Важные вещи должны быть произнесены трижды

Кайто выходит из душа с настроением... как у желе в мягкой упаковке. Едва не побирая собой все углы и даже не поправляя сползающее с бёдер полотенце, он делает три шага на гудящих ногах к постели, прежде чем упасть на неё. Певцу остаётся только испустить длинный побеждённый вздох. Полностью выдохнув, он ещё недолго задерживает дыхание, чтобы после так же полно вдохнуть, втягивая носом аромат собственного шампуня, оставшийся на наволочке. Он старается не думать о том, что это на деле называется дыхательной гимнастикой или дыхательными упражнениями — их называют кто как горазд. Но спорить с эффективностью пары размеренных вдохов-выдохов он не хочет — нет, это просто-напросто глупо, особенно когда оно работает. Кайто переворачивается на спину, кажется, что из последних сил и, как только влажные после душа лопатки оказываются прижатыми к одеялу, он снова долго выдыхает, тупо глядя в совершенно непримечательный потолок общежития для айдолов. Последние пару недель... были для него морально сложными. Репетиции, выступление, поезд в другой город, снова репетиции, ещё раз репетиции, выступление, самолёт, и по кругу? Нет, конечно, всё было не так зверски — пожалуй, Кайто мог моментами и примрачнять действительность, — и у них было время съездить составом на экскурсию. Они могли успеть сбегать в торговый центр, что делали постоянно, если выдавалось сразу несколько свободных часов когда-нибудь не ночью. Тем не менее тур всё равно был выматывающим. И физически, и психологически. Второе бесит Кайто особенно. Честно, он лучше бы обращал внимание на то, что к концу репетиции ноги ни к чёрту, что руки уже как сопли, что футболка или кофта — про генрепетиции в костюмах он молчит, там только хуже — липнет к мокрой от пота спине, что микрофон вновь съехал, а коробка к нему держится на честном слове — что угодно в таком духе! Вместо этого Кайто прекрасно подмечает, что ему лень поднять телефон, чтобы посмотреть, кто ж ему там написывает. За завтраком он легко распознаёт, в какой момент ему становится впадлу жевать мюсли, а на тренировке — на каком повторе песни глаз начинает легонько дёргаться от знакомых нот и чужих причитаний сбоку. В последний поход в торговый центр он только выше натягивал маску на нос и спускал кепку на синюю чёлку, выкручивая громкость в наушниках, когда Рин и Лен вновь начинали — прости, Ками-сама! — верещать от радости у автомата, когда тот выдавал в капсуле нужную игрушку. А в следующий поход... он и вовсе отказался идти вместе с ребятами, сославшись на мигрень и почти ни капли не соврав — та стала его надоедливой спутницей, стуча присутствием в висках или отзываясь болью во лбу. Видя его смурное, правда болезненное выражение, они быстро отказались от затеи тащить его с собой. Мику нащебетала что-то про заботу о себе и про важность правильного сна и расписания, пока не отскочила к Гуми. Сиблинги Кагамине сначала привычно порассматривали со всех сторон, кружа беспокойными волчками, прежде чем не остановились по бокам: Рин — скрестив руки на груди с сочувствующим выражением лица, а Лен — нахмурившись и оставшись озадаченно жевать губу. В итоге, сойдясь своим явно телепатическим умением на едином решении, они пожелали ему хорошо отдохнуть, едва не договаривая друг за друга. Тогда, Кайто кается, он посчитал их поведение навязчивым и постарался побыстрее отмахнуться, чтобы собраться и скрыться в номере, выключив чат, который во время длительных перерывов имел привычку греметь фотографиями из разных отделов ТЦ. Тогда он, более того, обиделся на собственного парня, который вслед за Мику полетел к менеджеру. Глядя на его лопатки, к которым прилипла майка, Кайто быстрее обычного развернулся и стал нервно проверять, всё ли сложил в рюкзак. Да, Кайто мог понять Гакупо умом. Конечно, разумеется. Но, смотря на полемику, которую тот развёл рядом с чудо как не задыхающейся от длины фраз Мику понимает, что не сердцем. Он схватил свою бутылку воды, накинул кофту на всё ещё мокрые после танцев плечи и, спешно прощаясь с возникшей перед дверью Гуми и не отстающей Рин, как можно быстрее вышел из зала, вновь приспуская кепку на глаза.        