Искупление

      Я добралась до Нью-Йорка холодным зимним днём в феврале. В городе было темно, но все огни заставляли его сиять, как будто в сказке. Город источал богатство, бедность, красоту и опасность. Витрины магазинов были украшены изысками, а через пару кварталов царила тьма волчьего логова. Это был рай и ад одновременно. Но, как ни странно, я чувствовала себя как дома. Часть меня искала рай, но другая часть знала, что если рай существует, то и ад тоже. Я поселилась в номере «люкс» отеля «Уолдорф». Мне было комфортно. И я начала жить взаймы. Потому что уже тогда я знала, что годы проведённые до этого момента, были лишь промежуточным временем, пока моя жизнь не начнётся по-настоящему.       Через несколько недель после обустройства на новом месте, я начала заниматься поисками. Я просматривала старые газетные вырезки, полицейские сводки и наняла человека, который покопался бы во всём остальном, что я, возможно, не смогла бы выяснить самостоятельно. Я встала на путь, который не предполагал возвращения назад. И какая-то часть меня понимала, что именно здесь мне всегда суждено было быть.       Я воспользовалась своим знакомством с двумя друзьями, Еленой и Альфонсо, которые жили в Нью-Йорке. Они были первым шагом к той жизни, которую я должна была прожить. Благодаря им дверь открылась, и я наконец-то начала дышать.       Порой, приходится осознавать весьма забавные вещи. Я не понимала этого, пока впервые не услышала её имя — вернее, не увидела его на бумаге во время моего исследования. В этот момент что-то внутри меня, давно умершее, снова вернулось к жизни.       Поэтому, когда мне позвонила Елена и пригласила меня присоединиться к ним на вечеринке, которую они намеревались посетить, мне было не очень интересно, до тех пор, пока она не сказала, кто устраивает эту вечеринку. У меня перехватило дыхание, и какая-то часть меня оцепенела. Она спросила снова, и, наконец, ко мне вернулся голос. Я приняла приглашение. После телефонного звонка я просидела, не двигаясь, как мне показалось, целую вечность. Когда я встала, то направилась к гардеробу, чтобы приготовиться к вечеринке. Наконец-то моя жизнь должна была по-настоящему начаться.       Это была шумная вечеринка, наполненная ощущением праздника, где была продумана каждая деталь. Но я пришла на эту вечеринку с одной целью: познакомиться с Аннаис Д’Отремон.       Вечеринка затянулась. Вежливые разговоры и плейбои со своими планами начали меня раздражать. Со временем я обнаружила, что впадаю в меланхолию. Какая-то часть меня почувствовала себя совершенно одинокой посреди переполненной людьми комнаты. Я пробыла в Нью-Йорке всего несколько месяцев, и пока мои поиски продвигались из рук вон плохо. Или, как мне казалось, недостаточно быстро. Но несколько недель назад я кое-что нашла. У меня было имя — Аннаис Д’Отремон, и я надеялась сегодня вечером увидеть лицо человека, соответствующего этому имени.       Несмотря на то, что мне приходилось продолжать поиски, я начала уставать и тосковать по дому. Я скучала по Испании, а особенно по бабушке. Моё здоровье тоже давало о себе знать и стало предметом беспокойства. Я пользовалась своим ингалятором чаще, чем когда бы то ни было. Я понимала, что перемена климата может привести к обострению моей астмы. И я скучала по моей бабушке. Мне не хватало её тепла и заботы. Она была единственной, кто у меня остался из родных, и мой отъезд был не очень приятным воспоминанием. Мы с ней бесконечно спорили, стоит ли мне ехать или нет, но меня уже было не отговорить. Никто и ничто не смогли бы повлиять на моё решение уехать. Однако меня начало мучать чувство вины. Каждый раз, когда я разговаривала с ней по телефону, я чувствовала, что её здоровье ухудшается. Я понимала, что могу потерять единственного человека, который меня любил. Но, даже не осознавая этого, я перестала думать о ней. И когда мой разум прояснился, я поняла, что должна была заботиться о ней больше. Я должна была любить её больше. Я должна была остаться с ней в Испании.       На вечеринку я пришла с Еленой и Альфонсо, с которыми меня познакомили в Испании два года назад. Елена была внучкой одной из подруг моей бабушки.       