Обречённый

Это началось давно. Ещё в то время, когда он смотрел на новый, только зарождающийся мир с огромной, полной наивности улыбкой. Тогда он ещё не знал, насколько жестоким и безжалостным может быть Он. И сейчас, возможно, где-то в глубине своей души, он хотел бы снова оказаться там. Снова увидеть начало. Их первая встреча не была какой-то особенной. Ангелы часто пересекались между собой случайно или специально. Он успел познакомиться со многими, большинство из которых уже забыл. Но он… Когда они вдвоём смотрели на зарождение неба, на то, как рождались звёзды, возникла одна лишняя. Где-то внутри него самого. Тогда он был глуп, и не смог понять всё сразу. Что за новое чувство появилось в нём, и почему оно сказало укрыть рядом парящего ангела от проносящихся комет? В нем не было желания спорить с ним. В то время он считал это очередным благословением, не пытаясь понять суть этого явления. Это новое чувство стало его новым компасом. И возможно, справедливый Господь увидел то, что ангел больше не любит Его больше всего, что было в молодом мире, что в нем появилось зерно, способное породить беспорядок. Он увидел несколько таких ангелов и ради всеобщего блага обрёк их на страдания. * Больно. Падать с неба больно. Быть в немилости Создателя больно. Пытаться понять, что неправильного ты сделал, но так и не найти ответа, больно. Молить о прощении в полной темноте больно. Бессильно лежать на голой и горячей земле со сломанными крыльями больно. Вставать и видеть их, других упавших, больно. Босиком идти по раскалённому песку больно. Он шёл по выжженной земле, пытаясь найти кого-то. Боясь найти кого-то. Он пытался вспомнить его лицо, но из-за боли фрагменты никак не складывались в цельную картину. Но он продолжал шевелить ногами. Каждый раз, когда он видел кого-то беловолосого, внутри него отчаянно разгорался огонь, но стоило ему подойти и понять, что он обознался, становилось легче. Это был последний день, когда он молился Ему. Он лишь хотел не найти его среди себе подобных. Только обойдя всех павших, он успокоился. Ему было всё равно, как он выглядел, что на стопах не осталось кожи, что его крылья возможно на всё его оставшееся существование будут мёртвым грузом. Что он больше никогда не увидит звёзды. Это был последний день тишины в Аду. Миллионы упавших молили о прощении на коленях. И лишь редкие фигуры стояли над ними. Этого не хотелось признавать, но уже тогда он понял, что Господь отвернулся от них. Он своими глазами видел, как ангелы наполнялись гневом, злобой и ненавистью, как кто-то пытался взлететь, но из раза в раз подал. Он стоял среди начала хаоса. Он понял, что все звезды его души потухли в одно мгновение. С распахнутыми глазами он озирался по сторонам, пытаясь найти что-то… неизвестное для него самого. В тот день его небо лишилось света, оставив только одну незаметную звезду. * – Здравствуй, Змий, тут появилась работка для тебя. В тот непримечательный день к нему подошёл его старый друг, один из бывших высокопоставленных ангелов. В те дни он ещё пытался сохранить человекоподобную внешность. И многие даже назвали его самым красивым демоном Ада, кого даже Падение не испортило. Они улыбнулись друг другу, но каждый за этим выражением лица имел свои мысли, недоступные никому. – Приветствую… – Змий нахмурился в попытке вспомнить новое имя своего собеседника. Многие демоны отказались от ангельских имён, не желая больше иметь ничего общего с Небесами. – Сатана, – прозвучал спокойный ответ. – Да, конечно! Сатана, прошу простить мою худую память, – он чуть склонил голову. – Так кому я понадобился сейчас? Его собеседник поднял глаза наверх. Змий вскинул брови. – Ты лжёшь, они не могут… – Ангелы, конечно нет, но кое-кто выше, – он продолжал мило улыбаться, наблюдая как недоумение и удивление приобретают на лице напротив различные очертания. – Хорошо. В чём суть моей, – он