Часть 1
18 августа 2023 г. в 14:18
Двери автобуса за уехавшей в школу Мири захлопнулись, а проводившие ее мужчины вернулись обратно в кафе. Рэй приступил к работе, доставая и протирая чистую посуду для первых клиентов. В данный момент это было не так уж необходимо, но Суве требовалось чем-то занять себя. Морщины вокруг глаз обозначились еще более явно, выдавая его состояние.
Кадзуки, думавший чуть позже быть наподхвате у повара поневоле, при мимолетном взгляде на Рэя внезапно вспомнил прежние славные деньки наемничества. Вот только за последние годы непривычно было видеть напарника, напомнившего вдруг прежнего себя.
— Рэй? Что-то не так?
Монотонный глухой скрип протираемых стаканов за стойкой.
— Значит, с девушкой пить ходил?
— Брось. Да ничего и не было. Обычная знакомая.
Раздраженный стук стекла по дереву. Рэй доверял партнеру достаточно, чтобы не сомневаться в его словах. Не стоило судить других по себе, ведь Кадзуки по-прежнему оставался открытым, общительным и обаятельным человеком, к которому люди тянулись. Пусть даже это преимущественно очарованные харизмой блондина женщины, а не мужчины, как правило наоборот видевшие соперника, Рэй не мог осуждать желание Кадзуки быть в центре внимания и иметь нормальный, свойственный такому человеку широкий круг общения.
Легче от таких мыслей не становилось. Возможно, Рэй отчасти сам был виноват, что не способен доносить нормально до окружающих свои чувства. Даже спустя годы мирной жизни он так и не научился смеяться. А кривоватая несмелая и такая неловкая улыбка до сих пор появлялась на лице бывшего наемника в редких случаях. И причиной ее всегда являлись Кадзуки и Мири, ставшие для Рэя буквально всем в этом новом для него мире. Или, вернее сказать, они были его собственным маленьким и бесценным солнечным миром спокойствия и семейного тепла.
Но Кадзуки вдобавок к этому был еще и дураком, за все проведенное вместе время толком так и не понявшим, как много в действительности для Сувы значила его новая семья.
— Мне не нравится, что ты уходишь с кем-то другим, — ровным и холодным голосом отчеканил Рэй. Раньше это был его обычный тон, который ныне служил неизменным индикатором того, насколько мужчина был зол. Едва примостившийся за одним из столиков Кадзуки замер, а потом поспешно подорвался обратно, схватив Суву за рукав. И почувствовал себя последним бессовестным козлом, искренне обрадовавшись этой внезапной вспышке сожителя. К слову, довольно неожиданной, поскольку обычно к таким загулам тот прежде относился снисходительно и понимающе.
— Рэй. Ты ревнуешь.
— Удивительно, с чего бы. В нашу годовщину ты…
— П-погоди, годовщина? — спохватился сбитый с толку ответной атакой Кадзуки. — Она на следующей неделе, разве нет? И Мири каждый раз столько шуму наводит, она лучше нас даты помнит и заранее сказала бы…
Каменное лицо и неподвижный взгляд красноречиво дали понять, насколько тот просчитался.
— Я попросил не говорить. Хотел организовать все сам.
— Что именно? — Кадзуки окончательно растерялся от осознания, что в этот раз он действительно по-крупному накосячил.
— Уже ничего. Всего-то приготовить новые блюдо и напиток. Которые потом можно было бы добавить в весеннее спецменю.
Кадзуки потерянно поскреб щетину на щеке, подбирая подходящие слова для оправдания. Которого для него в этот раз определенно не существовало. Ведь знает же, насколько для Рэя важны все эти маленькие, но такие значимые моменты близости, которых он был лишен большую часть своей сознательной жизни.
