Надеюсь, ты будешь смотреть на меня, как раньше...

      Прохладный ночной ветер обдувал оголенную кожу на бедрах парня. Но он как в трансе сидел и смотрел куда-то в темную даль, что скрывалась за домами высокотехнологичного города. Так мерзко на душе. Это отвратительное липкое чувство, вызывающее стыд и гнев на самого себя. Жжется изнутри. Лини схватил рубашку в области сердца и согнулся пополам. Почему оно не утихает? Почему становиться хуже? Почему в голове столько ужасных мыслей? И каждая норовит надавить на него. Лицо Лини слегка перекосило от разрываемой его тоски, в глазах слегка защипало. Вот он захотел раскрыться новому человеку, а его статус, который он никогда не сможет поменять, снова помешал ему, воздвигнув новые бетонные стены между ним и новым человеком. Как отвратительно. Ну, почему? Почему он такой… — Лини? — женский голос прервал рокот Фонтейна и достал парня из его саморазрушающих мыслей. И только сейчас Лини осознал, что как-то невежливо, не предупредив свою девушку, сидеть в ее саду на крыше. Сейчас же она уже вышла на балкон, заметив его свисающие ноги. Стало неловко, и котик из цилиндра, будто почувствовав настроение хозяина, подпрыгнул, однако фокусник быстро сориентировался и схватил шляпу, прикрывая краснеющее лицо (то ли от стыда, то ли от слез, что так и не смогли упасть из его прекрасных глаз) ею. — Что-то случилось? — девушка начала подниматься по лестнице на крышу, явно обеспокоенная. — А?! Стой! Нет, прости… Я… О Архонты, так невежливо с моей стороны… Прости еще раз… Я сейчас уйду, прости, пожалуйста!.. — Лини! — девушка, предугадав попытку бегства, схватила за тонкую щиколотку парня. Она всегда была напориста и просто ненавидела, когда он что-то пытался скрыть. Особенно, если это касалось его самого. — Что произошло? — Лини перестал трепыхаться. Вид его был не совсем презентабельным, в отличие обычного: плечи опущены, осунулся, а глаза очень часто моргали. Даже свою шляпу он не надел, она покоилась в его руках на уровне коленей. Черный котик слегка выглядывал из нее, но выходить не собирался. Тоже был весьма огорченным. — Кто тебя обидел? — начала было девушка возмущенно, но увидев, как Лини отводит взгляд в сторону, всем своим видом показывая, что не хочет продолжать диалог, продолжила более ласковым и шутливым тоном: — Кто обидел моего котика? Кто такой отморозок, что заставил моего котеныша так страдать?       Все это сопровождалось сначала легким потискиванием за щечки. Когда парень удостоил лишь слабой улыбкой, это переросло в агрессивную щекотку. Причем девушка целилась в весьма слабые места. Тяжелая артиллерия сработала безотказно, поэтому уже спустя несколько минут Лини, хохоча, пытался вырваться из цепких ручек, что так и норовили попасть под одежду и пощекотать нежную к таким ласкам кожу. Фокуснику удалось вырваться, и он побежал к близлежащим пуфикам. Но и его девушка была не так проста (за что он ее и любил), и она быстрым движением опрокинула его тушку на один из пуфиков, нависая над ним. Цилиндр примостился рядом, из него лишь слегка выглядывал подрагивающий хвостик. Лини такое забавное приключение подняло чуть-чуть настроение, но в его глазах все также стояла печаль и невышедшие эмоции, которые он держал весь день, дабы не доставлять окружающим неудобства. Это его эмоции, а не их… Девушка была с ним достаточно давно, чтобы проследить данный фактор, незамеченным это не осталось. Слова не помогли, поэтому девушка прибегнула к действиям. Сначала проникновенно заглянула в глаза, потерлась носиком о его (Лини ответил на данный жест), а затем чмокнула. И все было хорошо: она на нем, он под ней, они вместе, согревают друг друга, он слегка успокаивается… Как вдруг его лицо резко хватают руками за щеки и слегка сжимают. — Кто?.. — в голосе слышалась открытая угроза, и… А давно здесь были такие темные тучи? Лини поднял руки в знак примирения. — Все хорошо, меня никто не обижал. Честно… — но последнее слово прозвучало весьма неуверенно, и девушку