вздохнул, – работы? – Устроить грехопадение людей. –Что?! Она не может...! – Ты можешь не верить мне. Я бы сам себе не поверил, – он посмотрел куда-то в сторону облаков. – Но, если ты сейчас попытаешься проникнуть в Сад, тебя никто не остановит. Увидев, что Сатана собрался уходить, Змий спросил: – Она сказала что-то ещё? – он едва шевелил губами. – Ничего важного: что-то о соловьях, – он махнул рукой. Тогда он не задал вопрос о том, почему именно он был выбран на эту роль. Побоялся. Воспоминания о боли, вызванной лишними вопросами, порождают осторожность и умение следить за своим языком. Эдем – идеальное место. Конечно, безграничный космос демону нравился больше, но полюбоваться таким садом тоже было неплохо. Побуждая первых людей на грех, он издали видел его. Он был всё также чист и опрятен, как и все они несколько лет назад. И лицезрение его таким, неизменившимся и не прошедшим через те мучения, породило в душе искусителя тишину. Во время тех секунд наблюдения за ангелом он чувствовал лишь умиротворение. Тогда он думал, что дело только в его сущности. Пару дней и дело выполнено. Люди покинули Эдем. Он должен был уйти сразу же после этого, но бросив быстрый взгляд на стену и заметив знакомую фигуру, он решил остаться ещё на пару минут. Демон был готов, что старый знакомый нападёт на него, пытаясь избавить Сад от всего нечистого. Но этого не произошло. Он боялся, что ангел не узнает его. В Аду ходили подобные байки о том, что ангелы забыли всё о бывших коллегах. Подтверждение того, что это простой слух, сбросило несколько камней с его души. В тот день он впервые после падения искренне улыбнулся. А звезда внутри него продолжала разгораться. * Говорят, бессмертные существа не ощущают течение времени, но Змий чувствовал его. Оно похоже на горячий воздух пустыни. Только редкие встречи с ангелом приносили в его существование короткий бриз. Они стали свидетелями многих проявлений жестокости Бога, и он каждый раз повторял слова о непостижимом плане. Иногда демону казалось, что он так пытается успокоить себя, а не переубедить его, и честно он был рад видеть, что убеждения ангела не меняются слишком сильно. Ведь подобное наверняка бы привело к его падению. И всё же один раз он был очень близок к этому. Первая ассоциация у Змия, связанная с историей Иова, – ангел, с удовольствием поедающий бычьи рёбра. Тот вечер вызывает у него непроизвольную улыбку. Но это искушение было лишь маленькой шалостью, за которую с Небес не скинут. Но тогда ангел сделал кое-что более серьёзное. Солгал. Конечно, они оба считают, что в тот день они всё сделали правильно, но любое отклонение от Его замысла должно караться. В момент, когда проклятые слова были произнесены, Змий почувствовал, как в его руке появился клочок пергамента. Он уже понимал, кто и с какой целью послал ему письмо с просьбой о встрече. – Ты же понимаешь, зачем ты нужен сейчас, – в тот день Сатана не пытался выдавливать из себя улыбку. Возможно, из-за места их встречи – самого тихого места в Аду – места, куда пару тысячелетий назад упало множество ангелов, оставшееся без надежды на что-либо светлое. Жалкое место. – Да, и я отказываюсь это делать, – Змий даже не взглянул на него. Сатана вздохнул. – Я могу понять тебя, мой друг, но ты должен. По Её замыслу… – Да плевать мне на этот замысел! Пусть хоть сама явится и пригрозит, я отказываюсь, – хоть очки и скрывали его глаза, любой догадался бы, что они полны злости. – Это всего лишь один ангел. – Каждый здесь когда-то был «одним ангелом», и что теперь? Кто-нибудь сохранил ту первозданную красоту, дарованную Ею? Ты лучше всех видишь, во что они превратились… – Не пытайся заговорить меня, Змий. Ты обязан привести его сюда. Она даже позволила сделать это безболезненно для него, можешь сказать «спасибо». – О! Какое благородие! – он поднял руки вверх. – А, Она знает, какие муки всем ангелам приносит само нахождение