Остатки наклонностей затворника по-прежнему иногда давали о себе знать, но и в страшном сне Кадзуки не пожелал бы возвращения прежнего бездушного взгляда человека, не имеющего ни малейшего понятия об истинных родственных связях и ценностях. С другой стороны, разве не таким в итоге Кадзуки полюбил его? Хотя в большей мере здесь была заслуга их дочери, заставившей напарников переосмыслить их жизнь. Захотеть измениться. И посмотреть друг на друга по-другому, потому что никому иному доверять они не могли.
Мири до сих пор не знала и, хотелось верить, никогда не узнает, сколько бессонных и страшных ночей они провели после своего побега. Оба без надлежащего лечения довольно долго восстанавливались после ранений, так что и Кю вынужден был приходить на помощь и отвлекать малышку, не понимающую, почему папы не хотят с ней играть.
Рэю было жутко засыпать от мыслей, что семья Сува до них все-таки доберется и спросит кровавый долг со сбежавшего наследника. Рэю было мучительно куда-то отпускать Кадзуки и уж тем более оставлять Мири в новом детском садике. Он не представлял, что будет делать, если Кадзуки однажды не вернется домой или Мири бесследно исчезнет с игровой площадки.
Рэй желал бы забыть, как спустя несколько месяцев после переезда к побережью Кадзуки без всякого предупреждения точно также решил наконец залить и отпустить мучившую их тревогу в приятной женской компании. Возможно, и Рэю стоило бы расслабиться, ему ли не понимать — до них бы за это время уже добрались, если бы по-настоящему хотели избавиться. Но бывший киллер всю ночь провел на ногах в ожидании не отвечающего на звонки Кадзуки и не имел возможности оставить мирно спящую у себя в комнате Мири. Кю наемник тоже ничего не сообщал, чтобы не впутывать никуда лишний раз — тот итак сделал для них многое. Когда на следующий день протрезвевший к полудню Кадзуки, насквозь пропахший алкоголем и женским парфюмом, возник на пороге только готовившегося тогда к открытию кафе, посеревший Рэй с воспаленными красными глазами смерил напарника потемневшим взглядом и молча сшиб его одним точным ударом по лицу, заставив с грохотом отлететь на один из недавно купленных столиков вместе со сломавшимся стулом.
Тогда они не разговаривали несколько дней. Робкие попытки Кадзуки объясниться прерывались тем, что Рэй молча захлопывал за собой дверь комнаты и выходил лишь забрать доставку готовой еды, как только Кадзуки вместе с Мири уходили в садик или погулять. Прекратил это сам Рэй, в какой-то момент осознавший, что таким образом только отталкивает и теряет человека, которого так хотел уберечь и защитить. Кадзуки, только что с трудом уложивший капризничавшую больше обычного Мири спать и неслышно выбравшийся в коридор, с явным удивлением и облегчением увидел, что оттаявший напарник наконец дожидался его для разговора.
Рэй резко схватил того за запястье и потянул в сторону от детской, в свою комнату, которая была дальше. Оказавшись внутри и убедившись, что малышка не проснется, если они не станут слишком громко выяснять отношения, Рэй по возможности аккуратно прижал Кадзуки к стенке и уткнулся лбом в его плечо, протяжно и вымученно выдыхая. Кадзуки облизал губы и запустил пальцы в темные спутанные волосы.
— Мири в последнее время очень расстроена. Не понимает, почему ты почти не появляешься и не хочешь нас видеть. Думает, ты злишься на что-то. А я даже не знаю, что ей сказать, — тихо произнес Кадзуки. Для девочки он был образцом и любимым отцом. И потому так сложно было теперь объяснить ей свою ошибку. Кадзуки слишком поздно понял, как виноват перед Рэем. Который два дня не спал, не знал, случилось ли что, но продолжал ждать.
