Передал её лично Ли в руки. И взял с него обещание холить её, словно родную дочь, пока она не поправится и не вернёт свои воспоминания. Времени было мало. Ларс только воротился из Египта, и глаза его — безмолвный ужас, не могший и могший сказать обо всём, что там случилось и обязательно случится потом. Ларс спешно бежал. Обратно к повстанцам, к японским делам, которые ещё никакая катастрофа не отменяла. Оставив и Ли, и Алису одних. Переваривать новости. И бережно оглаживая лишённое маскировки, серебристо-стальное и лёгкое, девичье предплечье, Ли помышлял. Медитативно. Надо бы проверить процессор. И отсоединить части тела. И убедиться, что искусственный интеллект подлежит восстановлению. И нет ли часом перегрузки системы. И беда грядёт. Из Египта. Усилить охрану и держать пальцы на пульсе. Уехать, если дела совсем плохо пойдут. И... присмотреть за девушкой. Да. Не зря же когда-то Анной командовал. И с Джулией сотрудничал. Опыт в общении с дамами есть. Накопился чуток, за сорок восемь лет. А уж если он и со строптивой Анной совладал, то-о... с такой милой барышней (он всё ещё помнил их первую с Алисой встречу) и подавно. Минуют дни. Алиса ходит и говорит. А ещё встаёт с кушетки сама, пусть и комплекс процедур не завершился, но она ходит, говорит, и говорит, что Ли не о чём беспокоиться и она в полном порядке. Такая очевидная ложь сама собой вызывает усмешку: — Хочешь сказать, что ты и вспомнила обо всём? — Нет, — видно, что признавать неприятно, но честно, с детской прямотой и непонятно откуда взявшейся манерой прикусывать губу. Будто от Линь Сяою привычек нахваталась. — Но я пытаюсь! И я же вспомнила тебя, значит, и всё остальное смогу. О, как из одного такого мозгового потуга Алиса выудила: «а, так это же ты тот криповый гендир!!!», Ли не забудет. И словечки-то какие. А где они с Ларсом Линь Сяою в Египте нашли — загадка похлеще Бермудского Треугольника. — А вы с Ларсом случайно не посещали кампус Политеха Мисимы? — Как бы невзначай, но владелица сих фишечек, которые так складно прибрала Алиса, обитает где-то в окрестностях Политеха. — Посещали. Это многое объясняло. Алиса силилась допытаться до Ли: быть может, его память — ключ к памяти её? Но, увы, Ларс скрытен и Ли знает об их приключениях ровно столько же, сколько и она. Алисе немного грустно, но она не унывает. Предлагает помочь. Поперетаскивать что-нибудь, побыть его телохранителем. Драться, конечно, ей бы не хотелось, но она уже успела заглючить и едва не разрезать Ли пополам (и лишь долгие годы занятий единоборствами спасли его). — Но! — С энтузиазмом твердит она, — зато теперь ты понимаешь, что я смогу защитить тебя. От людей точно. И, надеюсь, ты не откажешься от моей помощи, как Ла... Пауза. Открытый рот и зелёные очи, что расширяются от осознания. Вспоминает! Она вспоминает! — Я помню! Первое время Ларс отказывался от моей помощи, и даже если врагов было больше и они были сильнее, он всё равно не пускал меня сражаться, пока его не отмутузят. — Как благородно, — без тени иронии, но, боги, как же это похоже на Ларса. — И я ценю твоё рвение мне помогать, но... ты ещё не оправилась до конца. Кто знает, что твоя излишняя активность спровоцирует на этот раз? — Но... — Пожалуйста. Мне станет намного спокойней, если я буду знать, что такая прелесть, как ты, не взваливает на себя мою работу. Хорошо? Ладно, иногда криповый гендир весьма обаятелен. И даже не суть важно, что эта прелесть при желании может разбить целый взвод. Просто... быть прелестью приятно. И... приятно получать знаки внимания от кого-то, вроде Ли. Друга и сводного брата Ларса. ××× Ли оберегает её, как ребёнка. Хотя и сам — человек; из костей, крови и мышц, что так легко рвутся и льются, крошатся под эгидой ударов и ломаются захватом. У Алисы этого нет. Алиса, в общем-то, и не человек. Металл. Превосходство машины над плотью. Хрупкой плотью. И посему, когда наш важный, взрослый и сильный Ли Чаолан — генеральный директор корпорации, робототехник гениальный, не видит, Алиса... заботится о нём, как о ребёнке. Носит виски по утрам и крепкий кофе по ночам. Укрывает клетчатым пледом, поскольку господин начальник опять заработался, заснул за рабочим столом; и его пепельная, лощёная грива растрепалась иглами ежа. А ежи милые. Кажется, Алиса видела таких в странствии с Ларсом. Кажется... в странствии по лесам. За Хэйхати и правдой. Да! Но что это была за правда? Ларсу она не понравилась. А ещё Алиса часто плачет. Ли полагает, что Алиса вспоминает свои ощущения, чувства и мысли, но не события и причины. И смахивает слезинки белым платком. Приговаривая, что нет ничего более душераздирающего, чем смотреть, как такой котёнок оплакивает неизвестность. А ещё Алиса заставляет плакать других. Воинов дзайбацу, пробравшихся на территорию здания. Они отравили Ли газом, и Алиса, да одним выверенным балетным па, пробила им рёбра, будто печенье. Ибо никто не смеет вредить Ли. Этому очаровательному гендиру. Забравшему её из механической бездны. — Не стоило, — смеётся дурак, стенку собой попирая. Больно, а смеётся. — Очень не по-джентельменски вынуждать девушку сражаться. — Мне не сложно. — Подходит, садится на корточки. За большую ладонь Ли берётся. Не осуждает и не корит. Но бусины капилляров под клеёнкой кожи бренчат. От стресса, от яда. — Это меньшее, что я могла сделать для тебя. Скоро всё выветрится, всё будет чудесно. Невесомые касания вдоль загорелой кожи. Осторожные, любопытные и почти изучающие. Почти человеческие. Имитирующие. Повторяющие линии, запечатлённые словно бы на подкорке, но словно бы и не по костяшкам, а куда-то... выше. — Я защищу тебя. — Непрошенная влага стекает у хрустального мясца. — Я не защитила Ларса, когда он нуждался во мне, но я защищу тебя. Потому что мы друзья. Мы ведь друзья, да?.. — Разумеется, — отвечает, расплываясь в слабой улыбке. В хрупкости своей, уязвимости, не царапающей сердце и гордость. Сейчас. Сейчас были вещи ценнее этого.