здесь? О безумии, в которое впадают некоторые… Она обещает, что это обойдёт его? Сатана молчал. – Конечно, нет, – продолжил Змий. – Никто не может такое пообещать. – Раз уж ты так не хочешь заниматься своей работой, мне придётся попросить кого-то другого. – Он будет стёрт в пыль ещё до того, как ты произнесёшь его имя. Сатана рассмеялся. – К чему это ребячество, Змий? Идёшь наперекор Аду и… Ей ради одного ангела. Зачем? Тогда он сам не понимал ответа на этот вопрос. Он был, как положено, эгоистичным демоном, и его эгоистичным желанием было оставить ангела на Небесах. Он не задумывался о корнях своего желания. В то время в этом для него не было смысла. Не дождавшись ответа, Сатана продолжил: – Тебе не стоит идти против Ада, Змий. Ни к чему играть в благородство: ангелы не видят ничего кроме Бога. Для них все наши действия – грязь, и ты должен это понимать, так же хорошо, как я. – С чего ты вообще…? – он хотел возмутиться, но его перебили. – Со стороны всё прекрасно видно, мой друг. Ты ещё не понимаешь, на что обрекаешь себя. Я лишь хочу помочь тебе. Змий вздохнул. – Я всё ещё отказываюсь. Сатана ничего не ответил, и они разошлись. Если он неправ, то пусть Господ покарает его. Он слышал тревогу ангела, его панику. Что-то внутри хотело обнять его и успокоить, но это желание не исполнилось. Он же демон, в конце концов. Видеть чуть ли не рыдающего ангела больно, а пытаться успокаивать его словами сложно. Демоны крайне плохи в словах, чья цель является благом. Уверенность ангела в собственном падении умиляла. Змий на пару секунд попытался увидеть в нем демона. Безуспешно. Он просто не подходит на эту роль. Змий видел павших после того дня. Они стремились вернуться в Рай, и только осознав, что это невозможно, они начинали просить Господа о прощении. А после – проклинать. И за всё своё существование Змию не посчастливилось увидеть того, кто, приняв свой грех, сам был готов спуститься. До этого дня. В тот день ничего не изменилось, и каждый из них остался при «своей» стороне. Между ними лишь появился маленький секрет, связанный с маленькой ложью. Но в целом, ничего не изменилось. Змий ждал. Ждал падения. Ждал развоплощения. Но мир продолжал жить без этих событий. Он окончательно перестал пытаться понять Его замысел, ведь он Непостижим. * В день смерти Иисуса что-то в мире изменилось. Что конкретно, Кроули сказать не мог, но оно сильно ощущалось. Он понимал, что скорее всего пересечётся с ангелом в этот важный день. И какая-то часть его души ожидала этого. Они перекинулись лишь парой слов, ведь долгие разговоры в тот момент казались лишними. Умирая, Христос не произнёс ни одного слова проклятия. Это восхищает. Но ужасает тот факт, что, несмотря на свой характер, лишённый злобы, он вынужден пройти через эту пытку. По воле Бога. Кроули уже должен был бросить попытки понять Его, но вопросы всё ещё продолжали появляться в его голове. Он взглянул на ангела. Ему хотелось бы знать его мысли, но это невозможно. Внутри него есть некая надежда на то, что когда-нибудь они смогут спокойно поговорить и обсудить всё произошедшее, но зная, как редко они видятся, это произойдёт нескоро. В тот вечер звезда в его груди начала разгораться в несколько раз сильнее, но он не заметил этого. Наблюдала ли Она за ним в тот момент, или это простая случайность, но после того дня их встречи участились. Иногда Кроули в глубине своей души порывался назвать их друзьями, но вслух так ни разу этого не произнёс. * Иногда они оказывались в одном месте, хотелось сказать «случайно», но, когда это происходит довольно больше пары раз, это слово само отпадает. В такие дни они хорошо проводили время в компании друг друга. Даже если иногда Кроули приходилось вытаскивать ангела из некоторых неприятностей, эти встречи давали его душе спокойствие. Он стал замечать это где-то через тысячелетие после рождества Христова, но нахождение