Не вечно

      Летний ветер едва колышет нежные лепестки сакуры, что медленно и тихо ложатся на землю, заканчивая таким образом свою краткую жизнь. Иные уносятся далеко в синеющее вечернее небо, чтобы потом упасть на крышу особняка, мощëную дорогу или водную гладь. Внизу трепещет трава и едва наклоняются венчики цветов, убегает в даль широкая тропа, рассыпаны по ярко-зелёному ковру дома с черепичными крышами в деревне Конда, доносятся крики птиц и плеск воды, а ещё дальше сияет первыми огнями незыблемая столица царства Вечности.       — Теперь ты счастлива? Благодаря тебе над этими землями снова воцарится мир и покой. — Ëимия стоит на самом краю холма, взирая на раскинувшийся перед ней пейзаж. — Моя цель всё ещё не достигнута. Но я рада за людей Инадзумы. И за тебя. Разве ты не должна быть счастлива? — Люмин не видит лица Наганохары, но слышит в её голосе странную, совершенно не свойственную ей грусть, а потому медленно подходит и останавливается совсем рядом, заглядывая в сияющие янтарные глаза. — Я счастлива, Люмин. — она улыбается, повернувшись к путешественнице лицом, но в голосе и глубине очей под дрожащими светлыми ресницами отчëтливо сквозит печаль, и у Люмин щемит сердце. Она не хотела думать об этом до последнего, но, кажется, оттягивать дальше нельзя. Осознание медленно пробирается в мозг, разъедая девушку горькой, почти осязаемой досадой. — Не совсем. — тихо произносит путешественница и подходит ещё ближе, осторожно касаясь пальцами ладони лучницы. Ëимия переплетает их руки, неотрывно глядя в лицо напротив. Слова зависают в воздухе, так и не сказанные, на несколько мгновений. Они слишком болезненные, а ещё бессмысленные, ведь уже завтра этот разговор не будет иметь никакого значения, превратившись в одно из сотен тысяч воспоминаний для обеих.       Наганохара переводит взгляд на небо, не находя более сил смотреть в обеспокоенные глаза Люмин. — Пообещай… Пообещай, что ты ещё вернёшься! — шепчет девушка, опуская голову, пряча выступающие слëзы, которые с каждой секундой всё труднее сдерживать. Путешественница чувствует, как она крепче сжимает её руку, словно этим надеется подольше удержать. — Я не могу. Я ведь не знаю, что случится завтра: может, я паду от рук Ордена Бездны или меня поймают Фатуи. Я не хочу давать обещаний, у которых нет гарантий. — светловолосая девушка качает головой, с трудом произнося такие жестокие, но правдивые слова. Разве может она обещать вернуться, когда каждый день её связан с риском? Однажды может не повезти, однажды она может не проснуться, может не успеть вернуться и в последний раз сказать ей «прощай»… — Тогда останься. Я не хочу тебя терять. Не хочу отпускать, не зная, увижу ли ещё когда-нибудь! — восклицает Ëимия громче, чем следует, и это больно режет по сердцу Люмин. Конечно, Наганохара знает, что она не может этого сделать. Это желание эгоистично, и всё равно девушка не удерживается от того, чтобы высказать его вслух. — Я должна уйти, ты ведь знаешь. Не могу бросить брата, где бы он ни был и что бы ни делал… Мы семья, и я должна вернуть его. — путешественница поднимает глаза к медленно плывущим редким облакам. Этот полученный сегодня шрам в душе будет болеть очень долго. Но увы, у них нет выхода.       Ëимия вдруг порывисто обнимает Люмин, и та крепче прижимается к ней, положив голову на плечо девушки. Лучница ощутимо дрожит, по щеке катится первая слеза. Перед глазами встаёт всё, что они пережили вместе вплоть до этого прощального вечера: первая встреча, вместе запущенные фейерверки, бега, собрания, сражения. И вот теперь их пути, чудесным образом соприкоснувшись в разгар войны и охоты на Глаза Бога, должны разойтись. Может быть, навсегда.       Их любовь похожа на фейерверк. Красиво и быстро вспыхнула, озарила их жизни на короткий, пролетевший как несколько секунд, срок, и рассыпалась, оставляя после себя красочное воспоминание, опаляя сердца и отзываясь светлой грустью. Люмин вовлекает Наганохару в долгий поцелуй, в который, кажется, вложила все свои чувства. Губы Ëимии обветренные, солëные от слëз, но путешественница цепляется за них, не замечая этого, чувствуя тëплые руки девушки, сжимающие ткань её платья.       Они задыхаются, наконец оторвавшись друг от друга, и Люмин осторожно стирает с лица лучницы слëзы. — Прошу тебя, не плачь. У нас ведь есть ещё целый вечер, давай не будем тратить его впустую. — мягко улыбается девушка, вызывая ответную улыбку у Наганохары. — Ты права. Тогда давай запустим фейерверк. Я запомню этот момент навсегда, а когда ты вернёшься, сделаю точно такой же, и мы снова будем стоять здесь и смотреть, как наши чувства полыхают в небе.       Этим вечером они счастливы. Но их счастье такое хрупкое, мимолётное, оставляющее горькое послевкусие и надежды, что в любой момент могут рассыпаться в прах. Их счастье не вечно, даже близко нет. И Люмин отдала бы что угодно, ради их личной, предназначенной лишь для них двоих вечности. Но время неумолимо летит вперёд, приближая неминуемую разлуку, вспыхивают огни над городом и миллиарды звёзд на небе, а над головами двух девушек, стоящих и держащихся за руки, полыхает разноцветными красками фейерверк.