Как только я узнала, что мои новые приятели живут в США, мой интерес к ним возрос. Честно говоря, если бы не этот факт, то я не стала бы добиваться их дружбы. Они были достаточно милыми, но они были парой, и мне казалось странным проводить с ними время. Альфонсо иногда бывал слишком дружелюбным, и это было проблемой, которая мне была не нужна.       Я оправдывалась, почему не могла часто видеться с ними после приезда в Соединённые Штаты, но когда Елена позвонила по поводу этой вечеринки, я немедленно приняла приглашение. Вечеринку устраивал человек, от имени которого у меня в голове зазвенели все колокольчики. Сначала её имя попалось мне в газетной статье, которую я прочитала о своих родителях. Потом я начала замечать, что оно появлялось и в других источниках. Я начала складывать всю информацию воедино, и пришла к выводу, что она была единственным общим знаменателем.       Спустя час вечеринка, на которой присутствовали самые известные люди Нью-Йорка, была в самом разгаре. Я бесцельно бродила по комнатам. Елена и Альфонсо были заняты своими делами и совсем забыли обо мне. Мне было скучно. До сих пор я так не нашла неуловимую Аннаис Д’Отремон. Мне непременно нужно было найти объект своей одержимости, прежде чем уйти. С тех пор, как я узнала её имя, я только о ней и думала. Я хотела знать. Что-то внутри подгоняло меня. Иногда всё, что я могла чувствовать, — это потребность знать. Почему? Что я такого забыла, что преследует меня спустя долгие годы? В этом фрагменте моей жизни были все ответы, в которых я отчаянно нуждалась, чтобы продолжить жить. Внезапно меня охватило чувство предвкушения, такое, когда волосы по всему телу встают дыбом и тебя охватывает возбуждение. Я снова начала слоняться по вечеринке, просто прогуливаясь и прислушиваясь к разным разговорам, не участвуя ни в одном из них. Я поняла, что кто-то наблюдает за мной. Я обернулась и начала рассматривать комнату, удивившись, когда мои глаза встретились с её глазами. Колокольчики внутри меня зазвенели. Я быстро отвела взгляд. Что-то в глазах этой женщины заставило меня почувствовать себя неуютно. Я была потрясена до глубины души. Но, подобно мотыльку, летящему на огонь, я не могла устоять перед притяжением пламени.       Я поймала себя на мысли, что в течение ночи несколько раз оглядывала комнату, и всегда встречалась с ней глазами. Она была прекрасна и, казалось, скользила по комнате. Она была поистине восхитительна. Она была безупречно одета и, когда говорила, будто бы завораживала окружающих. Я видела паутину, которую она плела вокруг собеседников, когда разговаривала. Поэтому не смогла сдержать улыбку, появившуюся на моих губах. Можно было видеть, как мужчины пускали на неё слюни, когда она искусно плела свою паутину очарования и соблазна. Именно это она и делала — соблазняла. Она играла с ними. Ей понравилась моя реакция, и когда наши взгляды снова встретились, наступил момент понимания — она знала, что я вижу её игру, и улыбнулась мне в ответ. Я пошла в другом направлении, чтобы увеличить дистанцию между нами. Я ожила. Каждая частичка меня была живой. Я не могла ни бежать, ни стоять. Моё сердце забилось очень быстро. Моё сердце, которое так долго ждало, чтобы забиться.       Вместе с волнением меня охватило и волшебство. Волшебство ощущений. Неожиданно я заметила всё. Я поймала себя на том, что замечаю великолепный вид Нью-Йорка из окна гостиной. Я обратила внимание на цвета, звуки и свет. Было такое ощущение, что все огни мира включились разом.       Ночь оказалась такой прекрасной, что я решила выйти на балкон, прежде чем снова начать искать своих друзей, к тому же меня переполняли эмоции, с которыми нужно было как-то справиться. На балконе дул лёгкий ветерок. Он был тёплым, но охлаждал и ласкал кожу. Обычно такие день и ночь, как сегодня, называют бабьим летом. С высоты город выглядел очень красиво. Я подняла лицо вверх и закрыла глаза, позволяя ветерку ласкать моё тело. Вдруг из темноты послышался шум, и моему взору предстали две фигуры, слившиеся в страстном поцелуе. Я почувствовала себя незваной гостьей. Однако что-то в этих двух фигурах заставило меня пристально смотреть на них, не в силах отвести взгляд.       