рядом с ангелом дарило ему умиротворение. Рядом с конкретным ангелом. Ведь все другие порождали лишь раздражение и проблемы. А его знакомый – только проблемы. Он не заметил, как стал ждать каждую встречу. Он не понимал, что особенного в этом ангеле, но звезда его души только рядом с ним переставала жечь его внутренности. Ангел стал водой, способной остановить эту пытку. Ненадолго. Звезда требовала большее, но Кроули не мог это «большее» получить. Он не знал, к чему его неаккуратные действия могут привести, но он точно не хотел видеть очередное падение или случайно оказаться снова перед Сатаной. Он не видел его четыре тысячелетия и не видел бы столько же. Но у Него свои планы. В тот день 1827 года он нашёл очередное подтверждение, что в Её мире нет ничего исключительно чёрного или исключительно белого. Как мило с Её стороны. Но это не главное. В ту ночь он снова попробовал опиум. В первый раз он был один и не произошло ничего ужасного, но в тот день он совершил благое дело, и это не понравилось некоторым подземным личностям. Его отправили сразу на суд к Сатане, и, находясь под опиумом, он не понял, к чему такие почести. За одной из дверей, где находилось рабочее пространство главы Ада, в ожидании его стояло существо и, встретив его, оно начало о чём-то говорить, но Кроули не слушал. Он нахмурился и произнёс: – Ты кто? Существо опешило. – Сатана, Кроули, мы виделись не так давно, чтобы забыть меня. – Новый образ старит тебя на пару веков, – прищурившись, он добавил. – И красный тебе не к лицу. – Я не спрашивал тебя об этом, Кроули, – Сатана вздохнул и продолжил разговор о том, что прервал Кроули. – Я мог мириться с тем, что ты делаешь хорошие вещи для своего ангела… – Он не мой ангел! – возмутился Кроули. – С чего… – Тише. Так вот, со своим ангелом ты можешь делать всё, что угодно, но людей ты должен склонять к нашей стороне… – Мы с тобой не на одной стороне, – пьяно продолжил Кроули. – Я не могу быть на одной стороне с красной козой. Сатана вздохнул. – Я подожду, пока действие опиума пройдёт. Я всё же хочу поговорить с тобой в трезвом уме. – Жди. Я подожду с тобой. Кроули сел на стул, его всё ещё шатало. Стоило его сознанию понять, что для тела больше нет угрозы в виде падения, оно стало нести его по различным мыслям, обычно тщательно избегаемым. Ведь они вызывали неконтролируемые чувства. Но сейчас он пьян. Сильно пьян. И ничто не спасёт его от этого. Азирафаэль. Почему они видятся только, когда у кого-то проблемы? Нужно будет хоть раз пригласить его в ресторан просто так. Только нужно выбрать что-нибудь лучшее, чтобы ему точно понравилось, чтобы он улыбнулся. Ангелы ведь всегда красиво улыбаются, но его улыбка имеет какой-то завораживающий эффект, иначе никак не объяснить, почему он не может отвести взгляд и почему он хочет видеть её снова и снова. Может, это тоска по Раю в нём заставляет его стремиться к ангелу? Как бы Кроули не пытался себя обманывать, он скучает. Он бы хотел быть с Азирафаэлем на одной стороне, не видеть это вечное сомнение в его глазах при мыслях о правильности их встреч. Возможно, тогда, тысячелетия назад, он должен был сделать должное и спокойно позволить Азирафаэлю упасть. Они бы были на одной стороне. Он бы смог с большей вероятностью добиться полной свободы для них. Ни Рай, ни Ад. Только они. Но ничего не изменить. Сейчас они ангел и демон. Кроули должен бежать от него, как от главной угрозы своего существования, но он не может. Знает, что при выборе между ним и Небесами, ангел выберет Небеса. Но звезда в его душе не может существовать без него. Так же, как и он сам. Какая жестокость, Господь. Иногда этот огненный шар очень сильно жжётся, и Азирафаэль становится холодом, способным вернуть его в норму. Ангел не знает об этом и не узнает никогда. Кроули просто не хочет его беспокоить. Кому нужны проблемы одного демона? Есть множество вещей, о которых