лишь хмыкнула, надув губки. Кого он пытался обмануть? — Говори… — Я… — небольшая запинка, дабы потом изложить свои чувства водопадом. — Я познакомился с путешественницей. Да, с той самой. Я… Я был очень рад, ты даже не представляешь, — Лини прикрыл глаза рукой, смеясь чему-то своему. «Как я мог быть таким наивным?» — И… Вчера был суд. Надо мной. Ты помнишь, она нам с Линетт очень помогла, я безмерно благодарен ей за это, но… — Но?.. — девушка вся напряглась. — Но я из Дома очага. — голова Лини устало рухнула на пуфик, глаза машинально прикрылись от накатившего жжения. — И-и-и? Что в этом такого? — непонимание лишь сильнее жгло грудь, а давящее чувство стыда лишь нагнетало все больше и больше. — Она сказала, что Фатуи ей и так прекрасно жизнь попортили, а мы с Линетт ей сразу не сказали, что мы из этой организации. И я боюсь, что больше она нам доверять не будет. О Архонты, я такой дурак!.. Почему я вообще подумал, что она хорошо примет нас с сестрой?.. — Ну-ка не оскорбляй себя! — девушка легонько шлепнула по плечу, взяла в руки голову Лини и примкнула к его лбу своим. — Ты не дурак и прекрасно это знаешь. Не стоит расстраиваться из-за какой-то глупой путешественницы, не знающей, что среди Фатуи есть такие прекрасные котики, как ты. — Но… Это та самая путешественница. Мне так стыдно, что я так по-глупому потратил все доверие перед ней всего лишь из-за своего статуса! Который я даже изменить не могу! Я не хочу покидать Дом очага, я не хочу бросать детей, живущих в нем! Я… — Чш… Все хорошо, выскажись, — невесомый поцелуй остался на щеке парня. — Я правда считаю, что нынешняя деятельность Дома очага — правильная. А из-за других я потерял доверие такого уважаемого мною человека. Она же столько сделала для нашего континента… — Ты же объяснил ей свою позицию? — Да. Я не вдавался в подробности про детский дом, но рассказал, как мы туда попали, — он осторожно погладил котика в шляпе, стараясь чуть-чуть расслабиться. В ответ животинка ответила на поглаживания, довольно заурчав. То, как котенок нежно ластится к рукам, вызывало умиление. — И? — Ну, — Лини снова запнулся, чувствуя, как пальцы на его лице напрягаются с каждой фразой. Она злится. — Она… — Взгляд стал холоднее, Лини чувствовал, как он прорезал его насквозь, дабы достать информацию. — Она холодно ответила и ушла. Даже ее компаньон была растеряна от ее поведения. — Хм! Вот она и… — и девушка грубо выразилась. Лини был поражен данным инцидентом. Он уже хотел что-то сказать в ее защиту, но на его рот элегантно лег палец, требуя молчания. — Сколько слухов ходило, что она помогает некоторым Фатуи? А сколько человек видело, как она мило общалась с предвестником дня два назад? То есть с человеком, что может прописать ей по первое число, мы разговариваем, а вот с сиротой так обходимся? Ну, я ей… — девушка намеревалась встать, но обеспокоенным последующим мордобоем парень успел схватить за запястье девушку и вновь повалить ее на себя, удерживая и пытаясь не попасться под ее «шквал эмоций». — Пусти меня! Я покажу ей, как обижать других людей! — Это ее мнение! Успокойся! — А я хочу сказать свое мнение по поводу ее мнения! Пусти! — Нет! Не делай этого! Мне и так… Ужасно, — Лини выдохнул как-то уж совсем обессиленно, вниз покатилась капля. — Мне и так тошно от этого случая. Если ты еще пойдешь устраивать разборки, я могу смело ложиться в могилу, дабы не видеть этот свет и не испытывать испепеляющий стыд в сердце.       Девушка притихла. Теперь уже ей стало неловко за свое поведение. — Прости. Не буду, — и жаркий чмок опалил щеку парня. Он слегка поморщился от такой приятной неожиданности и от того, как внутренние мучительные чувства контрастировали с внешними приятными.       Девушка осыпала его миловидное лицо нежными поцелуями, покрывая ими щеки, виски, носик и даже закрытые веки. Но с каждым разом в них прибавлялась… Страсть? Они явно становились длиннее, что заметил Лини. И прислушиваясь к своим ощущениям, он постепенно занял мысли уже другой девушкой. Что была уже с ним рядом, никогда не отталкивала и с пониманием относилась ко всему, что он делал. Что находилась поблизости даже во время крупных ссор и обид. Что сделала невозможное для него… Захотелось забыться. И Лини отдался этому порыву.       