гакупо♡: Если у тебя болит голова, то таблетки есть у меня в сумке, в общем холле (´｡• ᵕ •｡`) ♡        гакупо♡: Я обязательно куплю тебе что-нибудь~~~        гакупо♡: А пока отлежись в номере!        гакупо♡: ρ(- ω -、)ヾ(￣ω￣; )        гакупо♡: И постарайся поспать (ღ˘⌣˘ღ) ...или мог? Держа в руке телефон, который всё трещал от уведомлений, приходящих потоком не от чата — тот уже был поставлен на беззвучный, а от собственного парня-липучки, — Кайто понял... что абсолютно может. И понять, и простить. Притираясь уже в номере щекой о подушку, он медленно набрал:       Вы: хорошо И, чуть-чуть поискав, отправил Гакупо в ответ каомодзи, зная, как он те обожает.       Вы: (´,,•ω•,,)♡ ...впрочем, тут же удивляясь, как Камуи за секунду успевает отправить три взволнованных сообщения. И тут же ещё два — но из привычных ему каомодзи. Закрывая глаза и отпуская смартфон рядом с головой, Кайто позволил слабой улыбке заскользить по губам. Таблетки он, собственно, в тот день взял и, отоспавшись вечером, переписывался с Гакупо почти полночи, пока тот не начал засыпать прямо за диалогом, за что Кайто тут же ощутил укол вины — Камуи после тренировки, похода в торговый центр, который закончился, ожидаемо, среди игровых автоматов — но неожиданно, что на автоматах DDR, и как только сил хватило?.. — следовало отдохнуть, а он...        гакупо♡: Прости, радость моя, что засыпаю .･ﾟﾟ･(／ω＼)･ﾟﾟ･.        гакупо♡: Но и тебе тоже пора спать, иначе заболеешь...        гакупо♡: (´;ω;｀)        гакупо♡: Спокойной ночи!!! ( ˙꒳​˙ )        гакупо♡: Целую-целую-целую (￣ε￣＠) К сожалению, его парень настолько заботливый балбес, что изнурять себя мыслями долго не получается... ...Кайто резко открывает глаза, когда слышит короткий перестук о дверь. Он криво садится, удивляясь тому, что голова, последние пару недель больная и тем напоминающая о себе, сейчас отзывается только лёгким головокружением оттого, что он резко поднялся. Запахиваясь совсем уползшим с ног полотенцем, Кайто растёр глаза и взъерошил крашенные волосы, которые почти успели высохнуть, из-за чего почти точно некрасиво — очень смешно, быть точным — легли. Слушая очередной стук в дверь, он проводит ладонью над чёрным экраном. Телефон с лёгкого движения руки показывает ему стопроцентный заряд и время, что перевалило за десять вечера. А это значит, что команда, должно быть, уже вернулась в отель, после... чёрт, Кайто даже не помнит, куда собирались ребята! Но сообщений в чате группы было удивительно, прямо катастрофически немного — зато невероятно много успел написать Гакупо. Глупо разглядывая цифру "143" на плашке уведомлений, Кайто думает... Яснее ясного осознаёт, скорее, какую встряску он устроил нервам Камуи. Перестук, будто бы даже имеющий какие тревожные — кажется, наизусть знакомые из движений и интонаций — нотки в своём ритме, повторяется, заставляя молодого айдола вздрогнуть и почти выронить телефон из рук прямо с высокой, европейского стиля кровати. — Гаку?... — голос, днём ещё удивительно чистый, после дрёмы подводит его, хрипя и режась. Кайто кладёт смартфон на место, прежде чем снова тот уронит, и спускает ноги на пол, первые метры до шкафа разве что не прыгая голыми ступнями по прохладной поверхности. Знакомое, громкое бурчание раздаётся приглушённо из коридора и заставляет развернуться у самой дверцы. Кайто смеётся, с себя ли, потому что решил крамольно посомневаться, что пришёл к нему кто-то иной, нежели Гакупо, а может — с самого звучания голоса Камуи, благодаря которому можно легко представить и само выражение его лица, и уже несётся к двери, заталкивая в сторонку мысль, что он в одном только