Кровавое солнце.

Поздний вечер в дешманском придорожном кафе малоизвестного посёлка стал ключевым днем для некоторых неважных всеобщей истории судеб, так как оборвал их уверенность в нужности дальнейшего пути. Желающие попутешествовать в Калифорнию на своих машинах, разделить друг с другом эти воспоминания, вдруг разочаровались в своих попутчиках и начали спорить. Кто-то - только в начале поездки, ещё не повидав красивых городов. Кто-то - уже в конце, испортив все свое итоговое впечатление. В кафе было не так много людей на самом деле, просто из-за нарастания звука общего скандала казалось, что ссора крупная. Но отдельные группки путников не замечали друг друга. Они были поглощены только в свой конфликт, в свою личную драму, и обстоятельства других людей в кафе для них никакой роли вообще не играли. —Как ты мог это сделать? Как мог быть таким эгоистичным и бездушным? —со слезами на глазах высказывала молодая женщина своему спутнику, который лишь озлобленно огрызался. Рядом спорила компания друзей, перебирая все разногласия за дорогу, которые у них возникли - и даже не слушали чужие точки зрения, упорно доказывая свою правоту. Две старые знакомые, прекрасно друг друга знающие, припоминали старые ошибки, хотя прежде предпочитали их замалчивать. Зачем же люди так опрометчиво испортили себе отдых? Зачем решили вдруг вспомнить то, что их не устраивает в другом человеке и расстроиться сами? Зачем негатив и плохие эмоции вдруг одержали верх в этом кафе на заправке, вдали от крупных городов, посреди ночи, откуда не уехать, не убежать? Невольным попутчикам по жизни все равно друг на друга, но они привязаны судьбой к ближнему, а значит, и должны мириться с ситуацией. Вместе с открытием правды появляется недоверие, разочарование. Осознание, что ты оказался рядом не с тем человеком. Что он обманывал и совершал поступки, неприятные тебе. Что ты остаёшься жертвой, единственный выход которой - лишь что-то доказывать, пытаясь призвать к совести. Или же, если тебя обвинят в эгоизме - громко открещиваться, полностью теряя доверие, надругиваясь над чувствами. Конфликт, произошедший между людьми, распаляет и убивает веру в лучшее, и все вокруг тогда помещается в его центр. Но нет никого на небе над пустырем, кто мог бы уберечь людей от одиночества и мнимого правосудия. Люди испытывают ярость и боль от самих же себя - как это парадоксально, не так ли? Но ведь без этого и не двигалась бы жизнь и история... Сколько бы дорог ни было пройдено. Неужели это только фейковая любовь, фейковая привязанность, фейковое товарищество? А вокруг - лишь ночь, километры степи, электрические провода и маленькие поселения. Миру вокруг все равно на ссоры, произошедшие между тобой и кем -то ещё. Но ядовитый запах пропитывает место, делает его негативным. Даёт дорогу для обитателей потустороннего мира, существ из мифов и легенд, которые ими насыщаются и радуются, когда люди погружаются в тьму неведения. Пожалуй, только три фигуры, наблюдающие за остальными в каком - то мрачном созерцании, сидели необычайно сплоченно, тихо напевая балладу на древнегреческом языке, создающую мрачную атмосферу и как будто впитывающую в себя всю обстановку помещения. В комнате стало темнее, но этого никто не заметил. Фигуры, одетые в скрывающие их тела балахоны, как будто пришедшие сюда из пустыни, переглянулись. Дело было сделано. Люди вряд ли запомнят их, так как обычно невосприимчивы к незнакомцам. Они будут обвинять и говорить лишь о своих же. Потом - завершать путешествие и прощаться с попутчиками. Философствовать в дорожных трактирах, рассказывать мрачные легенды о происшествия в пути, став недобрым "знаком" в судьбах других людей. И не знать, куда ветер времени приведёт тебя в следующий раз... Таково их существование. Жизнь - вечное странствие, не так ли? Точка завершения путешествия у всех одна - важно то, что именно вы увидите за время пути, будь это тёмное дно или высоты человеческого общества и престижа. Но а звезды важны лишь в понимании тех, кто на них смотрит. Запутавшиеся в земном их вообще никогда не видят. Сирены, обречённые сотни лет скитаться по этой земле и наблюдать за эволюцией человеческого развития, проводили бесконечные дни и ночи в дороге, никак не находя места, где могли бы получить удовлетворение. Они питались негативными чувствами от мелочных скандалов и ссор людей, которые во всех краях казались одинаковыми, но и создавали крупные события, решающие важный исторический