***
— Чего тебе нужно? — В палатку целителя неохотно вошёл Уголёк. Воробей поморщился. Запах ненависти, злобы и досады сразу обступил его. — Мне нужно тебя обследовать. Целитель не видел, но охотно представил себе, как Уголёк напрягся. — Зачем? — Потому что так надо! — рявкнул потерявший терпение слепыш. Испепелив его взглядом, Уголёк осторожно опустился на подстилку. «Обошлось», — невольно и с облегчением подумал Воробей, приблизившись к пациенту и обнюхивая его шерсть, потрескивающую, казалось, от негодования. — Как себя чувствуешь? — Нормально, — пробурчал Уголёк, вздрагивая, когда холодный мокрый нос касался его тела. — По крайней мере, лучше, чем тогда, — мстительно добавил он. Воробей кивнул, поняв, о чём тот говорит. — И болей нет? — Он коснулся живота крапчатого воителя, надавив на него и ожидая реакции. — Нет... — Аппетит есть? Не тошнит? — Целитель почувствовал, что Уголёк забеспокоился. Резко сбросив с себя лапу Воробья, воитель сел и оскалился: — Тошнит... Почему ты допрашиваешь меня? Скажи прямо — что случилось? Слепой кот вздохнул и и глянул туда, где предположительно находилась морда воителя: — Ты беременный, — тихо произнёс он. Тишина, последовавшая за этими словами, была ошеломляющей. — Т-то есть? — опешил Уголёк. Воробей почувствовал, что тот испугался. Сильно. — Вот так. — Целитель отвернулся и почувствовал, как Уголёк сверлит взглядом его спину. — Но я ведь кот! Воробей устало вздохнул. Несколько мгновений Уголёк просидел неподвижно, обдумывая ситуацию, в которую вляпался. Неожиданно злое, глухое рычание, полное страха и стыда, исторглось из его горла: — Но я не хочу! Теперь все будут надо мной насмехаться! А всё из-за вас! — Он вскочил и бросился вон. — Стой! — крикнул Воробей, но воитель его не послушал. «Чёрт, и куда он направился? Жаловаться? Да нет, он не будет позорить себя. Мстить? А вот это уже больше похоже на Уголька...» — Целитель выскочил из пещеры. — Ты видел... пардон, слышал, как лихо унёсся Уголёк? — смеясь, встретила его у порога Остролистая. Воробей прислушался к звукам лагеря, но не услышал голос Уголька. Запаха его тоже не наблюдалось. — Где он? — Убежал в лес. — Остролистая беспечно махнула хвостом. — Что ты там с ним сделал, братишка? Убирал блох? Какое-то мрачное предчувствие сдавило грудь целителя. «Зачем он побежал в лес? Побыть в одиночестве? В любом случае, надо за ним проследить!» — Где Львиносвет? — окликнул сестру Воробей. — Я здесь, — пробасил золотистый воитель, неожиданно появляясь откуда-то сбоку и заставив Воробья подскочить. — Идём, мне нужна ваша помощь, — недовольно проворчал целитель, несильно ударив брата в бок.***
Следы Уголька вывели их на берег озера. Шумные волны с силой бились о берег. Видно, приближался шторм. Уголёк стоял почти у самой воды, на небольшом возвышении. Его крапчатая серая шерсть промокла от озёрных брызг, хвост был стыдливо опущен, а в глазах стояли слёзы. В животе Воробья всё похолодело. Он вдруг понял, что задумал воитель. — Вот дурак! — тихо фыркнула Остролистая. — Уж не прыгать ли он собрался? — со смешком добавила она, озвучив мысли целителя. Не обратив внимания на пришедших, Уголёк подошёл ещё ближе к обрыву и, зажмурившись, занёс лапу... — Держи его!!! — завопил Воробей, толкая Львиносвета. К счастью, золотистый воитель соображал быстро и сразу же рванул в указанном направлении. Уголёк вздрогнул и обернулся на крик. В его глазах зажёгся ужас, когда он увидел несущегося к нему на всех парах Львиносвета. — Нет! — взвизгнул он и неожиданно оступился. Как в замедленной съёмке он стал падать в воду. Львиносвет успел подскочить и схватить Уголька за загривок. Тяжело пыхтя, он втащил несопротивляющегося бывшего наставника на берег и оттащил от озера на несколько кроличьих прыжков. Там он разжал клыки и разъярённо глянул на дрожащего воителя. — Ты совсем с катушек слетел?! А если бы я не успел?! В ответ Уголёк неожиданно разревелся, сжавшись в комочек и уронив голову на лапы. — Я... я не хочу! Не хочу котят! Позор! Лучше бы я умер! Изумлённый его поведением и пока что не знающий об истинных причинах неудавшегося самоубийства, Львиносвет сел рядом и принялся вылизывать мокрую шерсть Уголька: — Ну полно, полно... не плачь... — Лучше бы я умер! «Что мы наделали!» — подумал Воробей, глядя на эту картину и не зная, что сказать. Впервые он был бессилен...