Нам ещё рано

      ваня вообще сам не свой, запустит стрим, посидит, может скажет пару слов и выключит. аудитория не понимает, аудитория недоумевает. другие стримеры говорят, что «остыл», «устал» от твича. но только серёжа знает настоящую причину. кудрявый раздраженно закрывает глаза, после резкого окончания стрима ивана. — сколько длилась трансляция? — серёжа переводит взгляд на цифры, «эфир длиною одиннадцать минут». — супер, блять. — досадливо выговаривает вслух парень. ему больше ничего не остаётся, как вызвать такси и за пол часа доехать до дома бессмертных. там, поднимаясь на пятый этаж, он резко стучится в дверь. ему открывает он. он — тот, кто изменил неделю назад. тот, кто на бухался в хлам и забыл вернуться домой. тот, кто был самым грубым для серёжи. тот, у кого на губах была чужая, алая, красная помада. тот, кто назвал себя «нормальным» и «не голубым» после трёхмесячных отношений. впервые…пешков видит в чужих глазах «холод и апатию». — серёж. — мягко шепчет шатен. — ваня, ты полный дурак! ты изменил мне, нагрубил, а теперь из себя жертву на стримах строишь?! почему, черт возьми, ты тогда напился! испортил наши отношения! прекращай, сука, делать из себя обиженного мальчика. запусти трансляцию и нормально работай! делай контент! тебе нужно зарабатывать деньги! чтоб нормально питаться. я вот уверен, что за эту неделю ты нихуя адекватного не ел! — пешков раздражённо топает ногой, повышает голос, дёргает носом. а ване, это всё блять нравится, он так скучал по этому. по этим ебаным истерикам от кудрявого. парень делает шаг к сереже и целует. ласково. со всей нежностью. мягко и искренне. чувствует сладкий вкус губ, наверное опять шоколад ел. ухмыляется и отстраняется. иван всегда так затыкал серёжу. пешков растеряно глядит на такого родного парня рядом, облизывает губы и хлопает глазами. он отвык. серёжа пиздец, как отвык от этого. — вань, нет. — машет ручками. — прости меня. пожалуйста. я изменюсь, такого не повторится. я брошу пить. брошу это всё. буду уделять время только тебе. я тебя люблю, вернись. вернись. — умоляюще говорит бессмертных, на глазах наворачиваются слёзы. сергей умеет прощать, умеет понимать, он добрый человек. он никогда не поступал плохо. если обижал, то извинялся. если обидели его, то настаивал на разговор. всегда разбирался и был «ведущим» в отношениях. сейчас серёжа чувствует себя отвратительно, что ему сказать? впервые серёжа сбит с толку. как ему реагировать? — блять, мне надо подумать. — разворачивается и убегает. не ждет лифта, бежит по ступенькам. подворачивает ногу. задыхается. паника, тревожность накатывает. он прижимается к холодной стене подъезда, а после находит в себе силы встать и выйти на улицу. тут же сесть с трясущимися ногами в такси. проходит пару дней, сергей не выходит на связь, сидит дома, питается плохой едой. сутками смотрит твич, иногда заходит на короткие эфиры вани. а глубокой ночью сам запускает стрим. — вы бы простили измену? — спрашивает он. нет. смотря по ситуации. может быть. это не прощается. все совершают ошибки. читает. сжимает губы и резко поднимается с кресла. и опять та же картина. слишком родной подъезд в серых тонах, которые иногда гармонируют с зеленым цветом. двери все такие одинаковые, но ванину он узнает даже с закрытыми глазами. сережа проводит аккуратно рукой по черному железному пространству. узнает пару царапин оставленные прошлыми хозяевами. а после не громко с какой-то нежностью стучит. два раза, как всегда. ему открывает он. и пешков слишком по обыденному произносит. —вань, нам ещё рано.