Тебя не должно быть здесь, повторял мой внутренний голос, но я не могла пошевелиться. Послышался шёпот, из тени вышла женщина, и, поправив платье и проведя пальцами по волосам, вернулась на вечеринку. Она меня не заметила. Моё дыхание замедлилось.       Мой взгляд снова устремился в темноту, откуда на меня смотрели те же глаза, которые встречались с моими много раз в эту ночь. Она просто стояла и смотрела на меня из тени. Я могла только смотреть в ответ. Что-то внутри меня включилось, и инстинкт самосохранения закричал: беги! Но я не могла. Я не хотела никуда бежать. Я сделала глубокий вдох, и моя грудь медленно поднялась и опустилась, застыв в ожидании, пока не зная точно чего.       Войдя внутрь, я лихорадочно оглядела комнату, но Елены и Альфонсо нигде не было видно.       — Обещаю, что не кусаюсь, — услышала я шёпот позади себя и медленно повернулась.       Мне показалось, что весь мир движется, как в замедленной съёмке, и часть меня тонула в одном её взгляде.       Она стояла в шаге от меня. Аромат её парфюма опьянил меня, и вблизи она показалась мне ещё красивее, чем казалась раньше. Я не знала, что сказать. Никакие слова не приходили на ум. Я, как и многие другие в ту ночь, попала под действие её чар. Я смотрела на неё, не двигаясь, а потом медленно, но в то же время обременённый грузом целой жизни, механизм, как у старинных часов, повернулся, и моя жизнь началась сначала.       Она протянула мне руку и сказала:       — Меня зовут Франческа.       Я потянулась к ней. И когда я почувствовала тепло этого первого прикосновения, холод внутри меня начал таять, и давно угасшее пламя возродилось.       Она на мгновение задержала мою руку и так же быстро отпустила её.       — Ты собираешься рассказать мне о себе? — поддразнивающе спросила она.       Я ещё какое-то время не могла оторвать от неё глаз, а потом вдруг покачала головой и улыбнулась.       — Кристина… Меня зовут Кристина, — ответила я, чувствуя себя довольно глупо.       В конце концов, личная жизнь этой женщины меня не касалась. Она начала рассказывать о каких-то общих вещах, и я, как и все остальные, была загипнотизирована её обаянием.       У неё был талант располагать к себе людей, и между нами завязалась беседа. Я поймала себя на мысли, что наслаждалась этой беседой. Я расслабилась и впервые за весь этот вечер почувствовала, что мне здесь нравится. С ней было очень легко разговаривать, и я ощутила себя безгранично свободной, чего со мной не случалось уже много лет. Когда она смеялась, то это было похоже на музыку; волшебные ноты плыли между нами, и их звучание заполняло все мои чувства. Вскоре я стала её пленницей, как и все остальные до меня. Я опять почувствовала себя мотыльком, летящим на пламя. Возможно, благодаря Франческе я смогу встретить того, кого ищу, говорила я себе. Не знаю, почему я находила оправдание тому, что мне нравится её общество, но как можно было не соблазниться ею?       Мы проговорили около часа, сидя на большом белом диване в одной из боковых комнат, которая располагалась подальше от того места, где продолжалась шумная вечеринка. За всё время моего пребывания в Нью-Йорке, я не нашла никого, с кем бы мне было бы так комфортно разговаривать. Казалось, что вместе с ней от меня ускользнула истинная цель моего посещения вечеринки. В её присутствии было что-то успокаивающее и знакомое, и, признаюсь, я находила это восхитительным. Я совсем забыла об инциденте на балконе и просто позволила себе наслаждаться её обществом. Она была подобна глотку свежего воздуха, который проник в мои лёгкие, и я сделала глубокий вдох, который наполнил меня жизнью. С ней рядом я как будто снова научилась дышать.       — Я никогда не видела тебя ни на одной из своих вечеринок, — сказала она, оглядывая комнату и делая глоток шампанского из бокала на высокой ножке. Каждое её движение буквально гипнотизировало меня. Внезапно сказанные ею слова потрясли меня, и я почувствовала, как мир вокруг пошатнулся. Мой взгляд остановился на её лице.       — Твоя вечеринка? — спросила я, на мгновение отведя глаза, чтобы потом снова встретиться с ней взглядом.       — Да, — тихо ответила она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.       — Ты Аннаис Д’Отремон? — спросила я, не в силах скрыть своего удивления.       Прошло не больше секунды, прежде чем я пришла в себя.       — Ты меня поймала. Я вломилась на твою вечеринку со своими друзьями, — сказала я со смущённой улыбкой на лице. Я очень хотела познакомиться с ней, именно ради этого я заявилась на эту вечеринку, и теперь я чувствовала, как холод охватывает каждую клеточку моего тела.       — Не говори глупостей, я рада, что ты здесь, — добродушно ответила она, глядя на меня с любопытством.       После нескольких минут неловкого разговора между нами в комнате появились Елена и Альфонсо.       — Ах, Аннаис, наконец-то мы тебя нашли. Я вижу, ты уже познакомилась с Кристиной? — сказала Елена, подходя ближе.       — Да, мы уже довольно долго общаемся, — ответила она с улыбкой, слегка коснувшись рукой моего колена.       К нам присоединились Елена и Альфонсо, и разговор перешёл в вежливый обмен сплетнями о том или ином человеке. В этот момент я поняла, что мои друзья называли её Аннаис. Это казалось странным. Тем более, что она мне нравилась как Франческа.       Когда мы решили, что пора расходиться, она пригласила меня, в частности, пообедать и пройтись по магазинам на следующий день. Я согласилась встретиться с ней. Затем она повернулась к Елене и Альфонсо и вежливо попрощалась с ними. Вновь повернувшись ко мне, она слегка поцеловала меня в щёку. Привыкшая к такому поведению в обществе, поскольку в Европе это было принято, я ответила на её поцелуй. Когда мои губы коснулись её щеки, я почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Возможно, это была ошибка, решила я, когда увидела её реакцию. После этого она взяла мою руку в свою, задержав её дольше положенного. Наши глаза встретились. Она медленно отпустила мою руку и улыбнулась. На её лицо снова опустилась завеса спокойствия и хороших манер.       — Увидимся завтра, Кристина, — произнесла она.       Я уже направлялась к двери, когда она снова заговорила.       — Кристина, как твоя фамилия? Я собираюсь встретиться с тобой завтра, но даже не знаю твою фамилию.       Её обворожительная улыбка и нежный взгляд, изучавший моё лицо, заставили меня забыть, как дышать.       — Алькала. Кристина Алькала, — собравшись с силами, ответила я.       В её глазах что-то промелькнуло, как будто она узнала кого-то, и в этот момент я почувствовала, как наша связь оборвалась, но она постаралась скрыть свои мысли. Я скорее почувствовала, чем увидела неожиданно возникшее расстояние между нами. Я была права. Она что-то знала. И я должна была узнать, что именно. Это была самая близкая встреча с моим прошлым. И моё волнение взяло верх. Я не смогла его скрыть.       — Ты заешь мою семью? — прямо спросила я. Не сразу, но она кивнула. Её глаза с новым интересом принялись изучать моё лицо.       — Может быть, ты знала моих родителей? Их звали Карлотта и Стефан Алькала.       Сказав это, я увидела, как она побледнела.       — Ты была с ними знакома, не так ли?       Она уставилась на меня, не говоря ни слова. Казалось, что мы обе находимся сейчас отдельно друг от друга, в каком-то замкнутом пространстве, изолированном от внешнего мира.       — Да, — сказала она, и от одного этого слова у меня внутри что-то оборвалось.       Мои глаза пытались заглянуть в её, но сейчас они были абсолютно недоступны для меня. Мы стояли напротив друг друга, казалось, целую вечность в этом месте, которое разделяло нас и в то же время соединяло вместе, как на острове, где мы с ней были единственными обитателями.       — Кристина? Кристина? — голос Елены нарушил неловкую тишину, вернув меня к реальности этой ночи.       Чары были разрушены. Я не должна её спугнуть, сказала я себе. Не сейчас, только не сейчас. Я не должна её спугнуть. Эта мысль снова и снова прокручивалась в моей голове.       — Мне жаль, Франческа. Мне было всего девять, когда они умерли, а после этого я долго болела. Мои воспоминания о родителях в лучшем случае расплывчаты. Мне всегда хочется познакомиться с людьми, которые их знали, но мой энтузиазм иногда берёт верх. Увидимся завтра? — сказала я, изображая спокойствие, которого не чувствовала.       Она улыбнулась и кивнула.       — Завтра, — только и сказала она.