полотенце. Когда внутренний замок щёлкает, Камуи не стремится первым открывать дверь с той стороны, хотя, должно быть, уже успел извести себя — Кайто иногда задаётся вопросом, кто из них более тревожный на самом деле — и препокорно дожидается, пока Кайто приоткроет дверь, прежде чем нырнуть в небольшой, почти крохотный с его-то ростом, коридорчик, стремясь нетерпеливо обнять, но замирает, одной ногой за порогом, другой — в номере, с широко раскрытыми глазами, ещё не лишившимися макияжа, глядя на него. — Кхм, погоди, я надену на себя что-ни... Дверь закрывается почти моментально и Кайто не слышит, проворачивался ли замок, но Гакупо ловит в свои объятия того быстрей: обвивает длинными руками, словно дакимакуру, но сжимает, точь картонную фигуру, едва-едва и трепетно невыносимо — лицо у него тоже, будто вот-вот заплачет. Гакупо отстраняется тоже скоро, пока Кайто, не считая, просто следил за глупым-глупым, быстрым сердцебиением в чужой грудной клетке, и берёт его лицо в руки, смотря, как побитый щенок, глазами, с которых ещё не снял линзы и которые всё ещё были слишком исполнены чувств. Сперва он оставляет тихий поцелуй на переносице, а потом спешит, смазано оставляя касания губами там, куда приходится. — Прости-прости-прости, — и голосом разве что не хнычет, великовозрастный ребёнок, проводя пальцами, ласковыми и подрагивающими, по щекам. — Я и не подумал, малыш, что ты можешь спать, какой же я дурак, какой же я дура-а... Кайто кладёт руку на тараторящий без остановки рот и губы тут же прекращают глухо возить по ладони. В конце концов, смотря на чудо, наверняка первым делом поспешило к нему, а не к себе, Кайто громко выдыхает, не веря, что из них двоих младше именно он. Стоит отойти на шаг, отняв руку ото рта, как Гакупо, будто и не прерывался, мечась глазами от дверных косяков и пола к его собственным глазам и ключицам, начинает говорить с тем же запальным темпом: — Я должен был понять, что если тебя так долго нет в сети, ты, наверное, спишь, но я... — Камуи, кажется, задыхается собственными словами, когда видит, что Кайто закатывает глаза, впрочем, не теряя румянца, появившегося от щедро оставленных по лицу поцелуев. — Ладно-ладно, прости, что разбудил! Я тогда пой.. — Останься, — глядя на такого странно неловкого Камуи, мнущегося посреди маленького коридора и теребящего край толстовки, проговаривает Кайто с ответным смущением, пока туже затягивает полотенце на поясе и, очень спешно отворачиваясь, немного нервно берёт бутылку воды с тумбы, где валяются ключи и расчёска. — Скажем... — спустя полминуты молчаливой передышки Кайто, так и не отпив ни грамма воды, кидает взгляд на Гакупо из-за плеча, — что мы за разговором заснули. Или за игрой? Без разни... «За игрой?» — поднося ко рту горлышко бутылки, Кайто читает по чужим губам, расплывающимся то в смущённую улыбку, то в похабную — как он умудряется быть таким смятенно-бессовестным?! — ухмылку. Кайто почти выплёвывает воду, которой успел сделать только глоток, и до грубого хруста сжимает пластик в руке, предельно сильно ощущая, как щёки начинают в разы сильнее пылать. Он поводит плечами, на которые румянец ещё не перебросился — но на которые перебросился взгляд Гакупо! — и скрещивает руки на нагой груди, не думая даже развернуться к своему бойфренду, и только шуточно-гневливо стреляет глазами по-прежнему из-за плеча. — Оставь свои пошлые комментарии при себе! — и, глядя на то, как оскал "похитителя сердец" вмиг сменяется чем-то горько извиняющимся, спешно добавляет: — Просто устройся уже где-нибудь. Камуи юркает к нему в считанные секунды, пока Кайто ставит безвозвратно смятую бутылку на тумбочку, и обвивает руками в бесконечно мягкой толстовке, пахнущей по-родному дезодорантом. — Конечно, если ты хочешь, то я останусь. Укладывая поверх его рук свои, Кайто просто кивает головой. — Я тебя так люблю, люблю... Местечко под ухом громко и смешливо чмокают. — Люблю.