Кровавое солнце.

Лучше было бы, если всякое прегрешение влекло за собой верное и скорое наказание. В каре - очищение. Не "Прости нам грехи наши", а "Покарай нас за беззакония наши" - вот такой должна быть молитва человека справедливейшему богу. Оскар Уайльд "Портрет Дориана Грея"

Однако теперь Сансет Шиммер не смогла спать совсем. Кошмары мучили её в реальности, каждый миг она вспоминала, как её тело пронзала боль, а терновый венок острыми шипами вкручивался в череп... как она превращается, ничего не может сделать с собой из-за отчаяния, снова падая в эту бездонную пропасть, каждый раз вздрагивала, очнувшись от короткого тревожного видения вся в поту... она просто ворочалась в постели всю ночь, наутро оказываясь совершенно разбитой. Чаще всего просто смотрела в кусок темного неба, сжимая в руках подушку, позволяя памяти снова и снова перебирать прошедшее... сама терзала себя, каждую секунду помнила о своём истинном облике. С тех пор боялась зеркал, просто избегала их, хотела стать безликой... считала себя грязью под ногами других. Отныне всю жизнь дальше будет расплачиваться за свое падение. Достойная плата за прежнюю гордыню и честолюбие... теперь же считала себя самым худшим... не человеком, просто существом. Отныне ей суждено жить на самом дне. Падшая решила : она пронесёт этот крест одна, будет достаточно сильной для того, чтобы выдержать все, что угодно... Она взберется на эту Голгофу страданий, неся огромный свинцовый камень своих грехов... каждый раз он будет катиться назад, придавливая её к земле все сильнее и сильнее... но она была готова терпеть, как бы больно не было... страшнее уже точно не будет. Её сковали невидимые цепи совершенного греха. В школе же чувствовала всеобщую ненависть, которая острыми иголками впивалась ей в спину, окружала её повсюду... Нет, Сансет не жаловалась, никому не жаловалась... просто понимала, что они злятся на неё совершенно оправдано. Таким, как она, желают самой ужасной расправы... люди злятся, они не должны прощать. Нет, её никто не трогал... просто избегали, боялись приближаться к ней. Падшую окружала напряжённая, готовая в любой момент взорваться публика. Суеверные, испуганные осуждения,язвительный шёпот за спиной... она слишком привыкла к этому, и даже старалась просто не обращать внимания. Лицо девушки было каменным, когда она выслушивала очередные обвинения... она не пыталась оправдаться, извиниться, вовсе нет. Все это казалось ей малодушным. Она признавала свою вину, просто терпела все оскорбления, молчала в ответ, не уклонялась от них. Знала - люди просто достаточно разгорячены, могут сделать что угодно... просто сдерживают себя рамками приличия, да и сами марать руки не будут. Подростки ярче выражают чувства... но её не трогали, потому что боялись. А все, что говорили о ней, Сансет Шиммер и так знала. "Дьяволица... Зачем она вернулась? Как смеет просто снова находиться среди нас?" Однако падшая и не собиралась как-то смягчать свою участь, сидеть дома и избегать общества... каждый день появлялась в школе с какой-то твёрдой решимостью, вновь слушая привычный злой шёпот... она терпела, как будто пытаясь убедить себя, что сможет выдержать все... даже если люди однажды захотят устроить для неё самосуд. Внутри неё снова разгорался прежний страх... но это была её личная, обжигающая боль. Она была готова принять страдание... искупала им каждый момент своего прежнего грехопадения, зная, что никогда не расплатится. Падшая была готова к ненависти, терпение и смирение в чем-то даже успокаивало её. - Кто хочет , чтобы она сдохла тогда, поднимите руку! - отчаянно и смело воскликнет Меган как будто от лица всех людей, и её поддерживает кричащая толпа. Руки подняли все. Стадное чувство массы всегда оказывается сильнее... Шиммер же воспримет это со свойственным для неё напускным равнодушием, снова закрыв лицо волосами, но продолжая стоять там... в душе же ей больно, но ни за что она себя жалеть не будет. Она привыкла, она готова гореть в вечной ненависти к себе каждую секунду существования. Она привыкла, что все против неё, считает это правильным... отныне это её участь, и она вытерпит все, не теряя лица. Её эмоции больше ничего не значат.... она и не имеет права себя жалеть. Падшая не допускала своих слез, считая их пустыми и грязными... Придёт в свою тесную комнатку, ставшую пристанищем и даже подобием дома, ослабеет... упадёт на колени, возьмёт в руки зеркало, разобьёт его, увидев собственный лик... Лик Кровавого солнца. Ей хочется срезать с себя всю кожу, но получается лишь оставлять рваные красные линии. Она делает их все больше и больше... пополам скручиваясь от боли, ударяясь коленями, покрытыми синяками. Наблюдает за тем, как трясутся руки и алая кровь стекает на грязный дощатый пол. Наносит раны поперёк и вдоль, чередуя то короткие, то длинные, в чем-то даже чувствуя упоение. Но никогда не позволяет крови вытечь полностью, всегда останавливает этот момент... хочет продлить дальше, уверенная в том, что выжила только потому, что смерть была слишком лёгким наказанием, а оно должно быть длинным и томительным. Потом жестко зажимает ранки, не позволяя себе умереть... просто потому, что не