†

      Я ворочалась всю ночь. Она знала их. Она признала, что была знакома с ними. Она могла ответить на многие мои вопросы. Я понимала это. Я чувствовала, что была права. Она была единственной, кто мог помочь мне собрать всё воедино. Моя ночь была наполнена образами Франчески. Я перебирала в памяти каждое слово, связанное с ней, и постепенно мой разум мучил и соблазнял меня её видом. Это было похоже на старое кино, чёрно-белое и немое. Но каждая её сторона, каждое движение были запечатлены и многократно усилены.       Мне нужно набраться терпения, я должна двигаться медленно. Эту фразу, как мантру, я повторяла и повторяла про себя. Я должна была контролировать ситуацию. Я не должна была позволять своим эмоциям управлять моей жизнью, как это случилось у моих родителей. Они заплатили за свои ошибки собственной жизнью. Эта последняя мысль встревожила меня. Почему я так подумала? Я вдруг увидела всё так ясно, слишком ясно. Ясность, что бы это ни было, очень субъективная вещь, которая зависит от индивидуального восприятия действительности каждым человеком.       Люди видели только то, что хотели видеть. Моими родителями управляли их страсти, а дети иногда мешали им. Когда это происходило, мы с Марией были предоставлены сами себе. И снова напомнили о себе старые обиды. Чувство утраты овладело мной с такой силой, мне стало трудно дышать. Контроль… Мне был необходим контроль.       Франческа оказалась тем человеком, которого я хотела встретить на вечеринке. Я пришла туда именно из-за неё. Но должна признаться, что я чувствовала себя виноватой. Возможно, поэтому внутри меня зародилась тревога. Почему? Я не знала почему. Нет, я знала почему. Она мне нравилась. Почему это должно меня беспокоить?       Много раз я думала о том, чтобы позвонить бабушке и сообщить, что я возвращаюсь домой. Но в глубине души я понимала, что не сделаю этого. Мне хотелось узнать, почему смерть моих родителей всегда была темой, которую мы никогда не обсуждали. Потребность выяснить, что же с ними произошло, превратилась в навязчивую идею. Что там говорили люди? Одержимость — это дверь, которая открывается и ведёт к безумию…       В моём мозгу повторялась одна и та же литания: я потеряла Марию. Я потеряла Марию. Иногда я вспоминала её маленькую ручку в своей. Её хрупкость и нежность, когда она появилась в моей жизни, наполняли меня тем воздухом, которым мои лёгкие так и не смогли наполниться в полной мере. Может быть, именно это побудило меня попытаться выяснить, что же произошло. Мне нужно было как-то осмыслить эту потерю. Я жаждала чистого, свободного дыхания… Я всегда жаждала этого. Должна была быть причина. Это не могло быть простым несчастным случаем. Иначе, зачем такая таинственность? Почему бы просто не рассказать мне правду?       Я просмотрела старые газетные статьи, написанные о несчастном случае, а также все ужасные сплетни, которые сразу последовали за ним. Домыслы и намёки были отвратительны: от романтических похождений моего отца до чрезмерного увлечения моей матери вечеринками в стиле «джет-сет».       Я перерыла кучу документов, и всё, что у меня было — это имя. Аннаис Д’Отремон. Я нашла его в бумагах моего отца. Её имя также было внесено в список самых желанных гостей, который заменял Библию моей матери. Её имя встречалось повсюду. Была она и в списке участников похорон. Однажды я спросила о ней у бабушки, но в ответ услышала лишь молчание. Потом она сказала, что не знает её. Но я понимала, что это ложь.       Аннаис Д’Отремон была той, кто мог бы рассказать мне больше. Я была уверена в том, что она что-то знает. Я чувствовала это. Она прояснит некоторые вопросы. Или, по крайней мере, сможет рассказать мне больше того, что я знала или о чём догадывалась.       Почему она должна мне нравиться? Возможно, конечно, это было просто совпадение, что её имя было повсюду. Возможно, что я так сильно желала получить ответы на свои вопросы, что видела тени там, где их не было.       В ту ночь какая-то часть меня проснулась, и в этом тумане я вспомнила слова из книги, которую прочитала в один из тоскливых дней, проведённых мной в Испании. Это было тихое место на подоконнике в библиотеке моего деда. Я сидела там в дождливый день и читала. Мне нравилось проводить время в библиотеке, среди книг, в окружении чего-то тёплого и знакомого… И слова из одной старой книги вспомнились мне.       Твои глаза сейчас закрыты       для меня, как и моё сердце       закрыто для тебя.       Завеса разделяет нас,       прозрачная и густая, как туман,       который можно увидеть,       но нельзя потрогать.       И всё равно я вглядываюсь       в неё… тоскую…       не совсем понимая,       по кому… но, возможно,       лишь по тени тебя. С этими воспоминаниями я закрыла глаза и, наконец, уснула.