Глубокая ночь

Глубокая ночь. Казалось бы, что в этом такого особенного? А вот именно она и изменит судьбы двух существ, крепко переплетя их между собой на вечно. Весь Нью-Йорк погрузился во мрак и ужасы тишины, пряча в себе самых страшных монстров, которых только можно представить. Кхм. Но сейчас немного не об этом. В логове черепах на удивление царил только мир и покой. Но все же длилось это чудо недолго, к сожалению, ничто не вечно, как и покой ниндзя этой ночью, по крайней мере двух из них. Из комнаты самого младшего из братьев доносилась тонкая мелодия, еле слышная за ее пределами, но все же одному мутанту удалось ее уловить. Грозно поднявшись с родной и требующей его теплые объятия кровати, немного агрессивно настроенная черепаха-мутант решила «мягко» и, несомненно, «вежливо» поговорить с источником шума, прийдя к консенсусу, а именно к тишине и здоровому сну. Направившись в сторону комнаты Майкла, он уловил что-то еще, помимо мелодии, лившейся приятным шлейфом из колонки брата, и это «что-то» было на удивление приятным для его ушей. Немного прислушавшись, Рафаэль смог различить его голос. Звонкий, яркий, красивый голос. Очень красивый. Черепашка пел с ошибками, иногда фальшивил, но это не смогло скрыть всю чарующую силу юного голоска. «Так, стоп. Хоть мне и нравится этот непутевый брат, но я не за этим пришёл. Глупый мусор, прочь из моей головы!» - мысленно прогнав все ненужные мысли, Раф двинулся к двери, и, осторожно приоткрыв ее, просунул свою уж очень любопытную голову в щель. И не зря. Герой сего романа подпевал певцу, стараясь по максимуму подражать тембру его голоса, и слегка пританцовывал. Ритмичные движения и легкая пропитанная нежностью улыбка создавали удивительно прекрасную картину, напоминающую времена существования че-пода, когда Микеланджело в первый раз протестировал технику своего умного братца. Тогда его импровизированный танец был также чудесен. Майк снова погрузился в свой мир, крепко держась за него, и явно не собираясь покидать родную обитель в ближайшее время. А придется. «Мне нужен дом, где будешь только ты со мной, Мадам. Видишь, разрывается, болит моя душа–» «Что ты хочешь от меня, моя госпожа?» -резко обернувшись, Майк быстро посмотрел на дверной проем, откуда раздался до боли знакомый голос, и заметил незваного гостя. Поймав на себе удивленный взгляд брата, он лишь слегка улыбнулся и зашел в комнату. Что-то для себя поняв в этой загадочной улыбке, Майки лишь чуть сдвигается в бок, освобождая еще немного места для брата, и принимает вызов. «Я говорю ей больно, хватит, ну довольно причинять мне боли! Сыпать в рану соли.» - в приглушенном свете лампы, игриво наклонив голову в бок, Майк перевел взгляд на Рафа. «Видишь, разрывается, болит моя душа! Что ты хочешь от меня, моя госпожа?» – старший подошел почти впритык и резко схватил за руку, приложив ее к сердцу. От такой перемены Майк растерялся, и, чувствуя быструю пульсацию под чужим пластроном, поднял ошеломленные глаза на своего партнера, чуть не утонув в глубоком омуте изумрудных глаз. Слегка оттолкнув брата схваченной в плен рукой, он отвел взгляд в сторону на единственный источник света. «Я говорю ей больно, хватит, ну довольно причинять мне боли! Сыпать в рану соли.» - в эти строчки мастер нунчак, казалось, вложил что-то важное, что-то особенное. И Раф это заметил. Заметил по «горящим» глазам и натянутой улыбке, что была хрупче хрусталя. Вдруг он решил в чем-то для себя убедиться. Аккуратно схватив брата за подбородок, слегка приподнял его, чтобы разглядеть в голубом омуте ответы на волнующие вопросы. И разглядел. Разглядел волнение, переживание и… любовь. Не ту любовь, про которую обычно говорят родственники или друзья, другую. Красивую, по-настоящему редкую, яркую, долгожданную. Мастера саи будто окатили холодной водой. Майки в него влюблен. Его брат в него влюблен. Крепче сжав подбородок, приблизился к чужому лицу, и, заметив заторможенность мастера нунчак, втянул его в поцелуй. Переминая чужие губы, Рафаэль медленно просунул язык меж приоткрытых зубов, и, неловко стукаясь об них своими, осторожно провел по его нёбу. Выйдя из ступора, Майки, предварительно взглянув на брата, словно спрашивая разрешение, аккуратно приобнял того за шею, смело погружаясь в пучину новых ощущений, неумело отвечая на поцелуй любимого. Их языки сплелись в страстном танце, никто не хотел уступать. Несмотря кончающийся воздух в легких обоих черепах, никто не хотел прерываться. Через пару мгновений мелодия, как и воздух в легких, подошла к концу, насильно разрывая братьев. Тяжело дыша, они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Еще никогда ночь не проходила настолько интересно в семье Хамато.