нужно волноваться ангелу. Демон этому множеству не принадлежит. Наверно, оно к лучшему. Ведь ангел не будет отвлекаться на пустяки, и, как следствие, избежит падения. Кроули надеется на это. Он не хочет видеть страдания дорогого ангела. Но Кроули понимает, что бессилен перед Ней, и одно Её желание разотрёт все его надежды в пыль. – Держи, полегчает, – вдруг Сатана протянул ему стакан. – Что это? – Обычная вода. Кроули принял стакан и немного плеснул на демона, стоящего перед собой. – Что ты делаешь? – возмутился Сатана. – Проверяю, не желаешь ли ты меня убить. Ты не ангел для полного доверия. – Будто ты доверишься любому ангелу, Кроули! – он вздохнул. – Вижу ты пришёл в себя, так вот… По всем правилам Ада, ты должен быть наказан, и твой срок – 35 лет. Кроули нахмурился. – Не очень-то и долго. Что за наказание? – Узнаешь у Вельзевул. Знай, оно тебе не понравится. Если за наказание ответственна она, то там будут присутствовать все возможные унижения. Сатана был прав. * Пребывая своё наказание, Кроули смог своими глазами увидеть масштаб ненависти к себе со стороны других демонов. Он не знал причин, они зачастую не важны, но факт таков – многие испытывают к нему особую неприязнь. Сегодня всё хорошо и у его дома нет дураков, желающих уничтожить его, потешив своё эго. Но это сегодня. Ему нужно кое-что, что поможет в короткие сроки избавиться от нежеланных гостей со стороны Ада. Святая вода. И во всей Вселенной была только одна личность, к кому он мог обратиться с такой просьбой. Но ангел отказал ему, скрылся со словами, что не даст ему средство для самоубийства. Услышав их, Кроули чуть опешил. У него ещё есть куча невыполненных планов, и среди них нет ничего похожего на конец от своих рук. Кроули пытался понять, чем вызван этот страх ангела за его жизнь, но демоны очень плохи в понимании далёких от греха мыслей. Но от действий ангела и его слов, звезда в груди затрепетала. * Вторая мировая война – ужасное время для человечества. В те годы Ад был переполнен не из-за растущей популяции людей и количество работы для всех демонов в лучшем случае удвоилось, и Кроули, конечно, мог выполнять свои поручения, но он не делал этого. Он же демон. Выполнять свои обязанности не в его природе. Особенно в дни, когда один ангел влезает в неприятности. Каждую церковь демонам хочется обходить парочкой миль, ведь внутри любая нечисть будет испытывать боль. Для Кроули священная земля похожа на раскалённые кусочки острого стекла. Направляясь к алтарю, он чувствовал, как капли крови стекают по ступням, зная, что его материальная оболочка абсолютно цела. Тогда, во время взрыва, у него была возможность спасти святую воду, необходимую для его плана «Б», но Кроули выбрал сохранность нескольких книг. Во-первых, теперь со знанием её расположения достать воду можно будет через пару лет, ограбив какую-нибудь церквушку. Во-вторых, улыбка ангела стоила этой потери. Ради его улыбки можно разрушить Лондон, но, к счастью простых людей, такое действе её не вызовет. Именно в ту их встречу Азирафаэль впервые назвал Кроули своим другом. Война не остановилась. Зло не исчезло. Но в душе демона на одно мгновение возникла тишина. Это слово будто на пару мгновений вернуло его в те дни. В нём было что-то приятное, что-то правильное. В тот вечер Кроули с интересом наблюдал, как ангел демонстрировал ему различные фокусы. Конечно, демон смотрел больше не на трюки, а на то с каким рвением ангел выполнял их. Даже если что-то выглядело нелепо, Кроули искренне выражал восторг. Он не мог солгать в тот момент. В голове демона был прекрасный план, ни разу не подводивший его: если что-то пойдёт не так, он просто исправит это маленьким, не заметным ни для кого чудом. Кто же знал, что одна тварь поставит блокатор? Держа ружьё в руках, Кроули испытывал чувство, о котором уже успел забыть. Страх. Он появляется сам собой, когда существо теряет