хочет так легко обрывать свои страдания, желая завтра повторить то же самое. О да, она издевалась над собой с какой-то мрачной жестокостью, мазохисткие стремления поглотили её, захватили полностью. Терзая собственную плоть, испытывала подобие горького наслаждения, своеобразную плату за свою гордость. Воображение рисовало картины собственных пыток, в которых она истекает от крови, а переломанные конечности неправильно изгибаются... но она не позволит себе убить себя, ведь смерть избавила бы от душевных терзаний. Падшая добивала себя медленно, вкручивая лезвие в кожу, вырисовая на ней непонятные символы. Я - порочность, я - лживость, я - грязь, я - безудержный гнев, я - сжигающий все на своем пути, я - страшный огонь, уничтожающий все дотла. Я - то, чего боятся люди, все то, о чем они не хотят говорить. Я - та, кто все разрушит. Я - Сансет Шиммер, и лучше бы меня никогда не существовало. Я приму это падение за все грехи, что совершали люди... я их воплощение, я испытаю весь этот груз... это моя ноша, мой крест... как бы трудно ни было, каждый колкий взгляд выдержу стоя, вытираю жгучие слезы, тону во тьме, под ногами нет дна. побитые руки, сердце яростно кровоточит, я постоянно кричу, но делаю это молча. я пытаюсь собрать себя по частям, опускаю взгляд. я ломаю себя, я - сталь и равнодушие. больше нет прежнего огня во сне, лишь потухающий пепел в опустевшем теле. кто я, зачем существую и дышу? выжигаю поступками внутренности, не пытаюсь с колен подняться. вместо памяти отрывки из снов, вместо близости чьи-то чужие лица, "я- безмолвие, я- позорище, догнивающая самоубийца." прощенья не достойны уроды не судите меня, ведь молчание - крик, который никто никогда не услышит. Эти новые шрамы - моё теперешнее искусство. Она и сама понимала, какою жалкою и низменную жизнью жила теперь... в чувство приводил лишь неизменный стук сердца, который слышался и теперь... выжившая после трагичной смерти, она обрекла себя на вечную ненависть, не могла успокоиться... в чем-то её боль была слишком глубока, чтобы судить её так просто. Однако ее мука не есть искупление, никого не спасает, ничему не служит, просто существует... и на самом деле совершенно ничего не значит. Она понимала это, снова в одиночку продолжая свои кажущиеся бесконечными душевные терзания, нисколько не успокаиваясь. Телу, своему юному телу, отныне потерявшему свою прежнюю такую блистательную и опасную красоту, она смогла найти применение... Продать можно даже самый отстойный товар... Да, именно, теперь она снималась в порнофильмах... выплачивая тот денежный долг за разрушенную стену, с каждым днем все сильнее ненавидя себя за то, что продолжает это делать, все так же скрываясь, убегает на другой конец города, находясь в районах мрачных и грязных. Она пыталась стереть с кожи все низменные пороки человечества, но те слишком сильно вьедались... очиститься от них невозможно, однажды допустив. Она соглашалась на самые жестокие сцены, нисколько себя не жалея. Чем безобразнее сюжет, тем больше за него заплатят. Оказываясь полностью обнажённой, лежащей на полу среди множества мастурбирующих мужчин, залитой спермой, она чувствовала себя всего лишь ничтожным куском мяса, которое все ещё не могут выкинуть. Даже с дерьмом обращаются лучше : его просто сливают. А она просто лежала, мечтая в мыслях оказаться где-нибудь подальше. "Святая Селестия, - вспомнит она свое верховное божество в тот момент, от которой давно отказалась и которая ей уже не поможет, воскликнет это так отчаянно и в то же время безнадежно. Несомненно, что Солнцеликая не спускается в те места, в которых оказалась падшая...как бы люди ни молились и мечтали измениться... оказавшись на последней ступени своего грехопадения, они просто не смогут выбраться... стены рая никогда больше их не примут. Как я могу произносить её имя своим поганым ртом? Как я смею думать о ней после того, кем стала теперь? Как я могу пихать в себя столько членов? Быть мной просто стыдно... Я грязная тварь, не более...что здесь ещё сказать? Это... не более, чем мой перевернутый крест... моё распятие. Она продавала душу и тело, получая взамен то, чего ей не хватало - боль. Но равноценный ли это обмен, если по ночам хочется вскрыть вены от мыслей, что себя уже давно потеряла? это был медленный суицид. другие убивали себя посредством яда или револьвера. я убивала себя минутами и часами. Вытирая грязные ступеньки старых лестниц в своём общежитии, она могла хоть немного быть полезной... и благодарной за то, что ей позволили даже это. Прежде хотевшая покорить весь мир, теперь она довольствовалась только тем, что имела - своим падением. Находясь в самом низу, она ещё верила в то, что было на свете добро... ей же позволили жить. Но к ней никогда оно не спустится. Иногда срываясь, падшая особо сильно наносила порезы, понимая, что все это просто безнадёжно... Она совершенно не знала, что будет дальше. Когда-нибудь больше не сможет так жить. Измотав себя, не справится и однажды просто не вытерпит. Однако не существует большего желания, чем потребность травмированного человека в ещё одной ране. Но как долго это будет продолжаться? И как быстро она сможет себя искупить?