Он провел по подбородку большим пальцем, приостанавливая ее действия, чтобы затем взять инициативу себе. Сначала неуверенно прислонился к ее губам, нежно проведя языком, затем углубил поцелуй, чувствуя, как тело над ним постепенно расслабляется, отдаваясь во владение полностью. Невероятное чувство. Одна рука легла на талию, поглаживая, вторая опустилась на ягодицы и подтянула повыше девушку. Лини был слегка выше нее, но так любил, когда она находилась на его уровне или чуть повыше. Это открывало ему больше возможностей: вот он целует ее в губы, а вот уже опускается до шеи, шепча какие-нибудь ласковые слова и вдыхая ее аромат. Мурашки чувствуются под пальцами, когда теплое дыхание и холодный ветер одновременно попадают на нежную шею. Лини был не любителем терзать данный участок тела своего партнера, он на своем примере знает, как трудно потом скрывать красные отметины на светлой коже. Поэтому ему нравилось опускаться ниже, расстегивать рубашку и изящно заводить руку за нее, сжимая и снова отмечая, как же не любит его девушка носить стесняющие топики или лифчики. Усмехнулся.       Истязать оголенную шею на весу было не очень удобно, поэтому Лини решил произвести обмен положениями. И вот уже его разгоряченная ласками девушка лежала на пуфике, ожидая продолжения. Он аж прищурился от удовольствия. Видеть, какая она красная, сбивчиво дышит, а ее оголенная грудь… Все в ней было идеально для него. И он хотел, чтобы она знала и видела это: поцелуи уже начали покрывать то, что было под рубашкой, останавливаясь лишь на некоторых особо чувствительных местах. Руки уже покоились на ее бедрах, сильно сжимая (наверное, на следующий день там останутся синяки). Лини поймал себя на мысли, что уже несколько минут находится меж ее ног, слишком вдавливая себя в нее. Но черт возьми, как это было приятно. И он понимал, что если так продолжится и дальше, то придется в срочном порядке спускаться в квартиру… Оставив очередной укус на ее тонкой коже, Лини попытался слегка привстать, но резко скрестившиеся ноги на его торсе и руки, схватившие за волосы и прижавшие обратно, этого не позволили. Желание переливалось через край, тело слегка подрагивало в искушении попробовать большего, взгляд затуманился, а губы как некстати ощутили затвердевшие розоватые участки кожи на ее груди. С тихими соблазнительными звуками, исходившими из приоткрытого рта, данные действия даже не давали разуму вмешаться. Хотелось просто покрыть поцелуями все ее тело, каждый миллиметр, вылизать чувствительные участки, улавливая каждое сокращение ее мускул в момент экстаза.       …Ткань чулков потянулась вниз, и это стало условным знаком для Лини. Он резко выпрямился и поднялся, удерживая девушку, обнимающую его торс ногами, на руках. Ее расфокусированный взгляд говорил за себя. Но открытая крыша явно не место для таких развлечений. Лини попытался вернуть ее в чувства, оставляя невинные кроткие поцелуи на ее щеках. Через некоторое время (и попыток продолжить начатое) девушка все-таки успокоилась, прижавшись лбом к лбу Лини, постанывая от отсутствия развития событий. Парень усмехнулся, но кое-что ему не давало покоя, заставляя остановиться. Кое-что осталось не высказанным, коля под сердцем. — Знаешь… — сбивчиво, пытаясь выровнять дыхание, начал Лини. — Когда мы были еще в театре, а весь этот цирк кончился… Фух… Я хотел ей сказать, но побоялся надавить на чувства лишний раз… «Надеюсь, ты будешь смотреть на меня, как раньше.»       Девушка тепло улыбнулась, в уголках ее глаз поблескивали небольшие слезинки. — Я буду смотреть на тебя, как раньше. С восхищением и любовью.       И ту ночь они провели наедине, веря, что что бы не случилось, они поддержат друг друга и дойдут до конца вместе.