контроль, к которому привыкло. Он целился, боясь попасть. Боясь увидеть брызги крови и бездыханное тело. Боясь стать убийцей ангела. В тот момент на сцене Вэст Энда в Лондоне Кроули понял, насколько сильно он привязан к нему и насколько сильно Азирафаэль ему доверяет. В голове пронеслась мысль о возможных словах, связанных с тем, что демонам нельзя доверять ни при каких обстоятельствах, но она растаяла в шуме от выстрела. Не было крови. Не было тела. Страх исчез, оставив лишь облегчение. Восторг сидящих в зале людей – ничто, в сравнение с восторгом ангела от удавшегося выступления. Кроули хотел бы дольше смотреть на такого радостного ангела, но всё та же тварь прервала их, пытаясь подсунуть проблемы. Зная, как работает Ад, демон понимал, что раньше завтрашнего дня за ним точно не явятся, а за это время можно придумать какой-нибудь план действий. Но ангел – действительный посланник Небес, дарующий благословения – лишил его этой задачи, с помощью маленького фокуса, как настоящий профессионал. Тот вечер завершился совместным ужином. Любое распитие алкоголя в вечернее время, Кроули спокойно называл ужином. К тому времени они уже несколько раз собирались за одним столом и иногда выпивали. Такая обстановка медленно становилась чем-то родным и привычным. Вести с ангелом беседы было приятно, его голос успокаивал, а некоторые его слова о их отношениях посылали искры по телу, и Кроули не желал их останавливать. * В один момент время перестало быть жарким пустынным воздухом для Кроули. Этот переход произошёл слишком плавно. Вместе с этой духотой пропало чувство его одиночества. Частью его жизни стал ангел, и пытаться это изменить уже слишком поздно. Люди говорят, что трудности сближают. После удачной отмены Армагеддона Кроули мог подтвердить их слова. В те дни слово «друг» по отношению к ангелу окончательно укоренилось в его душе. Но звезда в его груди хотела большего. Кроули игнорировал то, чего она желала. Касаний. Демон не хотел быть источником проблем или как-либо беспокоить его. Осквернять его. Ангелы ведь слишком чистоплотны. Только иногда, в редкие дни, когда Азирафаэль спокойно засыпал во время их очередной домашней беседы, Кроули мог позволить немного утолить это желание осторожным касанием к его руке. Так глупо. Он не мог решиться на большее, из-за понимания того, к чему это может привести. До того дня, когда отчаяние и гнев ослепили его. Кроули не был готов. Привыкнув к тому, что всё идёт довольно гладко, он забыл о том, что Господь жесток, надеялся на то, что всё будет так, как он хочет. Вдобавок демоны крайне эгоистичны и редко терпят других направлений развития событий. Слышать те слова Азирафаэля, на лице которого была улыбка, было больно. Не только из-за факта, что он выбрал Небеса, нет. Из-за уверенности в его голосе, искренней веры в то, что он всё изменит. Кроули видел тех, кто пытался что-то изменить, знает, где они сейчас. Слова с трудом выползали из его горла, но он продолжал говорить то, что должен, хотя знал и понимал, что конкретно выбрал ангел. Он смотрел в его глаза и мог только гадать, какую картину ангел видит перед собой. Какую мечту он так сильно желает воплотить. Кроули не заметил, как внутри него произошёл взрыв, но он помнил руки ангела на его спине и вкус кофе на его губах. Отвратительный вкус. Его ангел предпочитает какао или чай, а не кофе. Где-то в его душе произошёл взрыв, а некоторые искры стали раздражающей влагой на глазах. В тот день он понял, о каких соловьях говорила Она и насколько он привык к ним. Он был зол. На Небеса. На Метатрона. На Него. На себя и свои эмоции. На то, что не смог отговорить. Но не на Азирафаэля. Кроули просто не может быть искренне зол на его ангела. Демон хотел бы понять, в чём Её план сейчас, но, к сожалению, пути Господни неисповедимы. Он может только надеется, что Она не обрекла их на вечные страдания. На разных сторонах.