— Я тоже не знаю, о чем следует говорить, — приглушенно отозвался Рэй, нехотя поднимая голову. Синяк от удара с лица Кадзуки еще не сошел, и Рэй накрыл пострадавшую скулу ладонью. — О том, что мне делать, если ты встретишь женщину, с которой захочешь остаться? Что делать, если больше тебя не увижу? Что сказать Мири, если и папа ее… уедет слишком далеко, чтобы вернуться? Как нам с ней быть без тебя? А если с вами обоими что-то случится, и самому останется только под пулю?
Это была, пожалуй, самая длинная речь, которую Кадзуки когда-либо слышал от Сувы (спойлер: длиннее уже не услышит). Кадзуки мягко отнял прохладную шершавую ладонь от щеки и прижал ее к своим губам, согревая прикосновением и дыханием. Сперва невольно сжавшиеся в кулак пальцы, затем тыльную сторону, каждую из много раз сбитых в кровь костяшек. И осознавая, насколько изменился мужчина перед ним, сумев наконец дать волю слабости и страху. От чего Кадзуки вполне мог его защитить, поскольку никуда и ни к кому другому уходить он не собирался. Как вообще возможно было оставить Рэя, который бросил буквально все ради него и Мири? Который без раздумий убил бы любого ради своей новой — настоящей — семьи, какой они стали? Который помог ему самому понять, что собственная жизнь еще не закончилась и готова вывести на чистый от болезненных воспоминаний путь?
Потребовалось около полутора лет в бегах, чтобы бывшие киллеры окончательно сумели принять новую реальность. Шестой день рождения Мири ознаменовался ненастным днем, а потому все обошлось простым привычным домашним торжеством, что было только на руку — мужчины по-прежнему старались соблюдать осторожность и отсвечивать где-либо по-минимуму. Мири радостно задула свечи на торте, старательно и с любовью приготовленном Кадзуки.
— Расскажешь, что загадала?
— Папа Кадзу, а вдруг не сбудется?
— Ерунда, свои мечты исполняем только мы сами, малышка.
Мири на это согласно кивнула.
— Я хочу, чтобы вы с папой Рэем всегда были вместе и любили друг друга.
Рэй неестественно замер на диване, чувствуя боком, как точно также застыл опешивший от пожелания Кадзуки. Сидящая напротив Мири безмятежно улыбалась, переводя взгляд с одного папы на другого, которые, в свою очередь, старательно уставились в разные стороны.
— С-спасибо, дочка, — наконец выдавил Кадзуки. — Надеюсь, все так и будет.
— Папа Кадзу, папа Рэй, а как вы полюбили друг друга? — оживилась Мири, вдруг сообразив, что родители ей об этом ничего не рассказывали. Что было вполне объяснимо, учитывая, как оба папаши все долгие месяцы после самой серьезной их ссоры с момента переезда обходили стороной эту тему. Каждый раз украдкой по вечерам с неуверенностью замирая у комнат друг друга и поспешно проскальзывая мимо. И всячески избегали необходимости окончательно все прояснить между собой, полагая, что они и без всего «вот этого того самого» прекрасно справляются.
— Когда Кадзу впервые прибрался в моем доме, — если бы Кадзуки не слышал своими ушами, то в жизни бы не поверил, что Рэй действительно сказал это. Но тут же разлившееся тепло в груди заставило его под столом найти руку напарника и крепко сжать, прижимая к бедру.
— Когда Рэй разрешил мне остаться, — с улыбкой закончил Кадзуки.
Кадзуки, помявшись, приобнял Рэя, прижимаясь крепче по мере того, как партнер позволял это.
— Давай вместе приготовим твое новое блюдо, ты мне покажешь, что придумал.
— Куда ты денешься, — Сува глухо заворчал, а значит понемногу начал оттаивать. Сдерживая слово, он потащил Кадзуки за стойку к приготовленным продуктам, а тот внимательно слушал и следил, про себя невольно улыбаясь. Можно ли было представить, что когда-нибудь сроду не готовивший ничего сложнее бич-пакетов Рэй будет учить его новому рецепту? Разве что в какой-нибудь фантастике… Ну, или в их новой совместной жизни.