строй. Видели падение Вавилонской башни в самом начале истории народов, посеяв там вселенское бремя раздора, присутствовали во время последнего пожара Римской империи, падения Родосского колосса, разрушения мощных держав, долго передвигались по морям царя Эгея, захватывая триады и сводя с ума моряков, бросающих собственную жизнь ради мнимой иллюзии райских чудеств. Вот только сирены, какими бы прекрасными не казались, не дали бы людям этого рая. Они лишь отравляли величие и деяния людские зелёным ядом обманных чувств. Повидав тёмные времена в жизни северных королевств Европы, они навеки посеяли в них бремя пафоса, вечных войн и раздоров ради мнимых истин. С наступлением нового времени они уже несколько столетий путешествовали по землям Америки. Бесконечный путь стертых из памяти дорог, приносящий только разочарование в том, что ничего не удаётся создать, уже лишившись такой желанной дороги в мир, откуда они произошли, который их создал, а потом отверг из-за природных желаний, которых сирены не могли избежать. -Это вряд ли стоило таких усилий, Адажио. Мне надоел фастфуд. Я хочу нормальной еды,- недовольно протянула Ария, сверкнув лавандовыми глазами. Скрывая истинные чувства за сарказмом, средняя из сирен могла бы показаться существом токсичным, но она всего лишь скрывала свое разочарование за грубостью и осуждением земного. Ей не нравилось мелочиться, что она реально презирала. Ария – это откровение перед миром и тем, кем ты являешься и что так тщательно скрываешь. Она не боялась выражать чувства всех сирен, не боялась говорить правду даже в штиль. Она могла смеяться над земными и их желаниями, причинять боль и делать первый шаг – но в этом просто являла свою холодную заинтересованность в делах людских. Ария иногда просто казалась подростком, которому ничего не нравится – но лишь потому, что ей было, с чем сравнить. Она помнила рай Эквестрии, избавившийся от них как от мусора – всегда помнила. Теперь считала, что вправе люто ненавидеть их,и в этом скрывала свою обиду, жалея и сочувствуя и сёстрам по несчастью. Ария была привязана к другим сиренам, хоть никогда и не показывала этого, считая жалкой слабостью. Она признавала главенство Адажио, так как та все делала для них и не оставалась без цели – но это казалось Арии  бессмысленным, а оттого и не менее сложным. - Энергия в этом мире не такая, как в Эквестрии. Здесь мы можем получить только такую силу, – безразлично сказала Адажио, сжав кулаки от бессилия, —Стоит смириться. Этому нас учили, не так ли? – она ядовито хмыкнула. Несомненно, Адажио была лидером - но это значило лишь то, что ей приходилось оставаться сильной даже в то время, когда другие сирены теряли всю свою надежду. При внешнем спокойствии и сдержанности она балансировала между внутренним напряжением и ликованием от очередной победы. Удовлетворённость от того, что она делает смешивалась с образом жизни, который вели сирены – Адажио тихо, но властно вела их к выполнению своих потребностей. В этом мире они почти как вампиры – насыщаются "грязью", ощущая свою подчиненность природе и лёгкий триумф – но без этого будут опустевшими и слабыми, чего нельзя показывать даже для самих себя. Нет точки возврата, а значит, нужно бороться. Адажио была неторопливым, рассудительным солнцем, на которое равнялись сирены – и именно она вызывала сперва доверие у людей, с тёплотой обещая им удовлетворение их потребностей – а потом так же равнодушно, направляя на них свою игривость в спектаклях, проводила с усмешкой. Адажио обладала сильным, решающим голосом, перед которым мало кто мог устоять – а кто не мог, тот попадал под чары Сонаты или Арии. - Лучше бы мне не оказываться в этом ужасном месте, — Ария вновь озвучила то, что вертелось в уме у других сирен после непродолжительного насыщения ссорами каких - то левых путешественников,– Все равно смысла нет. Живём как... Паразиты. - Правда? А мне здесь нравится, – потянувшись, с сарказмом сказала Адажио. - Ты серьёзно? Я считаю, что это место ужасное, — в разговор вступила третья Сирена, из них самая младшая и казавшаяся самой нежной. Но кукольное личико и грустный вид странницы, прежде выводящей пальцем непристойные фигуры на холодном стекле в кафе, не должны позволить себя обмануть – она заколдовывала даже более жестоко, чем Ария или Адажио, сначала подарив необычные сладкие иллюзии, а потом показав реальную разруху мира людей. Утонченная Соната иногда вела себя совсем как ребёнок, радуясь земной чепухе – вкусной еде или местным традициям, но потом снова грустила по потерянному раю, впадая в меланхолию. Её высокий тонкий голос был особенно прекрасен – он дарил ощущение настоящего звёздного неба, хоть зритель и осознавал, что может только смотреть на него лишь снизу, никогда не коснувшись. Так жила и сама Соната. Она чувствовала себя здесь как в клетке, давно утратив большую часть магии и довольствуясь лишь малой её частью. Возможно, она даже больше Арии ненавидела и презирала людей, но не хотела задумываться о них, а предпочитала наслаждаться теми аспектами жизни, которые в чем-то похожи на их потерянный рай. - А я думаю, что это ты ужасная, Соната, — Ария осуждала младшую серену за её наивность, хоть и невольно соглашалась с её мнением. - А я думаю, что ты, — отрезала Соната. Эти перепалки стали для них почти привычными, за сотни лет ничего не изменилось. Ария и Соната продолжали подкалывать друг друга при Адажио, срывая свой гнев. Наверное, устали уже от навязанного и обязательного сотрудничества – долгие путешествия надоедают и хочется избавиться от спутника. Но Адажио запрещала им спорить. Они должны держаться вместе против любых обстоятельств мира... - Я вам вот что скажу. От того, что я застряла тут с вами двумя, этот мир не становится лучше, — резко сказала старшая сирена. "Этот мир не становится лучше..." Сколько бы дорог ни было пройдено... Да, пускай время движется вперёд – оно ещё больше отдаляет сирен от их начала, их родины, отказавшейся от них. Они с каждым столетием становятся все уязвимее, злее, обречённей... Питаются падалью и считают это за благость. Адажио знала – она должна оставаться сильной. Хотя бы делать вид. Чтобы Ария и Соната не увидели, не заразились от неё меланхолией. Адажио нахмурилась и ещё туже затянула капюшон, наблюдая за перепалкой в кафе. Когда же эти люди угомонятся? Как же жалко, низко это выглядит... И ведь Соната и Ария, как бы не отпирались, повторяли такие поступки. Но внезапно вспышка света, пролетевшая за окном, над среднеамериканской сухой степью, привлекла взгляд бывшей обитательницы рая. В глазах старшей сирены промелькнула радужная искра надежды. Так, как надеется невинный ребёнок... Неужели после столь долгого, обременительного странствия они смогли получить шанс? Шанс на то, что они так ждали? Помилование... Или новую легендарную битву, новый Иершалаим? В сердце Адажио вновь промелькнули мысли о потрянном рае, о котором она за все годы старалась не думать. Но это был не мираж, вовсе не показалось. Где-то в дальних землях свободной страны им самим дан знак. Старшая сирена резко встала, направившись к выходу из кафе, на свежий ледяной воздух. Ария и Соната, переглянувшись, тут же закончили перепалку и последовали за ней. Пейзажи мрачного посёлка с однотипными безцветными домами, из окон которых слабо лился свет, вдруг на минуту расцветились далекой вспышкой первородной магии. В глазах сирен свернула радужка. Адажио проследила за тем, куда направился хвост "кометы". Почти пятьдесят световых лет в понимании людей – год жизни сирен. Придётся подождать, пока наступит время. Штат Огайо. Далековато отсюда, да. Но зато у сирен теперь есть "путеводная звезда", которая определит суть дальнейшего пути. – Святая Селестия...– невольно выругалась Адажио, осознав, что на самом деле означало пророчество, —Это все же случилось. Времена начала всего. Первородная Ащес, царица мёртвых... —И... Что мы должны сделать? – тихо спросила Соната, побоявшись гнева Адажио. —Вернуться. И вступить в последний бой. —вновь поглядывая на небо, ответила старшая сирена. —Это всего лишь значит, что мы вновь заставим людей нас обожать, — хмуро улыбнулась Ария, начиная новую главу в жизни этих древних мифических существ. Им предстоит дать свой последний концерт, который навсегда решит судьбу людей этого мира... И подарит сиренам путь в заветные земли старых сказаний. Последний путь. Море людских историй  всколыхнется, когда начнётся настоящее событие. Пока не погаснет огонь души сирен, будет длиться их последний, самый мощный и сильный концерт. Они вернутся к своей истинной создательнице, но откажутся от силы бездонного космоса, предпочтя ей пламя людских страстей, самые тёмные порывы души и обыденность... Адажио это знала. Она должна сопроводить сирен на встречу, которую они так долго ждали в этом мире... И проследить за тем, чтобы "концерт" прошёл так, как им самим нужен. Использовав все накопленные знания о человеческом мире.